Женю твою похоронили. Отведя в сторону взгляд, ответил Виталий.
Да что ты несешь?! Разочарованно взглянув на товарища, спросил я. Это вот ее похоронили?! А?! Её что ли? сорвав голос, заорал на него я и ткнул пальцем в перепуганную рыжую девушку, выглядывающую из- за спины парня.
Ребят идите домой! Спокойно сказал Виталий. Видите человек не в себе от горя.
Слушай, это что он? вдруг покосившись на девушку, спросил парень.
Видимо он. Пожимая плечами ответила она парню, и попятившись увлекла его за собой.
Это вы о ком?! Сплюнув попавшую в рот дорожную грязь, спросил их я
Это они о тебе Сань. Обняв меня за плечи, ответил Виталий. Тут вся деревня о вас с ней говорит. А эти молодь, с города приехали, не знали тебя в лицо просто.
Ты про что Виталь? Трогая разбитую губу, произнес я.
О том, что ты с бабкой ее спал. Крякнув, с неохотой сказал Виталий.
Ты что сука несешь?! Вытаращив на него вспыхнувший взгляд, прошипел я.
Остынь! Резко выпрямившись, гаркнул Виталий. Я тебе говорил тогда, что разница у вас в возрасте чудовищная. Ты же и слушать не стал! Мужики наши до сих пор за пузырем только про тебя с ней треплются. Ты же нормальным мужиком был, и бабу у тебя всегда молодые были. А тут словно подменили тебя. Что тебя так одурманило то?!
Виталий, эмоционально и крайне серьезным видом продолжал свою безумную речь, а я словно оглушенный не разбирал его слов. Что это? Какой- то жестокий розыгрыш?! Они сейчас все засмеются, и все будет как прежде?! лихорадочно думал я. Но разбитая в кровь губа и грязная одежда все больше убивали во мне остатки надежды на это. Что происходит? Эмир сошел с ума, или мой рассудок покинул тронутую сединой голову?
Попятившись от своего друга, словно от прокаженного безумца, я заплетающимися ногами побрел к дому покойной. По дороге, то здесь, тотам, я ловил на себе стыдливые, насмешливые и местами брезгливые взгляды, стоящих у дороги людей. Соседские мальчишки гадко хихикали, тыкая на меня пальцем.
Весь этот театр абсурда постепенно начинал складываться в одну отчетливую, но отвратительную картину. Я вдруг вспомнил, что после того первого дня, я больше не видел той старухи, так любезно угостившей меня своей настойкой. И в памяти ярким пятном всплыло имя, Евгения Ивановна, старательно написанное на могильном кресте. И слова Виталия в тот вечер перед отъездом, о пресловутой разнице в возрасте, зазвучали иначе. В них больше чувствовалась скрытая зависть, а скорее Испанский стыд и сочувствие.
Я столько раз, слышал истории о приворотах, и даже снисходительно верил в них, но не мог и допустить мысли о том, что однажды стану героем одной из них.
Приблизившись к знакомым до боли воротам, и не поднимая глаз на собиравшихся на поминки людей, я вошел в дом. Пройдя через сени, и зал, я словно зная, куда шел, я отворил старую, обитую клеенкой дверь в комнату без окна. Внутри было темно, и я чиркнул зажигалкой. В полумраке я увидел стоящий в углу стол, с опрокинутым на нем подсвечником. По полу были разбросаны ветхие рукописи, с причудливыми пиктограммами. На полке стояла рамка, с фотографией красивой рыжеволосой девушкой, в свадебном платье, и держащей в руках пару белых голубей. Это была фотография той самой девушки, что я так беззаветно любил. Той, что была лишь моей все это время, и по иронии судьбы, никогда мне не принадлежала. Той, что все еще жила в моей памяти и сердце, и навеки покоилась в сырой и темной как мои глаза могиле.
В противоположном углу этой мрачно «кельи», я подобрал ту самую проклятую бутылку, из которой выпил тогда, всего лишь рюмку дряни, так жестоко превратившей мою мерзкую жизнь в Райский сон.
Сунув бутылку за пазуху, я снова отправился на кладбище. Дойдя до свежей могилы, деревенской ведьмы, я сел у ее креста, прислонившись спиной, на соседнюю ограду.
Достав из- за пазухи бутылку ее демонической «отравы» я жадно стал вливать ее себе в глотку. Давясь и кашляя, я упорно опустошил ее до дна. Я не знаю, зачем я это делал, возможно, хотел допить и сдохнуть, от этой вымышленной любви, или наоборот избавиться от нее с последней каплей. Так или иначе, я выпил все, и поднял свой пьяный взгляд на черно белое фото покойницы. С холодной таблички легкая улыбка на подернутом морщинами лице, больше походила на ухмылку. Она словно насмехалась над моей наивностью, упиваясь своей недосягаемостью. Меня замутило и вырвало. Пошатываясь, я поднялся, опираясь на ее крест, и в последний раз взглянул в бессовестные глаза, следящие за всеми моими движениями.
Тяжко вздыхая и спотыкаясь, я побрел к машине. Грузно сев на заднее сиденье, я молча уставился в окно. Машина тронулась, и за окнами побежали пустые картины поблекшего мира, оставляя позади закопанную в землю веру в человечность.
Я навеки покидал этот проклятый клочок земли, где даже святая любовь в Ангельском обличье, оказалась лишь коконом жестокого чудовища. По стеклам заморосил мелкий дождь. Хмурое небо, словно виновато пыталось омыть мои раны, а разбитая дорога все петляя среди лесов и полей, с каждой верстой накладывала все новые и новые швы, на мою искалеченную душу.
29.01.2014.
«Для создания обложки, использована художественная работа автора».