Мария Ампару помолчала один раз.
Тогда я еду, сказал полицейский инспектор и повесил трубку.
Когда он приехал домой, на кухонном столе лежали джутовые квадратики. На одном было вышито: «Суп Жулиана с овощами». На другом: «Бифштекс в сливочном соусе с грибами и яйцом».
Мария Ампару сидела в кресле и спешно вышивала на последнем квадратике: «Манговый мусс».
Я так больше не могу! полицейский инспектор стукнул кулаком по столу и смахнул на пол квадратик с супом «Жулиана». Я ухожу! Насовсем!
Ты разлил суп, всхлипнула Мария Ампару и кинула в инспектора квадратиком с недовышитым манговым муссом.
* * *
Вышивала, и вышивала, сказал Витор Обадия, доедая третью порцию тушеной баранины, и вышивала, и вышивала, и вышивала, и вышивала. И вышивала.
Заткнись, инспектор, прорычала кузина Мафалда. Два дня назад она бросила курить и была в отвратительном настроении. Лучше съешь что-нибудь!
* * *
Мария Ампару взяла самые большие ножницы, которые у нее были, и стала резать свои ковры на мелкие кусочки. Вначале порезала весь вышитый ужин. Потомзаписки, которые вышивала для полицейского инспектора. Потом взялась за длинную джутовую дорожкучетыре на два метра. Отрезала кусочек. Всхлипнула. Отшвырнула от себя ножницы, схватила иглу, нитки и принялась вышивать ковер «Полицейский инспектор Витор Обадия уходит от меня насовсем».
Доротея
Доротея даже в жару носила блузки с длинными рукавами.
По утрам она приходила на пляж, снимала юбку и сандалии, клала на песок крошечное оранжевое полотенце и садилась на него очень прямо, вытянув длинные золотистые ноги. Время от времени Доротея поднималась с полотенца, заходила в океан по щиколотку и стояла неподвижно, а какие-то крошечные полупрозрачные рыбки щекотно пощипывали ее за пятки.
Вам ведь, поди, жарко в рубашке, посочувствовал полицейский инспектор Витор Обадия. Сам он был в длинных купальных трусах, синих, с красной полосой на левой штанине, и ему было очень жарко.
Я обгораю, сказала Доротея и переступила с ноги на ногу. Полупрозрачные рыбки бросились было врассыпную, но Доротея больше не шевелилась, и они вернулись. Рыжие вообще быстро обгорают, а я прям совсем как спичка.
А ноги? спросил полицейский инспектор Витор Обадия. Ноги у рыжих не обгорают?
Меня зовут Доротея, сказала Доротея и улыбнулась. Она действительно была рыжая, очень рыжая, и от улыбки на рыжих щеках расцветали абсолютно рыжие ямочки.
И так всегда, жаловался полицейский инспектор Витор Обадия кузине Мафалде. Я у нее что-нибудь спрошу, а она раз! и меняет тему.
А ты не спрашивай, говорила кузина Мафалда, подливая себе кофе из огромной кофеварки. Нигде больше полицейский инспектор не видел кофеварок таких чудовищных размеров. Ты же не на допросе! Захочетсама расскажет.
* * *
Жить с Доротеей оказалось удивительно приятно, но немного странно.
Что ты хочешь на завтрак? спрашивала она по утрам. Омлет или хлопья?
Тоффы ф фыом, отвечал полицейский инспектор. Он чистил зубы, и на грудь ему капала пахнущая ментолом пена.
Тосты с сыром, повторяла Доротея и принималась резать хлеб.
А ты что будешь? спрашивал полицейский инспектор, выходя из ванной в одних трусах.
У нас закончился сыр, говорила Доротея. Ты купишь, или я куплю?
* * *
Однажды в августе полицейский инспектор Витор Обадия вошел в ванную, снимая на ходу пропотевшую форменную рубашку. Доротея принимала душ.
Дай мне, пожалуйста, полотенце и отвернись, попросила она, протягивая руку из-за пластиковой занавески.
Полицейский инспектор снял полотенце с крючка и сунул его Доротее, но не отвернулся, а уставился на рыжее предплечье. На усыпанной веснушками коже были вытатуированы имена.
В основном женские, хотя инспектор успел заметить и пару мужских. Они были расположены в столбик и шли от запястья до локтя. Прямо у локтя изящным почерком с завитушками было написано «Доротея». Кожа вокруг «Доротеи» казалась припухшей и красноватой, как будто татуировка была сделана недавно.
Что это за имена? спросил полицейский инспектор Витор Обадия таким тоном, как будто он сидел у себя в участке, а не стоял в ванной без рубашки и в расстегнутых брюках.
Я же тебя попросила отвернуться! сказала Доротея и полила полицейского инспектора холодной водой из душа.
* * *
Они прожили вместе всю осень. В октябре Доротея начала ходить по дому в майках без рукавов, а полицейский инспектор Витор Обадия перестал задавать вопросы вслух.
Завтра у Сони из бухгалтерии день рождения, говорила Доротея.
«Кто такая Соня из бухгалтерии?»спрашивал Витор Обадия про себя.
Купи ей цветов, говорил он Доротее, доставая бумажник.
Доротея улыбалась рыжими ямочками.
Я уже купила. Будешь пить чай?
* * *
И ничего не объясняет, жаловался полицейский инспектор кузине Мафалде. Никогда ничего не объясняет. Я вечно додумываю все сам.
Ну и ладно, басила кузина, прикуривая от ароматической свечки. Какое тебе вообще дело до Сони из бухгалтерии?
* * *
В начале декабря Доротея начала меняться. Вначале понемножку: пропала россыпь мелких веснушек с кончика носа, слегка посмуглели рыжие руки.
«Автозагар?»подумал полицейский инспектор.
Может быть, обмен веществ, сказала кузина Мафалда.
Потом изменения стали заметнее. К Рождеству оказалось, что глаза у Доротеи не зеленые, как привык думать полицейский инспектор, а темные, а на голове целая шапка темных кудрей.
«Линзы? подумал полицейский инспектор. Парик?»
Может, сейчас так модно? неуверенно сказала кузина Мафалда.
* * *
После Рождества Доротея перестала вставать по утрам, чтобы сделать Витору Обадии завтрак. После Нового года стала уходить из дома по ночам. А в феврале пропала.
Полицейский инспектор прождал ее неделю, потом взял выходной и собственноручно сменил все замки на входной двери.
И куда ты, инспектор, так торопишься? раздраженно буркнула кузина Мафалда. Ей смертельно надоела эта история, но она считала, что родственники должны поддерживать друг друга. Может, она еще вернется!
Полицейский инспектор достал рюмку, поглядел сквозь нее на свет.
Хочешь коньяка? задумчиво спросил он. У меня еще есть.
* * *
В июле полицейский инспектор Витор Обадия встретил Доротею на пляже. Она положила на песок крошечное оранжевое полотенце и сидела на нем очень прямо, вытянув длинные ноги.
У нее были кудрявые, коротко стриженные волосы, кожа цвета кофе с молоком, высокие скулы и сочный рот мулатки, но это была та же Доротея, которая год назад улыбалась рыжими ямочками на рыжих щеках.
Тебе ведь, поди, жарко в рубашке, сказал полицейский инспектор, усаживаясь рядом.
Доротея пожала плечами.
Как тебя сейчас зовут?
Доротея молча закатала рукав. Чуть повыше локтя черным по кофейной коже было вытатуировано: «Эулалия»..
Ты со мной не разговариваешь?
Доротея улыбнулась и приложила палец к губам.
Полицейский инспектор Витор Обадия поднялся и отряхнул песок с синих купальных трусов.
Ну, счастливо, сказал ои. Может, еще увидимся.
Счастливо, сказала Доротея. Голос ее звучал странно, как будто она давно им не пользовалась. Приходи через год, ладно? Мне кажется, тебе понравится Фатима.
Сузана
Сузана была манекеном в магазине пижам и нижнего белья. Она стояла за стеклом в малиновом пеньюаре или в кружевном поясе и чулках, смотрела на улицу и безразлично улыбалась розовыми губами.
* * *
Ты видела? спросил полицейский инспектор Витор Обадия. Эта девица в витрине мне подмигнула!
Кузина Мафалда бросила на витрину быстрый взгляд и достала из кошелька двадцатисентимовую монетку.
Температуру смерь, сказала она, стирая защитное покрытие с лотерейного билета. И сходи к врачу.
К какому? послушно спросил инспектор. Он был уверен, что ему не показалось, но не любил спорить с кузиной.
К любому, кузина Мафалда сдула клочки защитного покрытия прямо на инспектора. Вот черт, опять ничего не выиграла.
* * *
Сузана приходила в магазин за пятнадцать минут до открытия. Она садилась на прилавок, закидывала ногу на ногу и закуривала длинную сигарету с ментолом.
Когда сигарета догорала до середины, появлялись Ритиня и Катиня (по понедельникам это были Роза и Карла, а по субботамЛурдеш и Паула, но Сузана их не различала и даже не пыталась запомнить). Ритиня приносила Сузане кофе и маленькую жестяную пепельницу из кафе напротив, а Катиня ничего не приносила: она была главнее Ритини, и у нее был ключ от витрины.
Допив свой кофе, Сузана замирала, как будто у нее кончился завод. Иногда она забывала потушить перед этим сигарету, и та тлела у нее между пальцами или падала на пол.
Вот увидишь, однажды она обязательно устроит пожар, бубнила Ритиня, тщательно утаптывая в пепельнице Сузанину сигарету. Ритиня смертельно боялась пожаров, но не хотела, чтобы Катиня это заметила.
Ты не отвлекайся, отвечала Катиня. Нам через пять минут открываться.
* * *
Магазин пижам и нижнего белья ограбили среди бела дня, как раз когда полицейский инспектор Витор Обадия собирался идти к врачу.
Ничего, сказал он. Я зайду туда по дороге. Все равно в больнице вечно очередь часа на два.
* * *
Пока Ритиня уносила пепельницу и чашку из-под кофе обратно в кафе напротив, Катиня переодевала и подкрашивала Сузану. Сузана ей не мешала, но и не помогала, сидела на прилавке в деревянной позе и позволяла делать с собой все что угодно.
Не понимаю, зачем ее держат, жаловалась Катиня по вечерам маме, раскладывая пасьянс. Пластиковые манекены и легче, и красивее, и не курят. И платить им не нужно.
Может быть, онавнебрачная дочь хозяйки? предполагала мама. Может быть, хозяйка ее вначале потеряла, а теперь нашла и хочет, чтобы она теперь всегда была на виду?
И руки у них отвинчиваются и привинчиваются, не слушая маму говорила Катиня и смахивала со стола карты. Как привинтишь, так и держатся, хоть неделю, хоть месяц.
* * *
Из магазина вынесли все подчистую. Не осталось ни одной пижамы, ни одной пары трусиков, исчезли даже чудовищные гольфы в оранжевую, зеленую и розовую полоску. Манекен стоял в витрине совершенно голый, прикрывшись бумажным плакатом «Скидки на всё 40 %», и чихал не переставая.
Будьте здоровы, сказал полицейский инспектор Витор Обадия. Хотите платок? Или куртку? У меня в машине куртка.
Манекен открыл рот, чтобы что-то сказать, и чихнул так, что витрина вздрогнула.
Спасибо, не надо, проговорил он секунду спустя, утирая слезящиеся глаза. Не разговаривайте со мной, пожалуйста, у меня еще не кончился рабочий день.
* * *
Я не профессионал, плакала потом Сузана, сидя на кухне у полицейского инспектора и куря сигарету за сигаретой. Полицейский инспектор принес ей огромный рулон бумажных полотенец, и Сузана время от времени отрывала себе полотенце и громко в него сморкалась, не переставая плакать. Я не настоящий манекен!
У Сузаны был толстенький блокнот в кожаной обложке, куда она записывала правила поведения настоящего манекена.
Правило номер восемь, читала она гнусавым от слез голосом. Настоящий манекен никогда не забывает, что он манекен, и не ведет себя не как манекен. Скобка открывается. Не двигается, не разговаривает, не почесывается, не чихает и так далее. Скобка закрывается.
У тебя был форс-мажор, говорил Витор Обадия. В такой ситуации даже пластиковые манекены чихают. Сделать тебе чаю с лимоном?
* * *
Кузина Мафалда позвонила полицейскому инспектору Витору Обадии на работу.
Приехал бы ты домой, инспектор, сказала она. Голос у нее был странный. Если бы это была не кузина, а чужая женщина, Витор Обадия решил бы, что голос у нее растерянный.
Зачем? недовольно спросил инспектор. Я очень занят сейчас. Была его очередь заказывать пиццу, а он никак не мог выбрать четвертый ингредиент.
Твоя кукольная девица свихнулась, прошептала кузина Мафалда. Шепот у нее был такой громкий, что инспектор поморщился и отвел трубку от уха. Приезжай немедленно, я ее боюсь.
* * *
Сколько я себя помню, говорила Сузана, я всегда хотела быть манекеном. Я тренировалась где только могла. Вставала на подоконник и стояла в окне, как в витрине. Один раз встала в школьном вестибюле. У нас там была выставка школьной формы, стояли манекены пластмассовые, очень скверного качества. Они не улыбались, и у половины не было рук. Я раздела самый плохой манекен и оделась в его форму. И встала посерединке. Знаешь, когда я поняла, что я на верном пути? Знаешь?
Задремавший было полицейский инспектор вздрагивал и просыпался.
Нет-нет. Он часто моргал и пытался принять несонный вид. Не знаю. Даже не догадываюсь.
Когда мне нарисовали усы! Сузана торжествующе смотрела на инспектора. Представляешь? Там стояло десять манекенов, и только мне нарисовали усы! Фломастером!
* * *
Что?! проревел инспектор, врываясь в квартиру. Что стряслось?
Кузина Мафалда кивком указала куда-то в угол темной прихожей.
Смотри сам, мрачно сказала она. Все утро так стоит, завтракать не стала, обедать тоже не идет. В туалет ни разу не ходила.
Полицейский инспектор Витор Обадия посмотрел туда, куда показывала кузина. Тщательно одетая и причесанная Сузана стояла у стены, подняв вверх руки. На ее губах играла безразличная улыбка.
Сузана! позвал инспектор. Сузана, у тебя все в порядке? Ты что, решила побыть манекеном?
Сузана моргнула и еле заметно покачала головой.
Я вешалка, сказала она, еле двигая губами. Я не манекен, я вешалка. Давай вешай на меня куртку. Вешай-вешай, не бойся.
* * *
Полицейский инспектор Витор Обадия вернулся из командировки. В коридоре стояла новехонькая вешалка черного деревас отделением для зонтиков и полочкой для шляп.
А где Сузана? удивился инспектор.
Сломалась, сказала кузина Мафалда, забирая у инспектора фуражку и кладя ее на полочку. Я вытирала с нее пыль, а у нее рука разотвалилась. Я пыталась обратно привинтить, но там нарезка, видимо, сорвана уже.
И? спросил инспектор.
Ну и вот. Кузина пожала плечами. Отдала ее старьевщику. А потом пошла и купила эту прелесть. Кузина Мафалда нежно погладила новую вешалку по полочке.
Старьевщику?! Инспектор с ужасом посмотрел на кузину. Ноги его не держали, он сполз по стене на пол и сел, привалившись спиной к двери.
Инспектор! строго сказала кузина Мафалда. Зачем ты уселся на пол, я там не подметала! И почему ты лучше не спросишь у меня, где я взяла деньги?
Где ты взяла деньги? послушно спросил инспектор. Ему было все равно.
Выиграла! крикнула кузина и восторженно чмокнула полицейского инспектора в макушку. Представляешь? В первый раз выиграла! А ты, между прочим, мог бы и спасибо сказать. Себе я еще ничего не купила, а тебе пожалуйставешалку.
Антония
Антония любила спать. На переменах, когда другие девочки играли в школьном дворе в резиночку и в макаку, а мальчики бегали наперегонки, дрались и галдели, как стая голодных чаек, Антония даже не выходила из класса. Стоило учительнице Розариу сказать: «А теперь можете отдохнуть», как Антония глубоко вздыхала, приваливалась к стене, у которой сидела (к концу первого класса там появилось небольшое углубление в форме Антонии), и засыпала до следующего урока. Снился ей всегда один и тот же сон: она лежит навзничь в зеленой-зеленой траветакой травы не бывает на Сан-Николау, трава здесь рождается мертвой и живет мертвой до самой смертии смотрит, как по синему небу медленно ползет золотистое облако. Горячий воздух пахнет медом и слегка дрожит, и Антонии кажется, будто она растворяется, уже растворилась в этой тягучей сладости.
* * *
Пошатываясь от усталости, полицейский инспектор Витор Обадия зашел в туалет, открыл холодную воду и попытался сунуть голову под кран. Расстояние между краном и умывальником оказалось слишком маленьким, и голова не поместилась, поэтому полицейский инспектор с сожалением выпрямился, сложил ладони ковшиком, набрал воды и плеснул себе в лицо. В последнее время Витор Обадия стал очень плохо засыпать по ночам, а на работе с трудом боролся со сном, не помогал ни кофе, ни тошнотворные травяные чаи («Что ты кривишься?! сердилась кузина Мафалда. Это трава святого Ионна!»). Полицейский инспектор высморкался, еще раз умыл лицо, закрыл кран и огляделся в поисках полотенца. Полотенца на обычном месте не было. «Вот черт», пробормотал инспектор и с силой встряхнул мокрыми руками. Туалетное зеркало, и без того не особенно чистое, покрылось мелкими брызгами. Растопырив руки и вытянув шею, чтобы не капнуть на новую белую рубашку, инспектор прошелся по туалету, открывая ногой кабинки. Безрезультатно. Нигде не было ни клочка бумаги. «Вот черт!»громко повторил полицейский инспектор и зло пнул стену. Он был человеком спокойным и даже флегматичным, но когда по лицу и рукам течет вода и нечем вытереться, это кого угодно разозлит.