Неожиданно мама развернулась, видимо хотела высказать ему много е в лицо, как вдруг заметила меня...
- Зоя? - её лицо вытянулось от удивления. Она не ожидала, что я тут присутствую и являюсь негласным свидетелем ругани. - Давно ты тут? - ответить я не успела, меня опередили.
Раздался мерзкий смех, от которого меня сразу передёрнуло:
- Заходи, красота, - псевдолавковым голоском поманил меня в комнату. - Обсудим кое-какие важные вопросы.
Понимая, что обратного пути нет и не будет, я сделала шаг вперёд, затем ещё один и ещё в итоге оказавшись рядом с мамой. Её глаза были полны слёз, но до последнего удерживались, чтобы не скатиться по щекам.
Чуть приподняв уголки губ, я пыталась хоть как-то утешить её. Мои старания были тщетны.
- Ну! - вскрикнул отец, поддавшись вперёд. - Что молчишь? - язвительный тон. - Язык проглотила?
Вот начала всех моих истерик.
Сейчас он начнёт меня обвинять во всем о чём только подумать можно - тунеядстве, лени, тупости, распущенности, избалованности... А я не смогу промолчать, потому, как моя непомерная гордость этого просто не выдержит.
- Что ты хочешь от меня услышать? - сдерживая скопившуюся злобу, спросила я. Видя, как его лицо просто за долю секунды из бледного становится багряно-бордовым, я просто закрыла глаза и начала тереть виски пальцами ладони. Не знаю зачем я так сделала... Это просто что-то вроде привычки, которая сопровождает меня уже далеко не первый год.
Раздался хлопок по столу, а затем отец встал. Это отчётливо было слышно по отодвигающемуся с характерным звуком стулу.
- А ты не хочешь мне ничего рассказать? - елейно пропел, подступая всё ближе и ближе.
Всхлипывающая мать неожиданно встала на мою защиту, став между мной и отцом. Она стала своеобразным барьером, препятствующим нашему столкновению.
- Валера, успокойся. Не тронь мне ребёнка! - вытянув руки перед собой и упираясь ими в массивную грудь отца, она пыталась удержать его. Находясь в нетрезвом состоянии, он не оценил столь благородного порыва и продолжил идти на меня, а мама попыталась его оттолкнуть. Результат - как с гуся вода. Отец лишь качнулся, но на ногах удержался, более того даже и на шаг не отступил.
А потом... потом он толкнул маму в сторону, а она в отличие от него упала, ударилась головой об пол. Страшный звук, наверное, он навсегда останется в моей памяти. Это был глухой звук удара мягкого тела об пол и чуть более звонкий удар головы о ту же поверхность. Она лежала не подвижно несколько секунд, и за эти несколько секунд я, наверное, могла бы поседеть. Моя голова стала бы серебристой, однако она зашевелилась - протянула руки к голове.
Отец ни на что не реагировал, продолжая своими остекленевшими глазами глядеть на меня. Сказать, что было страшно - ничего не сказать. В тот момент я ощущала всю свою беспомощность. Никто не придёт на помощь, ни соседи, ни друзья.
- Мне долго ждать ответа? А? - он вдруг сделал быстрый выпад рукой и схватил меня за волосы. Это было неожиданно и больно, а ещё ужасно унизительно. Мои ногти впились в его запястье, зубы укусили вторую руку, которая тянулась к моему горлу, а нога со всей силы давила его ступню - он взвыл и отпустил меня. Правда не долго я радовалась своей свободе...
Его ладонь быстро пролетела в нескольких сантиметрах от моего лица - благо я успела отскочить. Меня никогда не били, только ругали за всякие провинности. А сейчас могли дать пощёчину, за что только я не знала. Я не могла поверить, что этот человек мой отец, понимаете - ОТЕЦ!
Почему у всех любимые папы, папочки, а у меня ненавистный алкаш отец?
- Дрянь! - шипел он, тряся кулаком. - Я тебе покажу как нужно относиться к отцу!
- Ты мне не отец, - весьма тихо, но весомо сказала я.
Выражение его лица надо было видеть. Его челюсть слегка приоткрылась и свесилась, а я вошла в такой азарт, что теперь мне хотелось сделать ему также больно, как он сделал мне. Хотелось уничтожить его, раздавить. Пульсирующий ком злобы наконец-таки взорвался, и мне нужно было выплеснуть всё на кого-то другого, а другим оказался сам обидчик. Так почему бы не оторваться?
- Что ты сказала? - переспросил, при этом насмешливо вывернув своё ухо ближе ко мне.
- Ты мне никто! - крикнула я, так громко, как, наверное, не кричала никогда в жизни.
Я творила невообразимое, но в тоже время так отчётливо понимала это, что не могла ин чего другого поделать. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно в том, что страдаем не только мы с мамой, но и он... Хотя как он пострадал? Он мало что соображал тогда.
А я продолжала кричать что-то, даже не помню точно что. Это были обидные слова, страшные слова, грубые слова. На моём лице была улыбка, как потом как-то спустя долгое время призналась мама. Улыбка была такой жестокой, словно на моих глазах сбили котенка, а я улыбалась этой... сумасшедшей улыбкой.
Вдруг произошло то, чего не ожидал никто - по щекам отца проложили свои ручейки скупые мужские слёзы. Нет, он не рыдал, просто по лицу начали катиться небольшие капельки. Даже его лицо не поменяло удивлённой гримасы.
Они вошли в здание школы как раз за секунду до того как прозвенел звонок на урок. Первый учебный день начался с опоздания - с кем ещё подобное могло приключиться?
- Представляешь, возвращаюсь я вчера домой, - она на секунду прикрыла глаза, задумываясь, - часов этак в восемь и бац, - неожиданный хлопок в ладоши и я вздрогнула, - увидела одну парочку.
Наверное, мне сейчас предстояло услышать какую-нибудь забавную историю, потому как просто так о событиях своего вчерашнего дня Настя мне рассказывать вряд ли бы стало, если бы это не было чем-то стоящим. Я же чувствовала себя ужасно, вот только это всё было изнутри, а снаружи я пыталась сиять улыбкой.
- Какую? - зевая на ходу, безо всякого интереса, спросила я.
В школе стояла странная абсолютно не характерная для этого места тишина, хотя звонок и прозвенел совсем недавно, обычно все снуют туда-сюда, а тут прям образец порядочности - ни души. Естественно, кроме нас.
- Соседку свою застала целующейся с соседом, - захихикала она, слегка запрокинув назад голову.
- И? Что такого? - никак не понимала причину её веселья я.
- Ничего такого, учитывая, что им под полтинник и целовались они вчера под подъездом как подростки, - она даже перекривилась, - бе-е-е, как так можно? Взрослые люди, а всё туда же. Вот уж не ожидала от Риммки и Степаныча такого.
Услышав кто и с кем целовался, я даже с шагу сбилась, умудрившись споткнуться о собственную ногу.
- От кого? - поперхнулась я.
- Да ты их не знаешь, - наивно предположила Настя. - Я главное идя вчера домой, вижу, возле подъезда Риммка стоит, а тут к ней бодренько так подбегает Степаныч, хватает и как засо... - запнулась, - поцелует, я хотела сказать.
- А она? По мордасам? - хотя такая женщина скорее подзатыльников ему надает, прямо как в прошлый раз.
- Нет. Ну, по началу поколотила его по спине, а потом обняла. Так что может на моих глазах образовалась новая счастливая ячейка общества.
Какие хорошие новости от уже слегка забытой парочке из Настиного подъезда. Может, они тогда-то и снюхались, когда она его позвала свои кулинарные способности проверять да оценивать. Уж теперь-то Степаныч вряд ли что-нибудь станет на стенах писать, а может... и напишет, только уже о своём реальном опыте...
Настя шла уверенно, словно звонок для ученика, а не для учителя. Она плавно завернула за угол и стремительно шла по направлению к лестнице.
Её подруга странно хмурая и тихая сегодня двигалась чуть позади. Девушка списала это на то, что второе сентября счастливыми людей не делает и этому факту есть подтверждение.
- Что с тобой? - резко дав по тормозам, остановилась на полпути к кабинету Настасья. Она обернулась ко мне лицом и скрестила руки под грудью. Для пущего эффекта ещё и очень умело накрашенные глаза сурово прищурила. - Переживаешь, что придётся сидеть с Ильёй? Да, я помню, как он тебя бесил, - она даже сочувствующе похлопала меня по предплечью.
- Нет, я не волнуюсь, - только смогла и выдавить из себя. Сразу вспомнился вчерашний день и тот момент, когда мы сидели непозволительно близко друг к другу и наши тела слегка соприкоснулись... Тут же почувствовала удушливый жар, волнами заливающий мои щеки. Ну вот, только спалиться перед ней не хватало... К тому же мне почему-то крайне не понравился тот факт, что противный Полежаев вдруг превратился в просто Илью.
- Врушка, - усмехаясь, фыркнула обладательница тёмных кудрей. - Знаешь, что тебя выдало?
Чёрт, она всё поняла! А может - нет? Может она что-то другое там поняла?
- Алые щёчки, - наглые руки умудрились потрепать меня по щекам, но когда я собиралась возмутиться о вопиющем безобразии из-за того же угла, что и мы минуту назад, показалась староста.
Страдая от приступа отдышки, она пыталась какой-то тетрадью, использующеюся в качестве веера, хоть как-то охладить пылающее лицо.
- Что стоим? Дискотеку ожидаем? - осведомилась Ксюша, уперев кулаки в боки и оглядывая с ног до головы Настю.
- Цирк. Устроишь представление? - не осталась в долгу подруга, при этом она слегка повысила свой голос, что свидетельствовала об её подпорченном настроении.
- Малышева, для кого так вырядилась? - староста, судя по всему привыкшая к подобному отношению к собственной персоне, осмелилась полюбопытствовать.
- Много будешь знать - кислотой в лицо плеснут.
- Ой, ну, что ты начинаешь, - отмахнулась Ксюша. - Я же по-дружески.
Стоящей рядом с ними мне было крайне неловко прерывать их, но вроде как звонок уже был, поэтому надо бы спешить. Да и учитель новый - непонятный фрукт. Поэтому надо бы быть примерными девочками и пойти в класс.
- Я тоже по-дружески оболью.
Не знаю, сколько бы они так проболтали, но вмешаться было просто необходимо. А то последствия мне как-то не нужны.
- Может, на урок пойдём? - робко вставила своё словцо в их беседу я.
На мне сошлись две пары глаз - одна смотрела с благодарностью, в то время как другая - с укором.
- Что же ты раньше молчала? - нахмурилась староста и вдруг резко обернулась назад. - Он идёт! Быстро в класс.
До нас и вправду доносились чьи-то шаги. Походка была лёгкая, наверное, по крайней мере, не такие громкие как у нашего сторожа - сто пятидесяти килограммового Ильича.
- Да ну это просто уборщица, - неуверенно сказала Настя.
Шаги всё приближались и приближались.
- Хочешь проверить? - истерично шептала Ксения.
Звук становился громче и громче.
- Может прогуляем? - нет, ну, а что? Нужно же как-то выкрутиться из щекотливой ситуации.
- Вот уж не ожидала от тебя подобного Леонова, - с явным упрёком сказала староста.
Пока велась наша коротенькая тихая беседа, Настя успела снять свои туфли с довольно-таки приличной шпилькой, и покрепче сжав их в руках, она прошипела:
- Побежали, куры, пока нас не засекли! - и приспустила трусцой к кабинету.
Из-за угла начала тянуться тень, неизвестный должен был вот-вот предстать перед нами.
Мы, замершие от такого резкого поворота, посмотрели друг на друга практически одновременно.
Бледнеющая Ксюха, громко вздохнула и прошептала напоследок, оборачиваясь назад:
- Ну, ни пуха, ни пятачка!
Этот забег на короткую дистанцию замыкала, конечно же, я.
Спустя пару секунд после нашего фееричного появления в классе, появился и новый учитель.
Кстати, наша с Ильёй вторая парта сиротливо стояла посреди второго ряда. Его не было. Меня оставили одну. Впрочем, может это даже и лучше... Горевать никто не станет.
Воспользовавшись отсутствием моего соседа, Настя пересела за мою парту.
В тот момент я судорожно доставала из рюкзака нужные принадлежности: пинал, дневник, книгу, тетрадь. Правда, всё это оказалось на моём столе далеко не с первого раза. Сначала я достала вовсе не ту книгу, а потом долго не могла найти пинал, среди всего того, что находилось в рюкзаке.
Так вот, пока я потрошила свои вещи, он собственно и появился.
А поняла я это, когда Настя, которая сидела в полуоборота к двери выдохнула:
- Да он секси...
Найдя наконец-то пинал, я уж было обрадовалась, а затем до меня дошла последняя фразочка сказанная Настасьей.
- Что? - боясь, что ослышалась, я переспросила. - Что? - мои брови были непозволительно выгнуты вверх от удивления. Никогда ранее не доводилось слышать подобных слов от подруги в адрес учителей.
- Он секси, - всё же нет, всё было услышано и воспринято правильно.
Всё ещё не веря в происходящее, я обернулась и... Вот так насмешка судьбы!
В класс вошел высокий худощавый мужчина, приятной наружности, довольно-таки молодой... ну относительно других наших школьных учителей. Мы по негласной команде сразу же встали с насиженных мест, приветствуя учителя.
В отличие от нашей первой встречи, теперь его темные волосы были зачёсаны назад (хорошо, что хоть лаком не уложил или того хуже - гелем), а на переносице красовались чёрные очки в прямоугольной оправе.
И в этот раз он не изменил строгому официально-деловому чёрному костюму. В этот раз пиджак был застегнут на все три пуговицы, а в прошлый раз он бал расстегнут вовсе. Из карманчика пиджака миленько выглядывал уголок синей ткани как раз тон-в-тон к рубашке. Кажется, это был костюм-тройка, куда, помимо пиджака и брюк, входит жилет.
Мужчина прошел к учительскому столу, при этом по пути пройдя мимо меня, а легкое дуновение ветерка, вызванное его телодвижениями, заставило поморщиться меня от ужаса.
В руках он держал классный журнал в прозрачной обложке, чёрный футляр для очков, книгу по своему предмету - химии и какие-то тетради.
Да, его смело можно было назвать симпатичным, но чтоб так как это имела ввиду Настя - вряд ли...
Он, положив вещи на стол, не спешил садиться. Напротив, он окинул весь контингент класса быстрым взглядом серых глаз (не сомневаюсь, что на меня он смотрел дольше других!), его лицо сохраняло странное выражение абсолютного равнодушия, но в тоже время и какой-то надменной ироничности.
- Доброе утро, - секунду я сканировала его тембр голоса и интонацию. Голос оказался красивым - низкий, внятный, чёткий, уверенный. Такие голоса обычно мне доводилось слышать у ведущих новостей по главному каналу. - Садитесь.
Всё бы ничего, я бы даже обрадовалась, что у нас уроки вести будет теперь вот такой экземпляр из вуза, но... Было одно большущее, огромнейшее но - это тот самый тип с парковки!
Ну, всё! Плакали мои хорошие оценочки и за четверть и за год. А я так надеялась на хорошее начало года.
Уже порядком подзабыв того наглеца, не дающего мне проехать, я никогда бы не представила его своим, да ладно своим - вообще учителем, как-то не реально всё это. Такие, как он, могли бы стать весьма успешными юристами, экономистами - да кем угодно, но не учителем!
Учителишка? Он?!
Да таких людей нельзя к детям подпускать!
- Знакомиться будем по ходу занятий, - отчётливо произнёс он без говора, характерного для нашей сельской местности. - Меня зовут Станислав Андреевич, - очень уж неприятно познакомиться мне с вами... Стасик. Я даже подленько улыбнулась, мысленно обещая себе отныне звать его только так. - Надеюсь, запомните, - вздохнул. - А сейчас, - вновь быстро пробежался глазами по рядам, - не будем попусту тратить время - пишем тему урока, - он развернулся к доске и написал тему ровным красивым подчерком, который без зазрения совести можно было бы отнести к разряду каллиграфических.
Весь класс мученически вздохнул, а кто-то на последних партах прошипел: ' Фашист, сегодня же первый день учёбы! Ну чё ты творишь?'
Было странным, что все мои одноклассники вели себя как самые настоящие пай-мальчики в его присутсвии.
- Видала какие у него часики? - не унималась подруга. - Да такие не один косарь долларов стоят, - раздались нервные постукивания ногтей о деревянную поверхность, что изрядно мешало мне писать. - А костюм-то! Костюм! Версаче. Точно Версаче.
Как-то взгляд сам по себе нашел запястье учителя и часы, обсуждаемые подругой. Часы как часы. Ремень из чёрного материала, может даже и из кожи. Циферблат тоже чёрного оттенка, римские цифры. Весьма массивные часики, наверняка тяжёлые, но как говориться на вкус и цвет... Вот только не смогла сдержать улыбки, увидев его запонки в виде серебристых черепушек, кажется, они были инкрустированы какими-то камнями, но со столь дальнего расстояния я не смогла рассмотреть.
Невольно я улыбнулась и прошептала как можно язвительнее в ответ:
- Откуда знаешь, что Версаче? Может он просто на блошином рынке закупается.
Она лишь закатила глаза на мою реплику.
- Зато ты много знаешь... - нас неожиданно перебили.
Услышав этот голос, мы синхронно выпрямили спины.
- Второй ряд, предпоследняя парта - не желаете продолжить вместо меня объяснять тему? - Стасик таки стоял у доски, ни разу не обернувшись. Он писал тему урока и ни на секунду не отвлекался и уж тем более не оборачивался. Ладно бы он сказал, что в классе шумно, поэтому будьте так добры - создайте тишину. А тут и точное расположение назвал и... невероятно просто! Он даже писать не переставал! - Нет? - осведомился он весьма и весьма иронично. - Нет, - сам ответил на свой же вопрос, продолжая что-то писать на доске мелом.
Да что он о себе там возомнил? Индюк. Набитый индюк. И самодовольный к тому же.
Время урока шло и шло, а он всё писал и писал на доске. Настя продолжала восхищаться этим кадром, но теперь уже тихим шепотком. Я же думала о том, что в классе отсутствуют двое - Полежаев и Анисимова.
Ну, каюсь, я задумалась об их отсутствии не сразу, а лишь после того как учитель начал отмечать отсутствующих в журнале.
Затем нам пришлось конспектировать параграф из учебника и только тогда, он уж и соизволил начать объяснять нам тему. По правде говоря, объяснял он хорошо, даже очень.
Пока мы усердно тратили синюю пасту в своих ручках, он заполнял журнал.
Закончив чуточку раньше всех остальных в классе, я некоторое время сидела, ничего не делая и просто наблюдая исподтишка за Стасиком. Он смотрел в журнал каким-то задумчивым взглядом, при этом параллельно начал постукивать ручкой по столешнице.
Мне вдруг стало очень интересно узнать - почему он оказался здесь. Раз уж преподавал в вузе, то почему ушёл? Или его выгнали? А может, вынудили уйти?
У меня даже сердце кольнуло, в тот момент, когда он резко поднял свой взгляд на меня, словно почувствовал, что на него так открыто пялятся. Не будь дурой, я сразу отвела глаза.
Он откинул ручку на раскрытый журнал, и встав, написал на доске домашнее задание.
Теперь же садиться он не спешил, наоборот стоял у своего стола и пытался оттереть свои пальцы, порядочно измазанные в меле.
- На следующем уроке приходите в класс химии на третий этаж, - за минуту до звонка, вдруг сказал он.
Все немного оживились, потому, как в этом классе мы бывали не часто, то можно сказать было величайшей редкостью находиться там.
- Будем проводить опыты? - тут же полюбопытствовала Ксения.
- Будем учить химические свойства углеводов. А тупо зазубривать формулы ни к чему. Куда лучше наглядно увидеть реакции и надолго запомнить, - именно тогда, когда он закончил говорить прозвенел звонок. Все присутствующие в классе немедля начали собирать свои вещи в рюкзаки, а кто и в сумки.
Следующий урок должен был проходить на другом этаже и соответственно в другом кабинете. Это будет лютый английский язык, об опоздании на который можно даже и не думать, ибо это последствиями чревато. Наша учительница просто очень любила свой предмет, вот и нас заставляла его любить. Однако как говориться насильно мил не будешь.
В это время Станислав Андреевич вновь что-то усердно заполнял в журнале и похоже в ближайшее время покидать наш класс не собирался.
Раздался звук вибрации из кармана Настиной сумки:
- Ой, - вдруг приглушённо отозвалась Настя, - Родя звонит. Это важно. Я выйду. Встретимся у англичанки, - закинув сумку на плечо, она вышла из класса.
Теперь в классе по странному стечению обстоятельств остались лишь двое - я да Стасик. А уходящая Настасья не специально умудрилась захлопнуть дверь. А может это просто сквозняк...
Собрав свои вещи в рюкзак, я уж было хотела по-быстрому исчезнуть с его глаз долой, как вдруг меня остановил учительский голос:
- Я так и знал, что мы ещё встретимся.
Обернувшись, я увидела, что журнал закрыт, все учительские вещи аккуратно собраны (прям перфекционист какой-то!), а сам он минуту назад что-то писавший, теперь стоит, привалившись бедром к столу.
- Признавайся, вспоминала козла не умеющего парковаться? - с иронично вскинутой бровью и такой же ироничной ухмылкой, спросил он. Стыдно признаться, но я до последнего надеялась, что меня не узнали. Вот так по-детски наивно, полагать, что взрослый мужчина видящий каждый день около десятка людей мог забыть о моём существовании уже через парочку часов. Как наивно! Я надеялась, что он обо всем забыл! Как наивно это было с моей стороны!
Я смело смотрела в его серые глаза, скрытые за линзами очков. Мне хотелось сказать что-нибудь этакое, можно даже грубое ему в ответ, вот как раз на подобии козла и с гордо задранным носом уйти прочь. Но... не та ситуация. От оценок за одиннадцатый класс зависит моё будущее и как бы пафосно ни звучала, от этих оценок зависит моя дальнейшая судьба. Поступление на бюджет (это ещё при наилучшем расположении дел) и в крупный город, может даже и в столицу (тьфу-тьфу-тьфу, только бы не сглазить!).
Теперь он не щурился как пару дней назад в нашу первую встречу. Исходя из наблюдений, могу уверенно сказать, что люди, которые щуряться страдают близорукостью. Очевидно и то, что он тогда был без очков, поэтому и не мог всё видеть отчётливо. И выходит, что щурился тогда не для устрашения меня, а из-за своих проблем со зрением.
- Предлагаю забыть о том инциденте, - миролюбиво предложила я, теребя замок от своего рюкзака.
Он почесал переносицу и, кажется, даже нахмурился. Что-то мне подсказывало, что все эти движения были наиграны.
- Просто так взять и забыть? - я отчетливо видела, как после этого вопроса его брови удивлённо поднимаются, а на лбу образовываются две морщинки. - Не получится, - покачал головой. - Видишь ли, девочка с тортом, именно такие случаи и запоминаются. Оставляют след в памяти. Не все девочки с тортами такое смелые.
Скрестив руки под грудью, точь-в-точь как в прошлый раз, я смотрела на него с немалой долей раздражения. Начал тут петь соловьём, видите ли! Почувствовал весь вкус своего положения, и смаковать начал. Не удивлюсь если ещё и извиняться заставит! А я эти слова не скажу ему ни за что! Это он должен извиняться, что паркуется, где ни попадя.
Моё настроение странным образом стало таким же, как и в тот день и я с ужасом осознавала, что ещё чуть-чуть, и я наговорю ему и не таких слов как просто козёл, а чего по тяжелее. И перспективное будущее как-то не остановит меня.
Встряхнув головой, он мне напомнил:
- Ты не ответила, - наконец-таки он уже немного привычно прищурился, отчего морщинки-лучики пролегли в уголках серых глаз. - Вспоминала обо мне?
- Нет, - не колебаясь ни секунды чистосердечно соврала я, смотря ему в глаза. Вот так вот! Выкуси!
- Врёшь, - неверяще протянул он. Мне до дрожи в коленках не нравилась эта его ухмылочка мол я-всё-про-всех-знаю, и будь я парнем, то не задумываясь съездила бы по его наглой физиономии.
- Не вру, - качнула головой. Теперь я была не уверена в том, что моя ложь выглядит столь правдоподобно, как казалось мне изначально. Наверняка взрослый мужчина всё сразу понял и раскрыл этот плохо разыгранный обман.
Вдруг тепло улыбнувшись, Стасик немного склонил голову к плечу и просто тепло сказал, словно мы были старыми товарищами:
- А я тебя вспоминал, - на этих словах не теряя ни секунды заветного времени перемены, подхватив свои принадлежности, он не спеша вышел из класса, сопровождаемый моим ошарашенным и немало удивлённым взглядом.
'Ну, тут прям мексиканский сериал!' - присвистнула демон, сидя на плече Зои, закинув ногу на ногу, при этом покачивая одной ногой, обутой в сапоги, подозрительно напоминавшие ковбойские по этой сверкающей на солнце, крутящейся железной звёздочке на пятке.
Подходя к родному дому, я была вынуждена немного замедлить шаг, потому как открывающая дверь Тонька не была тем человеком, которого я бы хотела сейчас видеть. А она словно специально копошилась в своих непомерно больших чёрных пакетах с какими-то банками-склянками, и не спешила заходить внутрь подъезда. Она так и продолжала стоять, шурша полиэтиленом и придерживая одной рукой железную дверь домофона.
Как бы мне не хотелось уйти куда подальше, встречи этой было не избежать. Тонька сама меня заметила, при этом, не скромно делая махающий жест рукой, мол, иди сюда скорее.
Не ускоряя шага, я таки дошла до сплетницы-старухи.
- Здрасте, - эти слова были сказаны, цедя сквозь зубы. А что она хотела? Что я вокруг неё плясать буду? Вот уж нет. Мы люди злопамятные.
- Здрасте-здрасте, - заулыбалась она, выставляя на показ свои желтоватые зубы. - Зоинька, деточка, помоги мне дотащить эти пакеты домой. А то сама уж рук не чувствую, - даже умудрилась жалостливо вздохнуть, но меня-то не проняло! Я знаю её подлую душонку!
Жила Тонька несчастливому стечению обстоятельств на пятом этаже. Кстати, по этому поводу она не редко выказывала жалобы своим подругам - соседкам по скамейке, которые очень даже ей сочувствовали. Так вот вернёмся обратно, тащила я, эти чёртовы пакеты минут тридцать, а то и больше. Не знаю, зачем ей столько всего. Может к концу света готовится, а может к войне какой-нибудь. К тому же, те два огромных чёрных пакета не раздумывая ни секунды, вручили тащить именно мне, а себе она взяла небольшую сумочку на маленьких колесиках, отдалённо напоминающую мини чемоданчик. Как понимаете, она просто без всякого зазрения совести использовала бесплатную рабочую силу в моём лице. Мне так и хотелось крикнуть: 'Дискриминация!'.
Её квартира благоухала всеми оттенками мочи её домочадцев - трёх кошек, которые тут же, стоило мне пройти внутрь, начали тереться о мои ноги. Наверняка, они сейчас линяют и оставили клочья своей шерсти на моих школьных тёмных брюках.
День не задался, и, кажется, эту нехитрую истину мне стоило усвоить ещё с самого утра.
- Ой, спасибо Зоинька, спасибо милая, - лебезила она, при этом уж слишком по-моему мнению натянуто улыбаясь. - Что бы я без тебя делала, золотце? - нашла бы какого-нибудь другого козла отпущения. Что же ещё она могла сделать? Даже смешно звучит такой вопрос из её уст. - У меня где-то были конфетки. Сейчас подожди, принесу. Нужно же тебя как-то отблагодарить, - прежде, чем я смогла что-либо возразить, она скрылась в комнате, я же начала осматриваться в коридоре, одной ногой пыталась отпихнуть от себя кошек, наворачивающих круги о мои ноги, но те не отступали, а ещё я зажала нос двумя пальцами, чтобы не слышать этого удушающего аромата царившего в квартире и н6а лестничной клетке. И стоит отметить, я весьма удивлена, что соседи ещё ей не высказывают в лицо всё об этой ароматерапии. Впрочем, кто же захочет нажить себе такого врага как Тонька? Правильно - никто. Вот поэтому и молчат в рот воды набравши.
Одна наглая кошка и вовсе став на задние лапы, передними упёрлась в мои колени и начала громко мяукать. Что она от меня хотела, я не знала. Может, думала, что я её покормлю?
Прислушавшись к происходящему в комнате, за дверью которой скрылась Тонька, я злорадно улыбнулась глядя на самую наглую кошку из всей троицы. Кошатница в той комнате находилась у самого окна, судя по всему. Потому как однажды я побывала в той комнате и, судя по звуку отодвигающихся ящиков, она что-то искала в комоде, который находился у самого окна. Поэтому, не теряя времени, я как самый настоящий ниндзя, бесшумно схватила надрывно мяукающую кошку поперек живота и, приоткрыв соседнюю дверь, швырнула (ну не прям-таки швырнула, просто запустила) её туда, успев закрыть дверь прям перед носом наглой рожи, которая сразу же рванула обратно.
Спустя пару минут, в коридор вернулась и Тонька, с маленьких прозрачным пакетиком каких-то шоколадных конфет без оберток. Мне они не понравились с первого взгляда.
- Вот держи, - она протянула этот кулёк мне. - Бери, бери, - настояла, как только увидела, что я отрицательно махаю головой; пришлось взять.
Не желая ни минуты больше здесь оставаться, я уж было собралась уйти, но меня решили не отпускать:
- Как там ваш папа? Завязывает? - и в этот момент, именно после первого вопроса, я поняла, из-за кого вчера произошел весь этот кошмар. Это она! Всё из-за неё! Наплела чего-то ему, а он пьянь взял и поверил. Вот только, что же такое она сказала-то?
Медленно обернувшись, я увидела совсем другую старушку, теперь она не выглядела столь благодарной, скорее обычной старой стервой.
- Всё хорошо. У нас, - поправилась, - всё хорошо.