Я закрыла глаза. Такие жестокие классовые различия исчезли в последние столетия, но я хорошо помнила, когда они имели разницу между жизнью и смертью.
- Мне жаль. Это было непростительно с его стороны.
- Я тоже так думал, - сухо сказал он. - Особенно, когда он убедил мою мать согласиться с этим. - При моем резком вдохе он добавил: - Ее первоначальное предательство было, по крайней мере, понятно. Мой отец угрожал выгнать ее и ее нового мужа на улицу. Они были его арендаторами, поэтому он мог их выселить, а была зима. Если холод не убил бы их, наступила бы голодная смерть, а она была беременна.
- Какой монстр, - сказала я с ненавистью. Одной из истинных радостей моей работы, была в вершении правосудия над такими, как виконт Мейнард.
- Да, именно поэтому моя мама хранила молчание. - Он остановился на секунду. Когда он снова заговорил, его тон стал грубее. - То, что я узнал намного позже было то, что после подмены она не смогла этого вынести и рассказала все судьям. Мой отец отверг это как бред сумасшедшей и потратил много денег, чтобы заставить молчать всех, кто мог бы ей поверить. Затем он выселил их, как и обещал. Она умерла от пневмонии до рождения ребенка. Я не знал, конечно. Я был отправлен к тому времени. В течении почти двух десятилетий я ненавидел ее за предательство, а она все это время была мертва, потому что пыталась спасти меня.
Я закрыла глаза. Немногие вещи были так сокрушительны, как вес смерти любимого. Этот вес утяжелялся, когда усугублялся чувством вины. Я разрывала себя на части, размышляя о том, могла ли я что-то сделать, чтобы вытащить Теноха назад из тьмы, которая заставила его покончить с собой. От боли в его тоне и от того, как напряглось его тело, словно принимая невидимые удары, он все еще наказывал себя смертью своей матери и своей ошибочной ненавистью к ней.
- Это была не твоя вина.
Эти слова были много раз сказаны мне Тенохом. Я не верила им, но мне все еще нужно было слышать их. Может быть, Яну тоже сейчас нужно.
Он выпустил смешок.
- Я не бросил ее умирать, но сделал почти все остальное. Я должен был в одиночку кричать о подмене весь путь от тюрьмы до исправительных колоний. Но мой отец сказал мне, что никто не поверит мне и я был запуган его положением, подкупленными охранниками и верой в то, что я, простолюдин, не смогу одержать победу над "лучшими", какими себя видели дворяне тогда. Поэтому я молчал.
- Возможно, ты не смог бы победить, - мягко сказала я. - Суды тогда отдавали предпочтение богатым и могущественным. - Они все еще это делали, слишком часто. - Плюс, твой отец был безжалостным человеком. Он, вероятно, заставил бы тебя замолчать, если бы ты проговорился.
- Что же я получил, играя в безопасность и недонесения властям? - резко ответил он. -Приговор за убийство, адское заключение и мертвую маму, которую я ненавидел прежде, чем узнал, что она была намного храбрее меня.
Так много вещей о нем теперь имело смысл. Я удивлялась, как кто-то, столь лояльный и благородный мог быть таким мятежным, презирающим закон, манипулирующим ублюдком. Теперь я понимала. Ян превратился в совершенную противоположность человеку, которым он был тогда, потому что он обвинял этого человека в своем заключении и смерти его матери. Не потому ли Ян умрет за своих друзей, но постоянно держит их на расстоянии вытянутой руки? Разве он не верил, что тоже заслуживает их любви?
Я не собиралась давить, спрашивая. Когда кто-то показывает вам свои шрамы, вы не тыкаете в них, чтобы узнать, какой из них причинит боли больше всего.
- Скажи мне, что твой отец заплатил за то, что сделал, - сказала я вместо этого. - Скажи мне, что он умер жестоко и мучительно.
Он издал признательный звук на горячность моего тона.
- Два десятилетия спустя, когда я вернулся в Лондон, я допросил его, чтобы выяснить остальное, что произошло. Потом я вырвал его горло.
Хорошо.
- Что на счет твоего брата?
Он вздохнул.
- Мне не нужно было его убивать. О, я хотел, так как он был в восторге от подмены в тюрьме, несмотря на то, что мы были дружны, как наследник и ублюдок. Но то, что Ян нарушил закон и отец отправил его к родственникам во Францию оказалось недостаточно, чтобы обуздать его садистские наклонности. В конце концов, он убил не ту проститутку и был убит ее любовником.
Справедливость восторжествовала, подумала я, но оставила это при себе.
- После того, как ты сбежал из исправительной колонии, ты решил оставить себе имя, которое тебя навязали. Почему?
Он так долго молчал, что я собиралась снять вопрос. Но затем он сказал:
- Полагаю, по той же причине, что и мой друг Чарльз, называющий себя Спейдом- инструментом, который ему назначили. Некоторые вещи вы не хотите забыть, чтобы не потерять урок, полученный с ними. Моим уроком было осознание, кто я. Я думал, что знаю, когда времена легкие, но то, кто ты, когда все плохо, и есть настоящая правда. На самом деле, именно поэтому я наслаждаюсь болью. Ты либо чувствуешь это, либо нет- никакой лжи, сломанного доверия и никакого самообмана. Тогда я думал, что я не убийца, как мой брат. Оказалось, что был. Когда я принял это, я сохранил имя Яна, как напоминание.
- Кого ты убил? - спросила я мягко.
Я почувствовала, как он положил голову на руку. Я хотела обернуться, но осталась смотреть в другую сторону. Может, ему нужна была иллюзия уединения, как и мне раньше.
- Надзирателя тюремной колонии. Он полюбил меня, и он был мерзким подонком, которого не волновало, что я не мог ответить ему взаимностью. После третьего или четвертого изнасилования, - он пожал плечами, будто это число больше не волновало его. - Я решил убить его. Знал, что буду висеть за это, но мне было все равно. Однажды ночью, я выманил его за пределы лагеря, под видом жажды его внимания. Затем я перерезал ему горло и побежал. Думал, что другие охранники поймают меня, но проходили дни и они меня не поймали, и тогда я понял, что сбежал. Тогда я понял, что это не имело значения. Я все равно бы умер. Ты слышала остальную часть истории.
Да. Менчерес нашел его, и родилась безграничная преданность Яна своему родителю.
- Спасибо, что ответил на мой вопрос, - сказа я ровным голосом. - Но я не согласны с причиной, по которой ты сохранил имя брата. Ты не был убийцей, как он. Ты был мстителем за обиды. Если я тогда выбирала тебе имя, то выбрала бы Аекитас.
- Латинское понятие справедливости? - Я почувствовала его смех, затем почувствовала прикосновение его губ к моей спине. - Иногда, маленький Страж, ты действительно восхитительна. Я настолько далек от "справедливости", насколько может быть человек. Я согласился бы на это, если бы был ироничным.
- Как я называю себя латинским словом "истина", когда все во мне ложь? - Заметила я.
Теперь его смех стал ниже.
- Да, и я снимаю перед тобой шляпу. Я думал, что я мятежник, но ты- само определение этого слова.
- На тебе нет шляпы, - пробормотала я.
- Нет, есть, - сказал он, подчеркивая свою точку зрения, подтягивая складку ткани между нами. Я закрыла глаза, когда почувствовала его голое, роскошное тело напротив моего. Всего несколько минут назад я была более, чем довольна, но сейчас голод усилился, как будто мне давно отказывали.
Почему я не знала, что секс с ним вызывает привыкание? У него не было бесконечного потока мужчин и женщин, преследующих его без причин. Но я не могла позволить себе так жаждать его. Это было почти так же опасно, как и наши рискованные обстоятельства. Он не только нашел вход в мои самые глубокие секреты; я боялась, что он также взломает дверь в мое сердце.
- Какое твое настоящее имя? - спросила я, надеясь, что его отказ от обличающего вопроса затормозит мои эмоции.
Я почувствовала, как он напрягся во всех смыслах. Я думала, что мое отклонение сработало, и он собирается уйти. Затем он сказал:
- Я скажу тебе при условии, что ты никогда не будешь называть меня так. Я давно решил сохранить имя Ян, Яном и останусь.
- Идет, - сказала я, любопытство одолело меня.
- Киллиан, - сказал он слегка смущенно, будто забыл каково это, когда это имя сходило с его губ. - Имя, с которым я родился, было Киллиан.
Я абсолютно не должна рассказывать ему следующую часть. Не должна, не должна...ох, к черту.
- Тенох назвал меня Ариэль. Он выбрал его, потому что это было название города, из которого он спас меня. - Я слабо рассмеялась. - Теперь каждый, кто слышит "Ариэль", думает о вымышленной русалке. Даже если бы секретность не заставила меня сменить имя, я бы все равно это сделала из-за этого.
- Тенох дал его тебе? Ты не помнишь, с каким именем была рождена?
Я закрыла глаза и увидела только огонь; самое раннее мое воспоминание.
- Нет. Я была очень маленькой, когда люди Дагона сожгли мою деревню. Когда я поднялась из пепла, они отвели меня к своему хозяину, и Дагон называл меня только "девочка".
Я долго задавалась вопросом, было ли причиной, что каждый раз, когда я умирала, я загоралась и превращалась в пепел, потому что это случилось в первый раз. Или может это было то, что когда-то случилось с кем-то из моей родословной. Я не знала. Насколько мне известно, я была единственной в своем роде.
Теперь руки, устроившиеся на мне, были утешающими, а не чувственными.
- Должно быть, поэтому ты так сильно хочешь увидеть Дагона мертвым.
Мой смех был горьким.
- На самом деле не так. Я бы не рискнула тысячами новых лет, которые я могла бы прожить, отправившись на поиски вероятного самоубийства, лишь бы отомстить за себя.
Его пауза звучала удивленно.
- Если не за себя, то за кого ты пытаешься отомстить?
Тысячи людей, чьи крики еще звучали в моих ушах. Но если бы я сказала Яну об этом, мне пришлось бы рассказать ему все остальное, а я не могла. Воспоминания слишком сильно болели.
- Почему я тебе это рассказываю? - Задалась я вопросом вслух. - Я не знаю, что в тебе такого, что заставило меня рассказать тебе секреты, которые знал только Тенох. Я даже не рассказала Сюнь Гуань, что я на самом деле, а она была моим самым близким другом и случайной любовницей на протяжении веков.
Его фырканье прошелестело в моих волосах.
- Может ты и знаешь Сюнь Гуань дольше, чем я живу, но она не настоящий друг. Была бы, то не заставила бы тебя доказать твои притязания на меня. Она бы отпустила это. Люди, которые ценят закон превыше всего, могут вызывать восхищение, но из них получаются ужасные доверенные лица. Если твои другие друзья и бывшие любовники похожи на нее, то неудивительно, что ты поделилась своими секретами со мной. Обстоятельства, возможно, вынудили тебя раскрыть некоторые из них, но ты рассказала мне все остальное, потому что знаешь, что нужна мне и я тебя не предам. И так как я негодяй, который делал куда более худшие вещи, ты так же знаешь, что я не буду осуждать тебя.
- Ты гораздо меньший негодяй, чем утверждаешь. На самом деле, мне придется переписать все твое досье, когда это закончится.
Он хихикнул.
- Не смей. Я очень много работал, чтобы создать свою ужасную, грязную репутацию. - Затем его смех стих и его тон стал серьезным. - Конечно, есть и другая причина. Очень реальная возможность, что мы оба скоро умрем. Вот почему ты делишься некоторым из своих тщательно охраняемых секретов. По той же причине, почему я поделился с тобой своими. Когда времени мало, что-то меньшее, чем честность, кажется пустой тратой усилий.
Как же и это было правдивым.
- Я все еще хочу знать, почему ты рискуешь своей жизнью, чтобы убить Дагона, - сказал он, сейчас его тон был мягче. - Но, если ты не хочешь мне говорить, или просто не можешь, я понимаю.
На удивление, часть меня хотела ему сказать. Должно быть, он прав. Со смертью Теноха я потеряла единственного человека, который знал обо мне все и все равно принял меня. Я не осознавала, насколько я была одинока, пока не нашла кого-то еще, с кем могла бы поделиться своими секретами. И да, времени действительно могло быть мало, так что мое цепляние за мои секреты могло быть самим определением потерянных усилий.
Но я также не могла вынести самые ужасные аспекты моего прошлого. Не сейчас. Мне нужно было держать их закопанными. Хотя Ян был опасен для моего сердца, я знала, что он может стереть прошлое и все остальное из моей головы.
- Я не хочу больше разговаривать, - сказала я, разворачиваясь и прижимаясь своим ртом к его.
Он сразу же ответил, будто знал, как отчаянно я хочу убежать от преследующих меня воспоминаний. Вскоре, его губы, ладони и тело потребовали моего полного внимания. На этот раз мне не были нужны никаких подсказок, чтобы отпустить весь мой контроль. Он уже доказал, что может взять все, что у меня было, и я отдала ему все без ограничений.
Что касается клуба...что ж, он оказался более хрупким. Ведь для этого и была страховка, верно? В случае, если она не покроет весь ущерб, позже я устрою чек и отправлю его владельцам. Это были бы лучшие деньги, которые я когда-либо тратила.
Глава 28
Мы покинули клуб на рассвете. Как у вампира, это был самый нелюбимый час для путешествий, но на данный момент он был самым безопасным. С солнцем нам не пришлось беспокоиться, что Дагон подкрадется к нам, если решить проигнорировать предупреждение моего отца так скоро. И яркие лучи солнца теперь вызвали у меня улыбку, а не отскакивание, как вчера. Какую разницу имело отсутствие похмелья. И много секса.
Я оделась в одежду, которую нашла в бюро находок в клубе. Она не сочеталась, но это не имело значения. Ян был одет в полицейскую форму. Я сомневалась, что он нашел это в бюро находок, и предположила, что один из офицеров, который приехал вчера вечером в клуб, должно быть, уехал менее одетым, чем приехал. Я могла только вообразить, какую историю Ян внедрил в его голову, объясняющую отсутствие одежды.
Сильвер шел рядом с нами с на поводке, как и любой другой питомец. Я наложила на него гламур, чтобы его крылья и перья не были видны. Сейчас он выглядел как уменьшенная версия серого самоеда.
Я тоже наложила на себя гламур, используя внешность, которую обычно носила. Беспризорница, если послушать, как Ян описывает ее. Да, она была менее красивая и соблазнительная, как мое истинное обличие, но Тенох придал мне такой вид, используя в качестве шаблона внешность своей биологической дочери. Я оставила своей цвет кожи, но я все еще считала, что ношение лица его дочери и формы было одной из самых высоких почестей в моей жизни. Тенох так сильно ее любил, что помнил каждую ее деталь даже через тысячи лет после ее смерти. Он поделился со мной своей любимой памятью, чтобы помочь мне скрыться от Дагона, моих бывших похитителей и последователей Дагона. Еще до того, как он обратил меня в вампира, Тенох обращался со мной, как будто я была его семьей.
- Черт побери!
Проклятие Яна повернуло мою голову. Он поднес к уху новый мобильный, который как-то достал. Его губы сжались в тонкую линию, пока он слушал. Я не могла разобрать слов, но мне показалось, что я узнала голос Менчереса. Казалось, Ян слушает записанное сообщение. Затем Ян внезапно швырнул телефон об землю так сильно, что он разбился.
- Что случилось? - Неужели Дагон сделал что-то ужасное с одним из друзей Яна? Это было так на него похоже.
- Сюнь Гуань, - зарычал Ян.
Я моргнула.
- Что насчет нее? - Она никому не навредит...
Ян растоптал остатки своего телефона, как будто недостаточно уничтожил его.
- Ревнивая сука озвучила столько беспокойства по поводу нашего мнимого брака, что это дошло до Менчереса. Так вот, он требует знать, какого дьявола происходит, и, если я проигнорирую его, за нами будут охотиться два человека.
Я знала бесчисленное количество слов на разных языках, но "О, черт"- вот что вылетело у меня изо рта.
Ян разочарованно посмотрел на меня.
- Точно. - Затем он пробормотал еще несколько проклятий, заканчивающихся словами: - Менчерес расскажет Криспину, Криспин расскажет Кэт, а Кэт расскажет всем. С таким же успехом, можно начать покупку кровавого обручального кольца прямо сейчас.
- Черт! - Сказала я с большей яростью. -Это значит, что Дагон тоже услышит это!
Ян бросил на меня сердитый взгляд.
- Как-будто меня волнует, что он подумает.
Его острый ум, должно быть, притупился от ужаса, что его выдавали за якобы женатого мужчину.
- Теперь Дагон знает, что я жива, но он не знает, под какой личностью я скрывалась. Он знает, что мы напарники, так как ты думаешь, сколько времени ему понадобится, чтобы понять, что я на самом деле Веритас, когда он услышит, что ты внезапно женился на Страже Закона?
Брови Яна сошлись в хмуром взгляде.
- Все, что ты делала, чтобы спрятаться
- Разоблачено, - сказала я, вздрогнув. - Просто так.
Черт возьми, Сюнь Гуань! Как ты могла?
Но это была не ее вина. Я не должна была подпускать Сюнь Гуань так близко, чтобы причинить ей боль. Я знала, что ее чувства глубоки и время от времени искала утешения в ее руках. Как и Ян, она тоже почувствовала, что я сдерживаюсь как в постели, так и вне ее. Но я никогда не теряла бдительности рядом с ней. Мой отказ глубоко ранил Сюнь Гуань, как и мое отречение от серьезных отношений. Теперь мой предполагаемый разворот в сторону брака с виртуальным незнакомцем, должно быть, стал последней каплей для нее. Я должна винить только себя, что она говорила с другими о своей боли.