После обеда и небольшого перерыва нас ожидали обязательные тренировки. Все население купольных городов испытывало недостаток физической активности и замедленный рост мышечной ткани, поэтому к тому времени уже несколько лет все жители в одно и то же время в обязательном порядке занимались спортом, дабы вернуть мышцам силу, оздоровить тело и освободить запертый дух.
Из-за частых бессонных ночей и слабости дыхательной системы, мой организм очень изнурен, поэтому мои тренировки проходили по индивидуальной программе, дабы повысить силу межреберных мышц, укрепить дыхание и снять внутреннее напряжение. Но я бессовестно прогуливала эти занятия, да и любую другую физическую активность. Не потому что не любила, а потому что мое тело против. Обычно я уходила в медчасть, чтобы подремать там какое-то время. Лишь коммуникатору было дело до того, что я не занималасьвсе остальные устали со мной бороться. Может физически я и слаба, но в психологическом плане меня не сломить.
Полноценно восстановить силы не получалось, поэтому на уроках после я полусидя, полулежа, зевала во весь рот. Выброс воздуха за пределы купола всегда выбрасывал меня из полусонного состояния. Каждый день системы вентилировались в одной и тоже время, перед этим предупреждая население, чтобы никто не выходил из зданий, но для меня это каждый раз было как будто в новинку и я вздрагивала, чуть не падая со стула. Пока системы кислорирования выталкивают перенасыщенный углекислым газом воздух за пределы купола и наполняют его свежим, невыносимый гул разносится в округе, надрывая барабанные перепонки.
Остаток дня отводится на предметы по выбору. Ученики разбредаются по разным кабинетам. Большая часть предметов посвящена математике, технике, физике, программированию, роботостроению, моделированию. Меня это не очень привлекает, поэтому я выбрала предметы, которые, скажем, не пользуются спросом: химия, безопасность жизнедеятельности и медицина. Последний предмет, кстати говоря, поклонников вообще не имеет. Исключая меня и еще одного парня, который просто не знал, что выбрать. Зачем ведь заниматься тем, что прекрасно контролируют роботы. С таким настроем и наш учитель не многословен на занятиях. Иногда он лениво повествует об особенностях функционирования организма.
Напоследок, нам всегда оставляют время для собственных проектов. Кто-то придумывает новые виды технозлаков, кто-то мастерит макет новых животных предприятий, которые бы выращивали и производили мясо в одном помещении, кто-то ищет новые способы добычи углевода. Идеи витают в воздухе, и удачливые ученики хватают самые смелые задумки, приоткрывая дверь в будущее и вглядываясь туда одним глазком.
Я всегда грезила тем, чтобы выйти из-под купола и начать исследовать пустынные зоны. Информации про них было относительно много, но она была бесполезной. Считается, что эти земли уже ни в коем случае не пригодны для жизни, но мне кажется, что пустынные земли могут таить в своих глубинах много тайн, как, например, подземные воды, которые много лет вытачивают камень, заполняя образующиеся щели водой. Об этом может никто не догадываться. Происходящие в пустынях процессы уже давно не изучаются, а ведь там может найтись почва для исследований. Но, несомненно, это местность опасная, поэтому я в составе команды энтузиастов, пытаюсь придумать безопасный способ провести исследование в тех зонах, где нога человека практически не ступала. Наши бурные обсуждения мало к чему приводят, мы так и не смогли придумать хоть один мало-мальски живучий вариант. Это удручает.
После школьных занятий мы расходимся по домам. Перед тем, как уйти, я всегда предлагаю подругам пойти со мной смотреть на закат, или кислотный дождь, идущий где-то вдали. Но всегда получаю отказ, ведь Ассоль нужно еще посетить врача, который занимается оздоровлением организма, ведь с детства ее кости не развивались крепкими настолько, насколько это нужно. Поэтому любое падение для нее было риском что-то сломать, а потом болезненно все восстанавливать. Жюльетте надо было домой, у нее семейный ужин, на котором нужно быть обязательно, но каждый раз отказывая мне, она подчеркивала, что если бы не ужин, она бы точно пошла со мной. Сегодня она не забыла упомянуть и своего нового парня Криса, что он бы составил нам компанию.
И Сэм тоже, добавила она, отойдя от меня на достаточно большое расстояние и заговорщицки подмигивая.
Распрощавшись с подругами, я обычно отправляюсь на остановку электробуса, чтобы добраться из центра города на запад, к самому куполу. Сегодня же обещали еще и кислотные дожди, интересно они выпадут на старый город или пройдут прямо по куполу?
Почему-то к вечеру становится труднее дышать. Вовсе не потому, что системы кислорирования сбоят, ломаются, или выходят из строя и не качают кислород в воздух. Вовсе нет. Такие поломки, если они возникают, очень оперативно исправляются, ведь от этого зависит жизнь в городе в большей степени, чем от чего бы то ни было еще. Мне становится труднее вдохнуть, будто легкие не хотят запускать в себя кислород. Наверное, они под вечер устают даже сильнее меня.
Столько людей высыпается на улицу, как будто мелкие гранулы выбегают из дырявого пакета прямо на пол. Одни идут с работы, другие идут на их место, дети возвращаются из школы, подростки идут прогуляться. Электробусы забиваются до отказа. Хорошо, что это еще будний день. В выходные к этому количеству людей прибавляются и сотрудники исследовательского центра, занятые обычно до самого позднего часа. И лишь в выходные они полноценно выползают из своих нор, позволяя себе отдохнуть с помощью похода по магазинам, просмотра сохранившихся отрывков цифровых фильмов, чтения электронных книг или устроения увеселительных мероприятий. Я же предпочитаю проводить время в музее историй, в котором собрали все когда-либо найденные предметы из прошлого.
Прошлое для нас подобно легенде, о которой все знают разное или ничего не знают, пусть исследователи и находят что-то из того времени, но многое они не могут объяснить. Например, найденные давным-давно рисунки растений. С помощью современных материалов удалось представить как это могло выглядеть. Эту часть музея называют ботаническим садом.
Сад организован на самом краю центрального купольного города и представляет собой некое подобие парка. В одной части парка находится кирпичное строение, в котором располагается музейная часть. Здесь выставлены на всеобщее обозрение находки немногочисленных вылазок за пределы купола: странные предметы неизвестного происхожденияпо теории они использовались для выращивания углеводов, обрезки ткани, предположительно бывшие чьей-то одеждой, а также маленькие кусочки материала под названием «бумага» он был самым хрупким экспонатом, поэтому был помещен под несколько слоев стекла. На поверхности бумаги и были нарисованы растения. Непременным атрибутом музея являлись таблички с пометкой о том, что «существование данного объекта в реальности подвергается сомнению компанией «Оксиджен»».
Музей представлял собой желтое здание, которое естественным образом выделялось на фоне соседних построек своими белыми колоннами и величественным арочным входом, украшенным витиеватыми узорами. У самой крыши на постаментах стояли статуи дев и мужей из далекого прошлого. На современный взгляд выглядело немного вычурно, но, по словам экскурсовода, это здание построили по оригинальным чертежам той постройки, что доживает свой век в ущелье горного склона, на котором стоит наш город. То полуразрушенное, осыпающееся здание стоит на самом обрыве, готовое сорваться вниз. Крыша уже давно обвалилась внутрь. Желтый цвет его давно был съеден кислотными дождями, беспощадно льющимися на мертвое тело некогда важного объекта. Этот объект историй видно через купол во второй части парка. В этой части есть только зеленое поле с пластмассовой травой, на которой можно отдыхать, лежать, бегать, ходить босиком. Говоря в общем, здесь можно представить как этоходить по траве. Раньше мы часто предавались здесь мечтаниям с мамой и папой.
Сняв обувь и пройдясь по искусственной траве, я ощутила, как ворсинки приятно щекочут мои ступни. Я часто прихожу сюда просто посмотреть, как время идет своим чередом несмотря ни на что, смотрю на осыпающееся здание, кирпичи которого прыгают в бездну, и безжизненное каменное ущелье, через которое проходят лучи заходящего солнца.
Сейчас моя цельлечь на искусственный зеленый ковер и смотреть, как серные осадки опускаются на каменное ущелье в испещренной острыми кинжалами скал горной местности. Насколько близко кислотное облако подойдет к стеклу купола? Помню момент, как однажды облако подкралось как животное прямо по земле к самому куполу, наскочив на него пушистыми волнами. Оно окутало своей белой поволокой весь обзор, подставляя свой большой и мягкий живот, чтобы его почесали.
Смотря на то, как солнце уходит спать, посылая безжизненной пустыне последние лучи тепла и поливая скалы янтарем, я не заметила, как уже прошло много времени, и ночь под куполом начинала входить в свои права. Об этом мне напомнил коммуникатор, неожиданно ворвавшийся в поток моих грез, злобно сообщая о том, что я не выпила необходимого количества воды за день, а также вовсе пропустила важный прием пищи. А еще тот факт, что я до сих пор находилась вне стен дома, заставлял этого робота как бы прибавить тон, и угрожающими сигналами и сообщениями, написанными большими буквами, уведомить меня, что если я не начну хотя бы двигаться в сторону дома, он обязательно сообщит об этом моему отцу. Будто он мне что-то сделает.
Приходится возвращаться в холодную коробку на 24 этаже. Там уже поджидает программа управления домом. Вы сегодня не выполнили дневную норму шагов, не повысили эффективность мышечной системы, ваша активность вдвое ниже среднего показателя по всей популяции города и т.д. и т.п. Одно и то же.
Да-да, я знаю.
Я вынуждена вам сообщить, все данные о состоянии вашего здоровья я перенаправляю вашему отцу, чтобы его доводы смогли на вас повлиять.
Отправляй, безразлично сказала я, меняя уличную одежду на домашнюю, а у самой в голове крутилось: «Ага, как же, ему бы сначала время на меня найти, а потом уму разуму учить».
Воду пришлось пить через силу. Стоя у окна, я смотрела на огни ночного города, который никогда не спит. Ночью будет еще один выброс. Работа важных структур не должна прерываться ни на секунду. Я бы и ночь простояла так, но дом решил, что пора спать и закрыл окно занавесками прямо у меня перед носом. Сделав все приготовления перед сном, я легла в кровать, зная, что меня ждет лишь еще одна бессонная ночь, как и многие шедшие до нее. Я опять пролежу всю ночь, смотря в потолок и чувствуя себя как будто не на месте. Последний факт доставляет мне больше дискомфорта тем, что из-за этого я постоянно ворочаюсь с бока на бок, пытаясь найти менее раздражающую меня позу для «гляделок» с потолком, тем самым потребляя больше кислорода, чем это нужно для сна.
Как же тяжело вздохнуть.
Я плотнее закуталась в одеяло. Мне ночью всегда холодно. А просить программу сделать немного теплее бесполезно. Так и происходит всю ночь наша борьбая борюсь с тем, чтобы не замерзнуть, а система регулировки температуры вместе с бессонницей борются против меня, чтобы ослабить или даже убить.
Так проходили все мои дни последние несколько лет, как заведенные кем-то точные машины. Но бывает так, что механизм ломается и движение, совершаемое по инерции, останавливается. Тогда все начинает меняться.
По происшествие нескольких минут моей самой активной борьбы против угнетателей сна, программа решила сделать объявление:
Ваш отец передал вам сообщение: «Завтра утром зайду. Нужно поговорить».
***
Пробуждаюсь из легкого подобного сну состояния от того, что слышу шелестение отодвигающихся занавесок. Я, завернутая в одеяльный кокон, лежу свернувшись клубочком на большой кровати. В комнату проникает утренний свет. А где будильник?
Смотрю на коммуникатор. Он показывает 7:45 утра. Почему тогда отодвинулись занавески? Программа совсем с ума сошла, я должна лежать еще 15 минут, почему она меня поднимает в такую рань? Я приподняла верхнюю часть тела над кроватью, опираясь на локти, ощупала растрепавшиеся волосы и попыталась протереть глаза от остатков дремы. В дверь постучали.
Доброе утро, дочка, послышалось из приоткрывшейся двери. В образовавшуюся щель просунулось лицо отца. Темные чуть длинные волосы уложены назад, такие же темные глаза заботливо выглядывают из-под приподнятых бровей, немного видно официальный черный костюм с белой рубашкой и черным галстуком, как всегда весел, бодр и свеж, как будто он не управляет целой страной, а ведет жизнь обычного офисного работника, но при неплохой зарплате. В его 43 года и не скажешь, что ему больше 35, уж слишком хорошо выглядит, особенно если сравнивать со среднестатистическим гражданином страны, который всегда выглядит на десять, а то и больше, лет старше. Крепкое здоровье досталось моему отцу. Видимо, я пошла не в него.
Доброе, зевая широко раскрыв рот, сказала я слегка осипшим голосом. Ты что так рано?
Нужно поговорить. И я кое-что тебе принес, отец подмигнул. Скажу, что он не выглядит так, что разговор будет очень серьезный или в строгих тонах, может он даже отчитывать не будет.
Зевнув еще пару раз, я направилась в ванную комнату. После, поменяв одежду, я вышла из комнаты в гостиную, где на диване сидел отец, уставившись в какой-то электронный документ. Судя по сосредоточенному лицу, документ был весьма важным.
О чем ты хотел поговорить? спросила я, плюхнувшись рядом на диване. Возможно, увидев сегодня утром папу, я почувствовала некоторое воодушевление, ведь мы в коем-то веке поговорим, поедим вместе, проведем некоторое время вдвоем. Надо было раньше плюнуть на рацион и тренировки.
Но видимо мечтам о теплом воссоединении отца и дочери не суждено сбыться, быстрые перемены в настроении отца были ощутимы на незримом уровне, будто в комнате резко потемнело и стало душно. Он, не поднимая взгляда от проецируемого документа, слегка нахмурив брови, ответил:
Мне вчера пришло сообщение от программы управления, он сделал паузу, прокрутив документ до другого места, вновь перечитывая, ты не выполняешь дневные нормы, это может иметь плохие последствия.
Сказав это, он замолчал и не стал продолжать отчитывать меня по поводу того, что я не занимаюсь спортом, не ем и не сплю. Его лицо выглядело обеспокоенно, к сожалению, обеспокоен он был явно не моим поведением и здоровьем. Если бы не внезапно заставшая его врасплох работа, возможно, все было бы по-другому, ведь ранее утром он же выглядел расслаблено и спокойно. Даже улыбался буквально 10 минут назад, когда заглянул ко мне в комнату.
Через минуту молчания он продолжил:
Так как у меня нет достаточно времени, чтобы непосредственно контролировать твои действия и следить за тобой, я решил приставить к тебе робота.
Что? мой возмущенный возглас можно было слышать из соседних квартир. Это переходит всякие рамки, не хватает мне того, что каждый мой вздох контролирует программа управления через коммуникатор, так еще и теперь при мне будет индивидуальная нянька. Пап, ты собираешься приставить ко мне своего шпиона? Я уже не маленькая девочка и способна сама нести ответственность за свою жизнь, как делаю это уже на протяжении года!
Робот будет следить за тем, чтобы ты выполняла все необходимые нормы для поддержания оптимального функционирования тела, он наконец-то посмотрел прямо на меня и обреченно вздохнул, увидев мой не требующий возражений испепеляющий взгляд, послушай, Мэри, у меня много работы, но я очень за тебя переживаю. Он будет охранять тебя.
Моему раздражению не было предела, мне хотелось кричать, ведь зачем устанавливать за мной еще большую слежку, будто одной программы недостаточно, нужно еще робота, потом и до датчиков слежения дойдет, которые будут отправлять отчеты о том, сходила ли я в туалет и сколько грамм органического материала из меня вышло. Почему надо все усложнять? Это не справедливо!
А ты моего мнения не хочешь спросить?
Котел, в котором варилось мое терпение, уже начинал бурлить, говоря о том, что его внутренности закипают и совсем скоро содержимое вырвется на волю.
Почему ты решил, что это будет замечательная идеяприставить ко мне металлического помощника в фартучке домохозяйки, чтобы он подтирал мои сопельки, а? Шикарная идея, пап, пять с плюсом!
Отец резко встал с дивана. По ходящим из стороны в сторону желвакам и напряженным венам на шее можно было понять, что закипаю не только я, но в отличие от меня, девочки-подростка, которая не может себя контролировать и выплескивает все наружу лишь бы оно не теребило напряженные нервные клетки, он сдерживал себя как мог, чтобы не сорваться на повышенные тона, и постарался донести до меня свои мысли максимально спокойно и эмоционально отстраненно: