Я снова кивнула.
Джоэл ходил вокруг стола, то и дело останавливаясь у окон, чтобы обследовать задний двор. Когда он подошел ко мне, то был мрачнее тучи. Я не была напугана. Я была слишком уставшей для кипящего скандала. Поэтому я помалкивала. Смотрела, как он мечется по кухне. Ждала, когда он успокоится.
Он поднял и подтащил стул, а потом уселся на него.
Покажи мне свою руку.
Я положила свою руку в его ладонью вверх. Малиновые проколы покрыли мою кожу от запястья до кончиков пальцев наподобие татуировки. Я наблюдала за выражением его глаз, а потом задала вопрос, который волновал нас обоих:
Я теперь заражена?
Он резко поднял голову, и выражение его лица было мягким.
Нет, дет-а. Так как ты, кажется, имеешь иммунитет к вирусу, передающемуся воздушно-капельным путем, нам стоит волноваться теперь только об укусах. Та ротоподобная штука должна впрыснуть в тебя состав. Так заражаются мужчины, он сжал мою руку. Я могу многого не знать о том, что происходит сейчас, но в этом я уверен.
Откуда ты знаешь? Я могу быть уже заражена и ничего об этом не знать. Какие симптомы?
Его вздрагивание отразило мое внутреннее состояние. Я бы хотела не задавать этот вопрос. Сейчас мы оба переживали наши худшие моменты, отвечая на него каждый сам себе. Жар. Истончившаяся кожа превратилась в серую, а затем в зеленую. Кровавая рвота, пропитавшая простыню с бабочками. Перекошенные лица. Сужающиеся зрачки, пока их не стало видно вообще. Крошечные затвердевающие ручки, которые затем удлинились.
Ты прав. Я не заражена, я с трудом подняла свои глаза на него. От человека-тли немного осталось. Я проверяла с террасы несколько раз, пока не село солнце.
Он потрогал мою руку.
Может быть, что-то есть в этой теории воды, да? муж положил мою руку на стол и поднялся, чтобы взять аптечку.
Есть кое-что еще, сказала я. Это прозвучит наивно, но я не боялась его. Я почувствовала Не знаю, как сказать, инстинкт, возможно, который я раньше не замечала. Я имею в виду, что волновалась сначала. Но потом, я вспомнила свои уроки самообороны и поняла, как с ним справиться.
Это называется адреналин. Наши бабушки использовали его, чтобы поднять машину, спасая своего ребенка, Джоэл вернулся с антисептиком и бинтами. Не имеет значения. В следующий раз ты будешь вооружена. Больше никаких близких контактов.
Ну как скажешь, «вот только этот близкий контакт впервые за два месяца заставил меня почувствовать себя живой».
***
Хотя у Джоэла день был не столь насыщен, как мой, его продуктивность была намного выше и подняла наш боевой дух. Он собрал большую часть вещей из нашего списка необходимых запасов, в основном, добывая их из опустевших домов. Все заправки были пусты, но он откачал больше бензина, чем нам было нужно из брошенных машин.
У большинства городов поблизости отключилось электроснабжение, сказал он. Скоро то же случится и с Грин-Валли.
Вода уже перестала поступать два дня назад.
Муж стоял и рылся в одном из своих мешков.
Я столкнулся с двумя мужчинами сегодня. И видел с полдюжины мутировавших людей. Ничего существенного не удалось добиться от мужчин. Они были очень напуганы. Никто из них не выходил из дома уже довольно давно.
Две недели прошло с тех пор, как я выползла из своей депрессии. Последняя станция телевещания вышла из строя за неделю до этого. Мы жаждали общения, новостей, любой информации, которая дала бы нам надежду.
Джоэл поднял на меня взгляд, а потом снова вернулся к своей сумке.
Не думаю, что осталось много людей. А те, кто остался в живых, скорее всего, уехали.
Возможно, так и было. Я вспомнила статистику, касающуюся проблемы перенаселения страны, предоставленную Администрацией Социальной Безопасности. Моя невеселая улыбка скользнула по губам. Проблема решилась за одну ночь.
АСБ сообщало, что шестьдесят процентов населения страны было в возрасте от восемнадцати до шестидесяти четырех лет. Думаешь, группа выживших людей будет того же возраста?
Он кивнул, интерес возник в его глазах.
Раздели эти шестьдесят процентов на два, чтобы убрать погибших женщин, и процент выживших снизится до тридцати, и это будут, в основном, мужчины.
Но многие из этих мужчин умерли из-за атак мутировавших, преступлений, несчастных случаев или других болезней. В лучшем случае, около пятнадцати процентов человечества еще живы на сегодняшний день. Я бы даже сказала, ближе к десяти процентам, а без возможности размножаться это число будет только сокращаться.
Он стоял, сложив руки за спиной.
Ты такая заучка.
Что ж, я была числовым наркоманом по профессии и в данный момент была в отпуске по болезни от моей важной банковской должности. Мой работодатель назвал это психическим стрессом. Я потеряла своих детей. Психический стресснеподходящее слово, чтобы описать это. Хотя это не имело значения. Неделю спустя все мировые рынки пали.
Джоэл улыбнулся уголком рта.
У меня для тебя сюрприз.
Мои брови поползли вверх.
Он зашелестел почти пустой сумкой передо мной. Три знакомых очертания осели на ее дне.
Хочешь прокатиться на Мексиканских авиалиниях?
Я обернула свои руки вокруг его шеи и прошептала прямо в губы:
Ах, мистер Делина, не стоило.
Ммм Я подумал, нам обоим не помешает небольшой побег.
Он притянул меня к себе. Прошелся поцелуями вдоль подбородка. Задержался у моего ушка. В его голосе проскакивало рычание, исходящее прямо из глубины его груди.
Вот как это будет. Мы раскурим марихуану на веранде. Потом ты будешь объезжать меня, пока нас не накроет по второму кругу. И, когда мы будем лежать удовлетворенные и потерянные в удовольствии, я нагну тебя над кроватью и буду брать сзади, пока ты не начнешь кричать для меня.
Он прекрасно знал, что его рассказ делает со мной. Забытое чувство вспыхнуло в моем лоне. Я сжала свои бедра в нетерпении и схватила упаковку пива с полки.
Почему мы до сих пор говорим?
На веранде мы расположились на диване. Муж затянулся и передал мне косячок.
Я покрутила самокрутку между пальцами.
Где ты это только достал?
Помнишь панка, который всегда парковал свою тарантайку в конце улицы у самого подножия холма? он кивнул головой в сторону улицы. Из бардачка тарантайки.
Он убрал выбившуюся прядь волос с моего лица.
Чертовски здорово видеть, что некоторые твои пороки возвращаются.
Я раздавила окурок в пепельнице и наморщила нос, смотря на него.
Мы говорим о никотиновой зависимости или о секс-зависимости?
Ты чертовски хорошо знаешь, что пачка-в-деньвот, что мне не нравилось.
Я оседлала его бедра и уперлась руками в спинку дивана по обе стороны от его головы.
Рот Джоэла поймал мой, и его эрекция уперся мне в живот.
Мне жаль, что я накричал на тебя сегодня.
Я провела пальцем по его губам.
Я знаю.
Раньше ты, не колеблясь, могла постоять за себя, когда я был таким вспыльчивым.
Я пожала плечами.
Я знаю.
Я не винила его за потерю контроля. На него и так навалилось много вины за то, что он оставляет меня одну, уходя каждый раз из дома. Я ослушалась его и поплатилась за это.
Его пальцы сжали мою талию. Его бедра уперлись в мои.
Я буду спать лучше, когда все твои пороки вернутся. Но я бы подождал подольше возвращение твоего характера.
Тогда давай сосредоточимся на одной плохой привычке за раз? я прошлась пальцами по его соскам, и его спина выгнулась.
Он сорвал мою ночнушку и исполнил свои обещания. Я кричала для него не один раз и вновь вернула ту часть себя, которую думала уже похоронила. Значило ли это, что я двигаюсь вперед? Я наконец-то победила свою скорбь? Куда делись все слезы? Может, они никогда не вернутся?
После того, как мы преодолели первую слабость после секса, дурманящего дыма и воспоминаний об ушедшей хорошей жизни, наши разговоры стали намного легче, несмотря на множество серьезных решений и опасностей, ожидающих нас снаружи.
И ни один из нас не хотел отвечать на вопрос, мучающий обоих. «Почему я выжила?»
Апрельжесточайший месяц
Т.С. Элиот
Глава 4День дурака
С ножницами в руках я смотрела на свое отражение в зеркале без всякого тщеславия, а именно на свои длинные волосы, которые так нравились Джоэлу. Я отделила прядь и срезала десять дюймов (прим. около 25 см). Локон упал на пол. Никакого сожаления это не принесло. Как впрочем, и исчезновение человечества.
Оглядываясь назад, я понимаю, что мы должны были это предвидеть. Эскалация религиозных волнений (прим. Эскала́цияпостепенное увеличение, усиление, расширение чего-либо). Этнические конфликты. Политические противостояния. Мы должны были ждать чего-то подобного. Это происходило по всему миру, в каждой стране, в каждом городе.
Я выбрала следующую прядь волос и снова срезала десять дюймов.
Растущая бравада со стороны исламистских экстремистов усилила вооруженную борьбу с ну, со всеми, кто не был мусульманином. Соединенные Штаты потратили годы на поиски зачинщиков. Но все изменилось первого апреля, когда война пришла на землю США. Я попыталась окружить стеной свои воспоминания о дне, когда началась эпидемия, вызванная вспышкой вируса. Чудовищный комок горя застрял у меня в горле, и воспоминания прорвались в мои мысли.
Я была на работе и сидела в конференц-зале, когда на экране телефона замигал номер начальной школы Грин Валли. Это была школьная медсестра. У Аарона и Анны началась лихорадка. Я позвонила Джоэлу и ушла с работы пораньше, чтобы забрать детей.
Анна и Аарон умерли десять часов спустя.
Я выдернула запутавшийся гребень из колтуна в волосах. И сдалась. Я просто вырезала его и этим подчеркнула свое лицо. Затем перевела взгляд на следующую прядь, упавшую на глаза.
Те последние десять часов прокручивались в моей голове каждый день с тех пор. Зарывшись в одеяла на кровати Анны, мои «А» держались друг за друга, когда их бросало то в жар, то в холод. Джоэл и я держали их в своих руках. Мы пели вместе с ними их любимые песни. Когда их голоса ослабли, мы читали им. Они периодически приходили в сознание, и я говорила им:
Когда вам станет лучше, мы пойдем гулять в парк. Мы будем кататься на той большой горке, которую вы так любите.
Две маленькие головки кивали в ответ.
Мы пойдем в зоопарк. Вы знаете, что там появился новый полярный мишка? Мы навестим его.
Этим я заслуживала бледные улыбки. Я нацеловывала их маленькие личики и ручки.
Мама вас так любит.
Когда Аарон испустил последний вздох, Анна дотронулась до его щеки.
Мама? Куда ушел мой брат?
Я покачала головой. Вес дома обрушился на меня и придавил мою грудь. Стены начали сжиматься, давя на плечи, не давая возможности дышать.
Не волнуйся, мама. Я его найду, изгибы рта Анны расслабились, движение груди замедлилось, и ее дыхание остановилось.
Я ухватилась за открытые ножницы. Острым концом полоснула по запястью. Кровь сочилась по моей руке и собиралась красной лужицей в изгибе локтя. Я не проронила ни одной слезинки в своем горе. Джоэл всегда дразнил меня, что я родилась без слезных желез. Даже несмотря на смерть моих детей, несмотря на все глубины отчаяния, в которые я погружалась, мои глаза оставались сухими.
Мы никогда не влияли на наших детей в области религиозного воспитания. Они задавали множество вопросов о сотворении мира и смерти, на которые мы просто пожимали плечами и спрашивали, что они думают по этому поводу. Даже в самых худших кошмарах мы не были готовы к таким вопросам от нашей умирающей дочери.
«Куда ушел мой брат?»
Я загнала кончик ножниц глубже себе в запястье. Может быть, для меня истекать кровью то же самое, что и плакать? Кончики ножниц были холодными и беспощадными к моей коже. Я надавила сильнее. Кровавое пятно начинало сворачиваться. Я ждала, пока вытечет достаточно крови, чтобы почувствовать спокойствие и мир, пока моя кровь впитывается в ковер.
Они теперь короче, чем мои.
Я подпрыгнула. Джоэл стоял, прислонившись к дверной раме. Я проследила за его взглядом, обращенным к моему запястью. Ножницы зависли над неповрежденной кожей. Я сморгнула яркую фантазию и отложила ножницы в сторону.
Даа я прочистила горло. Я пыталась повторить стиль мажорных мальчиков. Думаешь, сойду за одного из них?
Он уставился на мою грудь, и ухмылка приклеилась к его лицу.
Я прижала ладони к груди.
Я могу сделать их менее заметными. Как думаешь?
Он поцеловал меня.
Думаю, бронежилет и оружие помогут.
Я вернула поцелуй с такой любовью к нему, какая была подстать моей ненависти к этому миру.
Пойдем, он повел меня к нашему логову.
Я расположилась на одной стороне дивана. Из комнаты хорошо просматривались оба этажа, и окна выходили прямо на террасу. Отражение бликов от воды в бассейне мерцало на стенах цвета хаки. Прямо за нами лестница вела на открытый балкон на втором этаже. Этаж, который раньше занимала семилетняя девочка, искусная в рисовании цветов, и шестилетний мальчик, гордо покоряющий «Лего» и «Звездные Войны» в Xbox. То, что наша спальня находилась на первом этаже, делало игнорирование верхних этажей немного легче.
Джоэл присел на колени передо мной, захватил мой рот своими губами и спас мои мысли. Я упивалась ощущением его веса на мне.
Мы прервались, чтобы глотнуть воздуха. Хорошо осознавать, что я все еще могу завестись от одного поцелуя. Его голос был хриплым.
Чем были одержимы твои мысли в ванной?
Он слишком хорошо знал, как мое волнение распаляет меня, продолжая двигаться все ближе к развилке между моих ног.
Я обернула свои ноги вокруг его бедер.
Вирусом.
Его взгляд метнулся к верхней ступеньке лестницы. Он напрягся, будто вовлеченный в какую-то внутреннюю борьбу. Его челюсти сжались, расслабились, а потом он посмотрел на меня своим тяжелым взглядом и решительно сказал:
Вирусом, который ты пережила.
Его губы продолжили свое путешествие по моей шее.
Вирус, который был создан исламистскими экстремистами и выпущен в аэропорту Денвер Интернешнл. Вирус, который убивал или изменял в течение нескольких часов после заражения.
Его рот парил над моей грудью, и моя футболка стала влажной в этой области. Я выдохнула:
Да, тот самый.
Мы сбросили нашу одежду на пол. Оружие последовало за ней. Капля пота пробежала по моей спине и упала на кожаный диван. Его губы нашли мои, его мускулы обвились вокруг меня. Наши поцелуи углубились. Мы начали делить дыхание на двоих.
Я самый везучий мужчина на планете, прорычал он.
Ага
Яединственный мужчина, который может заняться любовью со своей женой.
Я вздохнула. Мы не могли знать наверняка, что я была единственной женщиной. И он говорил мне, что женщины не мутировали немедленно после заражения. Может быть, некоторые выздоровели после заражения.
Он отстранился.
Где ты витаешь?
Почему они зовут их нимфами?
Он уперся подбородком в кулак.
Нимфаэто неповзрослевшая версия жука. Словно детеныш жука.
Это означало, что нимфы вырастают и превращаются в половозрелую особь. И значит, становиться тлей могут не только мужчины.
Что ты знаешь о них?
Он провел пальцем вдоль моих ребер.
Я ничего не знаю, Дет-а. Не видел ни одной с той первой пары недель. Думаю, что они все умерли. На тех видео, что я видел, они выглядели больными, но не страшными, по крайней мере, пока не нападали. Не такими страшными, как мужчины-тли.
Я подумала об алебастровых глазах, уставившихся на меня, когда мутировавший сосед затащил меня на дно бассейна.
Но они нападали на людей. Превращали их в монстров.
Да, но в те первые дни все делали, что требовалось, чтобы защитить свои семьи. Честно, Иви, я не знаю, чтобы я сделал, если бы ты проснулась рядом со мной с яйцами вместо глаз. Это как раз то, что большинство мужей и парней не пережили.
Не пережили. Он имел в виду мутировали. В отличие от всех детей и пожилых людей, которые умерли, потому что были слишком слабы, чтобы пережить изменение.
Пальцы двинулись вниз, изучили мое бедро, погладили и закружили свой путь к внутренней стороне бедра. Его тело вибрировало, вжавшись в мое. Тревожные складки исчезли с его лба, и жар в его глазах выжег остатки моего беспокойства. В момент, когда он наполнил меня, и наши тела соприкоснулись с громким шлепком, буря удовольствияэто было все, о чем я могла думать.
Пум.
Приглушенное эхо из подвала заставило нас замереть, и словно выкачало весь воздух из помещения. Никто из нас не двигался. Не дышал.
Пум. Пум. Пум.
Стены завибрировали. Потом разбилось стекло. Окно в подвале.
Я резко вздохнула.
Джоэл?
Он спрыгнул с меня, собрал оружие. Я следовала за ним по пятам, мой пульс отдавался у меня в ушах. В нашей спальне он оделся и пристегнул кобуру к своему поясу с крюками.
Я натянула одежду дрожащими пальцами.
Куда ты?
Шшш, муж сунул мне карабин. Останься здесь.
Нет.
Он сузил глаза, смотря на меня, и прошипел сквозь сжатую челюсть.
Останься. Здесь.
Скрип. Скрип. Пум. Дверь в подвал.
Пошел ты.
Черт, Иви, он издал нетерпеливый вздох. Не забудь свой жилет.
Джоэл мотнул головой в сторону моего пуленепробиваемого жилета, висящего в углу на болтах.
Я притащила жилет, пристегнув к нему карабин, и нашла мужа, присевшим у верхних ступеней лестницы в подвал. Мы не могли сказать, осталась ли дверь внизу закрытой. Мешки с песком были сложены до самого потолка высотой в три ступени. Настоящие баррикады. Укладывание мешков с песком, их сбор и наполнение заняло у него около недели. Еще одна проблема, которую он решал сам.
Царапание и скрип становились настойчивее.
Что бы это ни было, оно не может попасть внутрь, прошептала я.
Оно уже внутри. Оно уже внутри нашего чертового дома, глубокие морщины омрачили его лоб.
Хорошо. Но оно не сможет добраться до нас.
Скрип и шорох прекратились. Отдаленный шум волн прорезал внезапно наступившую тишину. Звук бьющихся о берег волн в период отлива. Но это была не вода. Это был песок. Устойчивый поток песка высыпался из нашей заграждающей стены.
Давайте не оглядываться назад в гневе и не взирать вперёд со страхом, а смотреть вокруг, будучи ко всему готовыми и всё осознающими.
Джеймс Тёрбер
Глава 5Не оглядывайся назад
Оранжевое свечение распространилось над горизонтом и разогнало серую мглу пурпурного неба над нами. Джоэл и я сползли по склону, идущему вдоль нашего дома, на задний двор, где был открыт внешний вход в подвал.
Муж поднял кулак вверх и глазами предупредил меня остановиться. Я кивнула. Вокруг тишина. Мы двигались по краю темных пятен, пока я собирала все свое мужество. Правильное ли решение мы приняли? Мы могли подождать у мешков с песком, пока они не опустели бы, и убить ублюдков, когда те попытались бы пройти внутрь. Может быть, еще не поздно было вернуться.
Мы завернули за последний поворот, и я последовала за мужем шаг в шаг, пока мы подходили к небольшим окошкам, расположенным по периметру подвала. Мотыльки отскакивали от широкой линзы моего фонаря как попкорн от раскаленной сковородки. Осколки стекла стали хрустеть под нашими ботинками, когда мы приблизились к окну под прикрытием террасы, находящейся над нами на сорок футов выше.
Спина Джоэла напряглась. Потом он втянул полные легкие воздуха и испустил пронзительный свист. Я сжалась. Мои глаза устремились за наши спины, ожидая, что тени скользнут по заднему двору и нападут на нас.
Он прокричал в дыру:
Привет.
Жаба прохрипела брачную песню из густой осоки, окружающей лес.
Выходите! прокричал муж.
Кузнечики звонко ответили им из зарослей травы.
Выходите немедленно, или я сожгу все здесь к чертям.
Ага, как же. Как будто я позволила бы ему сделать это. Прошло несколько минут. Темнота внутри осталась неподвижной. Создания летней ночи трещали вокруг нас.
Джоэл поймал мой взгляд.
Помнишь план?
Да. План, с которым я не соглашалась. План, согласно которому он отправлялся за угрозой, если она не выходила к нам. План, согласно которому я оставалась снаружи на страже. Я отдала ему фонарик. Я растеряла все свои аргументы еще в доме. Дальнейшее препирательство ничего бы мне не дало.
Он взял фонарик и полез в узкое окошко, исчезая в темноте подвала.
Я бросила взгляд на бассейн. Это была часть плана, которую я ненавидела больше всего. Если он не вернется через несколько минут, я должна была бежать. Уезжать. И не оглядываться назад.
Грохот прошелся эхом по кафельному полу подвала. Я никогда не была хороша в следовании приказам.
Я ступила на подоконник и поискала свет от его фонарика. Но там была только смоляная чернота.
Джоэл? один удар сердца. Два.
Почему мы не взяли два фонарика? Даже несмотря на спешку, мы должны были спланировать все лучше. Я сделала прерывистый вдох. Непривычная тяжесть жилета сковывала мои движения, когда я стала медленно продвигаться вдоль стены, выставив вперед одну ногу. Затхлый запах подвала нес в себе нотку горечи. Металла. Крови.
Я уже собиралась открыть рот и произнести имя Джоэла. Но из моего рта вырвался только беззвучный вздох. Мой ботинок задел что-то. Металл звякнул в темноте.
Его фонарик. Источник грохота.
Мои мышцы напряглись, как только я остановилась. Я успокаивала свое дыхание и выжидала, пока отголоски грохота затихнут, проносясь через подвал.
Шорох донесся из следующей комнаты. Комнаты, в которой была лестница.
Джоэл?
Силуэт мужчины освещал дверной проем. Как это было возможно, чтобы он светился? Сгорбившись, он провел клешнями по рту. Черная кровь пульсировала под мерцающей кожей, которая растянулась, как у насытившегося клеща. Его голод был настолько ощутим, что, казалось, питал силу его свечения.
Он повернул голову направо. Потом налево. Мог ли он видеть меня? Я крепче сжала карабин. Подняла оружие на уровень своей челюсти. «Черт, где же Джоэл? Если я начну пальбу, то могу случайно попасть в него». Винтовка клацнула в моей руке.
Человек-тля присел на задние конечности и наклонился вперед, протянув клешни ко мне.
Мой палец был скользим от пота рядом со спусковым крючком. Он подбирался все ближе. Я ждала.
В нескольких футах от меня человек-тля раскрыл свои челюсти и сплюнул отвратительную жижу себе на грудь. Его тело задрожало. Затем он сильно ударил предплечьями и испустил пронзительное жужжание. Звук был головокружительным. Я покачнулась дезориентированная.
Он сделал выпад в мою сторону угрожающим движением, стараясь схватить мое тело. Я оттолкнулась от него ногами и упала на спину, затылком больно ударившись о плитку. Чертов жилет не позволял нормально двигаться. Жук воспользовался моим неловким копошением и щелкнул своей опасной челюстью у меня перед лицом, капая жидкостью, похожей на кленовые сироп, на мои щеки. Острый кончик языка, выскользнувший из его рта, стал резать мой жилет на полоски.
Каким-то образом, во время падения у меня получилось расположить дуло карабина под его челюстью. Мой палец сделал последнее движение на спусковом крючке. Я сильно нажала. Отдача волной срикошетила по моим ребрам, и безжизненное тело распласталось на мне.
Я лежала на спине, онемевшая и пытающаяся сморгнуть запекшуюся кровь, которая стекала в мои глаза.
Джоэл! я подавилась этим криком. «Пожалуйста, ответь. Пожалуйста, будь в порядке».
Медленный поток крови человека-тли стекал по моей шее к затылку, пропитывал волосы на моей голове, находя себе путь к моей спине сквозь жилет. Это была просто кровь. Она не могла меня заразить.
Я, напрягшись, оттолкнула тело, откатила его с рычанием.
Джоэл! крикнула я громче в этот раз.
Иви? его шаги стали приближаться в ускоренном темпе.
Сковывающий ужас покинул мои мышцы, и это позволило мне расслабиться. Я прикрыла глаза тыльной стороной ладони.
Иви, его руки ощупали мое тело. Иви. Черт слава Богу, ты в порядке. Прости меня. Я уронил чертов фонарик. А потом гаденыш ударил меня и вырубил. Иви, прости меня.
В голосе мужа чувствовалось напряжение и глубина его любвион был моим существованием. Было очень больно понимать и осознавать, что один укус мог украсть его у меня.
Был только один?
Джоэл повернул голову, его глаза прорезали темноту, рассматривая скрытый в тени труп, лежащий сбоку от меня.
Да.
Мы уезжаем, я обхватила его челюсть рукой и поймала его взгляд. Мы пакуемся и отправляемся к моему отцу.
Дом моего отца находился на озере Помм де Терр и был в трех часах езды. Он был изолирован, стоял на озере, и его было легче защищать. Он был безопаснее.
Муж протянул свою руку мне и помог подняться на ноги.
***
Мы бы не уехали, пока не обезопасили дом, над которым так тяжело работали, чтобы назвать его своим домом. Мы надеялись когда-нибудь вернуться. Мы не говорили, пока трудились в ночи, упаковывая наши вещи и закрывая уязвимые точки входа.
Рано утром я стояла у кухонного окна и наблюдала за каплями дождя, падающими на поверхность бассейна. Джоэл прислонил кусок фанеры к стене и ждал, пока я отойду. Осталось заколотить последнее окно.
Я отошла в сторону.
Что еще осталось погрузить в джип?
Он поднял фанеру и установил на окно.
Ты забрала последнюю зимнюю одежду?
Да. Только одежду из нашего шкафа.
Его глаза устремились вверх по лестнице. Мы хранили большую часть сезонной одежды наверху, на чердаке, но ни один из нас не хотел идти наверх.
Ты знаешь, что нам нужно будет попрощаться с их комнатами, сказала я. С их вещами.
Он отвел взгляд и принялся прикручивать фанеру к окну. Холодок пробежал по моему позвоночнику. Я знала, что если не поднимусь туда, то никогда не обрету спокойствия.
Джоэл вкрутил последний болт и оперся о доску.
Я знаю.
Темные круги образовались вокруг его глаз. Мы не говорили о предыдущей ночи. Так же, как мы не говорили о последней ночи, проведенной с нашими «А». Когда Анна испустила последний вздох, каким-то образом, я поднялась на ноги и вышла из комнаты. Я скользнула в нашу постель и в свое отчаяние на два месяца. Я не должна была бросать его, чтобы он заботился об их телах в одиночку. Я знала, что морги отказали ему. Слишком много было тел. Слишком сильный страх был перед заражением. Но я оставалась в кровати, скованная темнотой своей депрессии.
Мое горло сдавило. Я попятилась от его подавленного взгляда. Его голос раздался, словно издали.
Не делай этого. Не погружайся в то место снова.
Он кремировал наших малышей на заднем дворе. Я помнила вьющийся столб от костра, который было видно с моей кровати, и дым, заполнивший террасу на несколько часов, словно насмешка Танатоса (прим. Танатостермин, используемый для обозначения влечения к смерти. В древней мифологии Танатосэто бог смерти). Воплощение смерти.
Мое сердце билось в клетке из ребер, словно хотело вырваться. Метательные ножи, подаренные Джоэлом несколько лет назад, могли бы утихомирить его. Я фантазировала, как прокалываю пульсирующую штуку в моей груди при помощи шести дюймов высокоуглеродистой стали. Под правильным углом между двух ребер я бы ударила по ручке ножа быстро и сильно.
Иви. Перестань, черт возьми. Мы скорбели по-разному. И делать это поодиночке было нашим способом, муж схватил меня за плечи и заставил посмотреть на себя.
Я с трудом сглотнула комок в горле.
Оке-ей, я ненавидела то, как слабо звучал мой голос.
Он притянул меня к своей груди и прижал губы к моей макушке.
Поэтому тебе нужно собраться. Затем мы поднимемся туда и попрощаемся. Потом, Иви? он поддерживал меня своим взглядом и не отводил его. Мы не будем оглядываться назад.
Его руки опустились, и он покинул комнату.
***
Я ухватилась за перила внизу лестницы и пыталась подготовить себя к комнатам наверху. Картинки-воспоминания наполнили меня. Нарисованная трава тянулась к пушистым облачкам в небе и делала ярче комнату Анны. Сверкающие бабочки свисали с потолка вокруг ее кровати с четырьмя колоннами, наполняя красотой и очарованием комнату, отображающую дух хозяйки. Комната Аарона была темным контрастом, с потолком и стенами, выкрашенными в черный. Верхняя часть кратера на нарисованной луне тянулась через весь потолок, переходя на всю стену. Вся поверхность луны была выкрашена флуоресцентной краской и светилась в темноте.
Вид их комнат заставил мой желудок скрутиться и послать в горло волны тошноты. Я стерла пот со лба и резко подскочила, когда Джоэл коснулся моей спины.
Ты готова? его голос был слабым.
Я переплела свои пальцы с его и сжала их. Мы посмотрели наверх и начали наш подъем. Я сосредоточилась на хороших воспоминаниях, таких, как мои «А» на балконе, украшенном гирляндами к Рождеству. Они прятались там, прижавшись к полу, и шпионили за Сантой внизу, которым был Джоэл с подушками, спрятанными в костюм Санты.