Я не думаю, что это плохо, особенно если дракон заботится о другом человеке. Я просто хочу, чтобы все было наоборот.
Да, это действительно отстойно.
Я тихо хихикнула и закрыла глаза, думая о маме, и о том, как сильно я хотела, чтобы она снова появилась в моих снах. Я была уверена, что она могла бы рассказать мне свою версию всей этой целостной связи дента. Она бы сказала, что это лучшее, что есть, она могла бы объяснить это мне лучше. Но она больше не приходила, и мне пришлось справляться со всем этим самой.
8 -
Наконец началась школа. Изабель и Люсилль отвезли нас в аэропорт. У меня был частный лифт, который отвёз нас в уединённое место в аэропорту Элма. Мы с лёгкостью смогли уйти незамеченными и не отвечать на кучу вопросов.
Не успели мы и оглянуться, как оказались в своей комнате в академии.
Елена, ты уверена, что не хочешь отдельную комнату, как предлагал тебе Мастер Лонгвей? поинтересовалась Бекки.
Ты чокнулась? Я поняла, почему Люциан так любил Драконию. Тут, за огромными воротами можно быть самим собой. Нет, я остаюсь здесь.
Мы распаковали наши сумки и пошли на церемонию встречи, проводимую в амфитеатре примерно в четыре часа.
Я перешла на третий курс. Ни когда бы не подумала, что это случится. Этот год был бы выпускным годом для Люциана. Мне действительно нужно было избавиться от мыслей о нем, но я не могла. Сложно терять такого человека.
Ченг уже выпустился, и, должна признать, коридоры опустели без его говора.
Многие провожали меня взглядами, пока я шла по коридору в амфитеатр.
Табита злобно взглянула на меня, пройдя мимо, а я смотрела ей вслед, когда она пошла к тому месту, где раньше она стояла с Блейком.
Табитс! закричал Питер, и она остановилась.
Я взглянула на Бекки.
Табитс?
Она захихикала.
Он заявил на нее права летом.
Питер заявил права на Табиту!
Я вспомнила, как он пошутил на занятии профессора Фейцер за пару месяцев до своего восхождения, что она станет его, если он окажется магом льда.
Хотела бы я быть там, чтобы увидеть это.
Я не хочу знать, что мой брат собирается сделать, пискнула Сэмми и застыла. Прости, Елена.
Я захихикала.
Не переживай, этого не случится, сказала я и понадеялась, что «Табитс» тоже меня услышала.
Мастер Лонгвей поприветствовал каждого из нас. К нашему удивлению, все преподаватели последних семестров были здесь. На этот раз ни нового профессора, ни чешуйчатой Виверны.
Я до сих пор помню тот день, когда Люциан сидел рядом со мной, а Пол просто смотрел на меня. Много раз мне хотелось вернуться в прошлое и рассказать ему, что должно произойти. Но такого не бывает. Он ушел, и ничто не могло его вернуть.
Ужинала я в своей комнате. Мне были противны взгляды, и в столовой я чувствовала себя практически пришельцем. На этот раз крик друзей не помогал, взгляды прекращались на пять минут, а после возвращались снова.
Мы закончили с первым дневником мамы. Он завершился на смерти моего отца, что было полной бессмыслицей.
Бекки и Сэмми уставились на меня.
Клянусь, здесь так и написано: «Альберт умер», сказала я. И больше ничего.
Но он же не умер? произнесла Бекки, встала и взяла дневник из моих рук.
Есть ещё три дневника. Уверена, там все прояснится.
Вот чёрт, уже почти двенадцать! Завтра я буду ходить, как зомби.
Тогда пошли спать, сказала я.
Но мне хочется узнать
Спать, Бекки! произнесли мы с Сэмми в унисон.
Мы захихикали, выключили свет и разошлись по своим кроватям.
Я не могла перестать думать о Блейке и о том, где он. Знал ли он, что я думала о немпонятия не имелано он не выходил у меня из головы почти каждый вечер.
***
Елена, ты можешь назвать это вещество? спросил сэр Эдвард, стоя рядом с профессором Грегори.
Да, совместные уроки для драконов и всадников отличались от остальных. У нас вели два преподавателя, всегда один Драконианец, а второйдракон.
В данном случае сэр Эдвард был драконом, а профессор Грегориего всадником.
Простите, я не знаю.
Тебе нужно быть более внимательной, Елена. Мы рассчитываем, что к возвращению Рубикона ты будешь знать это.
Ну вот опять: к возвращению Рубикона.
Я скосила глазу в сторону Табиты, которая сидела впереди меня через ряд рядом с Питером.
Она вся встрепенулась, когда он произнес эти слова.
Урок продолжался, тема была какое-то зелье, меняющее внешность. Круто, но я почему-то не могла сконцентрироваться.
В чем причина, было не ясно, но подобное часто случалось в последнее время. Я не могла поверить, что прошел уже месяц, а кое-какого поумневшего дракона так и не появилось. Он все еще был где-то там, делал все, что хотел. Думаю, именно поэтому я была так рассеяна. Последние пару недель я так старалась наладить связь с Блейком, как он это делал со мной.
Пытаюсь погрузиться в свой разум и просто посмотреть, все ли с ним в порядке, где он был, что чувствовал.
Для него это было так легко.
У каждого в этом классе был кто-то, будь то дракон или Драконианец.
Одна я была белой вороной. Мне все равно нужно было ходить на уроки, чтобы учиться. Я должна была учиться с Блейком, но говорить об этом больше не имело смысла. Учиться здесь он не хотел.
Держать свой подбородок высокоэто первое, чему меня научила королева Маргарет. За этим последовали бесконечные часы в течение лета, когда я узнала, что мне нужно идти в ногу, подняв подбородок. Это было все, и это было то, с чем я все еще боролась.
Мне казалось, что я сойду с ума, и я просто хотела улететь.
Именно тогда я скучала по ней: Каре.
Она не позволила бы им так со мной обращаться, но у меня не было выбора, я должна была убить ее. Она убила бы меня, когда я взошла. В конце концов, это был ее выбор, но все же меня не оставляло чувство, что слишком много людей погибло из-за дракона, который оказался труслив, чтобы рассказать мне правду той ночью в лесу, когда мы пытались вернуть меч, связанный со мной кровью.
Он всегда знал, кто я, и все же, все винили во всем тьму в нем.
Люциан мог быть все еще жив, как и Брайан, так как нам не пришлось бы отправляться на это глупое задание, чтобы найти пропавший меч.
Должно быть, Горан увидел это тогда, поэтому он так отчаянно и захотел убить меня.
Блейк спас мне жизнь, чем здорово меня удивил, но теперь я знала, зачем он это сделал.
Но все равно, не рассказать ничего Люциану и отправить его на те поиски было жестоко.
Не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить его за это.
Я никогда не собиралась претендовать на Блейка. В то время я была во тьме, так как разделила часть его бремени, как рассказали мне летом преподаватели, но в каком-то смысле это меня освободило. Тьма позволила мне сказать правду, хотя меня и не волновало, кому я причиняю боль, и кем я становлюсь.
Та Елена очень меня пугала. И все же она была внутри, и часть меня тоже по ней скучала.
Тогда почему я так сильно хочу, чтобы он вернулся домой? Это то, что вбили в меня этим летом. Ради Итана, даже если ничего другого и не случится.
Чтобы пробраться сквозь лианы, мне нужен Блейк.
Я обещала отцу, что не стану пытаться.
О последней части я больше не думала, если Блейк действительно мог читать мои мысли, то он, конечно, и так знал.
Прозвенел звонок, и я подскочила на стуле.
Ты серьезно, совсем ничего? Бекки посмотрела на меня. Ты могла хотя бы попытаться, Елена. Это была одна из самых очкрутых лекций.
Она подняла свой рюкзак и закинула его за плечо.
Похоже, здесь я теряю время.
Не теряешь. Просто слушай.
Скучно, сказала я, и она тихонько толкнула меня, потянула со стула и взяла за руку.
Сэр Эдвард прав, Елена. Он вернется, и тогда ты пожалеешь, что ничего не конспектировала.
Меня кто-то толкнул сзади, и я увидела, как мимо широкими шагами прошла Табита.
Табита, тебе нужно смириться, правда, вставила Бекки свои пять копеек.
Не надо, оставь, сказала я.
Она только что толкнула тебя, Елена. Что стало с той яростной девушкой с девизом «никто не будет дерьмово обращаться со мной», которую мы знали пару месяцев назад.
Ей пришлось убить того, кто добавлял ей ярости.
Кару?
Я кивнула.
Она все ещё с тобой, Елена. Просто без крыльев и огромной задницы, но она с тобой.
Да, неважно, увидимся позже, девчонки.
У нас ещё остались занятия, принцесса.
Не называй меня так! закричала я в ответ. Это не имеет значения. Я начну учиться, когда у меня появится напарник.
Ты повторяешься, сказала она, и я хихикнула.
Я поняла, что она имела в виду, пока поднималась по лестнице в нашу комнату. Бекки терпеть не могла, когда я хандрила. Но мне было плевать. Это было просто тратой моего времени.
Уроки магии стали одними из любимых теперь, когда я стала говорить на латыни, ну, не совсем так, потому что я её слышала как английский, но когда говорила я, остальные слышали латынь.
Это было странно.
Я начала практиковаться самостоятельно в нашей комнате и преуспела со всеми заклинаниями, что мне были доступны.
Мои невидимые щиты отличались такой мощью, что никто не мог проникнуть внутрь или услышать хоть слово, когда я их создавала.
Я испробовала заклинание связи, то, каким пользовался Люциан, и, надо сказать, что Эмануэль испугался до чёртиков, когда увидел меня перед собой впервые.
Это было так забавно.
Не делай так, ты не знаешь, какую опасность скрывают эти заклинания, принцесса.
Я уже говорила не называть меня так.
Он ухмыльнулся.
Знаешь, ты похожа на него, когда говоришь это.
Он сильно повлиял на меня.
Мы все скучаем по нему, Елена.
Я чувствовала на себе его взгляд, хотя и не смотрела на него.
Ну, есть новости от Блейка? Он сводит тебя с ума там?
Он легонько постучал по моей голове. Он знал правду, мы стали настоящими друзьями за последние пару недель с моими постоянными играми в появления.
Нет, в последнее время он молчит. Думаю, ему больше не нужно так напиваться.
Это хороший знак.
Я улыбнулась, когда воспоминание всплыло в голове.
Я часто разговаривала с Эмануэлем посредством заклинания связи, но ему это не нравилось, и он проигнорировал меня, когда я появилась перед ним в последний раз.
Закончив, я нашла дневник мамы и начала читать.
Она была изумительной женщиной, и, думаю, ее отношение ко всему, и то, что она не лезла за словом в карман, настолько свели с ума моего отца, что он не мог надышаться ею.
Первый дневник завершился смертью моего отца, что было бессмыслицей, потому что я знала, что он не умер. Но для нее это было, словно кто-то выкрал луну и солнце с неба. Она действительно любила его, хотя они и провели всего пару чудесных часов.
Этот дневник был о войне. Бекки и Сэмми это не особо понравилось, и они спрашивали у меня только о новом. Она использовала зелье, которое мы изучали, чтобы принять облик мужчины.
Ее отец тяжело болел, и у нее был только один трехлетний брат, поэтому, когда отец должен был идти на войну, она пошла вместо него. Это напомнило мне о Мулан, китайской девушке-воине, которая тоже пошла на войну вместо своего отца, так как он был болен.
Поначалу ей пришлось тяжело, но она была прекрасной лучницей и, конечно, отлично владела своими топорами.
Они воевали на стороне моего деда, короля Луи против ополчения драконов. Он хотел мести, он потерял много людей на войне, веря, что моего отца убил дракон. Это тоже была какая-то бессмыслица.
Группа, к которой примкнула она, была новой, и их призвали на помощь.
Но по дороги они попали в засаду, и, чтобы спасти людей, мама отвлекла врагов, и ее взяли в заложники.
Дальше я не стала читать, потому что уже было три часа ночи, и я смертельно устала.
Следующим вечером, когда я открыла дневник матери, я снова потерялась в описываемых событиях.
Она была напугала, так как знала, что не сможет выпить зелье, сохраняющее ее облик мужчины. У нее отобрали все.
Те мужчины отличались жестокостью, она писала об этом уже пару раз, и ее пугала мысль, что они сделают с нею, когда обнаружат, что она женщина.
Это было ужасно, они не давали ей воды и еды.
Здоровяк пинал ее в живот.
Чтение ее дневника каким-то образом помогло мне понять, почему драконов не принимали.
Если они были наездниками, тогда являлись плохим примером для того, чтобы показать миру, что можно жить в гармонии.
Я поняла, почему их исторически не любили, почему их боялись, и это было большим открытием.
И все же что-то случилось, что заставило маму перестать сражаться с драконами.
Не знаю, была ли это Тания, но я умирала от желания узнать, чем же закончилась история.
Дневники очень мне помогли. Я увидела маму с другой стороны, со стороны Катрины Сквайр, и я много ночей мечтала увидеть ее снова живой. Мечтала, что она оказалась жива и ждала нашего воссоединения.
Я бы все отдала, чтобы просто увидеть ее во сне снова, но этого не происходило. С тех пор, как я узнала, кто я, она исчезла.
Это было так несправедливо.
Дверь открылась, и вошли Бекки и Сэмми.
Дай-ка угадаю, ты снова потерялась в мамином дневнике?
Он по-настоящему хорош, Бекки.
Так в этой войне она сражалась с королем Луи или драконами?
Я улыбнулась.
С королем Луи. Вы мне мешаете.
Бекки закатила глаза.
С тех пор, как ты нашла ее дневники, мы не часто тебя видим.
Бекки, это все, что мне от нее осталось.
И все же, мы по тебе скучаем.
Я сморщила нос и скорчила мину.
Ладно, я отложила дневник.
Твой отец считает, что мне нужно снять квартиру, я посмотрела на Сэмми.
Что? Но у тебя будет комната в усадьбе, когда она построится.
Правда? удивилась Бекки.
Ну, конечно. И я знаю, что Джордж проводил с тобой практически каждую ночь летом, Бекки. В те ночи, когда я ночевала в твоем доме, я слышала, как он пробирается туда и обратно.
Бекки покраснела.
Мама прибила бы меня, если нашла его там. Интересно, почему Роза его не слышала?
Она спит с берушами, ответила Сэмми.
Мы с Бекки вытаращились на нее.
Откуда ты это знаешь?
Сэмми захихикала.
Я слышала, как она вставляет их на ночь.
Правда, так далеко?
Я снова заскучала по Каре. Раньше я тоже с легкостью это слышала, но слух вернулся к нормальному, когда она умерла, и лишь немного усилился, когда я заявила права на Блейка.
Все равно, сказала Бекки. Немного странно, что именно твой отец строит комнату для Елены, Сэмми. Она человек, а он дракон.
Я поняла, о чем она говорит. Блейк не был святым, и мы слышали его с Табитой однажды во время моих первых летних каникул, не то что бы такое могло произойти со мной.
Отец думает, что когда Блейк вернется, им нужно быть поближе, возможно, это поможет.
Принуждать его образовать дент. Это не то, чего я хочу, Саманта.
Он нуждается в этом, в противном случае, избиения никогда не кончатся.
Так насколько продвинулась усадьба? спросила Бекки.
Мама говорит, она почти закончена. Я все еще помню старый дом, он был потрясающий.
Тебе было около двух лет, сказала Бекки.
О, поверь мне, драконы помнят, каково было их яйцам, когда мать на них лежала, с сарказмом произнесла я.
Откуда ты это знаешь? с улыбкой поинтересовалась Сэмми.
Ох, это не важно.
Мой брат рассказал тебе?
Да, в то время, когда тренировал меня, чтобы я смогла убить его.
Ты же не собиралась этого делать на самом деле?
Сэмми, я очень долго хотела убить твоего брата. Из-за его поведения, когда я была рядом.
Девчонки рассмеялись, потому что поняли, о чем я, я просто пошутила.
Я все равно сомневаюсь, что ты бы сделала это.
***
В тот вечер я почитала еще немного о своей матери. Они продолжали избивать ее, и она все еще выглядела, как мужчина, но зелье постепенно выветривалось. Она плакала, но уже начала строить планы, как убить их. Мама начала заострять камень, который был в ее камере, и собиралась использовать его на первом, кто попробует напасть на нее.
Составлялись всевозможные планы, и она делала все, что в ее силах, чтобы добраться до лука.
Мне снилось, как меня пинают, но все обернулось куда хуже. Удары превратились в избиваемого дракона. Поначалу он выглядел как Эмануэль, и с каждым ударом, которым награждал его король Гельмут, я чувствовала, что получаю удар. Спина болела, и я закричала. Последовало больше ударов, полосующих мне спину, и я закричала сильнее.