Бездушные - Нил Шустерман 6 стр.

У ночного продавца не остаётся никаких сомнений, за что он будет голосовать.

5. Лев

Эх, зря он согласился и отпустил Коннора одного! Настал полдень, а друга всё не было. Не появился он и вечером, и в течение ночи. Сейчас ранее утро. Коннора нет уже целые сутки, и опасения Льва растут вместе со страхом как за свою жизнь, так и за судьбу Коннора. И почему ему не пришло в голову следовать за Коннором на расстоянии, так чтобы в случае чего он был в курсе? Неопределённость убивает Льва. Он изливает свою досаду, пиная ржавый промышленный сушильный барабан, наполовину утонувший в сорняках, но вынужден остановиться, потому что эта бандура при каждом пинке гудит, как церковный колоколнаверно, за милю слышно. Лев садится на траву в тени сушилки и пытается сообразить, что предпринять. Выбор у него невелик. Если Коннор в ближайшее время не возвратится, Льву придётся отправиться в Огайо одному, найти лавку антиквара, в которой он никогда не бывал, и побеседовать со старухой-хозяйкой о человеке, который исчез задолго до его, Льва, рождения.

 Соня может оказаться ключом ко всему,  говорил ему как-то Коннор. Он рассказал, что отважная старая женщинаодна из активисток Сопротивленияустроила в своём доме убежище для беглецов. Она приютила и их с Рисой. Только в те дни Коннор ещё не знал, что её мужтот самый Дженсон Рейншильд, учёный, чьи труды в области медицины сделали разборку явью. Человек, начисто вычеркнутый из истории методичными усилиями организации, которую он сам же и создал и которая была призвана не допускать злоупотреблений его технологией.

 Если Соне и вправду известно что-то важное,  спросил Лев во время их долгой поездки из Аризоны,  то почему «Граждане за прогресс» не расправились и с ней тоже?

 Наверно, они не видят в ней угрозы,  ответил Коннор.  А может, не догадываются, что она жива. Вроде как со мнойто ли жив, то ли нетникто толком не знает

«Граждане за прогресс»  нельзя сказать, чтобы это название было для Льва обиходным. Однако он о них слышал. Да о них все знают, только никто не обращает внимания. Одна из множества благотворительных организаций, специфика деятельности которых никому в точности не известна. И никто не догадывается об истинных масштабах её власти.

Но несмотря на всё могущество «Граждан за прогресс» , в одном можно быть уверенным: они боятся Дженсона Рейншильда. Вопрос: почему?

 Если мы собираемся заварить хорошую кашу,  сказал Коннор,  то начинать надо с Сони!

Что до Льва, то он уже давно сыт по горло этой кашей, она у него уже из ушей лезет. Сначала он превратился в живую бомбу, но опомнился и не стал себя взрывать. После этого он подвергся атаке со стороны пылающих жаждой мести клапперов. Потом попал в уединённый особняк, в общество спасённых от разборки предназначенных в жертву, где с ним нянчились и где ему поклонялись, словно божеству. Затем было поле боя, с которого он, можно сказать, вынес своего самого лучшего и, по сути, единственного друга.

Неудивительно поэтому, что больше всего Льву хочется обычной, нормальной жизни. Он не мечтает ни о славе, ни о власти, ему не нужны ни величие, ни богатство. В разные моменты жизни у него всё это было. Нет, он всего лишь желает ходить, как все, в школу, и волноваться лишь о том, почему к нему цепляется какой-нибудь учитель да как попасть в школьную команду по бейсболу.

Иногда в этих его мечтах о простой и непритязательной жизни присутствует Мираколинадевочка, твёрдо решившая принять разборку, презиравшая Льва и всё, за что он выступал. По крайней мере, вначале. В его теперешних фантазиях он учится с Мираколиной в одной школе. Они вместе работают над классными проектами. Ходят в кино. Целуются на диване в её гостиной, когда родителей Мираколины нет дома. Она болеет за него на бейсбольных матчахправда, не слишком шумно, потому что она тихоня по натуре.

Лев не имеет понятия, что с ней сейчас, где она, да и жива ли вообще. А теперь та же неопределённость и с Коннором. Лев давно уже понял, что в состоянии справиться со многим, но ведь всему же есть предел.

Он решает подождать ещё час и только потом что-то предпринимать. В отличие от Коннора, Лев не умеет включать автомобильный двигатель путём соединения проводков напрямую. Собственно, управлять он тоже не умеет, хотя и проделал это один раз, с сомнительным успехом. Ничего не поделаешь, придётся добираться в Огайо «зайцем»; из чего следует, что он должен отправиться в город и найти грузовик, или автобус, или поезд, идущий в нужном направлении. В любом случае, это серьёзный риск. Он нарушил судебное постановление о домашнем аресте, то есть, фактически находится в бегах. Если его поймают, последствия могут быть весьма плачевными.

Лев никак не может решиться оставить Коннора на произвол судьбы, и тут в разгар его метаний на свалку заявляется посетитель. Прятаться бесполезноего увидели сразу же, как только машина остановилась и из неё вышла женщина. Вместо того чтобы пуститься наутёк, Лев спокойно забирается в трейлер и шарит по ящикам, пока не находит подходящий нож: достаточно внушительный, чтобы нанести чувствительный урон, но не слишком большойчтобы его можно было спрятать под одеждой.

Лев никогда в жизни ни на кого не нападал. Впрочем, как-то случилось, что он в дикой ярости пригрозил одной супружеской паре бейсбольной битой. Они отдали своего сына на разборку, и часть его мозга вернулась к ним в теле другого мальчика, умоляя родителей о прощении.

Но сейчас совсем другое дело, говорит себе Лев. В настоящий момент речь не о праведном негодовании, а о выживании. Он решает воспользоваться ножом только для самообороны.

Выйдя из трейлера, Лев задерживается на порожке у двери, потому что знает: так он кажется выше ростом. Гостья стоит шагах в десяти, переминаясь с ноги на ногу. На вид ей лет двадцать с небольшим; высокая и чуть-чуть полноватая. Лицо покраснело от солнца, наверно, потому что она разъезжает в кабриолетестаром «тандербёрде» , техническое состояние которого слишком плачевно для автомобиля, считающегося классикой. На лбу у девушки ссадина.

 Это частная собственность,  набравшись наглости, заявляет Лев.

 Не твоя,  возражает гостья.  Здесь хозяин Вуди Биман, но он уже два года как помер.

Лев вдохновенно врёт:

 А я его кузен. Мы унаследовали это место. Папа сейчас в городе, нанимает погрузчик, чтобы убрать весь этот хлам и очистить территорию.

Но гостья вдруг произносит:

 Коннор не говорил, что это ты. Сказал, что здесь у него друг. Он должен был сказать мне, что это ты!

Кажется, врать дальше нет смысла.

 Вас послал Коннор? Где он? Что произошло?

 Коннор говорит, чтобы ты уходил без него. Он останется у нас, в Хартсдейле. Я никому не скажу, что видела тебя здесь. Так что ты можешь уходить.

Тот факт, что Коннору удалось передать ему сообщение, немного успокаивает Льва. Но само сообщение какое-то бессмысленное. Это явно сигнал тревоги. Коннор в беде.

 У кого это«у нас»?

Гостья качает головой и ковыряет землю носком туфли, как маленькая.

 Нельзя рассказывать.  Она вглядывается в Льва, щурясь на солнце.  А ты всё ещё можешь взорваться?

 Нет.

Девушка пожимает плечами.

 Ну да, конечно. Ладно, я обещала передать тебе, я и передала. А сейчас мне нужно идти, пока брат не обнаружил, что меня нет. Приятно было познакомиться, Лев. Ты же Лев, правда? Лев Колдер?

 Гаррити. Я сменил фамилию.

Она одобрительно кивает:

 Понятно. Ясное дело, тебе не хочется иметь ничего общего с семьёй, которая вырастила тебя, чтобы отдать на разборку.  Девушка поворачивается и решительно топает к машине.

Сначала Лев собирается устремиться за ней, сказать, что он тоже хочет остаться в Хартсдейле; но даже если девушка и поверит ему, в автомобиль лучше не соваться. С Коннором неладно; не хватает ещё и ему, Льву, влипнуть в неприятности по своей собственной глупости.

Вместо этого Лев торопится к старому школьному автобусу и забирается на капот, потом на крышу, лавируя между проржавевшими насквозь участками. С этого наблюдательного пункта он видит, как взметается пыль из-под колёс «тандербёрда», пока машина не сворачивает налево на асфальт. Лев провожает её взглядом до того момента, когда она исчезает по направлению к Хартсдейлу. Теперь юноша может отправиться в городок и бродить по улицам, пока не найдёт приметный автомобиль.

Может, Коннор и хочет, чтобы Лев ушёл без него, но Коннору следовало бы лучше знать своего друга.

ПЛАТНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ РЕКЛАМА

Лев пускается на разведку. Стоит обжигающая жара. Он прячет лицо, но смотрит в оба. «Тандербёрд», как заметил наблюдательный юноша, был грязензначит, стоит не в гараже, а на всех ветрах; вот только Хартсдейл, в отличие от большинства американских городов, кварталы которых представляют собой более или менее ровные квадраты, оказался крысиным лабиринтом, и систематическое прочёсывание улиц здесьзадача не из лёгких.

К двум часам пополудни Лев доведён до такого отчаяния, что решается на контакт с местным населением. Набравшись духу, он заходит в магазин при заправке и покупает бейсболку и пачку жевательной резинки. Шапку он напяливает так, чтобы как можно больше прикрыть лицо, а несколько пластинок резинки жуёт до тех пор, пока не уходит весь сахар, после чего налепляет жвачные валики на верхнюю и нижнюю дёсны. Это изменяет форму его рта, но лишь слегка, в рамках нормального. Возможно, страх быть узнанным доходит у Льва до паранойи, но, как говорят беглецы, «лучше поберечься, чем под нож улечься».

Утром он проходил мимо «Соника»  кафешки, в которой симпатичные официантки на роликах развозят заказы по парковке. Если кто и знает все автомобили в этом захолустье наперечёт, то это девчонки из «Соника» . Вот туда он сейчас и направляется.

Лев подходит к окошку для пеших покупателей и просит бургер и слаши, пытаясь говорить с южным акцентом. Немного перестаралсятакое впечатление, что он откуда-то с очень далёкого Юга, а не из Канзаса, но это лучшее, на что он способен.

Получив свой заказ, Лев присаживается у стола снаружи и вперяется глазами в девушку-официантку, сидящую за соседним столом. Та строчит эсэмэску, пользуясь перерывом между заказами.

 Привет,  говорит Лев.

 Привет,  отзывается она.  Жарища, да?

 Ещё пяток градусови у меня на ладони можно будет яичницу жарить.

Это замечание заставляет девушку улыбнуться и взглянуть на собеседника. Лев легко разгадывает её мысли по тому, как меняется выражение её лица: «Нездешний. А он ничего. Хотя слишком молодой. Дописать эсэмэску» .

 Ты не могла бы мне помочь?  спрашивает Лев.  Вчера я тут видел одну машину с надписью «продаётся»  стояла припаркованная на дороге; а сегодня не могу её найти.

 Так может, продана?  предполагает она.

 Надеюсь, что нет. Ты понимаешь, я через пару месяцев получу права. Ну и надеялся забрать себе этот «тандербёрд». Зелёный кабриолет. Знаешь?

Она ещё несколько секунд жмёт на кнопки, потом отвечает:

 Единственный зелёный кабриолет в округе у Арджента Скиннера. Если он его продаёт, то, должно быть, у него совсем плохи дела.

 А может, он собирается купить что-нибудь получше. Она издаёт скептический смешок, и Лев изображает завлекательную улыбку своими слегка подпухшими губами. Девица некоторое время пересматривает свои выводы относительно Льва, но в конце концов решает, что даже несмотря на водительские права паренёк для неё слишком юн.

 Он живёт на Сагуаро-стрит,  говорит она,  в двух кварталах от «Королевы сливок».

Лев благодарит её и, прихватив бургер со слаши, пускается в путь. Если создастся впечатление, что он чересчур нетерпелив, это лишь сыграет ему на руку.

Сегодня утром он уже проходил мимо «Королевы сливок» , так что точно знает, куда идти. Вот и нужный угол Но вдруг Лев слышит шум, которого никак не ожидаешь в таком забытом Богом месте, как Хартсдейлритмичный грохот вертолётных лопастей.

Вертолёт ещё не прибыл, а на улицу уже стремительно въезжает вереница полицейских экипажей. Сирены не включены, но скорость говорит сама за себя. Да тут не меньше десятка машин! Инспекторы по делам несовершеннолетних, и чёрно-белые дорожно-патрульные, и автомобили без опознавательных знаков. Вертолёт начинает описывать круги теперь уже прямо над головой, и у Льва холодеет в солнечном сплетении.

Он не следует за машинами; боясь быть замеченным, Лев подбирается к месту действия с проулка, прокладывая путь по задним дворам. И вот он смотрит между досками штакетника на неухоженный дом в фермерском стиле, который, по всей видимости, силы блюстителей порядка собираются взять в кольцо.

Дом, на подъездной дорожке которого стоит зелёный «тандербёрд» с откидным верхом.

6. Коннор

Утром того же дня Арджент спускается в подвал с телевизором и вставляет вилку в розетку, к которой подключена болтающаяся под потолком одинокая лампочка.

 Прямо квартира со всеми удобствами!  жизнерадостно возвещает он Коннору.

Должно быть, Арджент смотрел скверное «мыло» и рекламу всю ночь напролёт, потому что просыпается он поздноГрейс уже успела передать Леву сообщение и вернуться обратно.

Сейчас, спускаясь в подвал за спиной брата, Грейс подаёт пленнику тайный знак: ведёт рукой вдоль рта, словно закрывая его на «молнию» .

Маленький телевизор ловит слабый беспроводной сигнал из дома, так что пытаться что-либо по нему смотретьтолько нервы портить.

 Я придумаю, как его наладить,  обещает Грейс.

 Спасибо, Грейс, я был бы очень признателен.  На самом деле Коннору телевизор до лампочки; главноепоказать Грейс, что он ценит девушку больше, чем её родной брат.

 А на фиг,  вмешивается Арджент.  Чтобы смотреть видео, не нужны ни сигнал, ни кабель.

По расчётам Коннора, он в плену уже около суток. Хорошо, если Лев двинулся дальше без него. Лавка антиквара неподалёку от старшей школы в Акроне, где они разлучились в первый раз. Этих сведений Леву должно быть достаточно для поисков.

Арджент, позвонивший на работу и сказавшийся больным, проводит первую половину дня, демонстрируя Коннору свои любимые видики, свою любимую музыку, словом, выкладывает ему всю душу.

 Ты отстал от жизни,  разглагольствует Арджент,  значит, надо просветить тебя насчёт последних тенденций.

Как будто Коннор последние два года под камнем пролежал, честное слово.

Киношные интересы Арджента склоняются в сторону насилия. Его музыкальные увлечения тяготеют к диссонансам. Коннору довелось видеть столько реального насилия, что поддельное его больше не увлекает. Что до музыки, то отношения с Рисой значительно расширили его горизонты.

 Как только выпустишь меня из этой ямы,  обещает Коннор своему тюремщику,  я познакомлю тебя с такими банд бэндами, что сдохнешь.

Арджент помалкивает. Со вчерашнего дня Коннор роняет по временам замечания о том, чем бы они могли заняться вместе. В смысле, как приятели. Коннор подозревает, что какие бы временные рамки ни наметил Арджент для «обращения» своего пленника в друга, поворотный пункт, судя по всему, ещё не достигнут. До этого момента всё, что бы Коннор ни сказал, будет казаться подозрительным.

Арджент уходит по каким-то делам, оставив пленника на попечении Грейс; и та тут же приносит пластиковую шахматную доску, расставляет фигуры.

 Ты же умеешь играть, правда?  спрашивает Грейс.  Просто называй ход, и я передвину фигуру.

Коннору эта игра знакома, правда, у него никогда не доставало терпения научиться стратегии. Однако он не станет отказывать Грейс.