А точнее, обвиняемый?!
Прекратите! вдруг взвилась с места Катя. Виталий Матвеевич, Ваня, вы себя со стороны видите? Успокойтесь!
Какой тут нахрен успокойтесь! отодвинув Катю рукой, заорал я, подходя к Ситникову вплотную. Это был, сука, ваш эксперимент! Вы, млять, решили проверить, будет ли работать в Империи магия Дороги, вы притащили добровольца, вы настояли на том, чтобы он дал кровь для прибора, хотя я хотел сделать все сам! Вы прекрасно знали, что это опасно, я об этом вас предупреждал не раз, и не два! Вы даже программный код в ноутбуке толком не проверили, иначе хрен бы Холдер смог повлиять на прибор! И теперь я, по-вашему, виноват в смерти курсанта?
Вы оба не виноваты, начала было говорить Катя, но на нее никто не обратил внимания.
Ситников зло уставился на меня, играя желваками, и мне показалось на секунду, что он меня ударит, но я упрямо смотрел ему в лицо, не отводя взгляда. А затем особист резко выдохнул и с усилием провел рукой по лицу, опустив на секунду глаза. Когда он вновь посмотрел на меня, его взгляд был мрачным, но спокойным.
Извини, Ваня, я сорвался и сболтнул лишнего. Ты действовал по обстоятельствам и сделал все правильно, негромко произнес он. А от риска нам никуда не деться. Это была моя ошибка и моя вина. Я должен был предусмотреть и такой вариант, который случился. Но мы очень торопимся, и я приказал спецам не копаться в приборе и компьютере, чтобы не испортить случайно технику и не сорвать эксперимент. Извини Просто Боря подавал надежды и вообще хороший парень был. А наверху на нас очень сильно давят и торопят в связи с готовящейся операцией на фронте. Армейские нашли, млять, волшебников, которые им все разрулят! выругался легат. Сами ни хрена не могут, а после Гдановска все как один хотят чуда на тарелочке с голубой каемочкой!
Я тоже приношу свои извинения, господин легат, склонил я голову. Погорячился и наговорил ерунды, за что стыжусь. Мне тоже очень жаль парня.
Вот так-то лучше, господа, снова вмешалась в разговор медичка. И вообще-то в смерти курсанта Ульмова виноват Холдер. Он его убил, это ясно как день. Поэтому у меня есть вопросмы что-нибудь по этому поводу предпринимать собираемся? Напоминаю, что нам ультиматум объявили! Виталий Матвеевич, с этим что делать?
Браслет не отдам, тут же сказал я. Облезет Холдер.
Отдавать мы ничего не будем, вздохнул легат. Империя никогда не принимала ультиматумов. Да и это просто глупос браслетом Холдер станет еще сильнее, зачем-то он ему очень сильно нужен. А верить в его угрозы или обещания оставить нас в покое, если мы будем паиньками и вернем браслет, нет ни малейшего смысла. Наоборот, если отдать артефакт, он поймет, что мы напуганы и об нас можно вытирать ноги. Идти на поводу у шантажиста наихудшая стратегия. Сможет ли он доставить нам неприятности или нетувидим. Но то, что мы враги было ясно раньше и тем более ясно сейчас.
Разумно, кивнул я.
И тем не менее, продолжил Ситников, также ясно как день, что вам надо снова выходить на Дорогу. И уже в ближайшие дни, возможно даже послезавтра. Нам надо разобраться с браслетом и понять, как он работает и зачем он нужен. Не говоря уже о старой задачепомочь армейским магией Дороги, раз уж «эльфийскую» использовать нельзя.
Снова работать с прибором Холдера мне бы не хотелось, задумчиво сказал я. Там наверняка использована магия клат-эйра. Мы ее знаем плохо, да и технология эта не наша. Кроме того, у нас нет столько Ходоков, чтобы тянуть из них жизнь. А даже если бы они и были мне не нравится этот способ.
Черпать магию из крови и жертв это добром не кончится, согласилась со мной Катя. Это не наш, не русский путь.
Тогда найдите русский способ колдовать, пожал плечами легат. Хранитель вам в помощь. Готовьтесь к выходу.
Глава 18
Кать, переключись на приватный режим, попросил я подругу, когда мы вновь оказались на лесной Дороге у столба с цифрой «304». Будь наша броня имперского производства, я бы не стал заморачиваться с секретностью. Особый отдел все равно оставит возможность записи разговоров, подозрительность и контрольего кредо. Но киннеры считали обман пользователя нарушением одной из фундаментальных религиозных заповедей, преступлением хуже убийства. Если сказано «приватный режим разговора», значит, он на самом деле приватный и ни одна собака не сможет узнать, о чем мы говорили. Раз техническая характеристика заявлена в инструкции или спецификации, значит, она соблюдается от сих до сих и точка, без всяких исключений из правил. Если это окажется не так, то это повод для серьезнейших разборок и выводов. А уж если в ходе расследования вскроется сознательный брак или обман на производстве, то выпустивший продукт научно-технический монастырь киннеров закроют целиком, а его настоятеля и нарушивших заповедь мастеров-монахов отлучат от служения и выгонят на вечное покаяние без права работы и надежды на прижизненное прощение. Киннеровская техника стоила очень дорого, но доверять ей было можно. А встраивать в нее свои «жучки»это задача весьма нетривиальная
Слушаю тебя, командир, отозвалась медичка, и я увидел на забрале шлема, что приватный канал включен. Что-то случилось?
Нет, - немного замялся я. Речь о другом. Кать, тебе не кажется, что с нашим легатом что-то не то происходит?
Поясни.
Мне не понравилось, как он себя вел. И сама ситуация выглядит неправильной. Эксперимент в лаборатории был подготовлен явно впопыхах, без четкого плана и запасных вариантов, что на Ситникова не похоже. Однако, это еще полбедывозможно, на легата действительно давят сверху, и он сильно торопится. Но его нервный срыв и наш жесткий разговор после смерти курсанта я объяснить не могу. Он что, и в самом деле считает, что я мог убить парня? Но зачем, с какой целью? Получается, имперцы мне не доверяют? Скажи честно. Я хотел бы это знать прежде, чем встречаться с Хранителем.
Катя, застыв на месте у дорожного указателя, надолго задумалась. А когда ответила, ее слова меня изрядно удивили.
А ты считаешь, что тебе можно полностью доверять?
Разве нет? По-моему, мы с тобой ради Империи регулярно разбиваемся в лепешку! Я сам начал помогать вам! Помог под Котлярово, добыл информацию из Трансгена, свел с тент-ал, воевал и колдовал под Ломжино, выходил на Дорогу этого недостаточно?
Ты не понимаешь, вздохнула напарница. Никто не отрицает твоих заслуг. Их у тебя хватает, даже чересчур. Но, заслугиэто одно, а довериеэто другое. Ты слишком много на себя берешь, Ваня. И тянешь все одеяло на себя, поэтому тебе и не доверяют. А заодно и мне, вместе с тобой. Соображаешь, что я имею в виду? Или надо объяснить?
Лучше объясни.
Хорошо. Зачем ты настаивал, чтобы кровь во время эксперимента взяли у тебя, а не у Бориса?
Потому что я знал, что это опасно! Я думал, что с собственной силой как-нибудь управлюсь сам, а парень сильно рискует.
А со стороны это выглядело, как желание любой ценой не пустить в дорожный проект имперского Ходока, подготовленного Ситниковым. К тому же ты сам признался, что его жизненная энергия перешла в твой браслет.
Но я его не убивал!
Я тоже так думаю. Но не Ситников, чья работаподозревать всех и вся. Со стороны твои действия можно расценивать как ликвидацию курсанта спецотдела Ульмова, под предлогом вмешательства Холдера. Дальше: почему ты не стал на мне жениться и вступать в общину?
Катя, мы об этом уже сто раз говорили
Мыда. Но для других это выглядит, как отказ стать в Империи своим. А твои доводы про нежелание прогибаться под кого-то и становиться холопом смотрятся жалко! Тебе сделали шикарное предложение, за которое любой имперец в твоем положении схватился бы обеими руками, но ты отказался от него под надуманным предлогом. Почему? Потому, что у тебя есть какие-то свои цели, кроме служения Империи. Твой бой под Ломжино тоже можно расценивать по всякомузачем-то ты не только участвовал в десанте, но и возглавил его, применив магию в бою. С какой целью ты так геройствовал? Из одного патриотизма, или у тебя есть свои планы? Далее: ты настойчиво тащишь в проект своих личных друзейИгоря и Настю. Контакт с Торбышевым ты тоже берешь на себя. После схватки с ведьмой, ты оставляешь ее в живых и присваиваешь себе ее браслет, который потом оказывается важнейшим магическим артефактом. Это тоже случайно получилось или нет? В итоге выходит, что ты в каждой бочке затычка. Везде во главе угла Тихомиров, проект без которого невозможен. Это настораживает и не всем нравится, знаешь ли
Погоди, а ты? оторопел я. Ты же не только Ходок в проекте, а офицер, герой Империи, русская элита
Разве? голос медички дрогнул. А по-моему, я всего лишь твой инструмент. Боевик и сексподдержка в одном лице. Ты меня спас, выучил ходить по Дороге, сломал волю и подчинил, а теперь пользуешь, как хочешьхоть на Дороге, хоть в постели. Даже мое геройствотвоя заслуга, я лишь сфотографировалась с пленными по твоему приказу, все остальное сделал ты.
Кать, ты чего? спросил я севшим от удивления голосом. Ты в самом деле веришь в то, что говоришь?
Я-то? Я, может, и не верю, покачала головой медичка. А вот другиевполне. Я же говорюмне не особенно-то доверяют.
Это тебе Ситников рассказал?
Нет. Нашлось, кому открыть глаза, хмыкнула девушка. Как раз Виталий Матвеевич мужик неплохой, несмотря на то, что особист. Он старается не рубить сгоряча, а найти ко всем свой подход и всех приставить к делу. Просто на него и в самом деле в последнее время давят. Легат, поди, с тобой не раз наедине водку пил и за жизнь разговаривал? Было же? Было, можешь ничего не говорить, я и так знаю. Со мной он тоже пытался наладить доверительный контакт. Только не вышло. У меня кроме особиста еще и своя голова на плечах есть. И знакомые с родственниками в общине, которые кое-что знают Ваня, а для тебя это откровение? Ты и в самом деле думал, что ты всеобщий герой, тебя все в Империи любят и уважают, и у нас тут нет проблем? подойдя ко мне вплотную, усмехнулась Катя.
Честно говоря, да, покрутив головой, я увидел в нескольких шагах от себя ствол поваленного дерева и сел на него. Звучит глупо, но я действительно решил, что впервые в жизни я оказался среди своих. И теперь все просто как черное и белое: наши все здесь, в Империи. Им можно доверять, ради них нужно воевать и выходить на Дорогу. А врагипо ту сторону фронта и их надо уничтожать. В моем старом мире было не разобрать, где свои, а где чужие, а мотивов напрягаться и принимать чью-то сторону не было никаких. И так понятно, что все друг друга лишь обманывают и используют. Я думал, что здесь не так. Поэтому и рвался вперед, старался быть полезным для русских. А вовсе не потому, что у меня есть какой-то хитрый план и я стремлюсь к какой-то сверхцели
Хороший ты парень, Ваня, присела рядом медичка, погладив меня по плечу. Только наивный очень, хотя и думаешь про себя, что ты умный и хитрый. Нет уж, командир, как говорили у вас в питомнике: не прикидывайся шлангом. У нас в Империи свои проблемы. Не все мы тут друг другу братья и сестры, хватает всякого. Но в одном ты правмы один народ. И кроме как друг на друга нам надеяться не на кого. Так что все эти откровения, которые ты сейчас услышал, ничего по сути не меняют. Наш долгслужить русскому народу. Пошли уже к Хранителю, будем делать свое дело. У тебя есть идеи, что мы можем у него попросить?
Конечно, есть, кивнул я. Собственно, остался только один вариант. Раз уж в особом отделе думают, что я хитрая скотина, которая отжала себе всю кормушку, то не стоит никого разочаровывать! Ты права, не будем тянуть.
Рваный пластиковый пакет из-под американского пайка я обнаружил метров за двадцать до указателя трехсотого километра, рядом с небольшим кострищем. Недалеко от него у ручья обнаружилась прилипшая к кустам дезинфицирующая салфетка, следы берц в болотистом грунте и пара окурков. Глядя на все это безобразие, Катя лишь головой покачала.
«Джоны» ведут себя как последние свиньи! Если на маскировку им плевать, то хоть бы из приличия мусор за собой прикопали. Холдер своих Ходоков по объявлению что-ли набирает?
Менталитет такой у хлопцев, развел я руками. У кого открылся дар, того он и вынужден использовать. И это отнюдь не «джоны».
Все равно! Даже медведя можно научить на велосипеде ездить! А уж взрослого человека не мусорить и подавно.
Это, смотря какогохмыкнул я. Бывают такие кадры, что Впрочем, нам же лучшепроще иметь дело со свиньями, чем с вежливым и аккуратным спецназом. Однако, факт остается фактомнас опередили. Каким-то образом холдеровцы перебрались через море.
Но дальше двухсот девяностого километра они уйти не могли. Иначе как им получить браслет? заметила Катя.
Засада может быть организована и раньше, возразил я. Или сзади идет вторая группа. Но тут, по всей видимости, никого. На тепловизоре засветок нет, эфир чист, даже кострище давно остыло, следы обрываются у берега ручья. Похоже, холдеровцы добрались до трехсотого километра и, празднуя это событие, устроили себе привал. Пожрали, отдохнули и пошли дальше, даже не попытавшись найти башню Хранителя. Так что конкурентов у нас пока нет. А вот дальше они появятся наверняка! Начнем, Катя, немного волнуясь, сказал я. Активируй звезду!
Лейн карра Тей-нол! медичка уже держала артефакт наготове. Из рук девушки немедленно протянулся вправо яркий зеленый луч, направленный почти перпендикулярно Дороге, куда-то за кусты на обочине и протекавший за ними ручеек. Опустив забрала и подойдя друг к другу вплотную, мы зашагали в указанном направлении.
Я был готов к трудностям. Если уж в первый раз мы едва доехали до башни на танке, то дотопать пешком будет проблематично даже в киннеровской броне. Однако, все оказалось не так сложно, как я боялся.
За неглубоким ручьем начался болотистый лесок, однако он сменился открытым болотом раньше, чем видимость из-за сгустившегося тумана пропала окончательно. Впрочем, температура к тому времени ушла в хороший минус, и под ногами вместо трясины оказался лед и замерзшая грязь, идти по которой из-за отсутствия снега было совсем нетрудно. Температура падала все сильнее, опустившись до минус сорока, но в броне холод пока не ощущался. Больше всего неприятностей доставлял встречный ветерон становился все сильнее и каждый новый шаг в белом молоке тумана давался с напряжением сил. Последние пару десятков шагов мы проделали обнявшись, едва удерживаясь на ногах, и я уже начал бояться, что скоро нас попросту сдует с места, как вдруг все закончилось. Айвер был правчем меньше выходов на Дорогу пришлось на очередную сотню километров, тем легче добраться до Хранителя.
Ветер стих внезапно, как по приказу, туман расступился в стороны, и на открывшемся посреди замерзшего болота небольшом пятачке я увидел дом Хранителя. В этот раз он нисколько не был похож на башнюскорее уж на широкую и ладную новую деревенскую избу, сложенную из толстенных круглых бревен. В узких окошках с резными наличниками виднелся слабый свет, над каменной трубой поднимался вверх еле заметный дымок и выглядел стоящий посреди холода и белесой мглы домик так уютно, что хотелось немедленно войти в него. Что мы и сделали, поднявшись на крыльцо и открыв незапертую деревянную дверь. Прошли через полутемные сени с колотыми березовыми дровами в углу, сундуками вдоль стен и какими-то горшками по полкам и, открыв еще одну дверь, оказались внутри теплой и немного тесной комнаты с домоткаными половиками, столом, лавками, закрытыми занавесками полатями под темным деревянным потолком и массивной русской печкой. Полумрак избы разгоняла лишь горящая древняя керосиновая лампа на столе.
Здравствуйте хозяин! сказал я, застыв на пороге и изобразив легкий поклон. Можно к вам?
Можно, раз уж вошли, раздался откуда-то сверху ворчливый голос. Его обладатель прямо таки представлялся этаким маленьким ехидным старичком, с седой бороденкой и выцветшими ясными глазами. Только сначала броню инопланетную в сенях снимите! Куды же это вы претесь в чистую избу да в грязных сапогах, господа Ходоки? И дров заодно с собой захватите, печь стынет!
Как скажете, господин Хранитель, улыбнувшись, ответил я.
Следующие полтора часа прошли в хлопотах и неспешной беседе. Как и в прошлый раз перед серьезным разговором Хранитель предложил нам кров и еду, и я не стал отказываться. Было у меня ощущение, что наш хозяинсущество обстоятельное, и торопыги с невежами ему не понравятся. Надо бы показать себя с лучшей стороны, прежде чем что-то просить. Тем более, что угостится было чем: в печи нашелся чугунок с превосходнейшим борщом и теплый, только что выпеченный деревенский хлеб, а в сундуке в сенях я обнаружил сало, домашнюю колбасу, бутылку с ароматным самогоном, мед, яблоки, яйца, сметану и молоко. Катя в этот раз под моим строгим взглядом от спиртного отказалась, а я принял рюмочку за благополучие Хранителя и его дома. Но не больше. Расслабляться сейчас не стоило, ошибка могла стоить дорого.