Катрин вывела свой «чудо-ящик» из шлюзового отсека и выжала из двигателя всё возможное. Местный диспетчер никак не отреагировал на это. Её посудина была здесь давно известна, как и манера пилотирования. Полчаса до ускорителя и коротенький скачок. Ещё семь часов полёта до транспортного терминала и посадка в ангар. В тот самый, из которого она, как во сне, выводила корабль после прощания с этим С ним.
В управлении же что-то кардинально поменялось. Катрин не могла уловить что именно, но обстановка стала иной. Правда лейтенант Шарви как и прежде, на месте секретаря командующего. Как всегда подтянут, аккуратен и учтив. А вот майора Маккелен на месте не оказалось. Зато дверь в кабинет командора открыл он сам и своим, как всегда пристальным, придирчивым взглядом, пригвоздил к месту.
Входи, лейтенант, серьёзным, даже слишком серьёзным тоном сказал Штайнер.
Майер кивнула и прошла в кабинет. Жалюзи на окне открыты и всё небольшое помещение залито солнцем. Командор оглядел её с ног до головы.
Итак, я тут слышал интересные новости. Будто какой-то пилот ас перестала заказывать выпивку. Ты разобралась в себе, девочка? спросил он, складывая руки за спиной.
Да, сэр, не задумываясь ответила она. Вопрос, откуда Штайнер об этом узнал, Катрин себе даже не задавала.
И больше никаких весёлых заплывов в бутылку?
Майер встретилась с командором глазами.
Так точно, командор. Никаких.
Штайнер выдержал паузу.
Что же, рад за тебя, Катрин. В таком случае, у меня для тебя новое назначение.
В её глазах что-то загорелось. Маленький, робкий, едва заметный огонёк.
Я тоже очень рада, сэр. Можно ли узнать, что это?
Командор отрицательно покачал головой, сверкая сединами в лучах солнца.
Нет, лейтенант. Ты узнаешь подробности по прибытии. Скажу только, что это связано с твоей основной лётной квалификацией.
Но начала было Майер, однако сразу осеклась, увидев взгляд Штайнера, это будет замечательно, сэр.
Я тоже так думаю. Сейчас же отправишься в Арахну Четыре, на станцию «Ярданг». Полетишь через Арахну Один, забросишь груз на «Фарватер Два», как обычно, затем воспользуешься не основным, а запасным ускорителем. На станции сразу доложишься капитану Пескову. Сдашь ему свой «чудо-ящик», потом получишь новое задание и технику. И андроида своего взять можно, да.
Командор шагнул к ней и взяв руками за плечи, заглянул в глаза.
Это крайне важная задача. И не только для нас с тобой. Я надеюсь на тебя, лейтенант.
Глава 11
Кварталы, прилегающие к району синдиката, всегда считались откровенно бандитскими. В них никогда, ни в какой день недели нельзя было встретить полицейских. Однако, как ни странно, уличной преступности здесь не было вообще. Синдикат соблюдал договорённости. Сегодня здесь было особенно тихо и особенно много вооружённых людей. Тот квартал, в который направлялась сейчас Лючия, принадлежал «Гуравонги». Пусть не слишком крупной была эта мафиозная группировка, но именно они славились лучшими традициями своих отмывочных твёрдо валютных сетей и контрабандных перевозок. И именно к их главе у Лючии было дело. Поручение Мадам должно быть выполнено. Так или иначе. Восемь боевых андроидов гарантируют это. Четверых она возьмёт с собой, советы полковника, как всегда, очень кстати.
При входе в ярко-синее здание штаба «Гуравонги», её встретил Мако, официальный представитель организации. Он окинул взглядом грозное сопровождение.
Прошу прощения, синьора Лючия, я всё понимаю, но четыре ваших боевых машины это уже слишком. Я не могу их пропустить.
Она вскинула брови в притворном недоумении.
Мистер Мако, теперь я вас не понимаю. На мой взгляд, вчера компания Курназир расставила все приоритеты. Быть может, мне стоит уйти? И прислать сюда полковника?
Глаза Мако вспыхнули, но он сумел сохранить каменно нейтральное выражение лица. Лючия даже невольно восхитилась его выдержкой. Через несколько секунд, Мако, согласно кивнув, сам открыл перед ней дверь и с поклоном пропустил вперёд. Лючия давно, ещё с первого сюда визита, знала, что в «Гуравонги» принято нарочито учтиво обращаться с гостями. В отличии от подавляющего большинства бандитских кланов, не важно, состоящих в синдикате или нет. Однако она уловила, как все здесь теперь поглядывали на сопровождавших её сегодня, четырёх боевых андроидов. И это вызывало у неё скрытую, внутреннюю улыбку.
Отоа ждал в общем приёмном зале, как впрочем и всегда. И как всегда, в окружении своих советников. Полумрак, старинная музыка, запах дорогого, натурального табака и живая, обнажённая танцовщица на столе. Телохранители, в гражданских бронекостюмах, замаскированных под деловую тройку, стоящие у входных дверей. Ничего здесь не меняется, хозяин этого места верен себе. Рослый, смуглый, хоть и явно европейской внешности, не слишком уже молодой, Лютер Отоа предпочитал, к тому же, строгие старомодные костюмы. На боевых андроидов гостьи он решил принципиально не обращать внимания. Теперь Мадам всё равно никому не оставляет большого выбора. Возможность спокойно вести дела в «Арахне», всё же стоит того, чтобы наступить на свою гордость и самолюбие.
А, синьора Лючия! Здравствуйте. Чудесный сегодня вечер, не правда ли? Даже дышится как-то свободнее. Без всех этих Хароку и Байдизо.
Добрый вечер, мистер Отоа, ответила Лючия, рада видеть вас в таком хорошем настроении.
Отоа жестом выпроводил стриптизёршу, взял из держателя на столике сигару и затянулся.
Так с чем вы сегодня пожаловали? Чем порадуете скромного делового человека? Мадам всё же покупает предложенный товар?
Лючия ждала этого вопроса. Начинается самая приятная для неё часть сегодняшнего спектакля.
О, нет. Не совсем, ответила она, улыбнувшись, Мадам покупает вас.
Улыбка медленно начала сползать с лица Лютера Отоа. Его советники переглянулись. А Лючия, выдержав нужную паузу, продолжила:
Десять миллионов дукатов. Наличными. Сегодня же. Разумеется, через синдикат.
Лючия несколько секунд любовалась тем, насколько вдруг не комфортно почувствовал себя главный «Гуравонги». Он даже поменял позу, приподнявшись в кресле.
И ваша организация станет, де факто, дочерней фирмой «Красной Портьеры», продолжила она, со всеми соответствующими обязательствами. В то же время, все ваши внутренние структуры останутся в полном вашем управлении.
Отоа молчал, становясь мрачнее с каждой секундой.
В противном случае половина этой суммы будет назначена наградой в синдикате. Прошу вас, мистер Отоа, не задерживайте меня. Я ещё должна успеть посетить губернатора.
Он сделал глубокий вдох и погасил сигару. Десять миллионов. И это только начальная ставка. Синдикат станет на сторону того, кто заплатит больше.
Вы совсем не оставляете мне выбора, дорогая Лючия, откровенно нехотя ответил Отоа, акцентировав на слове «дорогая», но мне только вот что интересно. Вы к губернатору с таким же предложением? И сколько, в таком случае, стоит губернатор?
Ах, дорогой мистер Отоа, проворковала Лючия, губернатор такой важный и занятой человек. Ему я озвучу соответствующие предложения. Всего наилучшего вам, ждите нашу посылку. А с синдикатом я все формальности улажу.
В свою очередь слегка поклонившись, Лючия отправилась к выходу.
Гвоздикина старалась не беспокоить командира, ведь он специально ей приказал охранять и молчать. Весь день, с небольшими перерывами на еду, разминку и пару коротеньких разговоров с ней, Соколов был занят анализом ситуации. Как он сам это назвал. Просматривал записи, слушал не шифрованные дельта передачи, перехваченные накануне. Делал какие-то пометки в своём унике. То сидел часами раздумывая, то ходил туда сюда, меряя шагами коридоры. Только ближе к полуночи успокоился и лёг спать. Так и не поделившись с ней своими соображениями. По показаниям приборов он спал уже больше часа.
Глядя через приоткрытую дверь на спящего Соколова, Гвоздикина окончательно поняла, что ей мешает разобраться в себе. Даже при отключении боевой системы контроля эмоций, механизмы регуляции гормональной активности живого мозга, продолжали работать в фоновом режиме. Находясь в соединении с боевой частью, «хризантема» не могла испытывать полный спектр эмоциональных переживаний и чувств. Это бы затрудняло выполнение боевых задач, а в некоторых случаях сделало бы вовсе небоеспособной. Военные инженеры учли все ошибки предыдущих разработок. В боевых режимах Наталья становилась хладнокровной машиной, с человеческим разумом.
Отойдя от двери в коридор, она заняла положение для выхода и открыла бронированную боевую оболочку. Гвоздикина отключила нейро магнитное соединение и высвободила из гнёзд искусственного позвоночника контрольные шунты резервной связи. Компактные фазовые реакторы продолжали гудеть, она не стала выключать оболочку, ведь выбралась же ненадолго. Всего-то собраться с мыслями и понять свои чувства. Голышом выпрыгнула на прохладный, гладкий пол. Снова заглянула в дверь, её командир продолжал мирно спать.
Зачем она опять на него пялится? Мужик как мужик. Почти вдвое старше неё. Ночное зрение модифицированных глаз выхватывало детали. Подробности. Ну да, высокий, подтянутый. Что она всё высматривает? Стоит голая у двери и вспоминает как увидела Соколова первый раз. Вчера. Нет, уже позавчера. Все прежние командиры Наталье были просто ненавистны. Для них она была вещью, предметом военного назначения. Или просто сопливой девчонкой, которую неплохо бы взять в оборот. Когда майор Маккелен сказала, что придаёт штрафницу Гвоздикину новому офицеру, Наталья не ждала ничего хорошего. Так называемая воспитательная работа и муштра всегда влекла за собой только отвращение к новому начальству. И всё повторялось. А в этот раз её никто не воспитывал в привычном понимании. В какой-то момент Наталье больше не нужны были словесные подзатыльники и зуботычины от майора Маккелен. Почему, из-за чего ей самой хотелось выполнять его приказы? Позавчера, когда он смотрел на её грудь, ей было не по себе. Так смотрел. А она краснела. А потом злилась. Настолько непривычная была ситуация. Зато её реакция привычная. Неуклюжая и глупая. Не смотря на то, что в армии и в КСПС Гвоздикину два года окружали практически одни мужчины, это ни сколько не помогало. И когда Соколов пошёл к старой ведьме, один и без оружия, она ведь за него переживала. А потом были снайперы и первый в её жизни настоящий бой.
Спящий Соколов шевельнулся, Гвоздикина вздрогнула и поняла, что обеими руками тискает себя за груди. Ей жарко и ноги дрожат. Хоть тело и было на три четверти искусственным, оно почти полностью сохраняло или имитировало реакции натурального. Отдёрнула ладони от грудей, едва не вскрикнув. Что она делает?! Совсем с ума сошла, Гвоздикина! Она выругалась на себя и на подгибающихся ногах побежала обратно к боевой оболочке.
Как и обещал командор, на третий день, в семь утра, Николай получил сообщение на командной частоте. А через полчаса Штайнер прибыл сам. Два аэротранспортёра высадили дюжину пассажиров, полевые ремонтные модули и несколько тележек на аэромагнитной подвеске, нагруженных контейнерами. Когда прибывшие направились с площадки в ангар, стало видно, что половина из них, это техники. Николай поприветствовал Штайнера и Маккелен, которые почему-то прибыли в корабельных защитных скафандрах. А так же сопровождавшего их Дюпре с тремя солдатами. А когда все они вошли внутрь, то стало заметно нечто совсем необычное. Четверо из шести техников выглядели и двигались одинаково. Андроиды. У всех четверых совершенно лысые головы и стилизованные под старину бороды. И у всех четверых на рукавах красные нашивки с логотипом «Технологий Курназир». Они подкатили своё оборудование и тут же начали осмотр космолёта. Двое техников людей внимательно за ними следили, периодически задавая вопросы. Андроиды при этом охотно отвечали и даже улыбались людям.
Дюпре почти сразу же отправился расставлять своих людей. Для чего, Николай не совсем понял, только если с целью не мешать Штайнеру что-то сказать или сделать. Ведь здание принадлежало «Технологиям Курназир». От кого здесь стоило защищать командора?
Уже распаковал? спросил Николая Штайнер, кивнув в сторону «кинжала», он явно был в хорошем расположении духа.
Да сэр, любопытство замучило. А ваши позавчерашние мероприятия удались?
Командор сверкнул своим излюбленным оскалом.
Первую скрипку играл не я.
Да, сэр, Курназир интересно всё разыграла, я тоже полюбовался представлением, поддакнул Соколов и решил спросить прямо в лоб, только, сэр, кто тут на чьей стороне? И ещё, нас всех за это не расстреляют?
Штайнер расхохотался. Было видно что он смеялся искренне. И даже стоявшая рядом Маккелен улыбнулась.
Нет, не расстреляют. Ну, может быть чуть позже. Если мы облажаемся. Помнится, ты хотел много чего у меня спросить. Но позволь старику взять слово первому.
С этими словами Штайнер кивнул майору. Она согласно кивнула в ответ и отошла.
Знаешь, как мы называли тогда вот этих птичек? начал командор с вопроса и сам же ответил, «ангелы смерти». Они появились в конце войны, в двадцатом. До этого были «стилеты», они тоже давали нам прикурить. Но эти стали просто ночным кошмаром. Каждая вторая их атака стоила нам корабля. Мы стали шарахаться от каждой луны, от каждого астероида. За каждым крупным объектом могли прятаться два-три вот таких красавца. На самом деле нас били все десять лет войны, жестоко били. Потери в боях у нас были просто жуткими.
Штайнер замолчал на минуту.
Ты ведь понимаешь, что в нормальной логике вещей такого просто не могло быть. Как и того, что ты видел позавчера.
Николай пожал плечами.
Скажу честно, сэр, ваши слова всё равно ничего для меня толком не прояснили. Но глядя на то, что создавал Консорциум, я начал понимать одно. О той войне я не знаю совсем ничего. Только какую-то чушь учил, что в школе, что в Академии.
Да. И это самый первый и самый главный шаг к пониманию того, что ты видишь сейчас здесь, в «Арахне».
Командор внимательно посмотрел на истребитель и копающихся в его люках техников.
Мне нужен хороший тактический офицер, снова заговорил Штайнер, переводя разговор на другую тему, а может быть даже старпом.
Хорошо стреляющий с эсминца по наземным целям? не удержался Николай.
Командор бросил на него знакомый взгляд. Как солдат на вошь.
Что-то ты слишком, всё-таки, языкастый, лейтенант. Ты всегда такой был?
Соколов отрицательно покрутил головой. Его опять занесло, надо всё же знать меру.
И кстати, что такого ты сделал с лейтенантом Майер? снова ухмыльнувшись, спросил Штайнер, она перестала напиваться в увольнительной.
Неожиданно для себя самого Николай нашёлся и вытянувшись по стойке смирно, серьёзно ответил:
Исполнил свой долг, сэр!
Командор снова рассмеялся. Видимо, ему действительно нравились подобные, поднимающие настроение вольности от подчинённых.
Вот бы все офицеры так широко понимали понятие «долга».
Подошла майор Маккелен.
Командор, инструктор прибыл.
Штайнер удовлетворённо кивнул.
Отлично, давай его сюда.
В сопровождении Дюпре в ангар вошли два человека. Рослый, крепкого сложения мужчина средних лет, в таком же бронекостюме, какие Николай видел на андроидах Курназир. Походка здоровяка очень напоминала поступь майора Маккелен. Шлем бронекостюма он держал подмышкой. Рядом с ним шёл довольно худощавый, но весьма бодрый, седовласый и седобородый старик, уже к восьмидесяти. Старый военный комбинезон, незнакомого покроя, явно был рассчитан не на его, уже всё-таки старческую, фигуру. Особенно это бросалось в глаза рядом с рослым воякой, а Николай ни сколько уже не сомневался в явно военном прошлом этого человека.
А, полковник, со странной улыбкой встретил высокого прибывшего Штайнер, очень вовремя.
Доброе утро, командор, поприветствовал Штайнера здоровяк.
Маккелен тоже кивнула ему, но как-то странно. Хоть майор всегда хорошо скрывала свои эмоции, при виде этого человека она явно была удивлена.
Полковник, странно неуверенно произнесла она.
Майор.
Николай заметил, что в глазах незнакомого «полковника» тоже что-то промелькнуло. Эти двое явно давно знают друг друга. Несколько секунд они молчали, глядя глаза в глаза. А Штайнер просто стоял и любовался этой сценой неожиданной встречи.
Приятно снова увидеть вас, полковник, сказала Маккелен после небольшой паузы, значит, вы всё-таки выбрались тогда.
Погладив гладко выбритый подбородок, полковник ответил:
Да, майор, как ни странно, слухи о моей смерти несколько преувеличены. С удовольствием представляю вам Кевина Марша, лучшего лётного инструктора «Арахны», по истребительной технике, представил полковник старика, а тот молча кивнул, глядя исключительно на Штайнера.