Тебе-то откуда знать?
Работа у меня такаявсе знать про Зимина.
Ты литературовед? Серьезно.
Да. Я уже созналась. Мне не стыдно.
Из будущего?
Понимаешь, Максим, мне трудно ответить на твой вопрос. Никто не знает, что такое время. Еще сложнее заниматься теориями его внутреннего устройства. Тут можно такого напридумывать, что потом и академики не разберутся. Прошлое, настоящее, будущееразве в этом дело? Мы сидим с тобой в этом кабинете. Разговариваем. Вытаскиваем Зимина из ложной реальности. Помогаем друг другу. И ладно. И хорошо.
Легче всего было согласиться. И Горский согласился. Сделать это было легко. Он понял, что наступил момент, когда ему полезно остаться в неведенье. Лишние познания умножают печаль. Проверять справедливость древнего афоризма на собственном опыте Горскому не хотелось.
Интересно, что сейчас делает Зимин?спросил он.
Пытается выбраться с Луны.
Ему удастся?
Конечно. Это же Зимин.
Прибытие
На околоземной станции их встретили неприветливо. Дежурный долго проверял сопроводительные документы, которые ему подсунул Димон. Без его помощи ничего бы не получилось. Что он наплел про внезапно возникшего лишнего пассажира, Зимин слушать не стал. Понятно было, что сейчас его обязательно разоблачат и накажут по всей строгости. Но как? Это он себе плохо представлял. Отправят обратно на Луну? Это вряд ли. Или посадят на гауптвахту для выяснения обстоятельств? Очень глупое предположение. Что им больше делать нечего?
Разговор, что удивительно, продолжался недолго. Как будто появление лишнего пассажира было обычным делом. Дежурный больше кивал, чем проверял документы. Зимину показалось, что он тоже из заговорщиков. Если бы был обычным коррупционером, то вел бы себя не так беспечно. Они посматривали иногда в сторону Зимина, но он их мало интересовал, разговор явно шел о чем-то другом.
Все в порядке,сказал Димон, вернувшись.Старт через час.
Димон лично проводил Зимина в пассажирский отсек челнока и усадил его в свободное кресло.
Почему вы это делаете?спросил Зимин.
Понравился ты мне. Из тебя выйдет толк. Лучший Титов за последние полгода.
Кресло было удивительно удобным. Зимин позволил себе расслабиться. Усталость моментально дала о себе знать, и он отключился, задремал. Очнулся только перед самой посадкой.
* * *
Челнок нырнул под облака, Зимину удалось разглядеть огни посадочной полосы. Путешествие подошло к концу. Перегрузки были терпимые, но отвыкшие от нагрузок кости ощутимо ныли. Словно его намедни как следует поколотили. Но это были такие пустяки по сравнению с радостью от возвращения на Землю. На глазах у Зимина навернулись слезы. Почему, непонятно. Не от печали, не от обиды, не от физической усталости. Наверное, спало психологическое напряжение последних дней. Трудно было поверить, что его авантюра с побегом с Луны так удачно завершится. А ведь все получилось наилучшим образом.
Пассажиры по трапу спустились на бетонное покрытие космодрома. Зимин поплелся за ними. Голову держать было трудно. Он видел только тренированные ноги идущих впереди. Можно было догадаться, что от него потребуется неимоверные усилия, чтобы привыкнуть к земному тяготению. Но что это будет так трудно, Зимин не ожидал. Руки и ноги словно налились свинцом, в висках ощутимо пульсировала кровь, словно пыталась вырваться на свободу. Но эти естественные трудности приспособления к земным условиям обязательно пройдут, организм вспомнит правила функционирования. В этом сомневаться не приходилось. А вот воздух. Живой воздух, ветерок. К воздуху привыкнуть будет сложнее. Такое чувство, что он настойчиво прикасается к лицу. Иногда прикосновение оказывается легким, даже нежным, как поцелуй. А бывает и резким, обжигающим, словно чем-то недовольным. Живой воздух Зимину не понравился. Понятно, что пройдет сколько-то времени, и выработается привычка, он перестанет его замечать, не будет обращать внимания. Но для этого потребуется время.
Есть вещи, с которыми следует смириться. Не следует ждать, что заговорщики помогут его восстановлению. Настал момент, когда можно рассчитывать только на себя. Зимин попробовал сосредоточиться, но у него ничего не вышло. Глаза закрылись, словно он потерял способность управлять веками, голова предательски закружилась, ноги подкосились, на него навалилась странная слабость, Зимин упал в обморок на бетонную плиту космодрома, так и не добравшись до вокзала.
* * *
Белый потолок, белые стены, пружинная кровать, возле тумбочки капельница. Больница! Зимин вспомнил, что прибыл на Землю после продолжительного пребывания на Луне. Для организма это оказалось слишком большим испытанием, вот он и попал в больницу. Все правильно. Неприятно было думать, что лечение будет долгим и болезненным. Нельзя было этого допускать ни в коем случае. Стоит остаться здесь еще на несколько дней, и его личность будет установлена, и придется ему перебираться в тюрьму.
Почему он так решил, понять было сложно, никакой вины за собой он не чувствовал. Но в том, что его лечение закончится тюрьмой, не сомневался. Если он забыл о своем преступлении, это не значило, что о нем забыли и компетентные органы. Надо будетнапомнят. А вот этого Зимин не хотел больше всего. Во всяком случае, никакого резона вспоминать о своей вине у него не было. Он считал себя честным и законопослушным человеком.
Дверь открылась, в палату вошли двое мужчин в белых халатах. Зимин претворился спящим.
Как он себя чувствует?
Завтра после обеда можете его забирать.
Так быстро?
Медицинских показаний задерживать его здесь я не вижу.
Но он здоров?
Вне всяких сомнений. На нем пахать можно.
Что это значит?
Не знаю. Не смог подобрать более подходящей фразы. Но смысл в том, что парня пора выписывать.
Отлично, док!
Они ушли. Зимин открыл глаза и попытался понять, о чем они говорили. Ничего разумного в голову не пришло, глаза его стали слипаться, и он заснул.
Конспиративная квартира
Утром Зимин проснулся в хорошем состоянии. Это был приятный сюрприз. Он попробовал встать, и ему удалось. Мышцы хорошо слушались и требовали дополнительной нагрузки. В палате обнаружился велотренажер, и Зимин с удовольствием покрутил педали. Он не мог понять, каким образом его организм сумел так быстро адаптироваться к земным условиям. Новые препараты? Или он валяется на больничной койке уже два месяца?
В любом случае, ему следовало покинуть больницу до того, как его разоблачат. Как? Будет видно. Если удалось благополучно выбраться с Луны, здесь, на Земле, никто его не остановит.
В шкафу для одежды обнаружились подходящие брюки и несколько свитеров. Зимин переоделся. Осталось узнать какой сезон на дворе. Прилетел он, вроде бы, летом. Если провалялся в больнице несколько месяцев, то могла уже наступить осень. Но выбора у него не было. Не хотелось бы в таком виде по снежку. Но надо было рискнуть. Адрес конспиративной квартиры он помнил. В кармане брюк отыскался жетон. Димон говорил, что на счету у него достаточно большая сумма, которой хватит на текущие расходы и позволит без особых проблем добраться до конспиративной квартиры.
Надо было только решиться.
В палату вошел врач.
О, я вижу, вы пошли на поправку!
Да, чувствую себя хорошо.
На велотренажере поработали?
Да. Самочувствие нормальное.
Прекрасно.
Когда меня выпишут?
Я должен вас осмотреть.
Врач достал медблок и приложил к ноге Зимина. Через несколько минут появился вердикт: «Пациент здоров».
Как мои дела?поинтересовался Зимин.
Все в полном порядке. Вы здоровы. Не вижу причин удерживать вас.
Спасибо.
Жилье у вас есть?
Зимин назвал район, но воздержался от упоминания точного адреса.
Далековато,сказал врач.
Вы поможете мне заказать мобиль?
Конечно. Это моя обязанность.
И еще вопрос. Какое сегодня число?
Двадцать седьмое июня.
Сколько же я у вас пробыл?
Три дня.
Недолго.
Современная медицина творит чудеса.
* * *
До нужного района Зимин добрался без приключений. Однако последний километр, на всякий случай, прошел пешком.
Ему было о чем подумать. Прежде всего, он так и не решился окончательно объявить себя заговорщиком. Это был бы чересчур опрометчивый поступок. Зимин осуждал вмешательство в сознание людей, и не собирался впредь участвовать в подобных делах. Но что он знал о планах заговорщиков? Нельзя было исключать того, что они окажутся еще хуже Горского.
С другой стороны, это были единственные люди, которые могли помочь ему начать новую жизнь на Земле. С чистого листа. Самостоятельно, без подсказки. Зимину почему-то захотелось стать хорошим человеком. Может быть, он и раньше был таким. Почему бы и нет. Теперь разве вспомнишь? Мода на хулиганское детство оставила Зимина равнодушным. Ему казалось глупым придумывать про себя не существующие гадости. Он стал вспоминать и ничего не вспомнил. Но не потому, что у него в очередной раз отказала память, просто нечего было вспоминать. Не обнаружилось грехов. Был хорошим мальчиком, любил учиться, читать книги и делать домашние задания. И это его устраивало. И, смешно признаться, если бы ему дали возможность вернуться в детство, он бы не стал ничего менять. Здорово они с Горским в школе задачки решали на скорость!
Неплохо было бы остаться хорошим человеком и в будущем, что бы не произошло. Он стал придумывать, каким станет психофизиком, если ему повезет, и он вернется в профессию. Ничего конкретного в голову не пришло. Нужно будет внимательно разбираться с каждым конкретным пациентом. И поступать по совести. Это не означает, что он никогда не будет совершать ошибки. Но при каждом провале он будет испытывать угрызения совести, ужасные и непереносимые. Чтобы впредь было неповадно. У Зимина улучшилось настроение. Впервые за долгое время он улыбнулся. Шагать стало веселее.
И вот его путешествие подошло к концу, он застыл перед дверью конспиративной квартиры. «Пусть будет так»,подумал он и нажал на кнопку звонка. Ему открыли дверь, и Зимин попал в небольшое помещение, от неожиданности он вскрикнул. За столом сидели Нина Вернон и Горский. Зимину показалось, что они его ждали.
Первая мысль была дурацкая: заговорщики предали его. Но это была явная глупость. Наверняка объяснение их внезапного визита с Луны будет заковыристее. Зимин почувствовал себя увереннее. Терять ему было нечего, а разгадать загадку было интересно.
Что вы здесь делаете?спросил он.
Тебя ждем.
Прилетели с Луны, чтобы допросить меня?
Ты еще не очнулся?спросил Горский.
Врач сказал, что я в порядке.
Голова болит?
Нет.
Температура поднимается?
Нет.
Ничего не понимаю,сказала Нина.Он должен был очнуться. Неужели придется начинать все заново?
Нет. Посмотри ему в глаза. Все в порядке. Как только он скажет главные слова, эксперимент закончится.
Зимин почувствовал, что звереет, ярость переполняла его. Захотелось надавать тумаков этим двоим. Неужели они понимают только язык силы? Какими же гадами надо быть, чтобы вести себя так подло и изощренно. Дело было не только в том, что они издеваются над ним, можно не сомневаться, что они привыкли так же поступать со всеми без исключения людьми, которые попадаются им в руки.
Неужели ты недоволен нашим поведением?спросил Горский.
Можно и так сказать.
Что именно мы делаем неправильно?
Вы без спроса копаетесь в моей голове.
И что такого?
Мне это надоело. Хочу защитить свое сознание от вашего влияния.
Щелк!сказал Горский.
В голове Зимина и в самом деле что-то щелкнуло. Он стал самим собойпсихофизиком, который участвовал в эксперименте с ложной памятью.
У нас получилось?спросил он.
Нет,ответил Горский.
В чем мы ошиблись?
Посчитали, что мы самые умные. А это не так.
Зимин засмеялся.
Я догадывался.
Теперь будем осторожнее. Ты не представляешь, чего мне стоило вытащить тебя из придуманного мира. Скажи спасибо Нине.
Да, скажи мне спасибо,сказала Нина.
Мы встречались на Луне?
Подождите, не надо так. Есть ли способ проверить, вернулся ли Зимин?
Есть,сказал Горский.
Есть,сказал Зимин.
Он улыбнулся и прочитал стихотворение, которое вспомнил.
Белым воском плачут свечи,
Рядом детская кровать.
В доме тихо, поздний вечер,
Но малыш не хочет спать.
Дверь закрыта на задвижку,
В небе виден млечный путь.
Почитала мама книжку,
А ребенку не уснуть.
У тебя устали глазки,
Засыпай скорей, сынок.
Спят давно герои сказки,
Спит котенок, спит щенок.
Спят бурундуки и мыши,
Черепахи и жуки,
Засыпай скорее, Гриша,
Возле маминой руки.
Пусть тебе приснятся птицы,
Улетающие вдаль,
Пусть за ними устремится
Твой волшебный дирижабль.
Сберегу тебя от сглаза
И от всяческих невзгод.