Она вздрогнула и медленно выдохнула, тихо поблагодарив то, что вызвало эту отсрочку.
Панк моргнула еще раз и увидела свет. В ужасе она снова закрыла глаза. Но этот свет не был частью ее сна, поняла она. Это была не тусклость темного переулка. Он был яркий, флуоресцентный. И раздавался слабый писк машин. Она знала, что это такое.
Посмотрев сквозь ресницы, она убедилась, что ее догадка верна.
Да. Она проснулась в своей палате. С желтым занавесом и в ужасном синем платье и
Коричневый бумажный подарочный пакет лежал на длинном столе над кроватью.
Его не было там до того, как она вырубилась.
Ее взгляд пронесся по комнате, но никого не было. И Энни и Элла не выбрали бы эту отвратительную упаковку, если бы хотели оставить ей подарок. У Энни были бы цветы, сердца и прочее дерьмо. У Эллы была бы однотонной, но до смешного блестящей.
Панк села, стараясь не беспокоить гипс, который был от ее лодыжки до колена, и потянулась за пакетом. Достав содержимое, она с удивлением обнаружила свою любимую закуску. Мамино Замороженное Овсяное Печенье. Женщина положила пакет на колени и сложила его, вернув на стол.
Кто мог принести ей это?
Перевернув пакет, она заметила желтую почтовую записку.
«Извини», - нацарапано было на бумаге.
Панк сузила глаза на надпись. Она была от него. Бист. Тот, кто поместил ее сюда. Тот, кто был ответственен за возвращение ее кошмаров.
Она вздохнула, прислонив голову к подушке.
На самом деле это не была его вина. Он не сделал ничего плохого. Авария была вызвана другим водителем, а затем забор, который должен был сдерживать несчастные случаи, упал. Он не мог этого предотвратить, но ей некого было винить.
Вообще-то, это неправда. Панк могла бы винить Эллу за то, что та таскала ее по гонкам последний год. Она могла бы винить себя за то, что действительно пошла туда. Она могла бы обвинить чертового рабочего, который поставил забор, или других водителей, или
Биста было легко обвинить, потому что она его не знала. Панк не знала, что он за человек, и заботило ли его то, что она попала в больницу. Только теперь она поняла. Эти печенья ответили на все эти вопросы.
Он был внимателен, иначе послал бы ей обычные цветы.
Он сожалел, даже если это была не его вина, иначе он бы проигнорировал ее полностью.
Он извинился, иначе он оставил бы печенье без записки «Извини».
Да, хорошо. Значит, Бист не был тем дьяволом, которым она притворялась, он являлся последние пару дней. От этого легче не стало.
Элла и Энни сказали не беспокоиться, но это было невозможно. Со сломанной ногой Панк будет без работы несколько недель. У нее была арендная плата, и Эллы больше не было, чтобы заплатить ее часть. При нормальных обстоятельствах это не было проблемой. Чаевые в Ред Кеп в паре с ее простой жизнью всегда давали ей дополнительные деньги. Но недостаточно, чтобы позволить шесть-восемь недель отпуска.
Панк открыла упаковку и вытащила первое печенье, грызя край, пока размышляла о своей ситуации. Для ее желудка это было хорошо, что ей и было нужно после кошмара.
Ее телефон загудел, заставив девушку подпрыгнуть. Черт, ей нужно чертовски успокоиться, иначе все узнают, как она взволнованна. А она не могла позволить себе выглядеть слабой. Это было первое правило, которому Панк научилась на терапии самообороны много лет назад.
На слабых охотятся. Кажись сильной, являешься ли ты такой или нет. Не принимай дерьмо. Будь чертовым засранцем, даже если это отдалит тебя от людей. Но держитесь ближе к тем, кому можно доверять. Они будут твоим спасательным кругом в кризис.
Когда Нана умерла, круг сократился ровно до двух человек: Энни и Эллы. Тем не менее, Панк не хотела, чтобы они знали, что сейчас она в полном беспорядке.
Она взяла телефон и увидела фотографию Эллы на экране.
Да, ответила она.
Привет, это Элла.
Да, я знаю. Сейчас 2015 год. Теперь каждый телефон имеет идентификатор вызывающего абонента.
Возникла небольшая пауза.
Ну, кто-то сегодня далеко не спрайт (прим. пер.игра слов, помимо газированного напитка, данное слово имеет значение: дух, т.е. Элла говорит: «Ну, кто-то сегодня не в духе»).
«Спрайт»? Ты издеваешься? Кто моложе восьмидесяти лет использует слово "спрайт", если они не говорят о содовой?
Элла разразилась смехом. Настоящий живой смех передался через наушник телефона, как будто он никогда не закончится.
Энни, вот кто,Элла справилась с хихиканьем.Это ее любимое слово. Она говорит, что оно звучит ярко и радостно. Я просто хотела быть первой, кто скажет его тебе, чтобы получить вот такую реакцию.
Панк ухмыльнулась, несмотря на себя. Боже, Энни была похожа на девушку, которую все хотели обнять, потрепать и держать в объятиях. И это было из-за таких вещей, как спрайт и то, как Энни могла приготовить еду, которая заставляла вас чувствовать себя очень комфортно.
Если она не займется сексом в ближайшее время, у нее не будет никакой надежды стать женщиной.
Я уверена, что она даже не удивится, когда я позже не придам этому большого значения.Улыбка осталась на лице Панк. Она действительно любила своих друзей.
Элла вздохнула, перестав веселиться.
Я звоню, потому что у меня есть хорошие новости. Дрейк сказал, что есть работа в гараже, которую ты можешь делать, пока не снимут гипс. Какая-то организационная хрень. Уверенна, тебе понравится,сказала она с сарказмом.Он говорит, что у мальчиков нет времени, поэтому они все равно собирались кого-то нанять. Итак... что ты думаешь? Готова к этому?
Панк запрокинула голову, уставившись в потолок. Она хорошо знала, что они все придумают это, чтобы помочь ей. И она чертовски ценила это. Панк просто не хотела быть обузой.
Но это было второе правило, которому она научилась во время самообороны. Зависеть от людей вокруг вас. Предупредите их о своей проблеме. Много раз, именно незнакомец, который набрал 911, спасает день.
Да, я готова к этому. Или стану, когда меня освободят из этой тюрьмы трубок, машин и бинтов.
Это должно произойти очень скоро,заверила Элла. Она знала, так как была медсестрой до того, как переехала в Кедровую Долину.
Они сказали, может быть завтра.
Отлично. Я скажу Дрейку подготовить твою комнату, а потом кто-нибудь заедет за тобой, когда тебя выпишут.
Панк моргнула дважды, пытаясь понять смысл слов Эллы, но в конце концов ей пришлось спросить.
Что значит, подготовит мою комнату?
Ну, ты, конечно, останешься здесь, в большом доме.
Да. Конечно.
Ты не можешь оставаться в своей квартире. Можешь себе представить, каково этоковылять вверх и вниз по лестнице днем и ночью в течение шести недель?
Дерьмо. Она даже не подумала об этом. И у нее был еще впереди не один момент О-О-Боже, когда слова Эллы действительно проникли в нее. Панк не сможет вести машину. Не с этим гипсом на ноге.
Сукин сын.
Панк? Ты там?
Да. Да, я здесь. Черт, Элла. Я в ужасе. Я не смогу водить. Мой дом не подходит для инвалидов. И я не смогу больше работать. Что же мне теперь делать?
Погоди,Панк услышала приглушенные царапины, а затем дверь закрылась.Послушай, хорошо. Во-первых, дыши. Потом ты позволишь своим друзьям помочь тебе. Ты попросишь подвезти тебя, когда понадобится, и останешься здесь, где будет целая команда людей, готовых поддерживать тебя руками и ногами. Поверь мне, Панк, они до смерти хотят тебе помочь. Они чувствуют ответственность за все это.
Все они?
Да, все они. Они все делают группой, включая чувство вины.
Боже, становится только хуже. Никто из них мне ничего не должен.
Они никогда не сдадутся, пока не почувствуют, что поступили правильно. Доверься мне. Это хорошие парни. Ты просто их этим побалуешь.
Панк вздохнула. Она делала это только потому, что Элла сказала, что все будет в порядке. Она доверяла ей. Элла не допустит, чтобы ей причинили боль. А еще ... Панк может завалить взрослого мужика даже в гребаном гипсе. Она знала все важные места, по которым надо ударить.
У меня нет особого выбора, не так ли?
Конечно, есть. Если ты действительно хочешь, я перееду к тебе на несколько недель. Но предупреждаю, ты увидишь больше, чем хочешь у Дрейка. И тебе все равно придется управляться с лестницей.
У Мальчика Пса? Ты подразумеваешь, что он останется на ночь или что?
Да. И так как я спала на диване, когда жила с тобой
Фу. Остановись. Я не могу справиться с этой мыслью. Элла рассмеялась.
Хорошо, хорошо,Панк вздрогнула.Я останусь в клубе на некоторое время. Пока ты уверена, что они не возражают.
Нет. Они настаивают.
Ладно.
На линии была тишина, кроме нескольких вздохов, прежде чем Элла заговорила снова.
Эй, Бист приходил туда сегодня?
Да, а что?
Ничего. Я беспокоилась за него. Дрейк говорит, что он сам не свой в последнее время. Я думала, когда он поговорит с тобой и увидит, что ты в порядке, ему станет лучше.
Ну, мы не то, чтобы разговаривали. Он пришел, когда я спала, и оставил печенье.
О.
Да. Но он принес правильное печенье. Это было мило. Он не должен чувствовать себя плохо. Никто из них не должен. Я скажу им, когда увижу их. Это поможет?
Да. Я думаю, поможет.
Ладно. Договорились.
Когда Панк закончила разговор с Эллой, она прикончила половину печенья и посмотрела повторы Девочек Гилмор. Когда она больше не могла держать глаза открытыми, то позволила себе заснуть, надеясь, что на этот раз не будет никаких кошмаров.
Глава 3
Выписка из больницы должна была быть более захватывающей, чем на самом деле. Но пока Панк сидела на краю кровати, ожидая своего отъезда, она уже сгрызла каждый кусочек темно-синего лака с ногтей.
Энни не смогла приехать. Чрезвычайная ситуация в Ред Кап. А Элла была в Милтон со своим чертовым Псом. Итак, один из парней из Клуба Грязные Псы собирался забрать ее.
Все будет в порядке. Ей понравится, что ее отвезут в чужой дом без ее друзей. Это совсем не было странным. Нет.
Она вздохнула и снова проверила телефон. Ничего. Ее выписали час назад, и она очень хотела, чтобы медсестра отвезла ее к входной двери, где она сможет добраться до собственной квартиры. Не думая про лестницу.
Из коридора она услышала глубокий, дребезжащий голос.
Я здесь, чтобы забрать пациентку из палаты 436. Она готова?
Да, сэр. Ее уже выписали. Она может быть свободна.
Наконец-то.
Панк глубоко вздохнула. Она не собиралась грубить этим парням. Если это даже убьет ее, она должна была быть милой. Они уже так помогали ей. Меньшее, что она могла сделать, это укротить свою внутреннюю суку. Боже, однажды ей придется перестать видеть в каждом мужчине своего врага.
Но не сегодня. Сегодня Панк собиралась притвориться, что ей нечего бояться.
Тяжелые шаги, а затем проем двери заполнился огромным сукиным сыном, которого она знала. Хотя никогда раньше не видела его вблизи. Издалека он выглядел куда менее солидно. Его плечи были вдвое больше ее, и он был как минимум на голову выше ее 172 см. Его волосы были откинуты назад от лица, вместо того, чтобы быть завернуты в бандану, как это всегда было на спидвее, а его глаза были блестяще синими, которые напоминали ей о летнем небе.
Черт возьми, вблизи он был прекрасным мужчиной.
Привет,тихо сказал он, засунув руки в карманы.Я Бист.
Я знаю.
Его рот изогнулся с одной стороны, что привлекло ее внимание к его губам. Они были полными и выглядели мягче, чем губы любого мужчины. Особенно мужчины, который был гребаной Годзиллой высоким и, как гребаный слон, широким.
Он оглядел комнату.
Ты получила печенье, которое я оставил?
Панк подняла бровь.
О, так это был ты? В записке было сказано: «Извини», поэтому я предположила, что они от кого-то с именем Извини,плохая шутка, но она нервничала, и иногда, когда она нервничала, то просто лепетала всякое дерьмо.
Громкий смешок вырвался из его груди, и он вошел в комнату.
Ты забавная. Медсестра сказала, что ты готова. Это все твои личные вещи?
Панк кивнула.
Бист шагнул вперед и схватил ее вещи, стоя так близко, что ей пришлось откинуть голову назад, чтобы увидеть его лицо.
Как ты себя чувствуешь?Его голос был низким, и он вибрировал по ее коже, даже при том, что они не касались друг друга.
Панк нуждалась в его поддержке. Бист был слишком близко. Он был в пузыре ее личного пространства, правда, это был довольно большой пузырь.
Отлично,отрезала она.Они позволили мне вставить пирсинг обратно, так что, просто замечательно.
Его глаза прошлись по ее лицу, останавливаясь на каждом куске металла. Ее брови. Обе. Ее губы, сверху и снизу. Бриллиант в щеке. А потом, наконец, ее уши.
Не буду врать,пробормотал он.Горячие штучки. Но я имел в виду, как твоя нога? И эти шрамы?Его рука погладила швы так мягко, что она едва почувствовала это.
Панк запрокинула голову назад.
Я в порядке. Ты не должен ко мне прикасаться.
Кем он себя возомнил?
Его лоб нахмурился, и какие-то эмоции мелькнули в его глазах. Он выглядел почти... обиженным.
Бист отвел взгляд, перемещая ее вещи под мышкой.
Пока ты в порядке, это все, что меня волнует.
Бист направился к двери, и Панк последовала за ним на костылях, только чтобы быть остановленной в коридоре медсестрой.
Подождите, подождите,женщина засуетилась вокруг Панк.Мы должны вывезти вас в инвалидном кресле. Оставайтесь здесь, юная леди.
Панк закатила глаза, но послушалась леди. Она взглянула на Биста, и он улыбнулся ей. Его улыбка была заразительной, потому что она заметила, что ее собственные губы изогнулись в ответ.
Когда медсестра вернулась, Панк уселась в инвалидное кресло, которое на самом деле подошло бы кому-то размером с Биста, и позволила вкатить себя в лифт, а затем, наконец, до передних дверей.
Я подгоню грузовик,сказал Бист, прежде чем убежать.
Она неловко ждала его с медсестрой, но он не задержался надолго. Старый потрепанный грузовик подъехал к обочине, и Бист выскочил из него, чтобы открыть дверцу. Панк взяла свои костыли и похрамала к грузовику.
Потом замешкалась. Как, черт возьми, она должна была попасть туда? Гипс был на ее правой ноге, так что она не может стоять на нем достаточно долго, чтобы залезть. Чья, черт возьми, это была идея послать большого парня с большим грузовиком?
Вот,сказал Бист, подходя к ней.Давай мне костыли, а потом я помогу тебе.
Мне не нужна помощь,быстро ответила Панк. Но потом... она действительно это сделала. Глупый поступоквот как это можно было назвать.
У нее перехватило дыхание.
Все в порядке,мягко сказал он.Это то, для чего я здесь.
Она взглянула на него. Бист не торопил ее. Он не вел себя так, будто Панк была проблемой. Он был так же терпелив, как мать Тереза. Боже.
Девушка проигнорировала, как его спокойное поведение заставило ее грудь покалывать и кивнула.
Хорошо, да. Мне... мне нужна помощь.
Он взял ее костыли и положил их в кузов грузовика, а затем наклонился.
Обними меня за шею рукой.
Панк заколебалась, ей было неудобно быть так близко к мужчине. Черт возьми, прошло почти десять лет, и она все еще не могла справиться с физической близостью. Даже когда это было платонически. Даже когда это было просто, потому что она не могла засунуть свою задницу в грузовик.
Хватит.
Собравшись, она обняла его за плечи. Осторожно, Бист скользнул своей рукой под ее колени и поднял ее своими мощными руками. Панк издала вздох, и он замер.
Я сделал тебе больно?
Она встретилась с ним взглядом и была потрясена, увидев в них настоящий страх. Бист отчаянно не хотел причинять ей боль. Как сладко. И по-новому. Его забота о ней была искренней. Насколько это связано с его виной, Панк не была уверена, но этот человек, конечно, не собирался причинять ей вред.
Панк расслабилась. Он не собирался причинять ей боль. Это знание утешало. Нет, как будто с ее плеч сняли груз. Груз, который она носила слишком долго.
Нет,прошептала она, все еще глядя ему в глаза.Ты не сделал мне больно.
Ты уверена?Он прижал ее тело ближе к себе, и она почувствовала твердые мышцы под его футболкой.
Панк кивнула.
Бист уставился на нее, его дыхание участилось. Его взгляд упал на ее приоткрытые губы и задержался там. Он смотрел на нее так, как будто пытался что-то понять. Как будто она его смущала. И как будто он не хотел сделать что-то неправильно.
В нем было что-то другое. Он не был похож ни на одного мужчину, с которым она сталкивалась. Работая в баре, Панк была рядом с разными мужчинами. Пьяный мужчина. Трезвый мужчина. Засранец. Порядочный мужчина. Мужчины, которым нужна еще одна дырка в голове. Мужчины, которые просто пытались что-то сделать. Мужчины, которые хотели что-то от нее. Мужчины, которые этого не делали. Но этот мужчина... мужчина, которого она даже толком не знала ... он проявлял такую заботу о ней и ее благополучии, что почти испугал ее.