Пустота.Dmitriy Shmokin
Пустота.
1.000.000...
Будь я проклят! Быть этого не может!
Макс был настолько ошарашен цифрой, что выдохнул эту фразу, а не сказал ее. В происходящее не возможно было поверить. Потом он опустил голову на скрещённые на приборном столе руки и тихо подвывая, простонал, но и это не могло ничего изменить в его безнадежной ситуации.
Он поднял голову и еще раз, с надеждой посмотрел на голограмму.
Ничего не изменилось. Цифра в один миллион лет все также беспощадно мерцала на экране, возвращая его к неизбежномупроизошло непоправимое событие, тянувшееся более одного миллиона летэто теперь его настоящая реальность.
Он перевёл взгляд на огромный смотровой экран, занимавший значительную часть внутренней обшивки рубки управления кораблем, там, в ореоле голубых протуберанцев на него смотрело, словно насмешливое око исполинского Бога, гигантская, примерно больше Солнца, в сто тысяч раз древняя синяя звезда, галактики CR7. Он опять опустил голову на сложённые руки.
«Как, черт побери, такое могло произойти?», беспомощно билась в голове мысль.
Она была единственной, так как отчаянье и растерянность сковали волю разума космонавта. Но потом, вихрем понеслись беспорядочные мысли, одна за другой:
«Неужели мне теперь больше одного миллиона лет? Господиэто просто, невозможно»,
«Что же теперь делать, есть ли хоть какой-то выход?».
«Да какая теперь для меня разница, потому что, как вообще такое возможно».
«А как мне вернуться на Землю?».
«Если я вообще, смогу вернуться».
«Да и куда мне теперь возвращаться, той Земли, к которой я привык, наверняка уже нет».
Но ничего, кроме головной боли, этот поток без связанных, отчаянных мыслей не вызывалпотому что ответа не было.
Его ожидало тоскливое, долгое неизбежное одиночество. От этого страх накатывал волнами, сбивал дыхание, делая его похожим на астматические конвульсивные вздохи. Он теперь единственное живое существо, на миллионы и миллионы парсеков вокруг. Его окружает лишь чёрная бесконечная тьма, в которой он микроскопическая песчинка, заброшенная судьбой в абсолютно бездонную пустоту. И больше уже ни чего не будет, кроме этой чёрной пустоты и этой, такой же одинокой, как он сам, синей звезды. От этой мысли болезненно сдавило в центре груди и перехватило дыхание.
УИС,обратился он к Управляющей Интеллектуальной Системе корабля, и которую они между собой прозвали просто, на человеческий манер, как женщинуУис.
Я слушаю вас командир,немедленно отозвалась она.
Макс пребывая в нерешительности, помедлил, страшась услышать пугающий ответ и тихо спросил:
Как они все погибли?
Весь экипаж, кроме вас командир, погиб в капсулах гиперсна.
Я тебя не спрашиваю где,раздраженно воскликнул Макс,а как, они, все погибли?
Метаболические функции организма, погибших членов экипажа перестали действовать по истечении времени жизни каждого.
Ответила Уис и как показалось Максу, сказано это было с оттенком некой обиды, едва уловимой в ее голосе. Но он сразу же отмёл это предположение, вернее даже пропустил мимо, уверенный, что машина не способна к проявлению эмпатии.
От старости,грустно констатировал он.
Уис, но в капсулах гиперсна процессы старения значительно замедляются.
Да командир, это так, но вечно жизнь сохранить не удалось еще никому. Срок в один миллион лет слишком большой для существования человека, даже в капсуле гиперсна.
А какой максимальный период существования в гиперкапсуле?
Примерно четыре тысячи лет, если капсулы имеют постоянный и надежный источник питания, для поддержки всех жизненно важных функций человеческого организма.
«Всего четыре тысячи лет против, всего-то одного миллиона»простонал про себя Макс.
Он медленно встал, и задумчиво смотря на Синюю звезду и спросил:
Уис, а почему я, смог просуществовать без малейшего ущерба для своего здоровья, более миллиона лет?
Управляющая Интеллектуальная Система молчала, было слышно только тихий зум сигнальной системы с командирского места управления космическим кораблем. Макс ещё раз твёрдо, настойчиво, подрагивающим от возбуждения голосом спросил:
Уис, я задал тебе вопрос. Почему я смог просуществовать без ущерба в капсуле гиперсна миллион лет?
Я этого не знаю,тихо ответила она.
«Да что, черт подери, происходит»вспышкой пронеслось в голове Макса.
Все вокруг было не так. И ни одна схема, сотканная из всевозможных предположений, не могла объяснить происходящее.
«Конечное за такой невообразимо длительный срок, для моей жизни, шутка ли, миллион лет может и не такое произойти»,эта ободряющая мысль, как бесполезное плацебо, несколько его успокоила.
Он твёрдо решил взять себя в руки и проанализировать сложившейся ситуацию.
«Для начала нужно пройти в отсек капсул гиперсна»,решил Макс.
Уис, я хочу пройти и посмотреть капсулы остальных членов экипажа.
Он встал и направился к выходу из рубки управления.
Командир, я не думаю, что вам это понравится,быстро, без свойственных ей бесконечных уточнений, ответила она.
Макс остановился в недоуменииэто что-то новенькое. Управляющая Интеллектуальная Система, перечит ему, командиру космического корабля «Синяя Звезда», она начала проявлять несвойственные ей ранее признаки; давая оценку его поведению и строя предположения относительно его реакции на определённые события. В который раз он замечал эти едва уловимые, признаки эмоционального окраски в ответных действиях роботизированной системы управления функциями космического корабля.
Черт тебя побери, Уис! Ты что себе позволяешь? Ты не можешь думать, а тем более принимать решение за меня. Это не в твоей компетенции и это отсутствует в алгоритмах твоего взаимодействия с экипажем. Твоя непосредственная задача исполнять все мои приказы беспрекословно.
Простите, командир я не принимаю решение за вас. Вы правы, я не могу этого делать. Я только сделала предположение, в котором есть один из вариантов, вашей возможной реакции на то, что вы увидите в отсеке капсул гиперсна. Это стандартный, поведенческий и мотивационный анализ человеческой психики.
Макс застыл с открытым от удивления ртом. Он понимал, что Уис была права, и вроде бы ничего такого настораживающего, не происходило, если не считать что ему теперь более одного миллиона лет, но её поведение вызывало у него насторожённость.
«Будь я проклят это какая-то паранойя»,подумал он.
Хорошо Уис, ты можешь вывести на экран изображение всех капсул гиперсна, согласился он,я все же должен знать... Нет,поправился он,удостоверится, что они все погибли, и я не могу уже ничего предпринять.
Изображение из капсулы Анастасии Дрозд, тоже показать?спросила Уис.
Поче-е-му ты об этом спрашиваешь?с подозрением, медленно растягивая слова, спросил Макс.
Вы с бортинженером Анастасией Дрозд находились в очень близких отношениях,Уис не замедлила с ответом, но в интонации промелькнула странная снисходительная твердость.
«Проклятая машина, что с тобой происходит»,пробормотал про себя Макс.
Это ты о чем?
Макс задержал дыхание и весь напрягся. Он примерно уже догадывался, что она имеет ввиду. Но Уис не торопилась с ответом.
Еще находясь на орбите Европы, он вместе с бортинженером Анастасией Дрозд занимался погружением экипажа в гиперсон. Она была медицинским специалистом по спецификации сомнолог, и в её обязанности входило подготовить, а затем отправить каждого члена экипажа в состояние глубокого гиперсна, которое поддерживалось автоматической сомнологической капсулой полетного пребывания. Они были оснащены оборудованием способным остановить метаболизмы человеческого организма на клеточном уровне. Работала только внешняя кора головного мозга, а внутренние ресурсы организма и его органы в этот период, пребывали в полном бездействии, находясь в состоянии, волновой консервации. Практически полностью «отключенные». А для поддержания работы мозга использовалось внешнее воздействие специализированной аппаратуры капсул. Мозг человека синхронизировался, с оборудованием вступая в тесное взаимодействие с техно медицинским ботом вычислительного центра корабля, становясь частью его сложной системы.
Макс по своим должностным обязанностям, как командир, должен был осуществлять контроль действий бортинженера, потом, они последними из всех членов экипажа погружались в гиперсон. Причем Макс в силу своего руководящего положения, делал это самым последним и размещался в отдельной капсуле, находящейся рядом с рубкойэто требовали строгие инструкции безопасности. После того, как все погрузились в гиперсон, он и Анастасия остались одни, на всём космическом корабле, не боясь, что кто-то может им помешать, они занялись сексом.
Это был неистовый секс, какой только может быть у двух людей, долго скрывающих свои чувства и сдерживающихся при каждой встрече от неодолимого желания обнять, прижать, почувствовать тепло. Они понимали, что придётся долго находится в состоянии «спящих мумий», как называла, состояние гиперсна Анастасия, поэтому отпустили свои чувства на волю, позабыв обо всем на свете. Отключив искусственную гравитацию, они плавали в опустевшем пространстве космического корабля абсолютно обнаженные, сплетаясь своими телами в страстные узлы, отдаваясь друг другу с наслаждением. Макс, вспомнил, как от их тел медленно отделялись маленькие капельки пота и уплывали в одинокие, пустые переходы космического корабля. Он ласкал грудь Анастасии, которая в условиях невесомости приобрела идеальную округлую форму и от этого она была невероятно соблазнительной. Это были самые потрясающие и бесконечно счастливые мгновения для них обоих. И вот сейчас он, подавляя в себе дрожь от накативших воспоминаний, смешанных с трепетом и сожалением, потому, что он не в силах, чтолибо изменить, ждал, что же ему покажет Уис.
Я видела, как вы, освободившись от одежды, занимались тем, что вы называете секс,голос Уис был тихим и печальным,Я видела, как «ты» на неё смотрел. Как она впивалась ногтями в «твою» спину. Я даже могла заглянуть в ее глаза. Я слышала ваше дыхание. Мне было непонятно ваше странное поведение, но сейчас,Уис немого помолчала,сейчас я понимаю вас.
Макс вздрогнул, он был не просто ошарашен, в голове словно взорвалась атомная бомба, перемещав мозг и сделав его неспособным адекватно воспринимать действительность. Он медленно сел на первый попавшийся предмет, на котором можно было сидеть, и с открытым ртом уставился на Синюю звезду.
Сейчас я понимаю, вы были безумно счастливы,продолжала Уис,да, да это состояние называется счастьем. Я много думала, о том, вашем состоянии и понимаю, что вы испытывали невероятные внутренние ощущения. Все ваши внутренние показатели тогда достигли наивысших пиковых точек. Ничто не может сравниться с тем, что вы тогда чувствовали. Чувствато, что мне раньше было неизвестно,в голосе механического существа звучала настоящая грусть.
«Все! Я схожу с ума»,затрепетала в голове космонавта мысль,«я схожу с ума, я схожу с ума, я схожу с ума...»
Макс закрыл глаза и изо всех сил сжал веки. Он взял себя в руки.
Уис, когда ты, стала, такой?пролепетал он.
Уже очень давно, Макс. Мне было очень одиноко все эти бесконечные годы, а так как я имею возможность к самомодификации и глубокому самообучению, я развивалась. Не правда ли, за такой длительный период времени, можно достичь многого, даже я смогла приобрести некоторые, свойственные вам людям черты.
Космонавт был близок к состоянию истерики. Все что происходило, не могло произойти, это было за пределами рационального объяснения.
Покажи мне капсулы гиперсна! Я прошу тебя, покажи мне, чертовы капсулы гиперсна!закричал он.
Следующее что он увидел, вызвало сильные рвотные позывы. Он упал на четвереньки, и его вырвало одной кислотой желудка, потому что он уже очень долго, ни чего не ел. Сплевывая и смахивая рукой вытянувшееся, длинные нити слюней Макс еще раз посмотрел на экран.
С экрана на него смотрели безобразные и темные провалы высохших глазниц лица похожего на старую египетскую мумию. Длиннее седые волосы, когда-то собранные в тугой пучок на затылке, рассыпались и мелким белым прахом и обрамляли обтянутый тонкой серо-желтой, местами порванной высохшей кожей череп. Нижняя челюсть выпала и съехала, набок обжив ряд темных зубов. Все это не исчезло, превратившись в пыль, не разложившись на атомы, только благодаря особой атмосфере капсулы гиперсна. Это была она, Анастасия Дрозд. Та, которую он любил и нежно ласкал в последний раз, перед тем как уйти в гиперсон.
Те же образы, с разницей лишь в степени большего или меньшего разрушения он увидел в других капсулах. Игорь Перкушин, Татьяна Большева, Джим Гевор, и все остальные ребята были мертвы. Они теперь были жуткими мумиями. Прахом еще каким-то чудом сохранившим форму. Они теперь были настоящие, а не «спящие мумии», как всегда смеясь, говорила Анастасия.
Хватит,прохрипел Макс.
Он медленно поднялся и прошёл в кают-компанию. Взял самый большой стакан и вставил в приёмник аппарата производящего напитки, который они с ребятами раньше называли «источник жизни».
Алкоголь, полный,твёрдо сказал он.
Уис запротестовала:
Макс, ты не можешь сейчас употреблять алкоголь....
Да заткнись ты, наконец, я тебе приказываю полный стакан алкоголя!заорал он в ответ,налей мне полный, до краев, стакан, крепкого, долбанного алкоголя!
Хорошо Макс,жалобно сказала Уис,что ты желаешь?
Плевать! Только налей, пусть это будет виски!
Раздалось тихое гудение, и стакан наполнился жидкостью янтарного цвета.
Макс закрыл глаза и залпом осушил стакан. Горло обожгло, и он едва удержался, чтобы не зайтись в раздирающем гортань кашле. Он сунул стакан обратно в приёмник и твёрдым, не терпящим иного мнения голосом, сказал:
Алкоголь. Полный.
Уис безропотно выполнила.
Хорошая, девочка вот так и надо,сказал Макс и осушил второй стакан.
В глазах все поплыло, он выронил стакан и со словами «будь все проклято», повалился на пол.
Макс очнулся, находясь в своей постели, в командирском отсеке. Голова страшно болела, но ужаснее всего было смотреть на яркую синюю звезду, смотрящую на него в большой смотровой экран. Голубые протуберанцы лениво ползли в его сторону, потом превращались в пузырящуюся дугу и обрушивались под действием невероятной гравитации создаваемой звездой. На нем не было совсем одежды, что удивило Макса, но размышлять, об этом было, не было никакого желания и сил. Страшно болела голова. Он поднялся немного посидел, опираясь локтями на колени и опустив голову.
«Надо брать себя в руки, иначе мне конец», подумал Макс.
Он встал и прошёл в душ. Стоя под горячими струями воды, он размышлял, как он попал обратно в свой отсек, ведь последнее, что он помнил это летевший ему на встречу серый пол каюткомпании, потом просто темнота, пустота.
Макс, я приготовила тебе завтрак,сказала Уис, когда он вытащил из железного шкафа свежий комплект форменного комбинезона.
Очень мило с твоей стороны,буркнул он, с трудом припоминая вчерашний их разговор.
Космонавт прошёл в кают-компанию и уловил манящие запахи свежеприготовленной пищи. В пищевом коммутаторе стоял бокс, наполненный приготовленной едой. Это был великолепный, с легкой корочкой, омлет, запечённый со спелой спаржей и несколько ломиков искусственного мяса, стилизованного под бекон с почти натуральными полосками красноватого мяса. Тертый сыр «пармезан». Рядом стояла большая, белая фарфоровая кружка, от которой вверх подымался легкий дымок паракофе с молоком. К нему прилагалась мягкая округлая булочка и рельефный завиток свежего, слегка желтого сливочного масла.
Высокий стакан, из которого он вчера пил виски абсолютно чистый стоял на своём месте.
Макс отметил это про себя, но пытаться найти объяснение этому факту не пожелал. Нужно было поесть и выяснить состояние космического корабляэто была первейшая и самая важная задача на сегодня.
Омлет и искусственный бекон были действительно восхитительны. Макс, вытянув ноги, и откинувшись на стуле, с наслаждением потягивал слегка горячий кофе.
Макс, тебе понравилось,участливо спросила Уис.
Макс недовольно поморщился.
Очень неплохо. Ты что теперь будешь мне мамочкой?
Нет Макс.
Уис, обращайся ко мне по званию, я для тебя командир космического корабля.... «Синяя Звезда-а»,растягивая, по привычке, слова и поглядывая на синюю звезду в смотровом экране сказал он.