36,6.
И вы, в таком случае, наверняка в курсе, что при падении температуры всего на 12 градуса, люди себя чувствуют ужасно? Практически ни на что не способны, если температура упадет еще на пару градусов.
Я слышал об этом. как и любой другой ирд, Дэйде легко адаптировался под перепады температур. При этом для ирдов нормой считалась температура от 30 до 40. А вот проблемы людей в этом плане вызывали у других рас неподдельный интерес.
А вы слышали, что труп человека охлаждается до температуры внешней среды?
Да.
И сколько у нас сейчас в отсеке?
17 градусов. мельком взглянув на экран ответил техник.
А вы обнаружили нечто с температурой 14 градусов? хмыкнул Иллиас. без следов высшей нервной деятельности? Где-то среди контейнеров?
Техник молчал глядя на Иллиаса.
Нет следов мозговой деятельности, слишком низкая температура для человека. Насколько я знаюв трюме несколько часов назад даже атмосферы не было.
Это так.
И теперь я должен торчать здесь по вашей милости, потому что вы нашли нечто среди контейнеров, в отсеке, который только начал прогреваться и в котором относительно недавно появился воздух?
Нув целом да. помявшись ответил техник.
Кто ваш начальник? Я хочу, чтобы вы немедленно убрались с борта моего корабля.
***
Чертов ублюдок. Бимбо сплюнул на пол, когда шлюз за их спинами закрылся.
Не говори. поддержал его Дэйдо. ладно бы просто выпер со своего корабляя особо и не против. Но так облить дерьмом перед начальством
Пусть бы та аномалия оказалась чем-нибудь пакостным и устроила этому уроду веселую жизнь! пожелал Бимбо. Это ведь надо, так выставить нас дураками? И ведь его нисколько не смутило, что есть нечто намного холоднее, чем все в отсеке? Читает тут лекции про трупы людей. А то мы этого всего не знаем? И зачем только наша эскадра спасла его и его чертов корабль? Что б его опять пираты захватили.
Если бы они знали, что их пожелание легко может воплотиться в жизнь, они вряд ли бы так легко раскидывались проклятиями.
Однако все происшедшее в грузовом отсеке почти стоило людям успеха всей их грядущей операции. Почти. Если бы Иллиас не был так раздражен, если бы техники успели сами обнаружить причину возникшей аномалии, если бы у них всех было время
Слишком много «если бы» и практически свершившееся «почти» стоило ирдам многого
Глава 11. Бойцы с того света
Лисицкий боялся. Он не просто нервничал, он именно боялся. Был испуган до дрожи в коленях. Одно дело спланировать все, продумать все этапы, просчитать ходы противника и подготовить ответные действия. Сколько таких операций он провернул? Он бы и сам не ответил на этот вопрос. Много, очень много. И все они были дерзкими, наглыми. Лисицкий обожал играть на грани фола. Казалось, еще чуть-чуть и все будет потеряно. И он сознательно создавал ситуации, когда операция может быть провалена из-за малейшей случайности, из-за одной детали, не вписывающейся в план. Это щекотало ему нервы, заставляло переживать по поводу успеха любой, даже изначально обреченной на успех, детально спланированной и продуманной операции. В конце концов, именно эта слабость и вышла ему бокомтранспорт, на который должны были напасть пираты оказался цел, сами пираты, которым было выдано сверхновое, дорогостоящее и очень важное оборудование были уничтожены. Сам Лисицкий пустился в бега.
Казалось, эта оплошность должна была его научить, он должен был отказаться от своих хулиганств, начать все планировать аккуратно, с как можно большими шансами на успех, исключать скользкие ситуации. Но нет. Он предложил Эдемцам настолько наглый план, что поначалу его приняли в штыки. Затем обсудили и пришли к выводу, что он слишком рискованный. Потом собрались вновь и уже в деталях все разобрали, снова утвердившись в мысли, что нечего даже и пытаться. Ну а потом ему дали «добро» на выполнение.
Причем Лисицкий, как опытный управленец, администратор и просто интриган, рассказав о своем плане, не пытался никого убедить, уговорить. Поступи он такто первое же обсуждение стало последним. Но случилось иначеЛисицкий позволил членам совета Эдема промариноваться в собственном соку, пообкатывать в голове его план. В результате они сами себя уговорили и попытались сгладить все углы. Еще бытут любой будет локти кусатьуж слишком многое стоит на кону. Деньги, редкие ресурсы, огромные возможности, а главноевозможность сохранить жизнь, или же существенно увеличить на это шансы. Все это возможно в случае, если план Лисицкого удастся.
И вот, первый этап закончился. Пираты Якуба успешно держали блокаду вокруг базара. Они смогли захватить целый флот транспортных кораблей. Теперь предстояло начать действовать группе Дмитриябывшего хакера, читера и по совместительствудемпфера.
И вот здесь Лисицкий отошел от своих правил, решив самолично поучаствовать в спланированной им же самим операции.
Зачем ему это надо было? Он бы и сам не смог ответить на этот вопрос. Быть может, хотел доказать самому себе, что способен на подобное, что не трус и не тыловая крыса. Быть может, за счет прямого участия в операции он надеялся заработать себе репутацию, а быть может, взыграло желание испытать новые ощущения.
Нет, он не боялся смерти, ну или просто убеждал себя, что это попросту невозможно. Погибни он даже во время блокады Базараспустя несколько часов он, как ни в чем ни бывало, очнулся бы внутри капсулы клонцентра Эдема.
Боязнь смерти здесь была не при чем, да и угроза исчезнуть раз и навсегда как таковая отсутствовала. Не боялся он и запороть операциюему выпала роль бойца. Или, скорее уж балластастрелял Лисицкий паскудно.
Так что же его смутило? Что заставляло бояться предстоящего? Он не знал. Но опустив ногу в холодное нутро крио-капсулы он понял, что не хочет находиться в ней, в не хочет спать несколько дней, не хочет участвовать в захвате лично. Он осознал, чего боялся.
Но было уже поздно. Аккуратно, но цепко схватившие чужие руки, протащили тело Лисицкого к капсуле и пока он пытался развернуться на неудобном ложементе, защитная крышка успела закрыться.
Лисицкий ударил в стекло рукой и ощутил, насколько стало холодно. А в следующую минуту он в прямом и переносном смысле превратился в заледеневшую, словно на морозе, статую.
А рядом, в соседних капсулах, в таком же состоянии находились десяток бойцов, во главе с Дмитрием.
В скором времени их всех отправят в контейнер, а уже контейнер будет доставлен на корабль, который, проскочив все ирдские посты и проверки, сможет высадить эту небольшую, но решительно настроенную группу на Базаре.
Испуг, нежелание продолжать участвовать в операции были последними эмоциями и мыслями, проскочившими в голове Лисицкого. А затем он замер. Словно перестал ощущать себя и окружающий мир. Словно все стало на паузу.
Сколько это состояние продолжалосьон не знал, но ему показались, что прошла целая вечностью. Несколько дней назад техникорденец, отвечавший за эту часть операции, инструктировал всю группу и пояснял предстоящее:
Как долетите до станции, капсулы активируются и вы очнетесь.
Как после сна? поинтересовался Лисицкий. Нельзя сказать, что его это очень интересовало. Спросил скорее для галочки, о чем в дальнейшем очень сильно пожалел- лучше бы и не знал ничего.
Скорее как после комы. Флегматично ответил техник. Ваши тела будут охлаждены. Все процессы в организме либо остановятся, либо замедлятся. Затем капсула вернет вас к жизни.
Так мы будем мертвы? ужаснулся Лисицкий.
Ну, в каком-то смысле да. Пожал плечами техник. А в каком-то, это можно назвать сном. Гибернацией организма. На вашей планете есть животные, которые впадают в спячку, когда окружающая температура им не подходит, или когда наступает сезон, в котором для них банально нет еды?
Лисицкий тут же вспомнил медведей.
Есть такие. Но они ведь не в кому впадают.
Не впадают. Но их организм все равно находиться в неком подобии анабиозаони не едят, нет отходов жизнедеятельности. А главное: многие параметры, можно сказать, жизненно важные, существенно снижаются. Не знаю как на вашей планете, а на одной из тех, где довелось побывать мне, были такие животныеальтаки. Это хищники. Они активны только в жаркий сезон. Когда наступают дожди, а затем и холода, альтаки вырывают себе глубокую нору и там несколько дней пируют тем мясом, которое им удалось найти и припрятать в период активности. А затем засыпают. Я и несколько моих коллег решили понаблюдать за ними. Оказалось, что у альтак, когда они засыпают, даже пульс изменяетсяон ниже обычного ритма в несколько раз. Есть и другие параметры, которые изменяются. Когда альтак просыпаетсяему нужно несколько дней, чтобы прийти в норму. Вот и в вашем случае все будет происходить практически так же. С той лишь разницей, что восстановитесь вы достаточно быстрокапсулы снабжены всеми необходимыми стимуляторами.
Вы умеете успокоить. мрачно протянул Лисикций.
Не вижу ничего страшного. вновь пожал плечами техник.
«Ну конечно, что тебе-то бояться?»подумал Лисицкий, рассматривая увешенного имплантами техника. «Уже и не человек, а скорее робот. Тебе ни кома, ни клиническая смерть не страшна. Тебя и живым-то с натяжкой можно назвать».
Вслух же Лисицкий ничего не сказал. Зато именно с этого момента у него в голове засел страх, прогнать который, забыть о котором он не мог. Страшно не умереть, страшно остаться в этом самом «анабиозе». Ведь может случиться все, что угодно. Возродиться в клоне не получитсяты ведь не умер, тыжив. Не получиться убить себя. Ты ничего не сможешь сделать. И самое страшноеесли ты сможешь себя осознавать, сможешь мыслить, будешь понимать, сколько времени ты находишься в заточении. И ты не умрешь, нет. Рано или поздно твой разум взбунтуется и ты, сегодняшний ты, перестанешь существовать. И это реально страшно.
Страх, или даже фобия, усиливался все больше, а когда до отправки группы осталось всего несколько часов, Лисицкий прямо места себе не мог найти.
И вот время пошло. И сейчас, когда тело Лисицкого как раз впадало в «гибернацию», «анабиоз», «спячку» или «кому», как называл процесс техник, сам Лисицкий осознал чего он боится. Он боялся, вопреки здравому смыслу, вопреки уверениям, что в случае проблем он очнется в клоне, вопреки собственной уверенности, что не умрет. И боялся он заснуть и не проснуться. Но больше он боялсяне заснуть. Не заснуть и навеки остаться закованным в собственном теле, в капсуле, в маленьком контейнере, на борту мертвого корабля, медленно дрейфующего по черной пустоте.
Он был мертв, или почти мертв. Даже мыслей не было. Вернеекакие никакие размышления появлялись, если их можно так назвать. Но шли они туго, медленно, вязко. Как сравнивать поток воды (твое нормальное состояние и скорость мышления) и нечто тягучее, словно деготь (состояние нынешнее).
Дикий холод пронзил тело. Лисицкий никогда не ощущал такого холода, такой слабости в теле. Ноги не держали, руки не слушались, все тело было словно бы ватным. Он буквально сполз по ложементу, изо всех сил стараясь напрячь руки, схватиться за что-то. Вот только руки и не думали слушатьсяне двигались, не откликались, словно были чужими. Его тряслохолод буквально пронизывал до костей.
Тогда Лисицкий попытался распахнуть глаза и, если бы мог, застонал бы от боли: глаза начало печь. Так бывает, если в них попадет пот, или, что больше подходило для сравнения: словно бы в глаза налили очень холодной воды.
Сколько он провалялся на полу, будто сломанная кукла, он не знал. Но, судя по всему, не слишком долго. Вновь открыть глаза его заставил чей-то хриплый голос:
Мне одному так хреново?
Ему тут же ответил другой, усталый, слабый:
На кой я подписался на это?
Лисицкий собрался с силами и просипел:
Я не чувствую рук и ног.
Успокойся. Лисицкий с трудом, но узнал голос Дмитрия. Через пару минут почувствуешь.
Он не обманул. Ровно через пару минут Лисицкого скрутиломышечные спазмы начали накатывать волнами, заставляя его скручиваться калачиком и подвывать от боли. Боль с каждой секундой становилась все сильнее, волны накатывали все чаще и продолжались дольше. А затем, как показалось Лисицкому, на самом пике очередного приступа боли, когда он уже подумал, что сломает себе зубытак сжал челюсть, все вдруг прекратилось.
Он осторожно сел, словно боясь, что боль вернется. Затем подобрал ногу, вытянул руку, попытался нащупать ручку на внутренней части капсулы, ухватился за нее и медленно поднялся.
Боли не было.
Он распахнул глаза и поспешно их закрыл, чтобы вновь не получить весь тот спектр ощущений, что сопутствовал предыдущей попытке. Однако его смелость оказалась награжденаглаза немного болели, но уже не пекли.
Отпустило? поинтересовался кто-то голосом Дмитрия.
Лисицкий сообразил, что обращаются к нему.
Кажется. Я ничего не вижу.
Естественно. Тут ведь темно. Дождемся, когда все очухаются и тогда включу свет. А ну-ка. Считайсь!
Первый.
Второй.
Третий. просипел Лисицкий.
Пятый
Восьмой
Понятно. подвел итог Дмитрий, так и не дождавшись других. Будем ждать.
Перекличку пришлось проводить еще четыре раза. И только на четвертой попытке отозвались все.
Так. Включаю свет. Предупредил Дмитрий.
Свет появлялся медленно. Точнее сказатьон был очень-очень слабым. Наверное, лампочки светили с мощностью всего в пару ватт. Но свет нарастал, усиливался. А затем стал достаточно ярким для того, чтобы Лисицкий смог оглядеть все вокруг себя.
Он был в капсуле, слева и справа от него были другие. Напротив него виднелись ящики с амуницией и оружием. Причем до них было всего пара метров. Как и планировалосьони были в контейнере, который должны были выгрузить на склады Базара.
Ну все. Вылезаем и облачаемся. Приказал Дмитрий.
Лисицкий помедлил, но затем увидел, как из соседних с ним капсул медленно, неуверенно начали показываться людибойцы их группы.
Двигались они неуклюже, рывками. Движения были дерганными, неуверенными. Но люди справлялись: на негнущихся ногах топали к ящикам и начинали одеваться.
Лисицкий вылез из своей капсулы последним. Неуверенно, пошатываясь он пошлепал голыми ногами по холодному металлическому полу до своего ящика и принялся облачаться.
Руки и ноги слушались его плохо и самое простое действие, будь то натягивание штанов, или попытка застегнуть ремень, требовали массу времени, терпения и усилий.
В конце концов, Лисицкий смог справиться с одеждой, даже зарядил оружие без посторонней помощи.
Он огляделся.
Остальные облачились намного быстрее него. Зато подготовка оружия отняла у них гораздо больше времени. Еще бы. У Лисицкого был небольшой пистолет-пулемет и средний по мощности лазерный пистолет. У других членов группы вооружение было не в пример лучше. У каждого по мощному кинетическому пистолету. Как называл их Техник«ттшники». Лисицкий даже видел оригиналымодели 20 века. Монстры, созданные Техником, мало чем на них походили. Разве что немного внешним видом, если не брать в расчет размерыоригиналы уступали новоделу по размерам в два, а то и в три раза, равно как и в весе.
Как объяснял Лисицкому один из боевиков Гончих, кажется, его звали Ривз, модели созданные Техником по своей огневой мощи могли потягаться с мощными дальнобойными винтовками 20 века. А патрон для этих без преуменьшения «пушек», весил грамм пятнадцать как минимум. Лисицкий собственными глазами видел, как боец с этим пистолетом смог продырявить бронелист приличной толщины. Да что говорить, таким патроном даже современные экзоскелеты пробивались. Причем свежих моделей.
Помимо пистолетов, которые бойцы группы таскали как второстепенное, запасное оружие, были еще винтовки, автоматы, даже пулемет. И сейчас бойцы проверяли, снаряжали и готовили весь этот арсенал к бою.
Некоторые уже закончили с оружием и приступили к проверке своих экзоскелетов. У самого Лисицкого был экзоскелет-МА. Медиум арморсредняя броня. Он с легкостью держал попадания из оружия, которым вооружена местная охрана. И сам Лисицкий считал подобную защиту достаточной. Хотя, чего уж греха таитьон бы предпочел тяжелый доспех. Но, к сожалению, изучить базу управления им, освоить ее на практике, он банально не успел.
Зато теперь с завистью рассматривал огромные фигуры, настоящих танков, а не людей, которые с легкостью могли пройти по коридорам Базара даже под шквальным огнем противника.
Впрочем, шквального огня не ожидалось. Сейчас группа должна была выйти из контейнера, рассредоточиться по складу, двое бойцов должны были сопроводить Дмитрия и Лисицкого в контрольный центр. Задачей же других было оставаться здесь, на складе и обеспечить лидеру и его группе безопасный проход.
Вряд ли план Лисицкого добавит любви к эдемцам. Зато он должен был сработать и принести массу полезного людям. Ирды трусливы, ирды больше всего бояться потерять свои деньги. А если сопротивляться, мешать людямони могут потерять весь базар. И вряд ли ирды будут готовы на это пойти.