Интересно. Так вот, мне показалась странной одна идея. Будто бы существует общая универсальная формула человеческого счастья. И беды преследуют людей только потому, что формула эта остается неизвестной широкому кругу людей. По недоразумению, по злому умыслу или из-за присущих людям лени и неверия. Но, как только формула обретет достаточное число адептов, человечество заживет по-новому, по-хорошему.
И формула эта называется справедливостью.
Умница. Всегда тебя обожала.
Продолжай.
Неужели не понял? Перехвалила я тебя. Наличие формулы предполагает, что люди не просто одинаковые, но и то, что они способны договориться.
Ты о том, что практическое бессмертие по природе своей противоречит справедливости?
Возможно и такое.
В такой трактовке прогресса не было ничего ужасного. Зимин сталкивался с многочисленными противниками предстоящего эволюционного рывка. Но впервые врагами бессмертия оказывались фантасты. Ему, конечно, было что возразить. Но вмешался Горский.
Потом поболтаете. Зимин, пора работать.
Слышать это было обидно. Зимин никогда не забывал о своих трудовых обязанностях. Горский об этом знал лучше других. Эти неоднократные напоминания были неприятны и удивительны. Тем более, что никакой ответственной, срочной и серьезной работы не предвиделось. Зимину было известно, что транспорта с Земли не было уже три месяца. Он старался быть в курсе событий. Откуда было ждать появления новых пациентов? Зимину показалось, что речь идет о совершенствовании документации. Но он ошибался.
Нам с тобой еще не приходилось работать с таким сложным объектом,сказал Горский.Не исключено, что надо будет решить самую сложную задачу в истории корректировки личности. Пациент попался тяжелый. Он будет противодействовать нам так, как здесь на Луне еще никто не противодействовал представителям власти.
Кто? Кто это?спросил Зимин, потому что эти слова потрясли его. Ему на миг показалось, что Горский говорит о пришельце, внеземном существе, страшилище, инопланетянине, которого удалось захватить спецназу. Как было не вспомнить мрачные рассказы рудокопов о жестоких и беспощадных лунатиках-вампирах, якобы обитающих в подлунных катакомбах. Один из них вполне мог быть пойман и теперь его предстоит допросить.
Я должен предупредить тебя о неразглашении, последние слова начальника прозвучали вызывающе глупо. Зимин уже пятьсот раз подписывал обязательства о неразглашении. Наверное, он мог считаться чемпионом Луны по подписанию этих бумаг.
Клянусь!ответил Зимин.
Будешь работать с Родионом Чепаловым.
Зимин рассмеялся, не смог удержаться.
Что тебя так развеселило?раздраженно спросил Горский.
Зачем иноземное чудовище назвали именем нашего бухгалтера? Странное чувство юмора.
А кто сказал, что ты будешь работать с иноземным чудовищем? Нет, именно с бухгалтером. Наш объект Родион Чепалов, бухгалтер. Кстати, на прошлой неделе ты играл с ним в карты. Попрошу объяснительную.
Ага. В покер. Прости, Максим, но ты же играл вместе с нами?
Свою объяснительную я уже написал. Теперь твоя очередь. Советую придерживаться моей версии событий. Общение с персоналом базы входит в наши обязанности, не правда ли? Для чего? Для своевременного выявления крамолы. Так и отвечай, если спросят. Это правильный ответ.
Словокрамола не понравилось Зимину. Есть вещи, о которых не следует без необходимости говорить вслух. Не поминай черта всуе. Наши предки в таких вещах прекрасно разбирались. Как эта дрянькрамола смогла объявиться на Луне? Поверить в ее самозарождение было трудно. Скорее всего, Максим ошибся. Чепалов был человеком серым, невыразительным, в характеристике значилось«не импульсивен». Понятно, что с такой оценкой прямой путь в бухгалтера. Ждать от него ярких поступков бессмысленно.
И вот тут Зимин, в прямом смысле слова, подавился собственными мыслями, если так можно выразиться. Никогда прежде в его голове не появлялись такие идиотские кощунственные мысли. Будто бы он считает, что крамоламожет быть ярким поступком, выходит, что общественное послушаниесерость беспросветная. Прилетело в голову, надуло сквозняком. Успокаивало только одноЗимин сознавал абсурд наполнивших его голову определений. С теми же основаниями он мог рассказать Горскому о том, что в столовой рядом с ним кормился белый медведь, пожиравший моченую клюкву. Одинаково невозможные события. Зимин постарался выбросить из головы посетившие его предательские и несуразные ассоциации. Объяснение могло быть одно временное помешательство, вызванное умственной усталостью и бедностью впечатлений.
Первый допрос Чепалова
Прошло три дня (Горский сказал, что так нужно, чтобы пациент дозрел и стал покладистым), и Зимин отправился на первый допрос Чепалова. Все это время он думал о предстоящей встрече. Боялся посмотреть в его глаза. Но не собирался признавать ответственность за его арест. Впрочем, и забыть, что это он неудачно выкрикнул его фамилию, когда правильнее было бы промолчать, ему не удавалось. В голове Зимина крутилось одно: не надо было морочить голову девушке своим метареализмом. Но это был наговор. Правильнее было бы сказать: не надо было позволять девушке морочить себе мозги разговорами о метареализме.
Чепалов казался Зимину человеком несерьезным, не заслуживающим профессионального внимания. Может быть, он и заблуждался. Наверное, все дело в том, что он был толстоват. Не толст, а именно толстоват: излишне рыхл и, наверняка, мягок на ощупь. Зимину не хотелось дотрагиваться до него, избави Бог, ему и разговаривать с Чепаловым не хотелось. Он был поразительно скучен. Не умел, например, вставлять к месту и ни к месту слоганы популярных реклам, без чего, ясное дело, остроумным человеком стать нельзя. Не часто встречаются люди напрочь лишенные какого либо обаяния. Чепалов по этому делу был чемпионом. Абсолютным и непобедимым. Что мог выдумать умного или коварного, или, тем более, опасного для предстоящего практического бессмертия скромный бухгалтер? Признать Чепалова вольнодумцем было трудно. Разве способен на решительный поступок человек с таким неухоженным телом? Зимин не знал с чего начать допрос. Чепалов сам пришел на помощь.
У меня неприятности из-за текста?спросил он неожиданно твердым голосом.
О чем это вы?вопрос Чепалова застал Зимина врасплох. Его буквально перекосило от приступа удушья, вызванного волной холодного дурно пахнущего ужаса. Зимину показалось, что Чепалов пытается перевести разбирательство с больной головы на здоровую.
Меньше всего Зимину хотелось болтать с пациентом о текстах и литературном труде. Что-то тошнотворное и болезненное открылось для него в словосочетании«литературный труд». Но нет, это была не болезнь, не диагноз, а обвинительный приговор. И без подсказки специалистов стало понятно, что сочинительствоэто и есть самое большое и непростительное вольнодумство, которое только можно представить. Да, если оставить бесконтрольного человека наедине с листком бумаги или клавиатурой, результатом обязательно станет абсолютное вольнодумство. Получается, что даже похвала начальству в подобных обстоятельствахсвоеволие? Зимин с ужасом подумал, что его самого теперь можно считать вольнодумцем? Вот к чему приводит регулярное ведение дневника!
У меня неприятности из-за текста?настойчиво переспросил Чепалов.
Не знаю. Не хочу гадать. О том, что вы пишете текст, я не знал. Во всяком случае, я вашего текста не читал, признался Зимин, он считал, что врать следует только при крайней необходимости.
О чем же вы хотите со мной говорить, Зимин?
Пока сам не знаю. Я должен с вами познакомиться ближе. Хотелось бы понять, как вы стали радикалом. Вы же против бессмертия? Или я ошибаюсь?
Мне все равно.
Это не ответ!
Однако, это правда.
Расскажите, почему вам все равно? Это необычно. Бессмертие, как правило, вызывает более однозначное отношение.
Никогда не думал об этом.
Почему?
Скучно.
Должно быть что-то настраивающее вас против прогресса.
Чепалов пожал плечами.
Может быть, ваши тексты?
Нет.
Давайте поговорим о текстах,Зимин уже взял себя в руки, приступ страха и ненависти к Чепалову прошел.Почему бы и нет? Давно ли вы ведете записи?
Интересный вопрос. Сам понимаю, что это важно установить. Я начал три месяца назад. Произошло это внезапно, без видимых причин.
Постойте,искренне удивился Зимин.Это что же, во время бухгалтерской проверки с Земли?
Получается, что так. Честно говоря, я не обратил внимания. Но сейчас вижу, что по времени совпадает. Забавно, не правда ли?
У Зимина похолодели мочки ушей. Вот и еще один звоночек. Вполне вероятно, что последний. Он вспомнил, что его неприятности с зеркалами начались именно в тот день, когда комиссия покинула Луну. Нехорошо. Только бы не спецоперация! Речь могла идти о распыленных в воздухе наркотиках или таинственных вредоносных бактериях, добавленных в воду, или о галлюциногенных грибах в пицце, короче, о психоделическом воздействии Земли на сотрудников станции. Стало понятно, почему Горский назвал допрос Чепалова важным. Неизвестные злоумышленники попытались заразить нашу колонию страстью к графомании? Так, что ли? Почему бы и нет. Легко решаемая на современном уровне развития прикладной психофизики задача. Искусство управления творческим потенциалом мозгаодно из наиболее успешно развиваемых направлений науки и техники. Для получения нужного результата можно использовать, например, специализированную версию ЛСД или другого наркотика. Следует отметить, что задачка не слишком сложная.
Наша цивилизация вымирает,сказал Чепалов, это заявление далось ему легко, без видимого напряжения и сожаления.
Зимину показалось, что пациент отдает себе отчет в том, что говорит. И мало тогосвято верит в истинность своего предположения. Стоило дать ему выговориться, известно, что комментарии только помогают спорщику находить новые аргументы, поэтому Зимин слушал молча. Чепалов хорошо подготовился к допросу, но и он выдохся минут через десять. Стал повторяться и громко пыхтеть. Как испорченная граммофонная пластинка.
* * *
В последующие дни Зимин вел с Чепаловым долгие разговоры о судьбе литературы. Удивительно, но они почти не касались политических аспектов существования. Не поддающаяся быстрому осмыслению всепоглощающая ненависть Чепалова к современной письменной культуре делала политику частным и мало интересным объектом для спора. Зимину казалось это удивительным и даже немного забавным. Горский намекал на политические претензии к этому человеку. По крайней мере, Зимин так его понял. А он, оказывается, политикой не интересуется совсем. Это вызывало дополнительные трудности при допросе.
Однажды Зимин не выдержал.
Послушайте, Чепалов, рано или поздно вам придется стать бессмертным. Но я вижу, что политика вас не интересует? В чем дело? Вы хотите жить в мире, который построят другие?
Я не знаю, что именно вы называете политикой. Какой-то определенный вид деятельности? Надеюсь, вы не считаете политику чем-то вроде Божьего промысла или мистической предопределенности?
Естественно. Политикаэто вид общественной деятельности. Сведение к минимуму противоречий между объективной необходимостью укреплять государство и субъективной потребностью в расширении границ так называемой личной свободы
В какой-то степени. Для меня политика - осознание и отстаивание личных интересов. Ничего другого в занятии политикой не наблюдается, уж поверьте мне. Разговоры о государственных интересах ведут люди, жестко контролирующие финансовые потоки.
Это весьма спорное мнение.
Конечно. И еще субъективное. Однако, попробуйте отодвинуть их от этих пресловутых потоков, немедленно услышите, что Родина в опасности. Можно привести тысячи доводов за или против моего утверждения, но стоит ли? Поговорим лучше о более аппетитных делах.
Например?
Расскажите о вашей книге. Как она продвигается?сказал Чепалов с плохо скрываемой иронией.
Послушайте, не забывайтесь. Откуда вам известно о моих литературных опытах?удивился Зимин.
Это не знание, всего лишь предположение. Но сами подумайте, чем еще может заниматься психофизик на Луне в свободное от службы время?
Произошло самое страшноепациент стал задавать вопросы, чего ни при каких обстоятельствах допускать нельзя. Пришлось Зимину многозначительно промолчать, как прописано в инструкции. Однако он признал, что в словах Чепалова есть доля правды.
Да ладно! Расскажите! Все равно будете давать всем читать, когда закончите.
Я действительно сочиняю фантастический роман. Из прошлой жизни. В этом нет ничего зазорного,мягко сказал Зимин, не мог же он сознаться, что ведет дневник по приказу начальника.
Кто бы сомневался,ехидно заржал Чепалов.Вы из тех людей, которые пытаются отыскать свое будущее в прошлом.
Все люди разные. Мой мир устроен так. В этом нет ничего странного или обидного.
Встречал я таких людей, как вы. Такое чувство, что вы что-то потеряли или забыли. Мучаетесь, бедолаги, стараетесь найти опору в воспоминаниях.
Я не из таких.
Так я поверил,сказал Чепалов.Вы выглядите каким-то неприкаянным.
Почему вы так решили?
А зачем бы иначе вы писали фантастику о прошлом?
Это помогает свободнее писать о политике.
Ерунда. Самообман. Ненависть властей вызывают вовсе не политические комментаторы, их поправляют или перекупают, если возникает такая необходимость. Жестко преследуются люди, занимающиеся культурой и наукой. В первую очередь сочинители фантастических опусов и исторических романов. Вот этих стараются вычеркнуть из реальности раз и навсегда. Без права восстановления.
Фантастикабезобидное занятие.
Насмешили. Люди, для которых власть и деньги не самое главное в жизни, крайне опасны для политиков. Мы с вами такие разные, но пришло время, и вот сидим за одним столом, толкуем о странных вещах.
Стол один, а статус у нас разный.
Вы уверены?
Я вас допрашиваю. А вы мой пациент.
Вы это серьезно? Почему тогда вы отвечаете на мои вопросы?
Так надо. Наш разговор позволяет мне лучше понять вас, Чепалов.
Ничего не получится. Напрасный труд. Займитесь лучше фантастикой. Чем скорее вы признаете поражение, тем легче вам будет жить.
Чепалов засмеялся. Он смеялся и не мог остановиться. Зимин вспомнил граммофон. Опять застряла пластинка. Пришлось прервать допрос.
В ожидании метаморфозы
В первый раз Зимин провалил допрос. И это произошло не потому, что он не справился со своей работой. Вовсе нет. Но произошел удивительный сбой в его сознании, с определенного момента Чепалов перестал интересовать Зимина. Его интересовал исключительно ненаписанный пока фантастический роман. Странные слова и вопросы Чепалова он был способен воспринимать единственным образом, как полезную информацию, которую он когда-нибудь сможет использовать в своем тексте.
Особое наслаждение Зимин испытывал, когда в голове у него возникали оригинальные сюжетные ходы. Чепалов много и бессмысленно болтал, но каким-то невероятным образом его слова превращались в материал для будущего романа. Зимину нравилось, что люди способны помогать ему, даже не догадываясь об этом.