Его правая рука уходила в трещину в стене. Трещина была примерно в дюйм шириной, а на скале блестели струйки крови.
«Моя рука», тупо подумал он.
Ему вспомнились оторванные пальцы Беккера. Он решил, что рука могла попасть в щель, когда он падал, а потом скала переместилась опять
Он не чувствовал ничего, кроме терзающей боли в запястье, как от затянутого наручника. Кисть и пальцы онемели.
«Придется научиться быть левшой, решил он. И вдруг его словно ударило: Мой палец для спускового крючка пропал».
Наверху со мной капрал Прадос, полковник! крикнул вниз Уорнер. У него сломана нога, но в остальном он в порядке. У других состояние хуже, многие мертвы.
А как ваше? спросил Маклин.
Спину чертовски крутит. Голос звучал глухо, будто Уорнеру было трудно дышать. Чувствую себя так, словно разваливаюсь на части и суставы меня не держат. Плюю кровью.
Кто-нибудь занимается составлением сводки потерь?
Переговорная линия вышла из строя. Из вентиляции валит дым. Я слышу, что где-то кричат люди, значит кто-то из них выжил. Боже мой, полковник! Должно быть, гора сдвинулась!
Мне нужно выбраться отсюда, сказал Маклин. У меня рука зажата в скале, Тедди. Мысль о размолоченной кисти вернула ему боль, и он с усилием стиснул зубы, пережидая ее. Вы можете помочь мне?
Как? Я не смогу пролезть к вам, а если рука у вас зажата
Мне раздробило руку, спокойно сказал ему Маклин, чувствуя, что теряет сознание: все плыло и казалось нереальным. Достаньте мне нож. Самый острый, какой удастся найти.
Что? Нож? Зачем?
Маклин свирепо усмехнулся:
Не важно. Достаньте. Потом разожгите костер и дайте мне головню. Странно, но он до конца не осознавал, что то, о чем он говорит, касается его самого, как будто речь шла о другом человеке. Головня должна быть раскаленной докрасна, Тедди. Такой, чтобы можно было прижечь обрубок.
Обрубок? Уорнер запнулся. Теперь он начинал понимать. Может, возможно вытащить вас как-нибудь по-другому?
По-другому нельзя. Чтобы вырваться из этой ямы, он должен расстаться с рукой. «Назовем ее фунтом мяса», подумал он. Вы меня понимаете?
Да, сэр, ответил всегда послушный Уорнер.
Маклин отвернулся от света.
Уорнер пополз через край дыры, проломанной в полу командного пункта. Пол вздыбился под углом около тридцати градусов, поэтому ему пришлось карабкаться вверх, через изломанное оборудование, груды камней и тел. Луч фонарика высветил капрала Прадоса, сидевшего напротив треснувшей и покосившейся стены. Лицо его было искажено болью, из бедра, влажно поблескивая, торчала кость. Уорнер продолжал двигаться по тому, что осталось от коридора. В потолке и стенах зияли огромные дыры, на мешанину камней и труб сверху капала вода. Он все еще слышал далекие крики. Он хотел найти кого-нибудь, кто помог бы ему освободить полковника Маклина, потому что без его руководства им всем придет конец. Уорнер с его поврежденной спиной никак не мог влезть в ту дыру, где в ловушке сидел полковник. Нет, ему нужно найти кого-нибудь ещекого-нибудь, кто оказался бы поменьше его и смог бы проникнуть туда, но достаточно сильного духом, чтобы проделать такую работу. Он стремился попасть на первый уровень, и одному богу было известно, что он мог там увидеть.
Полковник полагался на него, и Уорнер не мог его подвести.
Он выбирал среди обломков, как пробраться наверх, и медленно, с огромным трудом карабкался туда, где слышались крики и стоны.
Глава 15Священная секира
Роланд Кронингер сидел, съежившись, на вздыбленном полу того, что было кафетерием «Дома Земли», и сквозь вопли и крики прислушивался к мрачному внутреннему голосу, говорившему: «Рыцарь Короля Рыцарь Короля Рыцарь Короля никогда не плачет».
Все было погружено во тьму, только время от времени там, где находилась кухня, вспыхивали языки пламени, выхватывая из тьмы свалившиеся камни, разбитые столы и стулья, раздавленные останки. То тут, то там кто-нибудь шатался в полумраке, как грешник в аду, и дергались искалеченные тела, придавленные массивными валунами, которые пробили потолок.
Сначала, когда погас свет, среди людей, сидевших за столиками, возникло легкое волнение, но тут же включилось аварийное освещение. Потом Роланд оказался на полу, а завтраку него на рубашке. Рядом барахтались мать и отец. Вместе с ними завтракали около сорока человек. Некоторые взывали о помощи, но большинство переживали молча. Мать смотрела на Роланда. С ее лица и волос капал апельсиновый сок, и она сказала:
В следующем году мы поедем на море.
Роланду стало смешно, и отец тоже засмеялся, а потом расхохоталась и мать; на мгновение смех объединил их.
Филу удалось выговорить:
Слава богу, не я страховал это место! А то мне пришлось бы подать иск к своей собственной
Внезапно голос его потонул в чудовищном реве и грохоте разламывающейся скалы, потолок вздыбился и бешено задрожал с такой силой, что Роланда отшвырнуло от родителей и бросило на других людей. Груда камней и плит перекрытия рухнула посреди кафетерия, и что-то ударило мальчика по голове.
Сейчас он сидел, поджав колени к подбородку. Он поднял руку к волосам и нащупал запекшуюся кровь. Нижняя губа была разбита и тоже кровоточила, а внутри у него все болело, будто его тело сначала растянули, точно резиновый жгут, а потом сильно сжали. Он не знал, сколько продолжалось землетрясение и как получилось, что он теперь сидел съежившись, а его родители пропали. Ему хотелось плакать. На глазах уже выступили слезы, но Рыцарь Короля никогда не плачет, сказал он себе. Так было написано в его уставе: одно из правил поведения солдатаРыцарь Короля никогда не плачет, он всегда сохраняет спокойствие.
Что-то хрустнуло у него в кулаке, и он разжал пальцы. Его очки! Левое стекло треснуло, а правое пропало. Роланд помнил, что снимал их, когда лежал под столом, чтобы стереть с них молоко. Он надел их и попытался встать, но ему потребовалось время, чтобы заставить ноги слушаться. Когда он все-таки встал, то ударился головой о просевший потолок, который до этого был по меньшей мере на семь футов выше. Теперь ему пришлось пригибаться, чтобы не наткнуться на провисшие кабели и трубы и торчавшие стержни арматуры.
Мама! Папа! позвал он, но среди стонов и криков раненых не услышал ответа.
Разыскивая родителей, Роланд споткнулся о какие-то обломки и наступил на что-то, похожее на мокрую губку. Ему показалось, что эта штука напоминала морскую звезду, зажатую между каменными плитами. Тело ничем даже отдаленно не напоминало человеческое, за исключением окровавленных лохмотьев, оставшихся от рубашки.
Мальчик переступал через тела. Он видел трупы на картинках в отцовских журналах о наемниках, но те трупы были другими. Эти были раздавлены и не имели ни пола, ни других человеческих признаков, кроме изодранной в клочья одежды. Но среди них не было ни его отца, ни матери. Роланд решил, что родители живы и находятся где-то здесь. Он знал, что они живы, и продолжал искать. Он чуть было не провалился в широкую щель, разделившую кафетерий надвое. Когда он заглянул туда, то не увидел дна.
Мама! Папа! крикнул он в другую половину кафетерия, но опять не получил ответа.
Роланд стоял на краю щели, дрожа всем телом. Одна часть его «я» сжималась от страха, другая, более глубоко запрятанная, казалось, становилась только сильнее, всплывала на поверхность, вздрагивая не от страха, а от ясного холодного возбуждения. В окружении смерти он остро ощущал биение жизни в своем теле и от этого чувствовал себя одновременно просветленным и опьяненным.
«Я жив, подумал он. Я жив».
Внезапно крушение кафетерия в «Доме Земли» представилось ему в другом свете, преобразилось: он находился посреди поля битвы, усеянного мертвыми телами, а вдалеке из горящей неприятельской крепости вырывались языки пламени.
Он держал в руках измятый щит и окровавленный меч, он почти испугался, но все еще стоял и все еще был жив после жестокой сечи. Он привел на это вздыбленное поле легион всадников, а сейчас был один, потому что остался последним живым рыцарем в королевстве.
Один из израненных воинов приподнялся и тронул его за ногу.
Прошу, открылся окровавленный рот. Пожалуйста, помогите
Роланд заморгал, ошеломленный. Он увидел женщину средних лет, нижнюю часть ее тела зажало между каменными плитами.
Пожалуйста, помогите мне! молила она. Мои ноги о Мои ноги
«Женщинам не полагается быть на поле боя, подумал Роланд. О нет!»
Но, поглядев вокруг и вспомнив, где находится, он заставил себя тронуться с места и двинулся прочь от края щели.
Он продолжил поиски, но найти отца и мать не удавалось. Может, их завалило, решил он, или, может, они провалились в расщелину, в этот мрак внизу. Может быть, он видел их тела, но не узнал их.
Мама! Папа! завопил он. Где вы?
Ответа не было, только чьи-то всхлипы и голоса, пронизанные болью.
Сквозь дым блеснул свет и попал на его лицо.
Эй, сказал кто-то, как тебя зовут?
Роланд, ответил он. Какая же у него фамилия? Несколько секунд он не мог вспомнить. Потом добавил: Роланд Кронингер.
Мне нужна твоя помощь, Роланд, сказал человек с фонариком. Ты в состоянии ходить?
Роланд кивнул.
Полковник Маклин попал в ловушку внизу, в пункте управления. В том, что от него осталось, поправился Тедди Уорнер.
Он был согнут, как горбун, и опирался на кусок стальной арматуры, который использовал вместо трости. Часть проходов оказалась полностью перекрыта каменными плитами, другие вздыбились под немыслимыми углами или были разделены зияющими расщелинами. Стоны и плач, мольбы к Богу эхом разносились по всему «Дому Земли». Некоторые стены, там, где тела расплющили ходившие ходуном скалы, были забрызганы кровью. Капитан нашел в развалинах с полдюжины более или менее здоровых гражданских, и только двое из них, старик и девочка, не обезумели, но у старика было сломано запястье и оттуда торчала кость, а маленькая девочка ни за что не хотела покинуть место, где пропал ее отец. Поэтому Уорнер продолжал искать в кафетерии того, кто мог бы помочь ему, к тому же решил, что на кухне может обнаружиться нужный выбор ножей.
Сейчас Уорнер светил в лицо Роланду. Лоб мальчика был ободран, взгляд расфокусирован, но в целом он, казалось, избежал серьезных травм. Лицо подростка было бледно и в пыли, а темно-синяя рубашка разорвана, и через дыры виднелись ссадины на желтоватой тощей груди.
«Не ахти, решил Уорнер, но сгодится».
Где твои родители? спросил Уорнер, и Роланд помотал головой. Хорошо, слушай меня. Мы разбиты. Вся страна разбита. Я не знаю, сколько тут погибло, но мы живы, и полковник Маклин тоже. Но пока мы просто остались в живых, а нам надо еще навести порядок, насколько это удастся, и помочь полковнику. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Думаю, да, ответил Роланд.
«Разбиты, подумал он. Его мысли путались. Через несколько минут, решил мальчик, я проснусь в своей постели в Аризоне».
Хорошо. Теперь я хочу, чтобы ты держался около меня, Роланд. Мы пойдем назад, на кухню, и найдем там что-нибудь острое: нож для резки мяса, топорикчто угодно. Потом мы вернемся в командный пункт.
«Если я смогу найти дорогу назад», про себя уточнил Уорнер, но не решился сказать об этом.
Мои родители, неуверенно начал Роланд. Они здесь где-то.
Они никуда не денутся. Сейчас полковник Маклин нуждается в помощи больше, чем они. Понимаешь?
Роланд кивнул.
«Рыцарь Короля», подумал он.
Король попал в ловушку в подземелье, и ему нужна его помощь! Родители его пропали, их смело в катастрофе, и крепость Короля разбита.
«Но я жив, сказал себе Роланд. Я жив, и я Рыцарь Короля».
Он сощурился в свете фонарика.
Я буду солдатом? спросил он капитана.
Конечно. Теперь не отставай. Мы поищем кухню.
Уорнеру приходилось идти медленно, всей тяжестью опираясь на железный стержень. Они нашли дорогу на кухню, где все еще жадно пылал огонь. Уорнер догадался, что горели остатки продуктовых запасов. Десятки банок взорвались, и горящее месиво растекалось по стенам. Пропало всемолочный порошок, яйца, ветчина. Но еще оставался неприкосновенный запас на складе. Уорнер знал об этом, но при мысли, что там, внизу, их могло отрезать в темноте без пищи и воды, живот у него свело.
Кругом валялись осколки посуды, разбитой при разрушении кухонной кладовой и раскиданной одним из толчков. Концом своей самодельной трости Уорнер раскопал топорик для мяса с обломком сменной ручки. Лезвие было в зазубринах.
Держи, обратился он к Роланду, и мальчик подхватил секач.
Они покинули кафетерий и кухню, и Уорнер повел Роланда к развалинам главной площади. Сверху сорвало каменные плиты, и вся поверхность площади была разбита и иссечена глубокими трещинами. Видеопавильон все еще горел, в воздухе стоял густой дым.
Туда. Уорнер лучиком фонаря указал на больницу.
Войдя внутрь, они обнаружили, что большая часть оборудования разбита и бесполезна, но Уорнер продолжал искать, пока не нашел коробку жгутов и пластиковую бутыль спирта для растирания. Он велел Роланду взять один из жгутов и бутыль, а потом пролез в разрушенную аптеку. Таблетки и капсулы трещали под подошвами, как попкорн. Свет от фонарика капитана упал на мертвое лицо одной из медсестер, раздавленной камнем размером с наковальню. Нигде не было ни следа доктора Ланга, главного врача «Дома Земли». Уорнер тростью раскопал сохранившиеся флаконы с димедролом и перкоданом и велел Роланду собрать их. Он сложил лекарства в карманыдля полковника.
Ну так как, идешь со мной? спросил Уорнер.
Да, сэр.
«Через несколько минут я проснусь, подумал Роланд. Будет субботнее утро, я встану с постели и включу компьютер».
Нам придется долго идти, сказал ему Уорнер. Часть пути даже ползти. Не отставай от меня. Понял?
Мальчик вышел вслед за ним из больницы. Ему хотелось вернуться и поискать родителей, но он знал, что Королю он нужен больше. Он Рыцарь Короля, и быть нужным емувысокая честь. И снова часть его сжималась от ужаса при виде разрушений вокруг и визгливым голосом испуганного школьника кричала: «Проснись! Проснись!» а другая часть все крепла, осматривала тела, высвеченные лучом фонаря, и знала, что слабые должны умереть, чтобы сильные могли выжить.
Они двигались по коридорам, переступая через трупы и не обращая внимания на крики раненых.
Роланд не знал, сколько им пришлось идти, чтобы попасть в разрушенный командный пункт. При свете горевших обломков он посмотрел на наручные часы, но стекло разбилось, и стрелки остановились на десяти тридцати шести. Уорнер вскарабкался на край ямы и посветил вниз.
Полковник! позвал он. Я привел помощь! Мы вас вытащим!
В десяти футах внизу Маклин зашевелился и повернул мокрое от пота лицо к свету.
Поспешите, прохрипел он и снова закрыл глаза.
Роланд подполз к краю ямы. Внизу он увидел два тела. Одно лежало на другом, скорчившись в крохотном, размером с гроб, пространстве. Тот, кто лежал на дне, дышал, а его рука скрывалась в щели в стене. Внезапно Роланд понял, для чего нужен секач. Мальчик поглядел на лезвие и увидел отражение своего лица, но лицо было искаженным, не похожим на то, какое он помнил. Глаза дико блестели, а кровь на лбу запеклась в форме звезды. Все лицо было испещрено ссадинами и опухлохуже, чем когда Майк Армбрустер отлупил Роланда за то, что тот не дал ему шпаргалку по химии. «Маленький урод! Маленький четырехглазый урод!» бушевал Армбрустер, а все вокруг хохотали над тем, как Роланд пытался убежать, и снова и снова сбивали его в грязь. Роланд заплакал, съежившись на земле, а Армбрустер наклонился и плюнул ему в лицо.
Ты умеешь накладывать жгут? спросил горбатый человек с повязкой на глазу.
Роланд помотал головой.
Я объясню тебе, когда ты спустишься, заверил его Уорнер.
Он посветил вокруг и увидел кое-что, из чего получился бы хороший костер, обломки досок, стульев, одежда с трупов. Можно было разжечь огонь от горевших головней в коридоре, к тому же у Уорнера в кармане была зажигалка.
Ты знаешь, что предстоит сделать?
Думаю да, ответил Роланд.
Хорошо, теперь послушай меня. Я не могу протиснуться в эту дыру. Ты сможешь. Тебе нужно плотно наложить жгут ему на руку, а потом я передам тебе спирт. Плеснешь им на запястье. Ты его подготовишь, и все дело будет только за тобой. Кисть у него, вероятно, раздроблена, поэтому кость будет не слишком трудно перерубить. Теперь, Роланд, слушай внимательно! Не тяни! Сделай это четко и быстро, а как начнешь, не думай останавливаться. Слышишь меня?