Эпиграфы-минутки - Дяченко Сергей

Марина и Сергей ДяченкоЭпиграфы-минутки

Фотосессия

5 февраля

Вчера отмечали день рождения Митеньки. Пацану уже год. А не веритсябудто вчера возил Ольку в роддом Хорошо отметили, даже с тестем помирились под это дело. Теперь под ногами везде бутылки, на потолкевоздушные шарики. А зайчик спит в кроватке, и хоть бы ему что. Ангел. На меня похож.

Я его поснимал вчера Володькиной камерой. Ну до чего умильная мордаха! Володька обещал потом диск с этими снимками передать.

Он вчера и посидеть толком не успелпозвонили, что с сыном проблема. Шестнадцать лет сынишке, притащили его и под дверью бросили, пьяный в дымину, морда разбита. Володька потом звонил: извини, говорит, уже не приду сегодня, нужно с этим кровопийцей моим что-то решать

10 февраля

Вовка передал диск с фотосессией малого. Классно получилось. Одну он распечаталтам, где Митька в песочнице с шариком, и рожа хитрая-хитрая!

Ну такой зайчик. А вырастет, будет, как все подростки, нахал мосластый, пить-курить-колоться, девки-бабы, «шнурки в стакане». Вот прямо жалко мне стало, когда я на эту фотку смотрел. Как он мне улыбается: «ап ап» Папа, значит. А что для него будет папа лет через двадцать? Вон, Володькин сын отца по матери послал

Я пока эти фото от Ольки спрятал: потом ей на день рождения покажу.

15 марта

Вот и наша врач участковая говорит: нет повода для беспокойства. Дети растут рывками: то прибавляет быстро, то совсем не прибавляет. Ну, за этот месяц он не прибавил, допустим, так в следующем наберёт. И вообще, говорит, перестаньте его взвешивать каждый день, это невроз!

19 апреля

День рождения Ольги. Никого не звали, сами почти не праздновали. Про фото я забыл, если честно, как-то не до того

Митьку обследуют, пока ничего не нашли.

18 мая

И этот диагноз отпал.

2 июня

Ольга планировала на лето взять коляску у своей подруги, там парень на полгода старше Митьки. Новая коляска выходит слишком большая. Будем пока со старой.

1 июля

Твою!

14 июля

Нет, не показалось. Не могу больше пить.

Выбор

Все говорят, что я слишком долго выбираю. А что прикажете делать, если выборглавный в жизни, и потом уже ничего нельзя будет изменить?

Предлагают много, но варианты плохие. Вот, например, одинокая женщина без мужа и без профессии. Вы себе хотите такую мать? Яне хочу.

Или вот еще: дружная семья. Но, во-первых, экономят каждую копейку, а во-вторых, у них уже трое. И четвертый будет вечной памятью о противозачаточной таблетке, которую забыли принять. Разве я этого заслуживаю?

Разве я не достоин быть первенцем?

Новое предложениесемья олигарха, Карибы-Мальдивы, Гарвард-Оксфорд, всё в шоколаде. Зато будущая матушкапсихопатка, наркоманка, истеричка. Кто решит быть ее ребенком, рискует остаться слабоумным на веки веков. Оно нам надо?

Дальше: семья молодых артистов, в перспективе звёзд драматического театра. Карьера, гастроли, растоптанные самолюбия, скандалы, любовники, развод, битва за ребёнка Вы всё ещё хотите у них родиться? Яуступлю свою очередь, не надо благодарить.

Не поддадимся эмоциям. Выберем пару во всех отношениях надёжную: люди серьёзные, взрослые, оба юристы. Правда, будущая мать ещё не решила, работа ей важнее или семья. Вот ты решишься на единственный выбора она вдруг получит блестящий карьерный шанс и грохнет тебя в зародыше. И до свидания.

Говорят, популяция сокращается, потому что дети сделались капризные. Не хотят рождаться «на авось». Говорят, раньше никого не спрашивали: делись, клетка, расти, детка, вылезай головой вперёд, а там ужкак повезёт. Варварство средневековое, вот это что.

А я за то, чтобы перед зачатием заключать подробный договор, и если хоть один пункт по ходу будет нарушентогда позвольте родиться снова. Запишите в договоре: родители должны быть красивые, умные и порядочные, семья крепкая. Здоровые. С хорошей профессией. С кредитной историей. С перспективой.

И запишите крупным шрифтом: пусть они любят меня и очень ждут.

Только пусть поторопятся!

Или я вовсе

Никогда

Не

Появлюсь

На свет.

Последняя страница

Книга была написана красными чернилами. В самом конце недоставало страницы, и повесть обрывалась словами: «Когда властитель видит, что гарнизон разбит и город обречен, он в последний раз проходит Дорогу в Небо»

Дорога в Небоширокая каменная кладка над площадью. В праздники властитель красуется над толпой, так высоко над простыми смертными, что, кажется, венец его парит в облаках. Недосягаемо высоко. Недостижимо.

«Когда властитель видит, что гарнизон разбит и город обречен»

Побежденный король бежит по кладке и кидается с помоста головой вниз. Это зрелище должно неимоверно взбодрить истекающих кровью горожан Зато легенды останутся навечно: как он горделиво шел!

Как расплескались его мозги на мостовой!

И поделом. Кто развратил чиновников? Кто довел до упадка процветающий некогда край? Кто плевать хотел на государственные дела, а развлекался турнирами и совращал женщин?!

 Ваше величество, мы успеем уйти по тоннелю, если отправимся сию секунду

Он окружил себя льстецами и подпевалами. Он жестоко затыкал рты, смеющие возражать. И вотвражеская армия под стенами, и тысячи бойцов никогда уже не встанут с земли.

«Когда властитель видит, что гарнизон разбит»

Это из «Кодекса властителя», где короли великодушны и сильны. Зачем столь мудрая книга заканчивается самоубийственным приказом?

 Ваше величество, скорее! Таран уже бьет в ворота

Да, таран бьет, и солнце в зените. Отличный день, чтобы умереть.

Первый шаг.

 Ваше величество, зачем?! Можно спастись Можно укрыться в землях вашего кузена, он примет Еще не все потеряно, можно заново собрать армию и

Пятый шаг.

Советники отстали. Трусливые и бесполезные, они будут спасать себя; он сам приблизил этих и разогнал всех прочих. Он так легко лишал поместий, изгонял, казнил

Двадцатый шаг. Тропа идет круто вверх. Станут ли остатки гарнизона смотреть в небо в поисках былого величия?

Пятьдесят седьмой шаг. Открывается город вокруг, дымящиеся крыши, проломленные снарядами. Открываются стены, разрушенные почти до половины. Открывается небо.

Редкие крики внизу. О, как взрывалась приветственными воплями толпа! Советники доплачивали крикунам, чтобы королю казалось, что его любят все больше.

Сто десятый шаг. Развалины и дым повсюду. Люди смотрят снизуотчаявшиеся, обреченные. О, как он любил выезжать в открытой карете, и катался по оцепленным улицам, и чистенькие поселяне и поселянки бросали ему цветы

Заранее купленные за счет казны, в то время как стража оттесняла подальше хмурых горожан

И слава этому гарнизону, что он еще бьется за свой несчастный, когда-то благословенный город.

Поражение смердело в лицо. Он почувствовал, что сейчас не удержится и сбежит,  и бросился вперед, чтобы не омрачать по себе память еще и позором.

Он бежал, поднимаясь все выше, и люди внизу следили за ним, на мгновение забыв о таране у ворот. Та книга была написана красными чернилами, но не хватало последней страницы

Простите меня, живые и мертвые. Я ваш король. Я прошел свой путь до конца.

Он оттолкнулся от края мраморной площадки.

* * *

Вырванный из книги листок занялся по краям. Красные чернила сделались черными.

 Зачем? Ты не хочешь оставить нашим потомкам надежду?

 Это соблазн, а не надежда.

Старик поворошил кочергой пепел и вернулся в свое кресло:

 Они будут верить в последнее чудо. А я не хочу, чтобы они верили. Пусть работают и сражаются, но не допустят врагов под стены города. А если найдется среди них неудачник, который погубит свой народ,  неужели ты думаешь, что он сможет пройти по Дороге в Небо с любовью, как предписано, и раскаянием?

Он накрыл своей ладонью ее тонкую белую руку:

 Нет, это сказка, дорогая. Красивая страшная сказка. Спи.

* * *

Он оттолкнулся от края мраморной площадки и упал вверх.

Дико закричали люди на площади.

Мир на мгновение вылинял, померки заново вернул краски, запахи, звуки. Ветер ударил в лицо.

Он сделал круг над площадью, слушая, как рвут воздух крылья. Как орут людикто-то сбежал, но многие остались. Они смотрели вверх, запрокинув лица, потрясая оружием, они кричалии крики ужаса заглушались восторженным ревом.

Люди приветствовали своего короля.

Тогда он развернулся, клокоча огнем, боком чувствуя ветер, и полетел вперед, за стену,  туда, где застыли за миг до бегства непобедимые прежде полчища.

Игрок

Один человек любил исторические сражения.

Он играл за римлян и за галлов, за персов и викингов. И всегда побеждал, даже когда играл за Триста Спартанцев.

Однажды он взял персонажем простого немецкого лейтенантапоиграть в Сталинградскую битву.

Это было увлекательно и ново. Он умел подкрасться и перерезать горло, он таился в развалинах и стрелял без промаха, и чем круче был игровой процесс и заковыристее прохождение, тем азартнее был игрок, и казалось, что до победы полшага

А потом его контузило взрывом. Его взяли в плен, и теперь долгие годы он должен провести за рытьем канав и котловановв вечной мерзлоте, с одной лопатой в руках.

Он сидит за монитором днем и ночью. Он оброс бородой, и жена ушла от него. Его уволили с работы, и счета за квартиру некому оплачивать. Только малыш-сосед, которого игрок когда-то подсадил на «Танчики», жалеет пленного и носит ему в пустую квартиру кефир и хлеб.

А если игрок остановится на минуту, если засбоит компьютер или отключат электричествоего убьют при попытке к бегству.

Контроль

Страшно представитьраньше с собой в самолёт нельзя было взять бутылочку воды! Раньше приходилось снимать обувь, ремень и часы, все свои вещи засовывать в сканирующую машинку, и давать себя ощупывать чужим людямэто называлось контролем безопасности перед посадкой в самолёт. Это было неудобно и унизительномы все носились, как угорелые, вдоль ленты транспортёра, босиком, с пластиковыми корытцами, а в корытцах как попало свалены были вещи. Во внутреннем аэропорту города Сан-Франциско, как сейчас помню, контейнерами для всяких мелочей служили собачьи миски с рисункомкосточкой А как забавно выглядел человек в деловом костюме, без ремня и босой, когда его обыскивал-обстукивал какой-нибудь вежливый секьюрити!

Как хорошо, что весь этот ужас позади.

До посадки пять минут. Я прохожу на контроль; кладу паспорт на стойку, а ладонь на сканер детектора лжи.

 Здравствуйте,  улыбается мне милая девушка, сотрудник службы.  Петров Николай Васильевич, вы можете подтвердить, что, являясь пассажиром рейса сто одиннадцатьсорок восемь Мировых Авиалиний, вы не собираетесь произвести террористический акт, каким-либо образом нарушить общественный порядок во время полёта?

 Нет,  говорю я твёрдо.  Я, Петров Николай Васильевич, не собираюсь нарушать закон и порядок, и конечно, не задумываю террористического акта!

Сканер мигает зелёным. Обмануть его невозможно: как хорошо, что с изобретением совершенного детектора лжи мы все избавлены от унизительных проверок!

Я прохожу на своё место в самолёте. Рейс полон. Моё кресло у прохода даёт мне больше свободы, чем другим, запертым чужими телами возле окон и в середине ряда. Впрочем, лететь недолго, три с чем-то часа

Командир корабля желает нам приятного полёта. Мы взлетаем; когда гаснет табло «пристегните ремни», стюардессы начинают разносить напитки

Я странно себя чувствую. Раньше меня никогда не укачивало в самолётах. Нахожу в кармане кресла впереди картонный пакетик, но тошнота вдруг отступает.

Я прошу у стюардессы апельсиновый сок. Делаю первый глоток

Я Коля Петров, соками моего детства были томатный и берёзовый, я не пробовал апельсинового до девяти с половиной

Сколько мне лет?!

Я делаю ещё три глотка и облизываю губы. Сок горчит. Соки моего детства А было ли у меня детство?

Пороховая гарь, скрежет гусениц по асфальту, разбитый арбуз Кровь.

Я хватаюсь за картонный пакетик.

Я на пару лет моложе, чем эта сволочь Петров. Я забыл своё имя, но это часть программы. Тот, кто был мной, давно умер.

Осталось только его воля. Воля умершего, попавшего в тихий сад, в объятия сладострастных

Где же райское пение?

Я встаю, пошатываясь. В моей сумке, задвинутой под переднее сиденье, полностью собранный, готовый к работе аппарат. Осталось дойти до сортира и привести его в действие.

Прощай, Николай Петров. Тебе поверили. Этого доста

Погоди! Соками моего детства были томатный и берёзовый, я Коля, у меня есть мама и папа, жена, сын! Останови программу, его память сильнее, я Коля, Коля!

Я замираю в проходе, мешая стюардессе. Она смотрит на меня, скрывая раздражение. А я гляжу на всех этих людей, жующих и спящих, играющих в игры, читающих газеты

От того, кто я, зависит их жизнь.

Томатный и берёзовый. Арбуз и кровь на асфальте.

Кто я?

Лояльность

Световой шлагбаум опустился перед автобусом, и водитель затормозил чуть более резко, чем требовалось. Пассажиров качнуло.

 Проверка,  сказал попутчик Вероники в кресле через проход.

Открылась передняя дверь. В автобус вошли двое полицейских в бронежилетах и с ними проверяющийЧужак. С передних сидений протянулись в готовности руки со справкамизелёными треугольниками с голографической печатью.

 Спасибо, справок не надо,  почти без акцента сказал проверяющий.  Будьте добры, текст.

 О доли дали грунма заново  торопливо начал женский голос.  О бурга зала хори острова

Вероника сидела, опустив голову. Проверяющий шёл по салону, выслушивая пассажиров, иногда вежливо прерывая«Достаточно». Полицейские остались у двери. Они скучали.

Попутчик Вероники отбарабанил текст без запинкивидно, по роду занятий ему часто приходилось сдавать такие экзамены. Чужак кивнул и обернулся к Веронике.

Она молчала, зажав в кулаке фальшивую справку.

 Прочитайте вслух Текст-Модель, пожалуйста.

Она молчала.

 Будьте добры, выйдите из автобуса.

Под любопытствующими, испуганными, самую малость сочувствующими взглядами Вероника, спотыкаясь, потащила свою сумку к выходу. Двери закрылись, автобус укатил.

 Не бойтесь, мы вас посадим на следующий,  сказал Чужак.

Вероника молчала. Она никогда ещё не попадалась проверкевот так, тупо, среди бела дня.

 Дислексия?  негромко спросил Чужак.

Она понимала, что её молчание становится вызывающим, но не могла выдавить ни слова.

 Упрямство,  Чужак кивнул.  Почему вы не хотите учить?

Вероника пожала плечами. Чужак чуть сдвинул чешуйчатые брови:

 Вы знаете, зачем нужен Текст-Модель? Вы знаете, что с того момента, как он стал известен людям Земли, миром правят мудрые сбалансированные законы?

 Это принуждение,  наконец заговорила Вероника.

 А вы хотите убивать, красть, переходить улицу на красный свет?

 Я хочу сама выбирать

 Заблуждение,  Чужак надел тёмные очки стал почти похож на человека.  Законы должны соблюдаться во имя процветания и безопасности Земли. Текст-Модель обеспечивает их соблюдение всеми людьми, добрыми, злыми, воспитанными или развращёнными. Поэтому все без исключения люди должны знать наизусть Текст, который должным образом моделирует поведение. Текст-Модель адаптируется в соответствии с родным языком землянина Я удивляюсь, как вам удалось до сих пор его не запомнить!