Чем вы можете мне помочь, герцог Ример? Я виновата во всем, что произошло. Только я и никто другой. Я виновата в том, что Рин лежит сейчас в коме, а Фрис умирает. Я виновата в том, что вообще произошла вся эта ужасная история с фортом, хотя Зара начала говорить тихо и без слез, под конец она снова начала плакать.
Что? О чем вы? Зара, милая вы моя, да как вы-то можете быть в этом виновны?
Этого не могу вам объяснить Но это моя вина, Зара снова заплакала, и Анхельм поспешил взять ее за руку. Я сотворила это чудовище своими руками! Из-за меня он стал таким Только из-за меня Если бы не я, ничего бы не случилось
Анхельм не понимал, как ему поступить. С одной стороны, он не мог ей помочь, пока не знал, что случилось, с другой стороны, он не был уверен, что хочет узнать, за что так сильно винит себя Зара.
Зара, послушайте меня, тихонько начал он. Вы не виноваты в поступках других людей. Этот форт, эти гвардейцы и хаболакидело рук моего дяди. И если уж кто-то должен отвечать за случившееся, то это он. И я вам клянусь, что он ответит. Зара, вы взрослый человек, вы понимаете, что иногда и чаще всего люди не ведут себя так, как мы от них ожидаем. Они нарушают обещания, лгут и
К чему вы это? Я же знаю это все. Прописные истины.
К чему я это говорю? Чтобы вы перестали казнить себя. Чем больше вы плачете и позволяете грусти брать верх над вами, тем меньше становится ваша Сила.
Сила повторила эхом Зара. Она подняла на него синие глаза и очень тихо спросила:Рассказать вам, как я потеряла и вновь обрела магию, Анхельм?
Он заметил, что она первый раз в жизни назвала его по имени, а не по титулу или фамилии, и просто кивнул.
Я ведь не в Соринтии родилась. Я родом из Амбролиси, что в Арании. Мои отец и мать были урожденными магами огромной силы. Мать преподавала в королевской академии магии, а отец служил в армии. Когда мне было шестнадцать, в Арании случился государственный переворот, и трон узурпировал диктатор. Установленный им режим сохраняется поныне. Моя семья бежала от преследования и родители попросили политического убежища в Соринтии. Так Соринтия стала нашим с Арманом вторым домом. Арману уже было на тот момент двадцать, и его сразу же взяли на службу в армию, а затемв департамент безопасности. Мне пришлось еще два года ждать совершеннолетия, поэтому я отстала от него. Ямаг от рождения, а Арман мой сводный брат по отцу. Его мать была обычной женщиной, поэтому он не обладает магической силой. Когда мне было всего двадцать два года, я поехала в Аранию с секретной миссией.
Зара запнулась в этом месте и прислушалась. Анхельм понял, что не слышит храп Армана и оглянулся. Он сидел в постели и смотрел на них с выражением усталости и сомнения.
Зара, окликнул он, не думаю, что тебе стоит этим делиться.
Я не могу больше, Арман. Это съест меня.
Поступай, как считаешь нужным. Но его светлость должен поклясться самой страшной клятвой, что ни слова не скажет Рин.
Анхельм даже раздумывать не стал.
Я клянусь светлой памятью матери и собственной жизнью, что Рин от меня ничего об этом не узнает, сказал он. Зара некоторое время подумала, а затем продолжила рассказ:
Я уехала в Аранию. Там я встретила одного мужчину. Он был магом, состоял на королевской службе и мог дать мне все нужные сведения. Мы некоторое время встречались, потом провели вместе ночь, а спустя месяц я поняла, что беременна. Вернуться в Соринтию с животом я не могла. Меня и Армана уволили бы из департамента, мать лишили должности преподавателя, а у отца отняли бы его магазин магических снадобий. И всех депортировали бы обратно в Аранию, где нас, изменников короны, ждала бы быстрая смерть. Но мне хотелось сохранить ребенка. Тот мужчина, которого я встретила, был Я очень любила его. Всеми правдами и неправдами я скрывала от него, где работаю, а одновременно посылала в Соринтию рапорты, что вернуться еще не готова, так как добыла не все сведения. Я родила и выкормила малыша. Мы назвали его Максимилиан. Роды были тяжелыми, я мучилась больше суток, врач говорил, что я не выживу, но Альберт, так звали моего любимого, вырвал меня из рук смерти. Тогда я потеряла половину своей магической силы. Она перешла к моему ребенку. Знаете ли вы, Анхельм, как наследуется магия?
Если оба родителя магиребенок точно маг. Если один, то либо да, либо нет.
Я о другом. Если маг умирает от старости, магия просто исчезает. Куда исчезает магия, когда убивают волшебника? Вы знаете это?
Нет.
Ее поглощает другой человек, который находится рядом в этот момент. Но не всегда, потому что сосуд должен подходить, а также не все типы магии совместимы. Иногда типы магии противоречат друг другу, например, маг огня, получив Силу мага воды, может лишиться Силы, а может вообще погибнуть. Зависит от того, кто сильнее. Ментальная магия всегда совместима, она просто «добавляется» к способностям, но влияет на характер человека. Может изменить его до неузнаваемости.
Поэтому вы сейчас такая Ваш характер изменился из-за этого.
Зара отрицательно покачала головой и отвела взгляд.
Зара, если не хотите говорить, не говорите. Я не буду вынимать это из вас клещами.
Она взмахнула рукой, сжала ладонь в кулак и закрыла глаза. Ей нужно было время, чтобы решиться и открыть правду.
Когда умер тот маг, который истязал Фриса, который напал на нас с Рин, я просто получила назад свою собственную магию, которую когда-то отдала.
Анхельм задумался на мгновение. Выходит О боги!
Зара! ахнул он. Зара Простите. Простите меня, умоляю!
Заринея смотрела на него очень печально, слезы катились по ее щекам, но она больше не всхлипывала.
Я виновата во всем. Я бросила его в Арании. Я не воспитала его. Я сбежала от своей материнской ответственности. Побоялась гнева родителей. Испугалась начальства. Из-за меня он стал баловаться магией крови. Из-за меня он стал чудовищем. Я не уследила Не уберегла его Во всем виновата только я!
Анхельм прижал ее к своему плечу, позволяя ей плакать, сколько душе угодно. Он не знал, что может сказать в такой ситуации, есть ли хоть какое-то слово, которым можно утешить женщину, потерявшую сына?
Вы действительно виновны перед ним, сказал он, и Зара в его руках вздрогнула, как от удара бича. Страшно и больно, когда мама, единственный источник света и жизни вокруг, единственный смысл, который есть у ребенка в детстве, вдруг бросает. В этом вы виноваты перед ним. Но почему вы берете ответственность за то, кем он стал, на себя? Вы уехали, но сын не остался один. У него был отец. Отец, который должен был воспитывать его. Поэтому вы не виноваты перед нами. Мы все взрослые люди и понимаем, что каждый человек делает в жизни выбор с помощью своей головы. Да, люди поддаются влиянию, мы слушаем других, но выбор делаем самостоятельно и не имеем права перекладывать ответственность за свои решения на кого-либо. Ваш сын выбрал эту дорогу сам. Он сам уехал в Соринтию, сам стал изучать магию крови. Сейчас бесполезно говорить «если бы», бесполезно обращаться к прошлому и рвать на себе волосы. Так случилось, никто не в силах изменить прошлое. А вы не способны жить, когда предаетесь унынию.
Я жить не хочу, Анхельм, прошептала Зара. Что меня ждет, когда свершится революция? Каково мое будущее? Династия великих магов оборвалась на мне. Оборвалась глупо и по моей вине. Я не вышла замуж, не родила детей в законном браке, а единственный мой сын погиб. У меня больше нет ничего. Нет дома, нет семьи, нет целей. Зачем? Ради чего мне жить?
Она смотрела на него так, будто искала ответ на его лице.
Вы не понимаете, качнула она головой. Как жить и двигаться дальше, когда изнутри тебя разъедает осознание вины, Анхельм? Как можно позволить себе жизнь, когда знаешь, что натворил?
Герцог надолго задумался и опустил глаза. Зара тоже отвела взгляд. Женщина глубоко вздохнула и сглотнула слезы.
Я живу из чувства долга перед Арманом и Рин. Не будь ихя бы уже давно наложила на себя руки.
Он сжал ее плечо и постарался вложить в свой голос всю убедительность.
Я дам вам цель. Когда свершится революция, страна будет нуждаться в тех, кто знает правду об истории. В свидетелях преступлений прошлых правителей. Чтобы история не повторилась вновь, вы должны влиять на нее всеми силами с высоты своего опыта. Не всем людям полагается счастливая и спокойная судьба. Такие людиэто самые важные болтики и шестеренки в огромном механизме жизни. Благодаря им, их готовности пожертвовать личным, все человечество движется вперед. Я не уверен, что вы сможете избавиться от чувства вины. Но, мне кажется, вам хватит сил превратить его в движущую силу. Сделайте это чувство вашим попутным ветром, который не дает остановиться; маяком, который не даст сбиться с курса, а не камнем, который утянет ко дну. Я думаю, что только в этом вы можете найти себе оправдание.
Он замолчал и смущенно улыбнулся, не зная, нужны ли еще какие-то слова. Зара смотрела на него, и в ее глазах уже не было той черной скорби и слез, горечи и самобичевания. Лишь некоторая усталость. Он подумал, что, может быть, просто высказал вслух некоторые ее мысли. Если так, то хорошо. В тяжелые минуты нет ничего лучше, чем услышать от кого-то подтверждение собственных догадок.
Знаете, ваша светлость, внезапно она снова перешла на официальный тон. Когда я виделась с вами два года назад, мне казалось, что ничего путного из вас так и не выйдет, что вы так и останетесь романтичной размазней под сапогом у своего дяди. Но я вижу, что ошибалась. Вы превратились в достойного мужчину, но при этом не утратили своего светлого характера. Рин на вас очень хорошо повлияла.
Анхельм даже не нашелся что ответить на такую откровенность. Зара слабо улыбнулась ему и сказала:
Я благодарна вам за откровенный разговор, ваша светлость. Ваши слова я обдумаю. Спокойной ночи.
Благодарю за оказанное доверие, Зара. Спокойной ночи.
Герцог поднялся и вернулся на свое место. Разбуженный Айко недовольно заворчал и в отместку сложил все четыре лапы и голову на грудь герцогу. Анхельм еще долго не мог заснуть, проворачивая в голове этот странный откровенный разговор.
Он проснулся от того, что Арман тряс его за плечо и торопил собираться. Они наспех позавтракали остатками вяленого мяса и вчерашнего ужина, оседлали коней и снова пустились в путь. Анхельм не мог даже примерно сказать, какое расстояние они преодолели за эти дни, но точно понимал, что силы у всех на исходе.
Ровно в полдень они подъехали к знакомому для Анхельма месту. По обеим сторонам дороги здесь стояли высокие смотровые вышки, а путь преграждала стража. Анхельм в очередной раз поразился их виду: они обладали холодной красотой заснеженных гор, а взгляд мог бы заморозить даже пламя А-Керта.[1] Четверо мужчин-аиргов смотрели на путников настороженно, а когда те приблизились, взяли винтовки на изготовку. Герцог усмехнулся про себя: этими винтовками снабдил их он сам, а теперь на него их наставляют. Ну, сейчас он разберется.
Стоять! Дальше дороги нет! крикнул один из них, выговаривая слова на соринтийском с сильным акцентом.
Сато! обратился к нему Арман, улыбаясь в бороду. Неужели ты нас не узнал?
Аирг пришел в замешательство. Нахмурившись, он присмотрелся к Арману, потом к Заре, и, наконец, к герцогу.
Арман? Волшебница Зара? Анхельм Ример? Это вы?
Друзья спешились с лошадей и подошли ближе к страже, которая в нерешительности опустила винтовки.
Светлого неба! Я приехал обменяться взглядами со Старейшиной Кейске, сказал Анхельм церемониальное приветствие на аириго. Аирг, которого Арман назвал Сато, приказал страже опустить оружие и учтиво поклонился, а герцог поклонился ему в ответ.
Что за вопросы вас привели сюдане знаю, сказал он, серьезно и настороженно глядя на Армана и Зару и уделяя особое внимание ее прическе. Но дело не мое. Коней и мурианов заберите, к Старейшине я вас сопровожу.
Сато повернулся и направился вперед по дороге, ведущей в сердце Иствана. Арман поспешил взять под уздцы Лимона, АнхельмАкробата. Когда они проезжали мимо товарищей Сато, те окинули странными взглядами спальные мешки, в которых лежали Фрис и Рин, но ничего не сказали, лишь переглянулись и нахмурились. Анхельм мысленно похвалил Заринею, которая догадалась на время закрыть платками лица больных.
Глава 4.2
Они долго шли по Иствану. Вдоль дороги располагались небольшие деревянные дома, с крыш которых смотрели резные фигурки, изображающие лесных духов. Ставни на многих окнах были закрыты, несмотря на погожий день. Во дворах некоторых хозяйств бегали совсем маленькие дети, а те, что были постаршезанимались работой по дому. По улицам свободно ходили олени, с любопытством взиравшие на редких гостей. Истван был очень зеленым, повсюду росли древние пихты, цвели пышные кусты астириники, плыл по воздуху нежный аромат сольвеций, растущих только в этой местности. Это были большие ползучие кустарники с темно-зелеными листьями полукруглой формы и пышными шапками нежно-желтых мелких цветков. Анхельм вдыхал их аромат и ему казалось, что все тревоги, сомнения и проблемы отступают.
Они миновали окраину Иствана и прибыли на центральную площадь, посреди которой располагался памятник: огромный черный конь, вставший на дыбы. Анхельм видел его и раньше, но никогда не знал, что это за памятник. Теперь, едва взглянув на него, он без труда узнал в нем Фриса. Чуть поодаль от площади разместился маленький рынок. Проходя мимо, Арман то и дело приветствовал знакомых аиргов, а те изумленно замирали, глядя на них.
Наконец они пришли к большому двухэтажному деревянному дому с четырехскатной коричневой крышей, просторной верандой и резным крыльцом. Дом был огорожен живой изгородью, у входа во двор расположился маленький пруд. Сато жестом дал им понять, чтобы подождали, и зашел в дом. Спустя пару минут вместе с Сато на веранду вышел высокий аирг с волосами цвета воронова крыла и желтыми глазами. На вид ему было около тридцати лет, но Анхельм знал, что Кейске недавно исполнилось сто двадцать. В его осанке чувствовалась особая стать, и любой смотрящий на него осознавал, что разговаривает с представителем самых древних созданий в мире. Старейшина Кейске был красив и величествен, как океан, и взирал на гостей внимательно, без намека на улыбку или дружелюбие, но и не враждебно. Видя это, Анхельм понимал, что разговор будет очень тяжелый и мысленно готовился пустить в ход все доступные ему средства убеждения.
Сато ушел, на прощание одарив Армана встревоженным взглядом. Кейске церемонно поклонился, взгляд аирга скользнул по Анхельму, и на мгновение в больших желтых глазах мелькнуло удивление. С некоторой опаской он посмотрел в глаза Арману и Заринее, затем рассмотрел лошадей.
Светлого неба, Старейшина Кейске, поклонился Анхельм.
Светлого неба, герцог Ример, ответил Кейске низким голосом, с тревогой глядя на груз, который везли кони. Наконец он соизволил выйти к ним, подошел и медленно сказал вместо приветствия:Вы снова здесь, Арман и Заринея. Тревожно на сердце. При виде вас предчувствие меня дурное охватило. Какой сюрприз вы мне готовитесь преподнести?
Ответил Анхельм:
Я прошу вашего позволения войти в дом, Старейшина Кейске. Там мы откроем тайну и толком обо всем поговорим.
Кейске с сомнением посмотрел на герцога, Анхельм ответил ему взглядом бесстрашным, полным уверенности в своих силах и правоте. Старейшина медленно кивнул, повернулся и вошел в свой дом. Анхельм и Арман забрали больных и внесли в дом. Обстановка была очень скромной: посреди просторной гостевой комнаты, куда привел их Кейске, стоял лишь низкий прямоугольный стол из черного хельвея, а вокруг него расстелены пушистые оленьи шкуры. У дальней стены был сложен камин, а на каминной полке красовалась пузатая фарфоровая ваза с желтыми солнцеглазками. У аиргов не принято было занавешивать окна, поэтому ни шторы, ни занавески не мешали солнечному свету свободно проникать внутрь.
За недовольство не сочтите, но знать хочу, что мне вы привезли, сказал Кейске, глядя на Анхельма. Герцог бережно уложил свою ношу на пол, Арман сделал то же самое. Когда они открыли лица Рин и Фриса, Старейшина взволнованно ахнул. С трудом совладав с потрясением, он подошел и осмотрел их.
Кисеки Рин? Речной хозяин Фрис? спросил он, словно не мог поверить собственным глазам. Анхельм кивнул.
Изгнанницу вернули в отчий дом, тихо промолвил он очень недовольно. Опять полуживая, и снова те же лица с ней Арман, ты, человек железных правил, как мог нарушить мой запрет и притащить сюда ее опять?
Арман посмотрел на Кейске с вызовом.
Да, я привез. Да, я осмелился. От Рин Кисеки многое зависит, и мы не можем просто так позволить ей умереть!
Кейске выглядел разгневанным.
Ты знаешь, если помогу, то точно так, как в прошлый раз случится горе!
Нет, не случится, вмешалась Зара. Кейске, ты знаешь меня много лет! Прошу тебя Жизнью заклинаюпомоги! Я прошу вылечить мою сестру и Фриса. Я так прошу тебя, взгляни на них! Взгляни и скажи, что могут сделать врачи аиргов? Ведь не собака дохнетумирает хранитель Рек!