Один из Одиннадцатион назвал себя Девятымспросил о газолине и о том, где его можно найти.
Он не бывает таким в естественном состоянии, уведомил я его.
Каким он бывать в естественном состоянии? раздался лишенный каких-либо эмоций вопрос.
Трудно сказать.
Ты возвращаться в Кенд-Амрид и показывать. У нас есть много жидкостей, которые мы хранить из старых находок.
Он несомненно подразумевал, что они отыскали и другие вещи, оставленные шивами, и сохранили их.
Теперь уже меня разобрало любопытство, и я не желал упускать шанс посмотреть эти, упомянутые Девятым, «жидкости». Я согласился вернуться.
Оставив на корабле Хул Хаджи, я возвратился со всеми Одиннадцатью в их лаборатории, расположенные как раз позади Центрального места. При дневном свете следы чумы виднелись повсюду. По улицам скрипели телеги, нагруженные трупами. Я ожидал увидеть признаки горя на лицах оставшихся в живых, но такого почти не было. Тирания Одиннадцати не позволяла таких неэффективных эмоций как горе или радость. Я понял, что признаки эмоций рассматривались как указания на то, что человек «безумен», либо что чума заразила еще одну жертву.
От подобных мыслей я содрогнулся больше, нежели от всего, увиденного и услышанного раньше.
Одиннадцать показали мне все химикалии, открытые ими в развалинах шивских городов, но я сказал им, что ни один не имел ничего общего с бензином, хотя и солгал.
Они попросили меня оставить им немного газолина, и я согласился.
Однако, я собирался сделать так, что он не сработает, когда они испробуют его.
Я отказался возвращаться обратно на их страшных носилках, поэтому мы вернулись так же, как пришли.
Хотя Одиннадцать и не подали виду, это казалось им неприятным, и потом я понял, почему. В конце улицы, по которой мы шли, из дома вышел человек и направился, спотыкаясь, к нам.
На губах у него пузырилась кровавая пена, а от шеи до носа расползалась по лицу зеленоватая клякса. Одна рука казалась парализованной и бесполезной, другая болталась так, словно он пытался сохранить равновесие. Он увидел нас, и из его рта вырвался неразборчивый крик. Глаза его были лихорадочно-яркими и блестели ненавистью.
Приблизившись к Одиннадцати, он закричал:
Что вы наделали! Что вы наделали!
Одиннадцать все, как один, повернулись, оставив меня одного лицом к лицу с пораженным чумой несчастным.
Но он проигнорировал меня и кинулся за ними.
Что вы наделали! снова пронзительно крикнул он.
Слова ничего не значат. Нельзя отвечать, сказал Девятый.
Вы виноваты! Вы выпустили чуму! Вы навязали нам это нечестивое правительство! Почему столь немногие понимают это?
Неэффективный, раздался холодный мертвый голос Шестого.
Затем из тех же дверей выбежала девушка. Она была хорошенькая, лет восемнадцати, и одета в нормальную марсианскую одеждукоротенькую тогу.
Ее каштановые волосы растрепались, а по лицу струились слезы.
Отец! закричала она, бросаясь к несчастному.
Уйди, Ала Мара! крикнул он. Уйди, мне предстоит умереть. Дай мне воспользоваться оставшейся во мне малостью жизни, чтобы выступить против этих тиранов. Дай мне попробовать заставить их почувствовать что-то человеческоедаже если это будет всего лишь ненависть!
Нет, отец! девушка потянула было его за руку.
Я заговорил с ней:
Я сочувствую вам обоим, сказал я. Но подождите еще немного.
Может быть, я сумею вам помочь.
Один из Одиннадцатипо-моему, он называл себя Третьимповернулся.
В руке у него было оружие шивов. Даже не моргнув глазом, он нажал на курок. Оружие это действует только на коротком расстоянииа тут стреляли почти в упор. Человек со стоном упал.
Девушка издала громкий вскрик и принялась молотить Третьего по груди кулачками.
Вы убили его. Вы могли, по крайней мере, оставить ему ту малость жизни, что у него осталось! с ненавистью рыдала она.
Неэффективный, произнес Третий. Ты тоже неэффективный, и он начал поднимать пистолет.
Я не смог это вытерпеть.
С безмолвным криком я прыгнул на него, вышиб из руки пистолет и обхватил девушку за талию.
Я ничего не сказал.
Он ничего не сказал.
Мы просто стояли молча, рассматривая друг друга, когда повернулись десять других членов Совета.
Я выхватил свободной рукой меч.
Мертвый человексамый неэффективный из всех возможных, высказался я. И я могу сделать такими нескольких из вас, если вы сделаете хоть один шаг.
Девушка теперь плакала от реакции на случившееся, и я от всего сердца жалел ее теперь даже больше, чем раньше.
Не беспокойся, Ала Мара, сказал я, вспомнив имя, названное ее покойным отцом. Они не причинят тебе вреда.
Один из Одиннадцати, находившийся дальше всех от меня, поднес к губам свисток, игнорируя мою угрозу. Его звук пронзил воздух, и я понял, что свисток предназначен для вызова стражи.
Закинув девушку на плечо, я кинулся по улице. Я знал, что воротаза следующим поворотом, и что если я смогу достаточно быстро создать дистанцию между собой и Одиннадцатью, то их стража не причинит мне вреда.
Задыхаясь, я свернул за угол и бросился к раскрытым воротам.
Когда я пробежал через ворота, ко мне бросились стражники, и я молился, чтобы мне удалось добраться до поджидавшего корабля прежде, чем все будет потеряно.
Хул Хаджи, должно быть, увидел, что меня преследуют стражники, потому что он вдруг появился у входа в гондолу воздушного корабля. Я швырнул ему девушку и повернулся как раз, чтобы отбить удары мечей первых двух человек.
С оружием они обращались неумело, и сперва я защищался легко. Но вскоре в бой вступили и другие, и мне пришлось бы туго, не окажись со мной рядом массивная фигура Хул Хаджи.
Вместе мы удерживали их, пока несколько не оказались на земле убитыми или ранеными.
Поднимайся на борт корабля, бросил мне вполголоса Хул Хаджи. Я тотчас же присоединюсь к тебе.
Все еще сражаясь, я сумел забраться в гондолу.
Хул Хаджи сделал один последний выпад, убивший стражника, и в возникшем в эту секунду затишье, прыгнул в гондолу.
Я стоял наготове у двери и тут же захлопнул ее. Предоставив Хул Хаджи запирать ее, я проскочил мимо все еще испуганной девушки и уселся за пульт управления кораблем.
Прошло всего несколько мгновений, и моторы мощно взревели, оживая. Я освободил якорные канаты, и вскоре мы поднимались в воздух.
Что теперь? спросил Хул Хаджи, мельком взглянув на девушку и усевшись в специально изготовленное для него кресло.
У меня есть сильное искушение сейчас же вернуться в Варналь, сказал я. Но вероятно, будет лучше всего сразу же отправиться к подземельям якша и посмотреть, не сможем ли мы найти машину для исцеления чумы. Еще лучше было бы, если бы нам удалось вступить в контакт с шивами.
Шивы редко вступают в контакты с нами, напомнил мне Хул Хаджи.
Но если бы они узнали!
Наверное, они знают.
Ладно, сказал я. Мы летим к подземельям якша. Наверное, там мы найдем средство вступить в контакт с шивами.
А что насчет девушки? спросил Хул Хаджи.
Ничего не остается, кроме как взять ее с собой, решил я. В конце концов, помогая ей в первый раз, я возложил на себя ответственность за ее дальнейшую судьбу.
И на меня, друг мой, улыбнулся Хул Хаджи, пожав мне плечи своей рукой.
Позади нас Ала Мара слабо проговорила:
Спасибо вам, незнакомцы. Если я буду вам чем-то мешать, высадите меня, где хотите. Вы сделали достаточно.
Чепуха! ответил я, устанавливая курс на север к подземельям якша.
Мне хочется в конце этого приключения вернуть тебя обратно в Кенд-Амрид.
Кроме того, у нас есть основания надеяться, что мы получим средства для уничтожения всех царящих там бед.
Наверное, тронутая этим, и явно вспомнив смерть отца, девушка снова принялась рыдать. Я обнаружил, что мне трудно не обращать внимания на ее эмоции, и прошло долгое время прежде, чем я смог подумать о способе, которым я рассчитывал найти машину, способную исцелить чуму, исходя из предположения, что она существовала в подземельях якша.
Пройдет еще несколько дней прежде, чем мы доберемся до своей цели. За это время я должен научить себя действовать и мыслить хладнокровно.
Я, конечно, не знал тогда, что ждало меня впереди. Если бы знал, то скорее всего, вернулся бы в Варналь.
Как оказалось, события скоро развернулись таким образом, что мы все оказались в отчаянном положении!
5. ВАРВАРЫ
Наконец, мы полетели над пустыней, решив навестить Мендишар, отечество Хул Хаджи, на обратном пути. Частично это было решением моего друга, поскольку он объяснил, что лишь недавно улетел оттуда и испытывал уверенность, что там у него в настоящее время забот нет.
Мы опустились перед очищенным нами раньше входом и, причалив воздушный корабль, оставили Алу Мару сторожить его.
У входа, накрытого нами в предыдущее путешествие листом сплава, не подверженным коррозии, мы заметили признаки того, что его потревожили.
Хул Хаджи указал на землю.
С тех пор, как мы его оставили, здесь побывали люди, сказал он. Вот отпечатки ног. А вот следы, как будто по земле волокли что-то тяжелое.
Что ты об этом скажешь, Майкл Кэйн?
На данный момент у меня не больше мыслей, чем у тебя, нахмурился я. Нам лучше вести себя осторожно. Наверное, внутри мы обнаружим следы, по которым сумеем распознать чужаков. Кто же мог залезть сюда?
Хул Хаджи покачал головой.
Отпечатки ног показывают, что это люди не моей расы, а твоейно, с другой стороны, никаких низкорослых людей в этих краях нет. Должно быть, они явились издалека.
Мы подняли крышку и прошли в прохладное помещение. Оно освещалось казавшимися неиссякаемыми огнями древней расы.
В свой последний визит мы соорудили деревянную лестницу, и ступеньки ее были теперь расщеплены и побиты, опять-таки доказывая, что по ним волокли тяжелые предметы.
Когда мы пробрались дальше в катакомбы якша, то ахнули от гнева, увидев учиненные разрушения. Машины валялись перевернутые и разбитые, сосуды с химическими веществамисломаны и разнесены вдребезги, артефакты частично уничтожены.
Мы шли дальше, через многие помещения подземного города, находя дальнейшие доказательства бесчувственного вандализма, пока не вошли в одно достаточно большое помещение и не нашли его почти пустым. Я вспомнил, что в этом месте хранились многие из наиболее интересных машин, машин, которые принесли нам множество интересных знаний, если дело дошло бы до их исследования.
Но они исчезли!
Где они?
Я не мог догадаться.
Вот тут-то мои уши уловили впереди звук движения, и я выхватил меч.
Хул Хаджи последовал моему примеру.
Как только мы сделали это, из двери напротив той, которой воспользовались мы, вбежало, размахивая мечами, множество людей с круглыми щитами из грубо кованного металла.
Однако, больше всего меня поразил в них тот факт, что все они оказались бородатыми. Люди, виденные мною на Марсе, были лишены волосяного покрова на лице.
Эти приземистые мускулистые люди носили тяжелые кожаные нагрудники, начисто лишенные обычных драгоценных камней. Единственными их украшениями являлись воротники и ножные браслеты из кованого металла, похожего на железо, хотя у некоторых они, казалось, были сделаны из золота или бронзы.
Они недружно остановились, так как мы приготовились встретить их с мечами наготове.
Один из них, косоглазый человек, даже более волосатый, чем большинство других, чуть склонил голову на бок и обратился к нам резким наглым тоном:
Кто вы? Что вы здесь делаете? Это наша область грабежа. Мы первые нашли ее.
Да ну, неужели?
Да, мы. Странно такой паре, как вы, оказаться здесь вместе. Я думал, что вы, синие гиганты, всегда деретесь с людьми вроде нас.
С людьми вроде вас обязательно нужно драться, судя по тому, что вы сделали с этим местом, ответил с отвращением в голосе Хул Хаджи.
Я хочу сказатьи с людьми вроде него тоже, уточнил бородатый, махнув мечом в моем направлении.
Этот вопрос не имеет значения, нетерпеливо бросил я. Так что перейдем к делу. Кто вы?
Не твое дело.
Может оказаться, что это наше дело! проворчал Хул Хаджи.
Бородатый резко и надменно рассмеялся.
Ах вот как? Ну, можете попробовать, если хотите. Мыбагарады. И наш вождьРокин Золотой. Мы самые свирепые бойцы по обе стороны Западного моря.
Так значит вы прибыли из-за Западного моря, догадался я.
Неужели ты слышал о нас?
Я покачал головой, но Хул Хаджи сказал:
Багарады. Я немного слышал о вас от своего отца. Варвары, грабители, налетчики из страны за Западным морем.
Я только однажды посетил Западный континент, да и то случайно, когда пережил приключения в странном Городе Паука, откуда мы с Хул Хаджи едва сбежали, спасая свои жизни. Так значит они тоже с того таинственного континента, неисследованного до сих пор марсианскими путешественниками.
Варвары! бородатый снова издал утробный смех. Может быть. Но скоро мы будем покорителями мира!
Как так? спросил я с подозрением.
Потому что у нас есть оружиеоружие, и не снившееся человеческим существам. Оружие некогда обитавших здесь Богов!
Они не были Богами, поправил я его. Скорее всего, жалкими демонами.
Что ты знаешь о Богах? нахмурился варвар.
Я же сказал тебе: построившие этот подземный город, не были богами.
Они были простыми людьми.
Ты говоришь ересь, гладкокожий! прорычал варвар. Поосторожней со словами! И все же, кто ты?
ЯМайкл Кэйн, брадинак Варналя.
Брадинак, да? Х-м-м, за тебя можно получить хороший выкуп, а?
Несомненно, холодно ответил я. Но это будет выкуп за труп, так как я скорее умру, сражаясь, чем позволю коснуться рукам таких, как вы.
Варвар ухмыльнулся, наслаждаясь оскорблением, полученным им.
А кто другой?
Ябради Хул Хаджи из Мендишара. Мне нет нужды повторять слова моего друга, поскольку они такие же, как мог бы сказать я. Хул Хаджи слегка переменил стойку.
Варвар задумчиво опустил свой косой взгляд.
Отлично, отлично. Два хороших приза, если мы сможем взять вас живыми, не так ли? ЯЗонорн Растерзайимя мое вполне заслуженное. В свое время я любил отрывать у людей конечность за конечностью.
Полезное занятие, насмешливо заметил я.
Его лицо стало серьезным.
Да, это так там, где правят багарады. Никто не сможет плюнуть в глаза Зонорну, кроме единственного человека, более сильного чем я.
Судя по тому, что ты говоришь, такого вообще нет, заметил я.
Я говорю о нашем собственном брадиРокине Золотом. Ты можешь оскорблять меня, и я оценю оскорбление по достоинству. Жаловаться я буду только, если оно окажется слабым. Но скажи мне хоть слово против Рокина, истинного военного бради, и я разрежу тебя на части. Мне не нужен меч или щит, когда я имею дело с человеком.
Так значит вы по приказу Рокина украли машины. Это так?
Приблизительно так.
А где теперь эти машины? Все еще по эту сторону Западного моря?
Некоторые да, некоторые нет.
Вы дураки, если имели смелость копаться в них. Они так же легко могут уничтожить вас, как и тех, против кого вы планировали их направить.
Не пытайтесь озаботить меня подобной болтовней, проворчал Зонорн.
Мы знаем, что делаем. Никогда не называй дураком человека из Багарада, пока не отрастишь свою бороду, он разразился хохотом, явно наслаждаясь обычной шуткой своего народа.
У меня нет бороды, напомнил я ему. А вы будете мудрецами, если вернете украденное. Вы не можете понять смысла того, что сделали, даже если бы я объяснил вам его.
Мы тебя не боимся, пробормотал он. И не боимся твоего здоровенного друга. Нас много, и мылучшие бойцы по любую сторону океана.
Тогда мы заключим сделку.
Какую сделку?
Если мы побьем вас в честном бою, вы привезете оборудование обратно, я подумал, что это может оказаться привлекательным для простых варварских обычаев.
Нельзя, отказался он, качая головой, словно разочарованно. По такому делу должен принять решение сам Рокин.
Тогда что же нам делать?
Я честный человек, задумчиво проговорил он. И у нас в настоящее время маловато сил. Я позволю вам уйти. Как насчет этого?
Вы боитесь с нами драться, не правда ли? рассмеялся, поглаживая меч Хул Хаджи.
Этого говорить не следовало.
Если бы Зонорн отпустил нас восвояси, мы смогли бы вернуться с силами Мендишара и остановить их прежде, чем они погрузятся на свои корабли и отплывут на западный континент.
Но Хул Хаджи задел варварскую гордость Зонорна.