Рабочие будни
Внезапно Зимин почувствовал себя несчастным глупым человеком, голова которого должна разлететься на две неравных части. Он понимал, что избежать скорой катастрофы не удастся, какие бы решительные усилия он не предпринимал. Но морок длился секунду, а потом вдруг пропал, оставив странное воспоминание и ощущение потери. Мгновениеи все закончилось, он не успел даже сообразить, что конкретно потерял. Так что переживать не имело смысла.
Память подвела Зимина. Это было неприятно. До сих пор ничего подобного с ним не случалось. Свою жизнь он привык контролировать. Для человека, занимающегося интеллектуальным трудом,это главное условие успеха. Зимину важно было находить логичное обоснование каждому поступку. Вот, например, кто-то перебрался из пункта А. в пункт Б.. Почему? С какой целью? Зимин не верил в то, что перемещение может произойти само по себе, случайно, без веской причины, заставившей кого-то отправиться в путешествие. Он понимал, что на свете, наверняка, существуют люди, для которых побудительная причина не важна, но он привык относиться к поступкам, как к осмысленным действиям.
Если бы у Зимина спросили: «Тебе нравится трудиться на станции?», он честно ответил бы: «Да, конечно!» Но вот зачем его оторвали от любимой работы и отправили на Луну, Зимин не понимал. На Земле он был координатором группы нормализации социальных пожеланий толпы. Отличная должность. Она давала возможность совершать полезные дела для предстоящего эволюционного скачка. Это позволяло ему чувствовать себя важным для дела специалистом. С той поры, как Коллегия по нормализации приступила к практической реализации величайшего в истории человечества утопического проектапостроения идеального общества будущего, прибежища бессмертных людей, работы у психологов прибавилось.
Не все захотели принять этот бесценный подарокличное бессмертие. Причины для отказа придумывались разные. Но не было времени обращать внимание на капризы и верования отдельных граждан. Аналитики Коллегии считали, что люди, пытающиеся отказаться от бессмертия, должны быть обязательно изолированы или вылечены. В Коллегии давно уже никто не сомневался, что отказ от бессмертияболезнь. Зимин, как координатор, должен был устанавливать диагноз и рекомендовать лечение. Зимину казалось, что с работой он справляется успешно. И все получалось правильно и упорядоченно, пока вдруг не появился Горский. Это по его решению Зимина отправили на Луну. Можно сказать, насильно, даже не спросив согласия. Вот Зимин слушает длинную малоправдоподобную историю о том, какими большими друзьями они раньше были, а потом вдруг глубокий сонГорский воткнул ему в шею шприц со снотворным. И он уже на космическом корабле, по дороге на Луну. Зимин не успел ничего понять, настолько быстро и бестолково все произошло.
Только через месяц стало понятно, что это повышение. На лунной станции Коллегия организовала своеобразный стационар, где содержали особо упрямых противников практического бессмертия. На Земле оставлять их было опасно, мало ли какую провокацию они могли совершить. Если у человека не хватает ума согласиться на бессмертие, которое ему предлагают от чистого сердца, то страшно подумать, на какие безумные дела он способен. Вот и решили, что отказников надо держать на Луне. Не лишняя предосторожность. Зимин насмотрелся на таких на Земле. Вроде бы тихий, а потом как вскочит, глаза выпучит, руками размахивает, выкрикивает лозунги и пожелания. И не знаешь, как утихомирить голубчика.
С опытом к психофизику приходит спокойствие, он начинает понимать, что у большинства из пациентов своя личная причина отказа от бессмертия. Для каждого нужно разработать персональный сценарий допроса. При таком подходе без специалиста не обойдешься. Очевидно, что Зимин понадобился местным психофизикам не для утонченных научных бесед, а для оперативной работы.
На Земле Зимина иногда называли инквизитором. Ему это льстило. Не всегда, конечно, в зависимости от того, какой смысл задержанные вкладывали в это слово. Если речь заходила о том, что он неподкупен и верен клятве, готов добросовестно бороться за дело новой науки и бесплатное практическое бессмертие для всех достойных, то упоминание инквизиции можно было рассматривать, как похвалу. Если намекали на излишнюю решительность и жестокость, то с этим можно поспорить. Великие дела требуют от своих создателей особой морали, необходимо признать, что ради достижения цели следует нетерпимо относиться к мыслям и действиям, способным помешать ее осуществлению. Нельзя ради неправильно понятой свободы пренебрегать интересами большого начинания. Так думал Зимин, он не сомневался, что его опыт будет полезен и на Луне.
Иногда складывалось ощущение, что Горский считает по-другому. У них не было возможности поговорить об этом серьезно и открыто. И это огорчало Зимина.
Однажды он не выдержал и спросил Горского.
Что со мной не так?
А ты сам не догадываешься?
Нет.
Вот. В этом-то и загвоздка. Подождем, пока ты сам разберешься. Мои подсказки тебе вряд ли помогут.
Я обречен?
Горский засмеялся.
Если только на долгую, счастливую и по-настоящему свободную жизнь. Но для этого
Я должен вспомнить все?
Можно и так сказать.
Что мне мешает?
Чрезмерное усердие.
Вы говорите, что я учился с вами в одной школе, а потом в Институте. Но я ничего этого не помню. При этом основы психофизики мне известны.
Уже хорошо!
Вы говорите, что я долго работал писателем. Что-то такое я припоминаю, но как в тумане, словно это было не со мной. Даже если бы мне попались тексты, написанные вроде бы мной, ни за что бы не стал их читать. Не хочу разочароваться.
Не могу тебя заставить. Это исключено. Так бы я признал наше поражение. А ведь мы с тобой не любим проигрывать, не правда ли?
Что же мне делать?
Работай! Работа и не таких, как ты, вылечивала.
От чего?
Вот это, дружище, нам и предстоит установить.
У вас есть предположения?
Хватит языком трепать, иди работать.
Приказ есть приказ. Зимин не посмел бы возражать Горскому. Этот человек умел быть властным. К тому же пришло время принимать пациентов. Зимину нравилось разговаривать с людьми, даже когда приходилось делать это во время допроса.
О рабах и рабовладельцах
В приемной сидел Иван Помидоров, техник и любитель долгих поездок на луноходе в соседние кратеры. Он не скрывал своего восхищения лунными пейзажами. Само по себе это было подозрительно, потому что выдавало в нем сторонника минимализма. Согласно методичке подобные типыярые противники практического бессмертия.
Этот Помидоров был неприятным, скользким типом, но выбирать не приходилось. Работа не всегда приносит радость. Иногда только приятную усталость.
Как вы себя чувствуете? Есть ли жалобы?
Не смешите меня, врач! Конечно, есть! Возможность поплакаться у вас в кабинетеедва ли не единственная радость в этом ужасном лунном поселении. Если бы не бонусы, которые мне полагаются, я бы волком выл!
Вы боитесь?
Здоровая реакция здорового организма. Не я один такой пугливый. На станции еще ничего, жить можно. Согревает мысль, что если что-то крякнется, то не один я погибну, а весь наш дружный коллектив. Вместе веселее. А когда на поверхность надо выходить, в голову приходят невеселые мысли. Скажем, треснет стекло в гермошлеме, закончится мой кислород в баллоне, и ку-ку. Я погибну смертью храбрых, а условный Кукушкин будет в столовой компот лопать и добавки просить, словно и не было меня на белом свете. Вот чего я боюсь, это не справедливо.
К своему удивлению, Зимин не нашел слов для ответа. Он вынужден был признать, что согласен с Помидоровым. Атмосфера обездоленности, бесконечного уныния, страха и скуки, сопровождавшая пребывание на лунной станции, идеально подходила только для того, чтобы все помыслы поселенцев были ограничены исключительно работой. Луна не место для воспоминаний и мечтаний. Попытки администрации внести хоть какое-то разнообразие в унылые будни, как правило, с треском проваливались. Слишком ничтожны официальные поводы для радости. Но был в этой истории и несомненный положительный момент. Если действовать по инструкции, разработанной в аналитическом отделе Коллегии, с помощью простых манипуляций можно изменить сознание самых упертых несогласных, и возвращать на Землю исправленных и даже усовершенствованных граждан, относящихся к предстоящему бессмертию с пониманием и надеждой. Если методика покажет свою работоспособность, ее будут применять и на Земле.
Только с опытом приходит понимание того, что самая большая и непростительная ошибка, какую только может совершить психофизикэто согласиться со своим пациентом. Даже если тот прав. Мастерство координатора в том и состоит, чтобы заставить задержанного отказаться от правильного мнения, и подсунуть неправильное, и чтобы он принял подсовываемое всей душойэто ли не высший класс! Сейчас Зимину предстояло проделать что-то подобное с Помидоровым.
Вы пытаетесь обмануть меня. Говорите о том, что полностью сосредоточены на работе, но на вчерашнем празднике бодро отплясывали танго со своей подругой. Мне понравилось, как вы отдавались танцу. С чувством, с толком, с расстановкой. Молодцы!
На Луне быстро учишься ценить самые крошечные удовольствия. Танцыэто тонкая ниточка, связывающая нас с родной Землей,признался Помидоров.
Ничего себе ниточка. Настоящий канат, вот, что я скажу,пошутил Зимин.
На Земле я на дискотеки не ходил. Некогда было. Дела. Заботы. Знаете, как это бывает?
Напрасно. Много потеряли. Постойте, а где же вы со своей женой познакомились?
На работе. Я ведь университет с красным дипломом закончил. Потрудился. Добросовестная учебабольшая травма для неокрепшего юношеского организма. Мне все время казалось, что я должен работать с утра до вечера, чтобы стать первым. Понимаете? Через силу. Заставлял себя. Просыпался утром и заставлял. А потом очнулся. Понял, что второго красного диплома мне не дадут. Но ни чуточки не расстроился. Захотелось мне понять, как мир вокруг устроен. Люблю новое открывать. И оказалось, что мое любопытство в сто тысяч раз важнее любых красных дипломов.
Так вы, значит, у нас любопытный?
Скорее наоборот.
Как же это такнаоборот?
Понимайте, как хотите.
Что это означаетлюбопытство наоборот. Тьфу. Так по-русски не говорят!
Я не любопытный по той простой причине, что я уже знаю, как устроен мир. Есть рабы, и есть рабовладельцы. Капитализмы, социализмыэто всего лишь антураж, хитрость, с помощью которой удается рабов заставить слушаться. Так было всегда, так будет еще очень и очень долго. А если сидеть сложа руки, так и вообще угнетатели трудового народа никогда не угомонятся!
А как же вы на Луну попали?
Лично для меня это единственный шанс вычеркнуть свое имя из списков рабов и стать рабовладельцем.
Ничего не понимаю.
После долгих и мучительных размышлений я понял, что со своими врагами лучше бороться, забравшись как можно выше по служебной лестнице. Чем выше залезешь, тем проще с рабовладельцами справляться. Проверено на практике.
Поэтому вы и против бессмертия злоумышляете?спросил Зимин.
Не злоумышляю, а выдерживаю паузу.
Аэто как понимать?
Жду, когда мне будет выгодно!
Других причин нет?
Хочу получить бессмертие, когда обеспечу себе и своим близким безбедное существование. Мне неохота вечно быть слугой или подчиненным.
Зимин согласился, что в этом есть резон. Помидорова можно было хоть сейчас отправлять на Землю. Такой не подведет. Люди, осознающие свою выгоду, от бессмертия не отказываются. Зимин сделал отметку в личном деле. Полезная смесь жадности и себялюбияэто лучшее сочетание человеческих качеств, которые можно выявить во время допроса. На Земле Помидоров будет полезен. Специалисты обязательно используют его в своих научных экспериментах.
Я могу быть вам полезен?спросил Зимин.
Нет,ответил Помидоров.Вы тоже из рабов.
Официальная партнерша
Приятный звук колокольчика по общей трансляции оповестил о наступлении обеденного перерыва. В животе у Зимина, как у пресловутой собаки Павлова, немедленно жизнеутверждающе забурлил желудочный сок. Хорошо получилось, потому что вовремя. Очень полезный рефлекс открыл знаменитый русский ученый. Если правильно организовать жизнь, он помогает сохранять здоровье.
Зимин осторожно выглянул в коридор и вздрогнулвот так невезениестолкнулся нос к носу с женщиной, видеть которую перед обедом не входило в его намерения. Нина Вернон была его официальной партнершей. На Луне пары образуются случайным образом, с помощью жребия, чтобы не допускать эмоциональных конфликтов. Такова была традиция, нарушать которую желающих пока не нашлось. Конечно, Зимин должен был относиться к своей лунной жене приветливее и обязательно справился бы с этой задачей, если бы только она не так настойчиво искала встреч с ним. Не исключено, что на Земле она была помешена на сексе, однако на Луне секс под запретом, поощрялся только легкий флирт. Сначала ее настырность удивляла, а потом стала утомлять. Почему-то эта женщина старалась всегда быть рядом.
Но в обществе Нины Зимин не мог думать о себе, как о нормальном мужчине (а он был нормален, видит бог, его потребности точно соответствовали средним показателям, характерным для его возраста и веса, так, по крайней мере, указывалось в статистических справочниках). Легче всего было объяснить его нежелание лишний раз видеть эту женщину эмоциональной усталостью, работа забирала все силы без остатка, и после смены Зимин чувствовал себя опустошенным, ему хотелось побыть в одиночестве, хотя бы немного. Общение с Ниной представлялось ему непосильным дополнительным испытанием. Себя он виноватым не считал, но чувство неловкости оставалось.
Проголодался?участливо спросила Нина.
Интересно, о чем это она? О пище или эмоциональном общении? Зимин не понял. На всякий случай он помотал головой, стараясь, чтобы его ответ выглядел как можно невразумительнее. Даже наклон головы он выбрал так, чтобы нельзя было догадаться, утвердительно он ответил или отрицательно. Больше всего на свете он опасался возникновения в отношениях с Ниной определенности, любой, даже если это касалось всего лишь такого пустяка, как плановый прием пищи. Психоаналитик называл его стратегию «боязнью серьезных отношений с доставшейся по жребию партнершей». Пусть так. Сам Зимин считал свое поведение вполне естественным. К тому же он хотел вечером перечитать некоторые параграфы должностной инструкции, ему все чаще казалось, что господин Горский требует от него слишком точного исполнения служебных обязанностей. На всякий случай следовало убедиться, что он не нарушает регламент. Так что в его планы явно не вписывалось незапланированное общение с излишне целеустремленной женщиной.
Так ты проголодался или нет?в голосе Нины послышалась знакомая природная жесткость.Неужели так трудно ответить?
Пришлось немного поменять тактику. Для отстаивания своих интересов часто приходится быть изворотливым и коварным.
Скорее да, чем нет,ответил он, постаравшись произнести это противным писклявым голосом.
Поужинаем вместе?
Конечно, дорогая. С превеликим удовольствием. Почему бы и нет?