Я сдал экзамен «плохо» лишь однажды. Потом всё было как по маслупросто заучил бред из учебника и потом выливал его в отведённые для этого строки. И когда мы с Сергеем видели в жизни то, о чём писали в школьных тестахчто-то идеально правильное, с точки зрения современного обществознания, мы переглядывались и почти всегда одновременно говорили«Как в учебнике». И в одной из глав было написано, что современная жизнь полна стрессов, но есть много способов снимать их. Одним из них значился алкоголь. Конечно, в школьном учебнике не было написано, что для того, чтобы «обнулиться», нужно как следует залить глотку, но в иносказательном смысле, именно это и имелось в виду. Заставить свой мозг отдохнуть от мыслей. Это так необходимо, дабы оставаться в гармонии с обществом, а значит в гармонии с самим собой Какой бред.
Притупление сознания Отключение того генератора, который каждую секунду производит десятки мыслей, кои, быть может, наведут именно на те вопросы, что необходимо задавать здесь и сейчас, а также искать на них ответы, тожездесь и сейчас. Искать не через год или два, а немедленно! Нам внушали, что он не должен работать на полнуюэто ли не преступление
Как в учебнике грустно повторяет Сергей.
Ты точно не хочешь прервать свои процедуры? предпринимаю последнюю попытку.
Нет. Извини. Как-нибудь потом. Завтра, давай?
Давай. Если только мне тоже не понадобится чистка, после сегодняшнего, усмехаюсь я, озорно покачиваясь на стуле.
Договорились, хохотнул в ответ Сергей и связь прервалась.
Я вновь уставился на то место, где, несколько минут назад, горело табло сенсорного меню и ткнул в него пальцем. Оно вновь зажглось и отпечаток снова остаётся на том самом пункте, который я выбирал сегодня уже столько раз, что успел наделать жирное пятно от указательного пальца, на глянце барной стойки. Из столешницы привычно показывается рюмка, содержимое которой тут же отправляется в рот. Потом ещё шот, потом ещё и ещё. Потом меня стошнило. Я едва успел добежать до туалета. Там уже было двое таких же, как и яблюющих своими же потраченными на алкоголь лимитами. Их тошнило прямо в раковины. Я же, несмотря на срочность, всё же потратил два лишних мгновения, чтобы закрыться в кабинке.
Сколько я стоял на четвереньках у унитаза, пока мой желудок истязали спазмыдаже не знаю. Равно как и не знаю, сколько бы ещё так простоял, если бы от этого дела меня не отвлёк входящий звонок. Привалившись к стенке кабинки, совершенно не боясь испачкать чистые брюки о зассаный пол, отвечаю на звонок, даже не разобрав голос робота, сообщающий о том, кто именно мне звонит.
Ты это видел? раздаётся по ту сторону линии.
Что «видел»? узнаю по голосу Сергея и почти заставляю себя обрадоваться.
В новостях о твоём отце говорят! Бля, Игорь, что он там за хрень опять написал?
Что за хрень?
Посмотри в сети. Я сам мало чего понял.
Ага, скоро соглашаюсь, вытирая слюну, перемешанную с рвотными массами с уголков рта, посмотрю. Это всё?
А тебе чегомало? удивляется школьный товарищ. Слушай, там серьёзную бучу готовят! Ты езжай к нему лучше! Хочешь, я с тобой?
Нет. Спасибо. Справлюсь, заверяю, пытаясь подняться на ноги.
Выбравшись из туалета, по дороге к выходу махнул ещё один шот, взял на вынос двухсотграммовую бутылочку «псевдотекилы»пойла, что уже давным-давно не делается из настоящей агавы и шатаясь вышел на улицу, включив на гарнитуре маячок обозначающий, что я нуждаюсь в услугах такси. Нужду эту удовлетворили уже через пару минут. Указав адрес моего назначения, я активировал, на всё той же гарнитуре, функцию «видео» и быстро нашёл интересующую меня информацию. Она была довольно короткой, но шла в самом начале выпуска, что говорило о её чрезвычайной важности.
«Но вначале о кощунственной статье известного в прошлом журналиста Александра Скуднова, тревожным голосом возвестила ведущая, сразу после «Шпигеля».Сегодня днём на сайте сетевой газеты «Мнения» появилась статья, в которой Скуднов усомнился в очевидности и неоспоримости фактов недавней атаки изгоев на город. Так сказать, журналист призвал читателей вспомнить о неоднозначности теракта 11 сентября 2001 года в США и ряда других менее известных фактов терроризма, в том числе и в России, и сравнить их с тем, что потрясло всех нас буквально на днях. Издательство говорит о том, что само его название подразумевает наличие неоднозначных очерков современной действительности. Так что какой-либо редакторской цензуре статьи не подвергаются и выходят именно в том виде, в котором предоставляются авторами. Следственно, и ответственность за материалы целиком и полностью лежит именно на журналистах. Несмотря на то, что статью уже удалили с ресурса, общественность требует призвать Скуднова к ответственности, так как считает его деятельность ничем иным как экстремизмом».
«Какая такая общественность? пронеслось в голове. Кто эту статью за несколько часов успел прочитать и так бурно отреагировать?» Что именно, мой неугомонный отец такого написал, что поднялась буча? Усомнился в том, что это были именно изгои, а не, скажем, правительственный заказ? Очень может быть. Тем более, что, скорее всего, так оно было
Вы прибыли на место, вырывает меня из плена моих пьяных, но от этого не менее тяжких мыслей, металлический голос автопилота такси, внесите оплату.
Провожу картой через прорезь одного из миниатюрных платёжных терминалов, что для удобства вмонтированы в каждую из четырёх ручек. После металлического «спасибо», выхожу, оказываясь прямо у дома своего отца. Прежде чем сделать шаг, припадаю к, уже наполовину опустошённой мною по дороге, бутылочке, делаю глубокий вдох и, слегка покачиваясь, иду вперёд.
Входная дверь отцовского дома не заперта. Я так пьян, так беззаботен и глуп, так слаб мозгом, отмирающим с каждым глотком всё быстрее и быстрее. Минуя прихожую, оказываюсь на кухне, и мой взгляд тут же прикалывает к себе записка. На обычной бумаге, обычными чернилами из обычной шариковой ручкитакой, какой писали во времена папиной юности. Изо всех сил стараясь сфокусировать зрение, с трудом читаю, уже ставшую такой непривычной, пропись.
«Здесь скучно. А когда не скучното мерзко. Я буду там, где понимают разницу между безродной клячей и старым добрым другом».
Что бы это могло значить, а? раздаётся у меня из-за плеча. Как вы думаете, Игорь Александрович?
Кто вы, мать вашу? утробно гаркаю, даже не оборачиваясь на голос. И какого хрена вы тут делаете?
Мы из военсудпола, вполне спокойно отвечает незнакомец за моей спиной, сразу проболтавшийся, что не один, либо просто страдающий манией величия и именующий себя «на вы». Вы не знаете, где может быть ваш отец? У нас к нему есть вопросы
У вас естьвы и ищите. И вообще, идите-ка вы нах
Закончить фразу я не успеваю. Голову дёргает, в глазах плывёт, а затем темнеет. Такого окончания этого дня, я, признаться, никак не ожидал.
Глава 6. Необычное утро
Я очнулся не по своей воле, а тогда, когда это понадобилось воле чужой. Причём, привели меня в чувство старым, но вполне действенным способомсунули под нос пузырёк с нашатырным спиртом, коего, ещё со времён СССР, полным-полно оставалось на складах. Придя в сознание и через несколько секунд сфокусировав зрение, а также в полной мере обретя иные чувства, я обнаружил, что сижу за столом, развалившись в весьма удобном кресле. Напротив восседает немолодой уже мужчина, на вид лет пятидесяти, с частой проседью в волосах и бороде, выстриженной аккуратной эспаньолкой. Окинув взглядом помещение, я понял, что это ничто иное, как рядовой участок военсудпола, а если географически точнееодин из кабинетов для допросов. Хотя, нет. Даже не допросов, а, скорее, расспросов. Ибо, как ведутся допросы в военсудполе, я был наслышан. И, по рассказам, удобными креслами и солнечными, даже в чём-то добродушными, кабинетами там и не пахло.
Доброе утро, поприветствовал мужчина. Как ваше самочувствие?
Какое на хрен утро?! щурясь от яркого света просвистел я, срываясь на кашель.
Обычное, как ни в чём не бывало, отозвался мужчина. Вы проспали 14 часов. Мы, конечно, не хотели вас будить, но и ждать более уже не хватало никаких сил. Просим нас простить.
Чего? 14 часов? не поверил я.
Нувы были сильно пьяны.
Ага, пьян А как же вот это? демонстративно потёр затылок, на котором выросла довольно большая гематома.
Опять же, просим прощения, чуть поклонился мой визави, умеренно и чопорно, но вы отказывались беседовать! Пытались оскорбить сотрудника при исполнении. А это, знаете ли, статья! Так, что, кивнул он на мою руку, потирающую внушительного размера шишку, я, можно сказать, предотвратил ваше преступление, а значит и ваше неминуемое, до моего вмешательства, наказание.
Ох, так ты ещё и благодетель, оказывается?
Можно и так сказать. Кстати, давайте останемся «на вы», если вы не против?
Не против, скривился я, почувствовав как сухость во рту становится нестерпимо режущей.
Давайте поступим так, потёр руки военсудполовец, я задам вам несколько вопросов, вы на них отвечаете и идёте с Богом, на все четыре стороны. По рукам?
А у меня есть выбор?
Нет, если не хотите административного взыскания за отказ от сотрудничества. Потом, кстати, когда вам назначат штраф, вы всё равно будете обязаны ответить на наши вопросы. Ну, так как?
Валяйте, отрешённо махнул я рукой, понимая что борьба с ветряными мельницамизанятие более чем утомительное и глупое.
Так-то лучше, хлопнул себя по коленям мужчина. Когда вы в последний раз виделись с отцом?
С неделю назад, чуть больше.
Он говорил о своей статье?
Говорил, даже дал почитать.
О! Как интересно! И вас не смутило содержание?
Ну, смутило. Если вы, конечно, имеете в виду ту статью, из-за которой вы, вероятно, меня сюда и приволокли.
То естьне смутило, прям совсем?
Прям совсем. Особенно, потому, что события, упомянутые в статье, относительно которой вы интересуетесь, произошли позже, чем мой визит к отцу.
Продолжайте, кивнул военсудполовец.
Он готовил другой материал. Совсем другой. Он был об образе жизни, вреде определённых привычек и так далее.
А почему, по-вашему, он решил опубликовать другой вариант?
Я не знаю. Может, «на злобу дня»? И, если честно, я не читал его статьи о терроризме. Я знаю лишь то, что говорили в новостях.
Правильно. Её удалили уже через двадцать минут.
Чего же там такого было?
Ничего, что могло бы быть интересно нормальному члену нашего общества, откинулся на спинку стула законник.
А ненормальному?
А ненормальные у нас не водятся снисходительно и даже, как мне показалось, с ноткой тоски, посмотрел он исподлобья. А, если и водятся, то недолго.
Вы на кого намекаете?
Я не намекаю. Я, так, рассеянно развёл он руками, размышляю
Чего вы хотите? напрямую спросил я.
Побеседовать с вашим отцом, на предмет его сомнительного публицистического труда и обсуждения с ним некоторых вопросов. Например, как жить дальше?
Во, как? деланно удивился я. Побеседовать, значит?
А чему вы удивляетесь?
Я думаю, беседа ваша будет сразу в суде. А послеобвинение, приговор, каторга Ах да, перепутал формулировкиобязательные работы
Зря вы так, даже как-то обиженно скривился военсудполовец. Нам не нужно губить человека, тем более такого, в прошлом уважаемого, как ваш отец. Нам нужны извинения
Перед кем это?
Перед обществом, не моргнув глазом, сообщил он. Выступит на ТВ, наплетёт что-нибудь вроде«хотел привлечь внимание, эпатаж, возврат былой журналистской славы» и так далее. Естественно, придётся понести некое наказание, снова развёл руками собеседник. Но, в случае сотрудничества, судить его будут не как экстремиста, а просто, как клеветника. Может даже штрафом отделается. А может месяцок поработает на обязательных. От этого никто ещё не умирал
Да, конечно! перебил его я. Не умирал никто?! Не несите эту хрень!
Ну, всё зависит от вида работ. Если речь о ядерных отходахто, конечно, да, для здоровья не очень полезно
Не очень? усмехнулся я.
Ну, а если, невозмутимо продолжил законник, например обычные земляные работы, или расчистка сорняка, ползущего в город, то тут лишь труд и ничего более.
Складно всё у вас
Складно, согласился он. Так, вы не знаете, где может быть ваш отец?
Нет, не знаю.
А, что означает фраза, на оставленной им записке?
Хрен его Я понимаю не больше вашего.
Ну, что же, поднялся с кресла мой оппонент, не буду более вас задерживать.
Я, чтосвободен? искренне удивился я.
Ну, вы же не сделали ничего дурного, по большому счёту? Значитсвободны. Только, учтитеесли встретите отца, перескажите ему наш разговор. Он человек умный, думаю, сделает правильный выбор. А вы, если придёт запрос, посетите нас без промедленияэто в ваших же интересах.
Я кивнул, вопросительно посмотрел в сторону выхода из кабинета и получив одобрительный жест, отпущенный даже не головой, а лишь глазами судполовца, устремился на свободу. Пока я шёл по участку меня никто не задержал. Более тогона меня даже внимания особого не обращали, да и я не стремился его к себе привлекать. Дороги спрашивать не пришлось, поскольку здание и его планировка были интуитивно понятны.
Потому, уже через пару минут я был на улице и дышал грязным, но, всё же, свободным воздухом. Как звали, и в какой должности был мой визавия так и не поинтересовался. Негодование, вперемешку с испугом, выдули эти вполне закономерные вопросы из похмельной головы, в которой всё же тлела мысль о том, что эти данные никогда больше не понадобятся.
Насчёт опоздания на работу не стоило волноваться. Ведь, даже если дело выплывет на дисциплинарную комиссию, легко смогу сказать правдубыл в участке и это подтвердится. Но всё же я спешил. Не потому, что считал своим долгом появиться на службе как можно быстрее. Просто казалось жизненно необходимым поделиться пережитым с тем, кому я хоть чуть-чуть небезразличен.
С момента моего высвобождения прошло сорок минут и вот я распахиваю дверь кабинета своего начальника, но его, увы, на месте нет. Наверное, вышел в уборную. Без стеснения взгромождаюсь в начальническое кресло и начинаю шарить по ящикам стола. Я знаю, что именно там хранится то, что помогает притормозить скачущие во весь опор мысли, сделать себя, на время, чуточку тупее В самом нижнем ящике находится контрабандный коньяк. Здесь же одна из двух дежурных рюмок. Она наполняется доверху и алкоголь спешно стремится в желудок, когда дверь распахивается и на пороге появляется Сергей.
Ты чего, охренел? негромко, но злобно вопрошает он, выпучив глаза, кстати, сегодня не красныетакое бывает нечасто. Очевидно, положительно сказались вчерашние процедуры.
Нет, коротко отвечаю и звонко ставлю стопку на поликарбонатную столешницу, заделанную под дерево. Ты же ведь не против? Правда?
Ну, ты он не договорил, махнул рукой и, наконец, закрыл за собой дверь. Опять? строго спросил он. Опять, спрашиваю? Мало тебе одного залёта?
Я не виноват, почти по-детски отзываюсь, скукоживаясь, будто в ожидании отцовской звонкой затрещины. Это всё судполовцы
Чего? не понял он дурачусь ли я, всерьёз ли. Военсудпол? Он тут причём?
А я от них, поясняю, не отрываясь от вторичного наполнения рюмки чужим коньяком.
Мне налей, усаживаясь на место для посетителей, распоряжается шеф. Чего они от тебя хотели?
Отца ищут, пожимаю плечами и достаю из ящика вторую стопку.
Суки, ругнулся Сергей. Так чего он там такого написал, что пыль поднялась?
Да ничего, как я понял, пододвинул ему наполненную почти до края рюмку, я не читал. Только то, что было в новостях. Но, зная отца, могу сказатьесли он о чём-то и говорил, то опираясь на железные факты, аргументы и исторические аналогии. В целомдолжно было выглядеть сильно. Не любят они этого
Ясное дело, что не любят, принял Сергей свой шот и, почему-то, недоверчиво понюхал. А от тебя чего хотели?
Чтобы с отцом договорился. Мол, он им публичное признание в том, что он всё это, по большей части, нафантазировал. Для эпатажа, так сказать А они его пожурят, если это можно так назвать, да отпустят.