Я шла по брусчатке, разглядывая дома и вывески. Такое чувство, что архитектура застряла на уровне какого-то европейского города девятнадцатого века. По брусчатке катились экипажи, запряженные лошадьми, витрины магазинов выглядели так, словно сошли со страниц книжек про Шерлока Холмса, а тусклые фонари освещали тротуары и проезжую часть.
Какой-то вампир в фартуке, дергал дверь магазина, вешая табличку «Закрыто!». Он убрал к стене стенд с рекламой: «Свежая кровь! Кровь со специями! Кровь с молоком! Недорого! Внимание новинка! Кровавые корочки!»
Я решила обойти его стороной, во избежание известных и предсказуемых последствий. Чуть дальше была вывеска круглосуточной стоматологии «Белый Клык», которая не только навевала мне ностальгию по школьной программе, но и обещала идеальные клыки в любом возрасте. Пенсионерам от ста лет предлагались скидки на зубные протезы и вставные челюсти. Сквозь стекло было видно, как упырь-дантист, самозабвенно ковыряется в пасти упырястрадальца. Опа! Дантист отвернулся от пациента, бросая окровавленный клык в какую-то миску. Мне стало чертовски интересно. Пациент, охая и ахая, зажимая рот рукой, показывал глазами на какой-то рисунок, где были изображены разнообразные клыки. Доктор достал щипцы и снова погрузился в ротовую полость пациента, заслонив мне весь процесс зуболечения и зубомучения.
Свернув за угол, я поняла, что попала в какие-то трущобы. Фонари уже не освещали улицу, поэтому идти был страшно. А вот и дверь, подходящая под описание. Я постучала три раза. За дверью кто-то зашевелился.
Хо хам? прошамкал скрипучий старческий голос. Что-то зашуршало.
Я по поводу жилья. Это Кровавый Переулок, дом 1? поинтересовалась я.
Ховавый пехехулок, хом охин. Похла вон! Я нихохо не хду! раздался голос, повергая меня в недоумение.
Я развернула бладбук и написала письмо одному знакомому скупердяю. Сколько я не проверяла письма, ответ так и не пришел.
Слышь, бабка, давай по-хорошему! возмутилась я, понимая, что начальственной помощи, как и зарплаты, ждать бессмысленно, Франческо сегодня должен был с тобой поговорить и предупредить, что придет человек.
Хелохек? прошамкала бабка, Ты хелохек?
Дверь открылась, и я увидела маленькую, сморщенную бабку, которая рылась в тумбочке, складывая туда кол и какой-то серп, и доставая челюсти. К моему визиту бабушка подготовилась основательно. Не только орудие убийства, но и орудие расчленения.
Пхоходи! сказала она, вставляя себе в рот пожелтевшую клыкастую челюсть. Ну, слава Богу! Не хватало еще по улицам шататься. Но про наличие вставной челюсти у бабки мне никто не говорил.
Я прошла в маленькую уютную прихожую, где странным огнем горели свечи. На стене висели портреты, как мне показалось, многочисленной бабкиной родни.
Твоя комнататам! Не вздумай запираться! недружелюбно проскрипел бабка, цыкая зубом. Ничего, с бабкой я как-нибудь совладаю. Не на улице же ночевать. Старенькая кроватка, тумбочка и стул, стоящий в центре комнаты. Все стены были забрызганы кровью так, что рисунок обоев угадать было сложно. С потолка свисала веревка с петелькой, как бы намекая мне на решение всех проблем.
Бабка, а веревка для чего? спросила я, думая, не решил ли мой директор тонко намекнуть мне на единственный способ увольнения.
Вообще-то не «бабка», а Госпожа Лукреция, обиделась бабка, стоя в дверях и отчаянно сопя.
«Госпожа Лукреция ищет покорного, спокойного, покойного раба Божьего» выдал Трус и сам же засмеялся. Остальные тараканы посмотрели на него. Он все понял и заткнулся.
Сегодня утром сняли. Жила тут до тебя семья кровоголиков. Постоянно дебоширили. А потом он пропал. Открыли дверь, смотрим, висит она с колом в сердце. Хоть руки у него постоянно тряслись, но в сердце ей попал, голосом патологоанатома с сорокалетним стажем заметила бабка, обнюхивая меня и цыкая зубом.
А кто здесь жил до кровоголиков? осведомилась я, отходя подальше от бабки. От греха подальше. Может, она и Божий одуванчик, но Хома Брут тоже как-то недооценил противника.
До кровоголиков здесь жил чеснокоман. Что ни утро, то запах чеснока из комнаты. Помер от передозировки, философски заметила бабка, До сих пор ходют тут к нему такие же. Адрес путают. Я тут поначалу подумала, что ты из них.
А до чеснокомана? спросила я, тяжко вздыхая и прикидывая, были ли те, кто съехал отсюда по собственному желанию, а не по причине преждевременной и неизбежной.
До чеснокомана? Жила здесь одна гулящая. Все говорила, мол, заработаю, быстро перееду отсюда. Переехалафилософски заметила Лукреция.
Заработала? мрачно перебила я, мечтая о хотя бы об одном хэппи-энде в череде трагических историй бывших постояльцев.
Да дослушай ты! Перебиваешь! Переехала ее карета. Травмы, несовместимые с регенерацией, вздохнула бабка, подходя ко мне поближе и уставившись на мою шею.
А до нее кто жил? До гулящей? спросила я, представляя, с какими бы удовольствием я бы поиграла с директором игру «Ван Хельсинг». Можно и в «Блейда» сыграть. Только, чур, я тот, который с арбалетом и с мечом, а не тот, кто с клыками и пафосом.
До гулящей жили строители. Приехали что-то строить. Что ни вечер, то кровавые оргии. Порешили, цыкнула зубом бабка Лукреция, разглядывая меня с ног до головы.
Что порешили? уточнила я, не сводя глаз с веревки.
Порешили их сотрудники Кровоконтроля. Не строители они вовсе оказались, а охотники- нелегалы. Вон сколько кровищи осталось. Но платили исправно, исправнозаметила Госпожа Лукреция, А до них тут бордель был.
А бордель тоже убили в полном составе? ужаснулась я. «Наша служба и опасна и трудна! И на первый взгляд какбудто не видна!»
Да нет, не всех. Некоторых просто покалечили, вздохнула бабка, потирая скрюченную спину. Были у меня подозрения, что я разговариваю не только с очевидцем, но и с активным участником событий.
Я не стала уточнять, кто, когда и при каких обстоятельствах это сделал. Ответ на самый злободневный вопрос «где», я уже знала.
А где туалет и ванная? наивно спросила я. И мне показали ужасающе грязный санузел.
А что? Бабушка старенькая Мыть некому! обиженно заявила Госпожа Лукреция, глядя на мое возмущенное лицо. Все-таки она больше бабка, чем госпожа.
Я вышла в коридор, и взгляд мой упал на портреты.
Я вижу, что у вас многочисленная родня, елейно заметила я, глядя на крайне неприятные лица.
Этоне родня. Это те, кто должны мне денег, цыкнула зубом бабка, не сводя глаз с моей шеи, Я тут займами занимаюсь. Так вот, условие выдачи займапортрет. У меня целый секретер расписок. А этих повесила, чтобы не забыть. Хожу каждый день мимо них, проклинаю помаленьку. Недавно студент приходил. Денег на обучение ему не хватало. Как с топором пришел, так с ним и вынесли.
Она поскребла длинным когтем кровавое пятно на старых обоях, плюнула и пошла к себе, оставив меня наедине с двумя пачками лапши, при полном отсутствии вилки, тарелки и ложки. Пришлось хрустеть ею, запивая ее холодной водой из-под крана. Нет, я тут и недели не протяну. Это точно.
Только стоило мне улечься спать, «вдруг, как в сказке скрипнула дверь». Надо мной, покачиваясь, стояла бабка, цыкая зубом.
Вам обязательно так стоять? поинтересовалась я, поворачиваясь к ней лицом и прикрываясь вонючим одеялом.
Спи, цыкнула бабка, поправляя челюсть.
Ага, «покойной ночи, не дыши». Я отвернулась к стене, чувствуя, что чертовски хочу поспать.
Раз уж вы тут стоите Завтра в семь разбудите. Мне к восьми на работу вздохнула я, закрывая глаза.
Глава четвертая. Жизненный. Опыт. Помогает. Адаптироваться
То, что Жизненный Опыт Помогает Адаптироваться, я поняла в первый свой полноценный рабочий день. Использованные портреты директора не могли с лихвой компенсировать дикое несварение желудка, душевные страдания, сомнения и терзания. В промежутках между моими походами в «тайную комнату», к нам заходили «покупатели».
Первыми моими клиентами стала молодая пара упырей, который высосали половину кулера, повествуя о том, что хотят купить ма-а-аленький домик. Перерыв все портфолио «ма-а-аленького домика» я не обнаружила. Под описание и сумму, которой располагали покупатели, подходил только двухместный гроб без вентиляции с наглухо прибитой крышкой и гирляндой чеснока в качестве надгробного украшения. Я постаралась им деликатно намекнуть на это, но они даже слушать не хотели. Они с удовольствием рассматривали альбом с красивыми иллюстрациями, прикидывая, какую перестановку сделают и сколько гостей позовут на новоселье.
Кол мне в сердце! Ничего себе люстра! Какая прелесть! цыкнула зубом упырица, показывая своему спутнику картинку.
Да, любовь моя, красивая, вздыхал упырь, поднимая глаза вверх и цыкая зубом.
Кол мне в сердце, смотри какая кровать! толкала своего спутника локтем упырица.
Да, радость моя, красивая, снова вздыхал упырь, не сводя с меня глаз и отхлебывая кровушку из чашки.
И так каждую минуту над каждым изображением в каждом альбоме. Кол мне в сердце!
Мне дико хотелось оставить автограф директору, но эти кровососы не собирались уходить. Я ерзала на стуле, прикрываясь дежурной улыбкой, пытаясь поправить нечёсаные волосы, тоскливо молясь на закрытую туалетную дверь. Парочка изредка обменивалась поцелуями, листая изображения залов, столовых и спален. Трус в моей голове причитал, заламывая лапы: «Ой, не добегу!». И вот последний альбом подошел к концу. Я уже готова была помахать им ручкой, но тут упырица, цыкая зубом и глядя в мою сторону, сообщила, что хочет посмотреть второй альбом еще раз. Трус простонал: «Не доживу!». Я старалась думать о хорошем, глядя в сумрачную даль окна. За окном проезжали экипажи, сновали упыри. Я чувствовала духовное родство с Баффи, явно не разделяя ее любви к отдельным клыкастым особям.
Господа, я понимаю, что покупка недвижимостиэто очень ответственное решение. Особенно для молодой семьи. Я понимаю, что вам нужно хорошенько все обдумать и обсудитьмой желудок заурчал, намекая на то, что сил моих больше нет, Приходите завтра. Не переживайте, мы все не продадим. Просто сейчас должен прийти еще покупатель. Мы договаривались с ним на это время.
Я авторитетно взглянула на часы. Шел только второй час моей работы. С некоторым сожалением, сладкая парочка поставили пустые кружки на стол, положила альбомы в общую кучу и направились к выходу продолжая цыкать зубами, обсуждая увиденное и унюханное. «Мозгососы» вздохнула я, понимая, что ничего покупать они не собираются.
Если бы я участвовала в соревновании по бегу с несварением желудка, с призом в виде туалета на финише, я бы обогнала кенийского бегуна, которого на финише ждала бутылка с водой. Я бы поставила мировой рекорд. С чувством хорошо исполненного долга, спустив на воду физиономию одного работорговца, я вернулась на место, с сожалением вспоминая, что в моей сумке в потайном кармане лежали лекарства на все случаи жизни. Дверь открылась, и в офис вплыла какая-то пожилая упырица с маленьким упыренком, держа его за руку.
Ты хотел посмотреть на человека? строго спросила она, наклоняясь к малышу.
Селовек! радостно тянул ко мне свои кровожадные ручки маленький кровопийца, Селовек!
Да, дедушка когда-то кусал таких, вздохнула пожилая упырица, цыкая зубом, Помнишь, он тебе рассказывал! Как правильно кусать за шею, чтобы попасть в артерию!
Куси селовек! Куси селовек! восторгался упыренок, пытаясь вырваться. Он пенился слюнкой, захлебывался, пытаясь дорваться до меня.
Видишь, написано «Не продается! Руками не трогать!» поучала упырица, Смотреть и нюхать можно, а руками трогать нельзя. Эточужой человек.
Купи селовек! захныкал упыренок, пуская слюни, Купи селовек! Селовека хосю!
Вот будешь хорошо кушать кровушку, тогда и купим тебе человека, произнесла бабушка, вытаскивая орущего внука на улицу, А кто кровушку плохо пьет, тому никакого человека!
«Будиш маму-папу слушать будиш чиловека кушать!» Заглянули к нам, нагуляли аппетит, теперь пора кушать и баиньки. Не дай бог, сюда детсадовскую группу приведут на экскурсию. В целях повышения образованности. Или школьный класс. Я представила учительницу с указкой, которая тыкает ею в мою шею, мол, кусают сюда, рот отрывают широко, правильная постановка клыковтакая-то, кровь нужно сосать с такой-то скоростью, чтобы не захлебнуться. А класс сидит и записывает, цыкая зубами. Цык-цык.
Все. Теперь я не только реклама, но еще и мотивация для подрастающего поколения. Сдали бы меня в зоопарк и показывали упырям за деньги. Сиди себе в клетке, кушай, спи, почесывайся. Того и глядишь что-нибудь сквозь прутья кинут. Вкусненькое. Видела когда-то тигралюбимца публики, страдающего хроническим ожирением. И теперь я ему искренне завидую. Черной завистью. А вот того, кто напишет табличку: «Человека не кормить!» я прокляну до седьмого колена.
Не представляю, какой аншлаг соберется в агентстве «Кровавые Узы», когда у меня через неделю начнутся критические дни. По количеству фанатов я переплюну группу «Queen». Да я стадионы собирать буду. И самое неприятное, что ни петь, ни танцевать, ни шутить мне не придется. Главное, сувениры в толпу не бросатьозвереют. Угораздило меня, ей богу!
Дверь открылась, и в офис вплыла какая-то солидная упырица. Бросив взгляд Лемиру, которая сидела и лениво выписывала договора, она подошла к Бриссе, которая тут же указала рукой на меня, не отрываясь от бладбука и тихо хихикая. Дед спал, закинув голову и безбожно храпел. Челюсть он положил поближе. На всякий случай.
Вот как, значит? упырица смотрела на меня взглядом строгой школьной учительницы и поджимала губы. Ну, где? Я жду? Пять четыре три два Цык! Есть контакт!
Вы продаете недвижимость? Забавно! усмехнулась упырица, с достоинством присаживаясь в кресло и расправляя красивое и явно недешевое платье, И что вы можете мне предложить? Учтите, старые особняки меня не интересуют, замкитоже. Может быть, усадьбы?
Я протянула ей альбом с усадьбами.
А почему вы не предложили мне кружечку крови? высокомерно заметила она, поглядывая на кулер, Или вас не выдрессировали подносить покупателям кровь? Надо будет сделать замечание вашему хозяину, чтобы он дрессировал вас, как следует.
Может, мне еще через горящий обруч попрыгать? Внимание! Смертельный номер! С криком «Але Оп!» я прыгаю через огонь и получаю сахарок. Зал в восторге от моей сообразительности, ревет и рукоплещет. Главное, чтобы передо мной не выводили зверинец, страдающий расстройством желудка. И чтобы сахарок случайно не уронили в навозные опилки.
Яне дрессированное животное, ледяным голосом ответила я, холодно глядя на клиентку.
Надо будет сказать хозяину этой конторы, чтобы человек вел себя, учтиво и знал, что разговаривает с венцом природывампиром. Конечно, что взять с тех, стоит на ступень ниже в своем эволюционном развитии, грудным голосом и с томным вздохом произнесла упырица, лениво перелистывая страницы, Я всегда была уверена в том, что людиэто просто животные. Но, я думала, что они поддаются дрессировке и обучению. Я удивлена, почему ты еще не принесла мне кровь.
Он перелистнула еще одну страницу каталога, искоса взглянув на меня.
Неужели люди настолько тупы, что им нужно повторять дважды? произнесла посетительница, с интересом рассматривая какую-то картинку.
Я молча встала, взяла кружку, набрала в нее кровь, а потом поднесла упырице.
Ты должна становиться на колени, предлагая мне кровь, заметила та, читая описание под каким-то мрачноватым замком, И обращаться ко мне должна не иначе: «Да, моя госпожа!» Ну же, я жду! Давай, маленький мерзкий человечек, вспоминай, чему тебя учили! Ну же!
Я медленно, с дежурной улыбкой разжала пальцы, кружка с кровью упала на пол, разлетелась вдребезги, обрызгав кровью туфли посетительницы и подол ее бордового платья.
Да как ты смеешь! возмутилась она, бросая на стол альбом.
Случайно получилось, спокойно и холодно ответила я, а потом улыбнулась, Приношу свои глубочайшие извинения за причиненные неудобства.
Ах, ты .... возмутилась упырица, разглядывая брызги крови на своей одежде, Отвратительный сервис! Да ты знаете, кто я, мерзкий человечек? Да ты должна мне в ножки кланяться и туфли вылизывать! Я считаю этоличным оскорблением! Меня только что оскорбили! Я подам жалобу! Где у вас жалобная книга?
Лемира молча показала на книгу, лежащую на подоконнике.
Упырица взяла ручку и стала выводить отзыв. Выводила она старательно, с омерзением поглядывая на меня и цыкая зубом. Я с омерзением смотрела на нее.
Пишите, пишите! заметила Брисса, цыкая зубом, Наберется пять плохих отзывовмы ее съедим. Директор обещал.