Зов Арахны
Глава 1
Отделанная под резное дерево, двойная автоматическая дверь открылась с тихим электрическим гулом. Помедлив секунду, Николай прошёл через неё, а его сопровождающий остался в коридоре. Сопровождающий. Интересно, военная бюрократия когда-нибудь поменяется? Называть конвоира сопровождающим, довольно скользко. Лицемерно. Этот лысый громила, из военной полиции, с искусственными глазами, должно быть процентов на девяносто киборг. Никто толком и не знает. Секретно.
Пройдя дверь, Николай оказался в комнате ожидания. Не могут они по-человечески. Пустая сквозная комната. Ни скамейки, ни секретаря. Так же, как в трибунале, дисциплинарная комиссия заставит его ждать решения по своим штрафным санкциям и назначению, стоя. Не доходя трёх уставных шагов до входа в кабинет, Николай остановился. Поставил ноги на ширине плеч, а руки заложил за спину по арестантски. Ростом не обижен, офицерская выправка ещё с Академии. Стандартные военные импланты и модификации тела, дополненные, однако, годами разносторонних тренировок. Русые, с отливом, волосы, короткая офицерская стрижка. Тёмно-синий, флотский повседневный мундир, сидел на нём как влитой. Вот только лычки и нарукавные значки энсина, вместо лейтенант-майорских, да всё ещё заметные следы отстёгнутых погон.
Ровно через три минуты дверь в кабинет открылась и Николай прошагал на положенное место, обозначенное на чёрном моноковролине жёлтым треугольником. Тёмно-бежевые стены, под дерево, глянцевый, белый потолок. Угловатый судейский стол, прямо по середине, позади, на стене государственный герб Альянса Независимых Колоний и символика Военно Космических Сил. Только флагов по углам не хватает, а в целом обстановка как и в трибунале скопления. Николай бегло окинул взглядом присутствующих. Первым в глаза бросился седой, долговязый и сухой, как сучок, англичанин, с погонами контр-адмирала. Он восседал посередине и его кресло было явно на несколько сантиметров выше двух других. Слева от него полноватый, лысый мулат, в форме ВКС без знаков отличия. Справачерноволосый южноевропеец в форме полковника внутренней безопасности флота. Человек среднего роста, среднего веса и с совершенно не запоминающимся лицом, неопределённого возраста.
Они явно переговаривались между собой через какую-то из местных сетей. А Николая уже три недели как отлучили от любых военных и гражданских коммуникаций. И это было к лучшему. Отсутствие контактов и информационный вакуум очень располагали к размышлениям.
Соколов Николай Викторович, проговорил мулат почти без акцента и продолжил на трансколониальном языке, две тысячи четыреста двадцать восьмого года рождения.
Так точно, эхом отозвался Николай.
Пока лысый делал какие-то пометки в своём компьютере, заговорил седой.
Я контр-адмирал Спаркс. И я руковожу этой дисциплинарной комиссией по штрафным санкциям, сказал старикан скрипучим, как старая половица, голосом.
Николай попытался вспомнить, не слышал ли он когда-нибудь об этом человеке. Не вспомнил. Двоих других Спаркс представлять, похоже, не собирается. Очень удобно. И чёрт с ним.
Итак. Три недели назад, двадцатого апреля две тысячи четыреста шестьдесят второго года, произошёл инцидент с вашим участием. В результате которого вы попали под трибунал, были разжалованы из лейтенант-майора в энсины. И списаны с эсминца «Киренаика».
Так точно, ответил Николай спокойно, не выказывая никаких эмоций. Не дождутся, крысы конторские.
Вы можете рассказать нам о сути инцидента? спросил Спаркс, в двух словах.
Николай уже знал, к чему клонит хитрый старый клещ. Всё произошедшее было не только записано со слов участников поминутно. Но и зафиксировано аппаратно в приложении к бортовому журналу. Вопрос же подталкивал штрафника облегчить или усугубить свою участь. Едва отвязавшись от трибунала, усугублять Николай ничего не собирался.
С моей стороны имело место сомнение в компетентности старшего комсостава корабля. Повлекшее за собой эмоциональное проявление неуставных отношений.
Вы разбили лица капитану и старшему помощнику, прямо на мостике, подал голос брюнет из флотской безопасности.
Николай кивнул и встав по стойке смирно, щёлкнул каблуками.
Так точно.
И каковы же были ваши мотивы? В чём причина ваших действий? не отставал безопасник.
Не раздумывая, Николай выдал заранее заготовленное:
Это была немотивированная вспышка насилия, спровоцированная длительным, непрекращающимся стрессом и личными проблемами, не имеющими отношения к службе, отрапортовал Соколов, в чём полностью раскаиваюсь и готов понести заслуженное наказание. Я уже принёс личные и письменные извинения капитану Перкинсу и старшему помощнику Лебовски.
Безопасник картинно закатил глаза и откинулся на спинку кресла. Контр-адмирал же ухмыльнулся уголком рта и слегка наклонил голову вперёд.
Своими словами вы противоречите своему же досье, проскрипел Спаркс.
Николай тоже картинно пожал плечами. Терять в этом направлении ему было уже нечего. Впечатлять он никого не собирался. На самом деле Соколову очень хотелось верить, что морды у обоих упомянутых людей болели дольше, чем костяшки на его руках. Вслух же он произнёс:
Люди меняются, господин контр-адмирал.
Старикан сверлил его взглядом из-под седых бровей. Молча. Потом сморщился, как курага и слегка хлопнул ладонью по столешнице.
В любом случае, вас вызвали на данное заседание комиссии, чтобы уведомить о решении относительно вашей дальнейшей службы.
Николай ничем не выказал волнения. Хотя внутри у него творилось чёрт знает что. Сейчас решается, фактически, его судьба. Заключительное заседание трибунала по его делу, проходило без него. Если на том закрытом слушании всё же дали ход его делу, хоть по одному параграфу, то всё не просто плохо. В таком случае он в заднице. С головой и с ногами.
Седой сухарь взял в руку распечатку. Прочистил горло и заговорил.
Энсин Соколов, военный трибунал сектора «Горгона» полностью передал ваше дело в компетенцию нашей дисциплинарной комиссии по санкциям и назначениям.
Камень, размером с небольшую луну, упал с души и покатился проч. А Спаркс, тем временем, продолжал:
Министерство обороны Альянса не может позволить себе разбрасываться ценными кадрами. Ваша квалификация достойна уважения, а затраты на вашу подготовку были слишком высоки. Вы переводитесь из состава ВКС в Космические Силы Пограничной Службы, в вашем нынешнем звании энсина. Ваше назначениеколониальное скопление «Гермес», сектор «Арахна». Вы поступите непосредственно в распоряжение командующего пограничными силами сектора, командора Штайнера. Вам всё ясно?
Теперь Николай мысленно плюнул в лицо контр, мать его, адмирала. Хоть это и не билет в военную тюрьму, хорошего мало. Самое дерьмовое назначение, какое только можно было бы придумать. Из флота в КСПС, да ещё и в «Арахне». Это настоящая задница. Самая что ни наесть жопа мира.
Но через секунду до него дошло. Спаркс «забыл» упомянуть последний пункт из рекомендательного заключения трибунала. Да, старый клещ, оказывается, совсем не прост, хитёр и предусмотрителен, этого не отнимешь. В каких-то своих интересах, разумеется. А для штрафника Соколова эта «забывчивость» Спаркса просто невероятное везение. Николай посмотрел в глаза контр-адмиралу. Кивнул и снова щёлкнул каблуками.
Так точно!
Очень хорошо, как ни в чём ни бывало проскрипел Спаркс, напомню, что операция проходит под грифом секретно. Соответственно, ваша подписка о неразглашении остаётся в силе до истечения срока давности. Транспорт снабжения из «Арахны» прибудет как раз завтра. На его борту вы и отправитесь на новое место службы. Свободны.
Энсин Соколов козырнул, развернулся кругом и промаршировал к выходу. Спаркс, проводив его взглядом, сложил руки домиком. Темнокожий толстяк молча встал и забрав свой планшет, вышел в служебный коридор. А вот брюнет в форме службы безопасности флота, встав с места, не пошёл следом, а шагнул к председателю комиссии.
Адмирал, заговорил безопасник, облокотившись на стол, вы не утвердили Соколову последний дисциплинарный пункт. О рекомендациях, относительно его служебных соответствий. Вы ведь о нём не забыли?
Разумеется нет.
В этом случае наказание можно было бы счесть недостаточным
Молодой человек, ядовито проскрипел Спаркс, глядя на собеседника как на идиота, я вас и так уже понял. Из ума я не выжил. Но вы, я вижу, не представляете себе, что означает этот ваш пункт для строевого офицера. Вы послужной список Соколова читали?
Безопасник прищурился и внимательно посмотрел на контр-адмирала, разглядывая его высохшее лицо. Внимательно, будто увидел его в первый раз.
Что же, вам виднее, ответил он наконец, пожав плечами.
Когда-то, в молодости, я был на его месте, мистер Галлини, контратаковал Спаркс, а вы, вашим рвением, можете, однажды, сами нажить себе подобное приключение.
В самом деле? поднял бровь брюнет.
Я на этой службе уже достаточно давно. Меняются не только люди. Но и конъюнктура.
Галлини несколько странно взглянул на Спаркса. В его глазах промелькнуло сомнение.
Не уверен, что я вас понял, адмирал.
Я вижу, что не поняли. Это всё?
Да, адмирал.
Спаркс не спеша поднялся из кресла и поправив китель, вышел.
Николай покинул кабинет, прошёл через, как он его про себя назвал, «предбанник», в коридор. «Сопровождающего» там уже не было. Обратно в камеру возвращаться ему предлагалось самому. Ничего, расположение отсеков на станции серии «голконда» Соколов знал, и неплохо.
На обратном пути в дисциплинарный блок, дежурный на входе отправил Николая в административную. Там ему вернули личные вещи и его офицерский «сундук». Герметичный титановый ящик для личных вещей, с кодовым замком, обтянутый снаружи и изнутри мягким материалом. Выглядел такой «сундук» как угловатый рюкзак, с лямками и ручкой. Николай сложил свои пожитки и вернулся в каюту номер восемь Д. Светящаяся полоска над номером на двери из жёлтой превратилась в зелёную. Что означало переход из статуса дисциплинарного заключенного в состав «без приписки».
Завалившись на кушетку, Николай погрузился в ставшие уже привычными размышления. Что же затеял этот Спаркс? С какого такого перепуга старый хрен смягчил ему наказание? В комиссии он даже не упомянул, за что ещё Николая распинали в трибунале. За что на самом деле. Прекрасно всё знает, но промолчал. И это новое назначение. Сектор «Арахна». За который десять лет шла самая масштабная и кровопролитная космическая война в истории АНК. Война с Консорциумом, закончившаяся сорок лет назад. Насколько он помнил, сейчас там нет даже флотской базы ВКС. Только два форпоста в системе Арахна Один и Арахна Зеро. Арахна Зеро, звучит то довольно нелепо, ни в одном другом секторе Альянса Независимых Колоний нет нулевых систем, всегда счёт начинается с единицы. А больше, собственно, он ничего и не знал про этот сектор, кроме слухов, да флотских баек. Мало чего можно было найти дельного даже в сетевых архивах. И ещё этот Штайнер. Где-то что-то он слышал об этом человеке. Николай чертыхнулся. Надо при первой же возможности узнать об «Арахне» и Штайнере как можно больше.
***
Утром первым делом Николай проверил почту, благо доступ к общей сети ему вернули. Как и его наручный уник. Не любил Соколов уники интегрированные в мозговые импланты. И не потому, что последние пятнадцать лет в моде максимальная «натуральность» тела. Просто ему претила сама мысль, что в его голову будет встроено устройство, имеющее постоянную сетевую связь. Нет, нейроимпланты это не для него. В почте не было ничего, кроме спама и стандартных уведомлений. Ни одного письма, ни от кого. За три недели ничего. И он мог понять, почему ничего нет от Алёны, их отношения развалились ещё до этого. И Жанну Николай тоже мог понять. Но вот Вадим Ни одного послания, ни единой весточки от Вадика. Первой мыслью было написать ему. А потом Николай увидел, что его письма прочитаны адресатом, когда уже состоялось предварительное слушание его дела. Но ни одного ответа. А ведь Вадик знал, насколько всё серьёзно. Поначалу Николай решил, что его друг просто очень занят. Но шли дни, а он ничего не написал, не поинтересовался ходом разбирательства. Потом на всю связь наложили запрет. А теперь, глядя в пустую почту, Соколов окончательно усвоил, что к чему. Желание писать старине Вадиму пропало навсегда. Слишком уж закадычными друзьями они были когда-то. Когда-то, всего три недели назад. Больше ничего ни от кого Соколов не ждал. Остальные его знакомые, в основном сослуживцы, уже «показали» себя во время инцидента, да и потом, на слушаниях. Николай закрыл почту и вышел из сети.
Затем его снова вызвали в административную. Борт из «Арахны» прибыл. Получив документы, Николай отправился в причальную зону станции. Доложиться пилоту борта А четыреста один и подняться на борт. Только никто не потрудился сообщить, к какому причалу или в какой ангар идти. Ведь ангаров на станции четыре, а причальных терминалов целых восемь. Посмотрев план этажа, он направился во внутреннюю транспортную диспетчерскую, узнавать, где его транспорт. Пытаясь по привычке сэкономить время, Николай решил идти кратчайшим путём, через технические коридоры ангара номер один. Разумеется, редко какой хитрый план, придуманный на ходу, выдерживает столкновение с реальностью.
Когда Николай вышел из сервисного коридора в ангар, по огороженному перилами техническому карнизу, то увидел, что на двери диспетчерской красовалась табличка «закрыто, вход с другой стороны». Тут же, сняв стеновую панель, грузный, бородатый техник копался в каком-то механизме. Переплетение труб, кабелей и гофрированных воздуховодов, скрывало большую часть устройства. Рядом попискивал служебный робот. Метровый цилиндр, диаметром в полметра, с четырьмя манипуляторами. Камеры на поворотной лапе, пневматический подъёмный механизм держал верхнюю часть на гусеничном шасси. Вообще-то именно робот должен был ковыряться тут, вместо человека. Но, по неизвестной Николаю причине, всё было наоборот. Техник, вытащил уже какую-то неисправную деталь и теперь, придерживая одной рукой крышку, повернулся к механическому помощнику за новой запасной частью. Но в этот самый момент, ремонтный робот, который должен был подать ему деталь, просто напросто завис. Техник выругался, так забористо и поэтично, что можно позавидовать. Николай подошёл к замершему механизму и забрав из манипулятора деталь, протянул технику. Тот поглядел на Николая, взял деталь, воткнул на место, провернул пару раз электроключом, после чего подключил кабели и закрыл крышку.
Достал уже этот чайник с руками, отдам в ремонт сегодня, пробурчал бородач, могу чем-то помочь? Или кого-то ищете, энсин?
Да какой я энсин. Так, погулять вышел, ответил Николай и поморщился.
Техник скосил взгляд на следы от погон и понимающе кивнул. А Николай решил спросить его о корабле, чтобы не обходить опять весь блок до диспетчерской.
Не подскажешь, где сейчас борт «Арахна» четыреста один?
Вон там, на погрузке, ответил бородач и показал скрюченным, чумазым пальцем вниз, за перила.
Николай глянул туда, куда указывал техник. Нижняя палуба транспортного ангара обычно служила для приёма нестандартных судов или грузов. На погрузке сейчас стоял только один корабль. Увидев довольно знакомые очертания, Николай хотел было присвистнуть, но не смог. От избытка эмоций. Только покачал головой и с шипением выдохнул себе под нос. Он предполагал, что за ним пришлют ржавое корыто, но то, что он увидел, превзошло самые смелые предположения. Норт Баргон семьдесят семь, некогда прозванный за свой внешний вид ледоколом. Чуть больше восьмидесяти метров в длину, почти пятьдесят в ширину. Единственный раз в живую такой корабль Николай видел только в Академии, в музее под открытым небом. Когда-то это был малый флотский топливозаправщик. Когда-то. Лет семьдесят назад. Ещё до перехода всех военных кораблей на волновые двигатели. Теперь внутренние баки для гелия сняты, на их месте оборудованы грузовые отсеки. Прежний плазменно-индукционный двигатель заменён на один из ранних волновых. С бортов и сверху корпус по большей части состоял из следов ремонта, да швов, от замены повреждённых панелей. На первый взгляд, единственной относительно новой деталью, был носовой сенсорный блок. Хорошо знакомый, хоть и морально устаревший, но ещё встречающийся на флоте «фокстрот», модель четырнадцать.