***
На неё обрушились все её страхи. Она упала с высоты своего белого и понятного Мира санатория в тёмную безызвестность последнего круга, где ей нужно будет общаться с его обитателями. А вдруг за эти четырнадцать дней у неё ничего не получится, и она уйдёт в забвение?
Люди в белом вели её на первое выступление. Они следовали по каким-то бесконечным коридорам, лестницам и пролётам, перешагивали через протянутые провода и нагибались для того, чтобы пройти в узкую щель в стене. Одинокие лампочки сверкали и гасли, сверкали и гасли. Она видела этот путь вспышками. Спина человека в белом, темнота, собственные ноги, переступающие через лужу чего-то тёмного, капающего из трубы, темнота, шприц, темнота.
Она вспомнила, что хотела на первое выступление надеть своё счастливое кольцо, темнота, она поняла, что больше не вернётся в санаторий, темнота. Темнота заканчивалась, и она оказалась в гримёрной. Её усадили на стул перед большим зеркалом, украшенным миниатюрными лампочками жёлтого цвета. Откуда-то появилась толстая женщина в переднике. Она была одета в старый замасленный халат в цветочек, её большие груди разрывали пуговицы халата в стороны. В образовавшихся отверстиях можно было видеть её бледную кожу с родинками и бородавками. Передник был присыпан какими-то мелкими белыми частицами.
Она встала сзади кресла, большими руками взяла в руки пучок тонких волос Нины. Толстыми пальцами помяла их, пристроила справа за ухом, потом ровно посередине, потом подвернула кончики, как будто отрезала.
Что будем делать? послышался в гарнитуре её грубый голос.
Она достала электронную сигарету и задымила. Нина перестала видеть себя в зеркале.
А-а-а-а, знаю я вас всех, вам главное, чтобы по-модному было.
Она подняла с пола чан с водой, окатила Нину, вода скатывалась в щели железной решётки, которой был устелен пол.
Знаешь, я ведь тоже в какой-то степени творец! произнесла она и подняла указательный палец вверх.
Затем вытащила из ящичка рядом с зеркалом ржавые обрезки труб и кинула их в стоявшую тут же на плите кастрюлю с кипящей водой. Через пару минут щипцами начала вытаскивать трубки и накручивать на них волосы. Женщина резко тянула волосы на себя, Нине было трудно удерживать голову вертикально. Когда все трубки оказались на голове у Нины, она взяла палитру с красками, замесила в ней коричневый и зелёный и обильными мазками стала закрашивать лицо.
Снимай! указала она на платье.
Нина через голову сняла свой белоснежный наряд. Женщина сразу отправила его куда-то в самый тёмный угол и принесла оттуда явно на несколько размеров больше кофту и штаны с протёртыми коленками и локтями.
Надевай!
Нина всё ещё находилась в полном страхе темноты, так что беспрекословно подчинялась этой толстой женщине. Та осмотрела её.
Ты мне ещё заплачь! У нас тут настоящая жизнь, не то что в вашем санатории. Так что давай, выступи нормально! Эти люди целыми днями трудятся, и им нужен отдых.
Женщина в переднике выкрутила уже остывшие трубки, волосы Нины завились кудрями. Потом принесла какой-то засушенный веник, вытащила из него подгнившие помидоры на веточке, соединив их в венок, прикрепила к голове Нины.
Иди, распни себя как следует, и вытолкнула её за дверь.
***
Ум расползался по поверхности пола. От укола немного болело левое предплечье. Всё вокруг таяло. Её кто-то тянул за собой по полу, и она послушно следовала за ним. Потом он легонько толкнул её в спину, и Нина начала подниматься с колен, чтобы рассмотреть, где она оказалась.
Это была плохо освещённая комната, лучи прожекторов светили ей в глаза. За маленькими столиками сидели люди, они все смотрели на неё и чего-то ждали. Включилась музыка. Эту мелодию Нина сочинила пару месяцев назад, когда ей пришлось просидеть весь день в помещении с мигающим светом. Это было такое испытание для проверки себя. Она голосом подхватила ноты. Закрыла глаза, и её опять начало засасывать в мир страхов и противоречий, от которого она мечтала избавиться всю жизнь. Но у неё это выходило довольно плохо. Работодатель это заметил и отправил её на последний круг. Где, как она всегда думала, затерялись самые недоразвитые существа этого сверхразвитого Мира.
Сейчас эти существа были перед ней. Они внимательно слушали её музыку, медленно приближаясь к сцене. Ей хотелось как можно мрачнее рассказать эту историю, чтобы даже самые весёлые и даже самые чёрствые сегодня грустили вместе с ней. Но их слёз всё не было видно. И тогда она зарычала. Рычала громко и злобно, чтобы напугать всех. Махала руками и каталась по полу. А потом разбежалась и врезалась в стенку. Мятые помидоры с её головы разлетелись в разные стороны.
Сквозь дымку она услышала одобрительный топот ног. Существа хотели ещё. Но сегодня она уже не могла, слишком болела голова.
За сценой она завалилась в угол. Ей нужно было остановиться, чтобы подумать. Но она не могла этого сделать, потому страшные фантазии приходили снова и снова. Ей захотелось опять удариться головой, только сильнее, чтобы это всё исчезло раз и навсегда.
***
Сеанс с Психологом. Нина. Запись408
Зачем вы это сделали?
Я была расстроена.
Вы с этим справитесь?
Не знаю.
Опишите, что вы сейчас чувствуете.
Теперь меня ничего не тревожит.
Это правильно. У вас слишком большие эмоциональные затраты. Вам нужно отдыхать.
Я хочу получить энергию для чего-то большего.
Не торопитесь, у вас ещё целых тринадцать дней.
Я им понравилась?
Они были в восторге. Вы именно то, что им нужно.
Что теперь со мной будет.
Вы будете жить на последнем круге Мира и готовить свои выступления. Полная свобода творчества, как и раньше.
***
На следующее утро Нина впервые проснулась в тишине. Женский голос остался в санатории. Теперь ей самой предстояло решатьэто реальность или нет. У неё болела голова. Вчера во время выступления в клубе она покинула тело, а сегодня вернулась опять в свою тесную и неуклюжую оболочку. Она лежала на кровати и снова и снова вспоминала топот ног, одобрение публики.
Перебирая вчерашние видения в голове, она на минуту остановилась. Теперь из её окна были видны не зелёные листья деревьев, а голубое небо, и по нему сейчас бродили надутые белоснежные кролики. Это были точно они. Один из них уселся спиной, и Нина увидела два уха и выпирающий белый хвост. А один наклонил мордочку вниз к этому миру и пытался что-то разнюхать. Ветер их гнал куда-то на север, и скоро они исчезли из окна, один из них на прощание подёргивал ушком.
Вдруг ей так захотелось шагнуть в окно и прямо в белье оказаться на улице. Неумытой и растрёпанной, чтобы кожей почувствовать, что такое солнечный свет, что такое ветер, что такое мир.
Она растворила окно, села на подоконник, свесив ноги. Её гарнитура сегодня молчала, и она не представляла, сколько сейчас времени и чем нужно заниматься. Идти ли сразу в душ или, может, сначала достать краски и попробовать что-то нарисовать?
Сидя на подоконнике, Нина вслушивалась в то, что её окружает, ей вдруг захотелось понять, как звучит этот мир. Она замерла, и привычная тишина начала заполняться звуками. Послышалось фырканье робота-пылесоса. Он нехотя всасывал в себя бумажки и каждый раз причмокивал. Мимо проезжал работник на велосипеде, колёса которого были спущены и шипели. Под порывами ветра ветки деревьев легонько соприкасались.
Откуда-то постоянно доносился еле слышный стук. Она осмотрела всё вокруг и никак не могла установить источник этого звука. Тогда она обратилась к себе и своему телу. Её лёгкие наполнялись воздухом и выпускали его обратно, тихо посапывая. А внутри грудной клетки, спрятанное глубоко-глубоко, стучало её сердце. Оно колотилось и было таким громким, что могло разбудить кого угодно в этот ранний час. Оно было живым. Разве можно было после этого умирать?
***
Эту цифручетырнадцать дней, её нельзя исправить? спросила Нина у Психолога.
Вы же понимаете, это не мы её выдумали. Это результат вашей собственной работы. Специально созданная система проанализировала вашу деятельность и выдала этот показатель.
Но этого слишком мало для жизни.
Но этого достаточно для того, чтобы иметь успех после смерти.
Я не знаю, что будет после смерти.
Как же так, вам разве до сих пор не рассказали?
Смерть после жизниэто то, что предлагалось всем творцам с последнего круга Мира. Самая популярная певица восьмого круга сгорела всего за один день и оставила после себя хит под названием «Курала». Это единственное слово в песне повторялось десятки раз, но никто не знал, что оно обозначает. Все просто продолжали изо дня в день повторять «курала».
После смерти творцы уже не принадлежали себе, они принадлежали Миру, и Мир их менял под свои стандарты. Им в позвоночник вживлялись устройства, которые помогали телу двигаться. Кожу покрывали воском, она блестела под лучами софитов так, что умерший творец выглядел куда более молодым, чем при жизни. Их всех одевали в белые одежды Работодателя, только цвет париков был разный. Они выходили на сцену и двигались похоже, практически не открывая рот, а в это время играли песни, написанные ими в то время, когда они ещё сами могли записывать ноты.
Их мозг питали раствором. Так что творцы оставались не живые и не мертвые. Но продолжали своё существование.
В санатории будущим творцам демонстрировали жизнь после смерти. Естественно, это касалось только тех, кого не поглотило забвение. В демонстрации участвовала звезда Аллое. Очень давно она написала несколько треков, которые до сих пор пользовались популярностью. Часто их включали на музыкальных вечерах, устраиваемых Работодателем. Работодатель называл Аллое «клеем поколений» и говорил, что ей, похоже, удалось создать что-то бессмертное.
Аллое явилась в санаторий в длинном чёрном балахоне, практически полностью скрывающем её тело. Она шла медленно, перекатываясь с одной ноги на другую. За время, которое она провела после смерти, её тело устарело, но ей всё ещё требовалось выглядеть молодо. Проще всего это было сделать, облачившись в чёрное. На голове у неё сидел парик из ржавой проволоки, из-под балахона выглядывали непривычно тонкие щиколотки. Они были словно фарфоровые, казались хрупкими, и глядя на них, можно было подумать, что их обладательнице едва исполнилось двенадцать.
Аллое поднялась на сцену. Головы слушателей начали покачиваться в такт музыке. Ритм становился быстрее, Аллое входила в него постепенно. К середине песни она так разошлась, что начала размахивать руками и сделалась похожей на средневековую мельницу. В этот момент её кисть оторвалась. Плоть, словно перчатка, слетела с белой косточки и отправилась в зрительный зал. Летящая ладонь приземлилась точно на щеке Психолога, вмазала ему пощёчину, он, ещё не понимая, что произошло, оттолкнул её, ладонь поднялась в воздух, два раза перевернулась и приземлилась прямо в руки Нины. Аллое пожала ей рукупотом скажут другие творцы.
Нина посмотрела на кисть Аллое: она покрылась синими пятнами, крошечные пальцы скручивались рогаликами. А большой палец лишился ногтя, и вместо него вставили синюю пластмассовую пластину. От руки в нос бил резкий химический запах. В некоторых местах кожа уже расползалась, наружу вылезали прожилки вен.
Сейчас на приёме у Психолога Нина видела эту руку и вспомнила этот запах.
Мне всё рассказали о жизни после смерти.
Рано или поздно это случается со всеми. Вам стоит увеличить дозу успокоительных, вы слишком тревожитесь о том, что неизбежно, только и сказал Психолог.
Нина подставила ладошку, Психолог насыпал десяток бусинок тёмно-синего цвета. Они были похожи на маленькие планеты, затерявшиеся в галактике, теперь их засасывала неведомая чёрная дыра. Они проходили сквозь узкий коридор горловины и по пищеводу попадали в желудок, а там под воздействием желудочного сока растворялись и выпускали свой мир наружу. Он проникал в кровь, и всё вокруг как будто замедлялось. И становилось всё равно, больно или нет.
***
Доброе утро! голос в гарнитуре раздался ровно в шесть утра. Мы приветствуем вас на последнем круге Мира. Хорошего рабочего дня.
Нина поднялась с кровати. Это был её седьмой день. На прикроватной тумбочке лежала горсть использованных электронных сигарет. Она взяла их, открыла окно и уже привычным движением выкинула на улицу. Откуда-то снизу послышалось жужжание, это робот-пылесос глотал сигареты одну за одной, мигая нарядными отполированными лампочками на корпусе.
Нина быстрыми шагами пошла в душ, потом к завтраку. Она открыла доставочное окно, там уже лежало то, что приготовил для неё Работодатель: хлеб, на нём кусочек соевого сыра и маленькая чашечка кофейного напитка. Она достала поднос с едой, поставила его на подоконник, уселась рядом. Внизу робот-пылесос заглотнул последнюю сигарету и, пыхтя, улетал по своим делам.
За семь дней Нина привыкла, что жизнь здесь идёт гораздо быстрее, чем в санатории. В 6:40 она уже выходила из дома, и вместе с ней на главную улицу стекались ручейки рабочих в серой униформе. Она, одетая точно в такой же серый комбинезон с алой вышитой буквой П, сливалась с толпой. Рядом с ней шёл, прихрамывая, номер 42, а его обгонял номер 600, он всегда стремился быть быстрее всех. Когда шёл дождь, все номера раскрывали чёрные зонты и траурной процессией двигались к тому зданию, где проводили большую часть своей жизни.
Производство ВСЕГОсамый большой цех в Мире представлял собой куб из стальных пластин. Внутри десятки конвейеров прямыми линиями пересекали пространство. У каждого работника здесь было своё место в соответствии с номером. По конвейерам плыли разноцветные бруски. Работники на одном конвейере переворачивали эти бруски вправо, а на другомвлево. Никто не знал, из чего сделаны эти бруски и почему их надо обязательно переворачивать. Работники просто выполняли свою работу.
И только у Ниныединственной обладавшей в этом круге именембыло своё маленькое рабочее пространство. Стеклянная комната находилась под потолком, внутри неё стоял цифровой рояль. По инструкции Нина перед входом на Производство меняла комбинезон на синий халат, волосы повязывала платком и только потом поднималась в свою мастерскую.
Этим утром к ней в рабочую комнату зашёл Производительневысокого роста женщина крепкого телосложения. Для большей значимости она носила туфли на каблуке из каталога униформы специально для маленьких руководителей. Но это не сильно поднимало её голову вверх, и она продолжала смотреть на работников снизу. Это определённо её злило. Вместо приветствия и любых других фраз, принятых к употреблению в начале разговора, Производитель кричала своим тоненьким голосом: «Надо больше работать!»
Работник Нина! То, что у вас у единственной на этом круге есть имя, не даёт вам права уклоняться от своих обязанностей. Мы вчера увеличили план по производству, сегодня производительность падает!
Громкие слова били отбойным молотком по голове, попадали прямо в височную часть, так что после того, как этот маленький тиран умолкал, волны звука ещё долго вибрировали в черепной коробке Нины.
Надо больше работать!
Производитель, я никогда не ухожу раньше и не опаздываю.
Производитель вставила сигаретку в рот и прищурила один глаз.
Я всё это знаю. Но постарайтесь делать не одно произведение за день, а два. Нам нужны эти показатели, она снова ударила молотком. Новая норма действует с сегодняшнего дня. В обед представите работникам произведение. Оно должно быть исключительно на производственную тематику. Свободу творчества будете показывать вечером в клубе.
Нина смотрела через стекло на вялые руки работников, переставляющие кубы для производства всего. Ни одного человеческого звука, только конвейеры гудели и пыхтели, переговаривались между собой и иногда даже отказывались работать. Человек явно тут был не главным. Он обслуживал, чинил, мыл и смазывал. Отдавал себя этим машинам за возможность более комфортного существования.
Нина села за рояль и написала бойкую композицию со стучащим ритмом и человеческими голосами. Она с яростью била по клавишам, ноты ревели, словно человеческие голоса, они прорывались сквозь непрекращающийся ритм конвейеров, они становились главными. Закончив композицию, она вынула карточку из рояля. Начала заполнять формуляр.
Название: «Рабочая экзистенция».
Цель: воодушевить каждого на труд.
Суть (не больше двух предложений): в результате прослушивания произведения каждый из работников поймёт, насколько важна именно его маленькая часть труда.