Жень, мне уже не страшно. Если ты не хочешь из-за меня, то не надо.
Божена поправила сумку, съехавшую с моего плеча.
Молодая славянская женщина, не замужем, двадцать четыре года, ищет непьющего парня для серьезных отношений, сказала она. В спонсоре не нуждается и не хочет им быть. В наличии капризный ребенок, девятнадцать лет, сорок восемь килограммов.
Сорок семь.
Съешь кило апельсинов, и будет сорок восемь.
Я отпустила ее пальцы, остановилась, сунула руку в пакет и пошарила там.
Мы апельсины не брали? спросила я.
Не сегодня. Получка не скоро.
Я и в самом деле захотела апельсин.
Я же говорила. Капризный ребенок.
Наткнулась на яблоко. Жить можно.
Грызя беззащитный фрукт, я пошла дальше. Рука Божены привычно переместилась на локоть.
Ну как? спросила я. Принцы на белом коне появились?
Пока не слышно.
Слух я на себя беру. Ты смотри.
Нету их.
Что, никому не нужна девушка с ребенком?
Таких рыцарей даже в старые времена не было.
Я швырнула огрызок в лесную чащу. Судя по звуку, попала прямехонько в мусорку.
Из леса выполз Метатрон. Взгляд у него был более чем офигевший.
Прости, сказала я и смутилась выше крыши. Я не хотела мусорить.
Иллюзия рассеялась. Я вспомнила, что иду по своей улице.
Божена, позвала я.
Что, Алененок?
Я сошла с ума?
С каким из моих «я» ты говоришь?
Дикий хохот вылупился в моем животе и со скоростью молнии вылетел наружу через горло. Я хохотала так, что упала бы, если бы не опиралась на Боженку. Она, как всегда, просто продолжала поддерживать меня и ждала, когда мой псих закончится.
Нас никто не видит? спросила я, пытаясь перейти на нормальную речь.
Какая разница? уклончиво произнесла Божена.
Да, в самом деле. В мире ведь, кроме нас, никого нет.
Я успокоилась, сняла очки и вытерла слезы.
О-хо-хо, выдохнула я, проведя руками по лицу. Божена, нельзя так, честно. Я так двинусь. Надо что-то менять. У меня уже глюки пошли.
А как менять?
Да не знаю я. Но знаю, что зрение тут не при чем. Что за прикол жить, как я?
Аля, успокойся.
Не хочу!
Я почувствовала на запястье захват сестры.
Давай не здесь, предупредила она. Дома выговоришься.
Дернувшись, я вырвалась. Я была слишком возбуждена.
Алька! строго сказала Женя, пытаясь меня поймать. Но это не так просто, как она думала. В своем лесу я единственная фея. Скоростная и неуловимая.
Ну что ты делаешь? произнесла Божена, оставаясь на месте.
Было поздно. Как говорится, Малику понесло.
Ха! победоносно закричала я, пятясь куда-то назад. Я могу сама ходить!
Можешь, можешь, поспешила успокоить меня сестра. Угомонись, я тебя очень прошу!
Зачем?!
Я снова сорвала с себя очки и подставила обнаженные глаза вечернему небу. Ветер играл с моими распущенными волосами, подгоняя прохладный воздух к горячему телу. Заходящее солнце нежно поцеловало меня на прощанье, наполнив сладострастным томлением. Я кружилась, вскинув руки к небесам, я смеялась и плакала, высматривая наверху прячущегося от меня Творца, чтобы призвать его к ответу. Я так много сделала для него! Выстояла и выжила! Где моя награда?
Я буду жить! орала я на всю планету, двигаясь по дороге в сторону немыслимыми траекториями. Я хочу летать!
Алекса!
Дайте мне крылья!
Не к тому человеку обращалась Боженка. Алексы больше не было. Я стала Маликой. Я должна вести за собой других!
Это мой мир! кричала я, сжимая и разжимая кулаки. И только мой!
Малика высвободилась окончательно. Белый, ослепительный, щемящий свет окутал Вселенную. Роскошные крылья с белоснежными перьями расправились за моей спиной, издавая божественный свист. Я вздохнула полной грудью и оторвалась от земли. Мне было плевать, что под моими ногами должен находиться все тот же пыльный асфальт. Меня здесь вообще не было. Не хочу.
Я слышала крик сестры, но не собиралась спускаться. Что ждет меня внизу?! Куда мне бежать?! Бегемот был тысячу раз прав. Из Темноты можно только улететь.
Мысли из головывыстроились в цепочку! Настроениевстать рядом! Сейчас вы пройдете капитальный учет. В моем лесу мне не нужно гнилья и сорняков! Светлое беру с собой, остальное к черту. Я улетаю.
Малика полетела вверх. Быстрее, выше! Крылья неторопливо хлопали за спиной. Им незачем нервничатьони исправно несут меня куда нужно. Еще, дорогие мои. Чуть выше к небесам. Вот и первое облако. Я же вроде помнила, что облаков не было. Но тут все возможно.
И еще тут, наверху, шел снег. Огромные снежинки разной формы и размера проносились мимо, рассыпаясь на множество мелких, а затем и на невидимую пыльцу, которая оседала на перьях крыльев, переливаясь при свете волшебного сияния. Небо светилось непередаваемой красотой. Трудно было представить себе что-то столь же прекрасное.
А вот и первая остановка.
На приличной высоте, на пушистом облаке, напоминавшем огромное кресло, сидел Метрошка. Примерно моих размеровконечно, в высоту, так как толщина его не уступала самому облаку. В лапах бегемота была ивовая удочка, с конца которой свисала бесконечно длинная лиана. Он болтал ногами и задумчиво поглядывал вниз, то и дело приоткрывая огромную пасть и захлопывая ее снова. Зрелище было еще то.
Малика присела рядом, изящно сложив крылья.
Привет! сказала она.
Это все, что ты можешь сказать? бегемот неодобрительно покосился. Просто «привет»?
С привета обычно начинают.
Ну да, ну да. Я и забыл. Вы всегда начинаете с привета, полагая, что того, что достаточно для начала, будет хватать и для конца. Потому вам так часто и приходится прощаться.
Малика сложила руки и набрала в ладони огромную горсть облачного пуха.
Не злись на меня, ласково сказала она, вытянула красивые губы трубочкой и выдула пух на Метрошку. Я тут новенькая. Расскажи мне, что делать дальше.
Странная просьба, ответил Метатрон, отмахиваясь от пуха. Странно слышать ее от той, кто уже умеет летать.
Но я прилетела к тебе.
Значит, было какое-то желание?
Малика подумала.
Я могу загадать только одно? спросила она.
Если правильно загадать одно желание, то второе не понадобится.
Дай мне зеркало.
Бегемот схватил неуклюжей лапой барабан удочки и с треском принялся наматывать лиану. Когда он закончил, на ее конце висело небольшое зеркало в искусно сделанной деревянной раме.
Раз ты хочешь именно этогобуркнул он, кое-как отвязывая лиану и передавая подарок.
Малика провела по обратной стороне зеркала кончиками чувственных пальцев.
Что ты делаешь? спросил Метрошка, снова спуская лиану вниз.
Привычка, ответила Малика. Я изучаю предметы на ощупь.
Бегемот снова хмыкнул что-то неопределенное.
Ты не посмотришь на свое отражение? спросил он.
Я не для себя просила, ответила Малика.
А для кого же?
Для людей.
Метрошка заулыбался, показывая отдельно стоящие кирпичики зубов. Улыбка у него была шире, чем рука Малики от локтя до кончиков пальцев.
Это было хорошее желание, крякнул он. Я думал, ты хочешь для себя.
Очень хочу, призналась Малика, любуясь красивой рамой подарка. Но пока не стану.
Почему?
Теперь я знаю, что есть вещи важнее этого.
Бегемот просвистел какую-то задорную мелодию. Ни слуха, ни голоса у него не было, но старался он от души.
Тогда ты заслужила право взглянуть, сказал он. Переверни его.
Малика осторожно перевернула зеркало и всмотрелась в отражение.
Но здесь ничего не видно, пожаловалась она. Я не отражаюсь.
Конечно, подтвердил Метатрон. Зеркала всегда показывают, кто ты есть.
И кто же я есть?
То, что ты видишь в отражении.
Здесь меня нет.
Здесь то, что ты из себя представляешь. Как всегда.
Малика покрутила зеркало в разные стороны. Ничего не изменилось.
Значит, я ничего из себя не представляю? спросила она. Меня нет?
Ты есть. Но никто пока не знает, кто ты. У тебя есть крылья, однако ты еще нигде не была. Только тот, у кого есть свой образ, будет отображаться в зеркале.
Девушка с крыльями продолжала смотреть на зеркало, которое медленно покрывалось снежинками.
Откуда здесь снег? спросила она.
Это не снег, ответил бегемот. Посмотри внимательнее.
Малика подняла глаза. Снежинки покрыли ее ресницы.
Это небесный пух, объяснил Метатрон. Он обволакивает все вокруг. Когда пушинки летят в одну сторону, образуется свет. Если они притягиваются, и их много, то получается облако. Мы как раз сидим на таком. Облако света.
Протянув руку, Малика поймала несколько «снежинок» на ладонь. И улыбнулась.
Почему они никогда не долетают до земли? спросила она, отпуская пушинки на волю.
Они долетают. Но люди их не замечают. Они слишком поглощены поисками своего отражения, не зная, что, пока их мир наполнен Темнотой, зеркало ничего показывать не может. Многие ищут свет, но лишь единицы могут создавать его и освещать дорогу другим.
Так значитМалика задумалась на мгновение. Чтобы мне увидеть свет, я должна породить его сама?
Конечно. Разве я не объяснял это раньше?
Как? Научи меня, Метрошка!
Ты уже знаешь все, что нужно, Малика. Ты сама попросила зеркало.
Малика осторожно заглянула в пропасть под облаком.
Я должна освещать людям путь, сказала она. Я должна показать людям их отражение, чтобы они поняли, кто они есть. И тогда я увижу свет далекой звезды и смогу указать дорогу тем, кто пожелает за мной отправиться.
«Должна» не то слово, поправил бегемот. Увы, в современном мире каждый считает, что ему кому-то должен. Но в остальном ты права.
Если я сделаю это, то смогу увидеть мир?
Да. Именно так.
Малика взмахнула головой, стряхивая свет с ресниц.
Я не знаю, с чего начать, призналась она. Я же обитаю в Темноте.
Ты уже начала. Расправила крылья. По-твоему, это не начало?
Того, что достаточно для начала, может не хватить для конца.
Бегемот снова улыбнулся.
Ты усвоила все, на что я тебе намекал столько лет, сказал он. Теперь ты готова вернуться вниз. Но помни: там множество людей, бредущих во мраке. У них здоровые глаза, но они все равно окутаны Темнотой, спотыкаются на каждом шагу, делают ошибки при каждом выборе. Помоги им.
Я готова! воскликнула Малика, чувствуя радость в душе.
Это еще не все, покачал массивной головой бегемот. Среди них есть и те, которые никогда не выйдут из Темноты. Им показывать свет бесполезноони знают про него, и добровольно от него отказались.
Как такое может быть?! Кто эти несчастные люди?
Например, тот человек, который разбил тебе голову.
Малика умолкла. Одинокая слезинка прокатилась по ее щеке.
Не плачь, утешил ее бегемот. От этого снежинки угасают. Не плачь по себе, и не плачь по тому, кто заставил тебя плакать. Не обвиняй его, и, если тяжело простить, можешь пока помедлить с прощением. Просто не думай. Рано или поздно он попадет ко мне, а уж я-то с ним разберусь, обещаю тебе. Это лучший выход. Главное, что у тебя светлое сердце, а его никто не заберет.
Как мне узнать, кому помогать, а кому нет? спросила Малика, погрустнев.
Ты поймешь это в момент первой встречи. Если, конечно, будешь внимательна.
Малика кивнула, проглотив слезинку, достигшую ее губ.
Ой, Божена! ахнула она. Я здесь, а Божена осталась одна, ждет меня!
Не переживай, Метатрон на миг поднял уши торчком и снова расправил. Когда ты вернешься, внизу не пройдет ни секунды.
Все равно! Малика поднялась и прочно встала на облако, готовя крылья к полету. Мне пора!
Подожди, остановил ее бегемот, глядя, как удочка из ивы задергалась. Я поймал тебе кое-кого в помощь.
Кого?
Ты хотела избавиться от одиночества?
Да, ответила Малика, глядя вниз, на уходящую вдаль лиану. Кого ты поймал?
Судя по тому, как клюетбегемот призадумался. Это городской внедорожник. Кажется, «Форд Фьюжн».
Я не понимаю
Поймешь, когда вернешься. Раз ты твердо решила освещать путь другим, то заслуживаешь на избавление от Темноты уже сейчас.
Но как
Оно будет не совсем таким, как ты хочешь. Чтобы выстоять, ты должна будешь постоянно чувствовать Темноту рядом, помнить о ней и обо всех, кто в ней увяз. Это не даст тебе забыть о предназначении, которое ты выбрала. Иначе ты утратишь ниточку к свету.
А это обязательно?
Конечно! Ведь только в Темноте видны звезды.
Несколько раз кивнув, Малика произнесла:
Хорошо! Я поняла тебя, Метрошка!
Бегемот заворочался в облачном кресле, стараясь удержать удочку, вырывающуюся из рук.
Поспеши! сказал он. Он соскакивает! Хороший кандидат попался, сразу чувствуется сила. Тебе повезло, что он проехал по твоей улице. Да и «Форд» машина упрямая.
Малика снова посмотрела в зеркало, лишенное отражения.
Внизу его у тебя не будет, добавил Метрошка. Стань сама зеркалом. Стань светом. И удачи тебе.
Спасибо! За все тебе огромное спасибо!
Виртуозно взмахнув рукой, Малика бросила зеркало вперед. Покрутившись в воздухе, оно на мгновение отразило мощное сияние и разлетелось на миллионы небесных пушинок.
Малика прыгнула, расправив крылья. Она неслась вниз, на землю, ожидавшую ее дольше, чем живет надежда на свет.
Ниже, ближе, сквозь пространство. Догоняя снежинки, смеясь, чувствуя, как они щекочут лицо и шею. Теперь я знала, что жить по-настоящему, в самом деле, можно лишь в полете. В полете, не имеющем ничего общего с падением.
Изображение исчезло, зато вернулись звуки, которые принесли нарастающий вопль Божены и трезвон клаксона автомобиля.
Я перестала кружиться, опуская руки.
Я снова на земле.
Медленно раскрыла глаза.
Чтобы увидеть мир.
Своими глазами увидеть родную улочку. Дома спального района, такие знакомые. Заходящее за них прекрасное солнце и розовое небо. Столбы линии электропередач. Тротуар, почему-то находящийся в опасном отдалении от меня. Канализационный люк посреди дороги, прячущийся за толстой крышкой всего в полуметре.
И приближающийся капот матового автомобиля, врезающегося в меня на малой скорости.
Глава 5
Ну, все. Белки попрятались в дуплах, зайцы разбежались.
Ощущение было такое, словно на меня из лесу налетел от души хлестанутый лось, которому дополнительно подпалили копыта. Непорядок. Крупных рогатых мы не заказывали.
Я грохнулась на дорогу, сумка слетела с моего плеча. Яблоки позорно разбежались в разные стороны. Машина остановилась почти рядом со мной, угодив в поле моего бокового зрения.
Эээ, что?
Таращась в небо, я продолжала лежать на спине, потеряв от открывшейся картинки и дар речи, и дар мышления, и соображения, и вообще все дары на свете. Картинка того стоила. Я боялась пошевелиться, чтобы она не исчезла. Или у меня открылась на редкость точная фантазия, или же я только что выиграла джек-пот, который никогда никому не выпадает.
Хлопнула дверца автомобиля. Зачем же так громко хлопать? Не надо мне в глаза пыль пускать.
Рядом со мной села испуганная девушка, казавшаяся до боли знакомой. Если бы не измученный вид и выражение отчаянного страдания на прекрасном, одухотворенном лице, я бы сказала, что это Божена.
Кое-как взмахнув руками, я вцепилась в ее ногу.
Не уходи, попросила я. Не исчезай.
Лежи тихо, Аля, прошептала она. Не шевелись. Я здесь, рядом.
Я послушалась и лежала неподвижно, наблюдая, как покрасневшая от волнения сестра осматривает меня. Она делала это так, словно я спала, поспешно ощупывая, не глядя мне в лицо, не пытаясь пересечься взглядом или что-то дать мне понять. Но я не думала об этом. Мне больше ничего в мире не хотелось, только лежать на дороге и смотреть на Боженочку во все глаза.
Идиллию прервал грохнувшийся рядом парень с испуганным выражением. Раз уж он сюда влез, я оглядела и его тоже. Надо сказать, не без любопытства. Обычный шатен. Сейчас его взъерошенные волосы стояли чуть ли не дыбом. Не особо впечатляющего телосложения, хотя казался вполне подтянутым. Я не могу описать нормальным языкоммне не с кем было его сравнивать. Просто обычный парень, наверное, ничем не хуже других.
И он стал вторым человеком, которого я увидела со времен удара. Почему-то сразу подумала, что никогда ему не быть первым. Кем бы он ни стал для меня, он не будет мне дороже Божены. Второе место в списке самых дорогих мне людейэто максимальная планка, которой можно достичь.
О чем это я?
Я села на дороге, крутя головой по сторонам. Божена сидела рядом, прижав ладони к лицу с такой силой, что ее пальцы побелели. Я не раздумывалапротянула руки к ней, обняла и прижалась подбородком к ее волосам, продолжая глазеть дальше. Очень хотелось сидеть вот так, вечно рассматривать то, что для тебя роднее всего на свете. Но я обязательно позже рассмотрю Боженку повнимательнее, никуда она не исчезнет.