В классе воцарилась тяжёлая тишинаЯринка задела запретную тему. Разумеется, преподаватели и воспитатели знали грехи наших родителей, знали и по какой причине оказался в приюте тот или иной ребёнок, но никогда не говорили об этом. Старательно делали вид, что приютобычная школа, а дети в нёмобычные дети. Напоминать себе, что у этих детей нет будущего, взрослые избегали.
А Яринка напомнила.
Варвара Петровна суетливо сняла очки, глянула поверх голов, кашлянула.
Не нужно так думать, даже голос преподавательницы стал другим, почти виноватым, Бог милостив, всегда стоит надеяться на лучшее.
Надейся на лучшее, готовься к худшему, дерзко парировала Яринка.
Очки вернулись на нос Варвары Петровны, и сквозь них она строго взглянула на мою подругу.
Пути Господни неисповедимы. Не впадай в грех гордыни, считая, что можешь знать что-то наперёд. И раз уж мы заговорили об этом, то в интересах каждой из вас, учиться как можно лучше. Прилежной, кропотливой, и хозяйственной девушке прощаются многие недостатки. И мой учительский долгдать вам как можно больше знаний и умений. Поэтому! Варвара Петровна повысила голос, заметив, что Яринка собирается что-то возразить, Поэтому, Ярина, учитывая твой запущенный случай, я считаю, что нам не стоит откладывать его исправление до понедельника. Сегодня вечером после полдника жду тебя здесь на дополнительное занятие. Так же не будем делать исключение для субботы и воскресенья.
Ну чего ты умничать начала? выговаривала я подруге на перемене, Кто тебя за язык тянул? Теперь Варвара от тебя не отвяжется, пока не будешь шить и вязать, как как да как она сама!
Ой, без тебя тошно, огрызнулась Яринка, Ещё посмотрим, кто первый от этих занятий устанет. Я ей такого нашью!
Своё обещание Яринка сдержала. К вечеру воскресенья её пальцы были исколоты так, что шить она уже не могла. О чём довольно сообщила, вернувшись с продлёнки, и демонстрируя мне опухшие подушечки.
Уж я их тыкала, тыкала! Варвара сказала, чтобы я ей на глаза не попадалась, пока пальцы не заживут. Так что завтра я смогу отвлекать Агафью, пока ты гуляешь в лесу с Дэном.
Я ещё не пришла в себя от вида кровоточащих пальцев Яринки, но последнее предложение повергло меня в ужас.
Нет! Ты же не собираешься выкинуть что-то такое, как в прошлый раз?
Такое женет, конечно. Надо что-то новое придумать.
Не надо! с перепугу я начала соображать быстрее обычного, Я уже придумала!
Да? подозрительно спросила Яринка, И что же?
Если если Агафья будет про меня спрашивать, ты прибежишь к забору и два раза крикнешь сойкой!
От неожиданности Яринка примолкла, но потом опасливо спросила:
А как кричит сойка?
Я прикрыла глаза, воскрешая в памяти лесные звуки. Затем глубоко вдохнула и честно попыталась воспроизвести крик сойки.
Яринка попятилась.
Ой так громко?
Да, сойки кричат громко, важно заверила я, переводя дыхание, А как же иначе мы с Дэном услышим тебя в лесу?
Ясно, к Яринке стремительно возвращался энтузиазм, Вот так?
Дортуар огласился новым воплем. На этот раз попятилась я.
Ну-у похоже. Только надо визгливее
Яринка вошла во вкус, изобразила подряд два крика сойки, набрала в грудь воздуха для третьего, но тут дверь распахнулась и на пороге возникла Зина с круглыми глазами.
Это что? Это здесь?
Это я учу Ярину петь, не придумала я ничего лучше, А сейчас пойдём на улицу.
С трудом сдерживая смех, мы торопливо выскользнули из дортуара мимо ошарашенной Зины, и устремились вниз по лестнице.
Таким образом, в понедельник, Яринка осталась гулять по территории приюта, следить за перемещениями Агафьи, и готовиться при малейшей необходимости пробраться к забору и закричать сойкой. А я встретилась с Дэном возле нашего тайника. Снова было солнечно, тепло, и он снял школьный китель, постелив его на ствол поваленной сосны. Кивнул мне, приглашая садиться.
Ну, привет, дитя бескрайних лесов. Как дела?
Хорошо, я осторожно присела радом с ним, А у тебя?
Тоже норм. Только воспитатели достали с этим случаем ну, у нас в вестибюле какой-то идиот мозаику с Иисусом разрисовал, слышала ведь? Как раз в тот день, когда мы виделись в прошлый раз.
Слышала, я торопливо опустила глаза, чтобы Дэн не заметил в них смешинок, Так ведь и не нашли кто это сделал?
Да как найдёшь? Кто угодно мог. Но трясли всех подряд.
Я изобразила сочувственный вздох. Дэн махнул рукой.
Ладно, сейчас вроде успокоились. Ну что, пойдём стрелять, или просто погуляем?
Давай наверно лучше гулять, протянула я, а потом быстро, чтобы не дать себе времени на отступление, выпалила, Дэн, мне нужно тебе признаться.
Признаться? Дэн поднял брови, В чём?
Я помолчала, собираясь с мыслями. Все выходные мною обдумывались варианты того, как лучше покаяться Дэну в том, что я пересказала Яринке наш с ним разговор.
Нет, я ничуть не жалела, что разоткровенничалась с подругой. Она такая же, как я и Дэн, она тоже другая, она понимает, что вовсе не обязательно жить так, как жили мы до сих пор, как живут остальные. И я была уверена, что знай Дэн Яринку, он не стал бы ничего от неё скрывать. Но он не был знаком с Яринкой. И не давал мне разрешения кому-то пересказывать свои слова. Выбалтывать чужие секреты очень нехорошо, это я знала с пелёнок. А если уж выболтаешь, то потом нужно извиниться. Что я сейчас и сделала, путаясь в словах, и виновато повесив голову.
Дэн выслушал меня не перебивая. А когда я, наконец, замолчала и осмелилась поднять глаза, то увидела, что он тревожно хмурится.
Дэн? Ты очень сердишься?
Эх ты малявка, нет, сердитым он не выглядел, только расстроенным, Больше хоть никому не говорила?
Нет! поспешно заверила я, И никому не скажу. Просто Яринка, она такая же, как мы, понимаешь? Ей можно.
Яринка, это рыженькая? С которой вы всегда вместе ходите?
Да! Она никому ничего не скажет.
Я бы не был так уверен, хмыкнул Дэн, а я затрясла головой.
Нет! Она знаешь какая? Она я осеклась, но потом, мысленно махнув рукой (на семь бед один ответ!) продолжила, Когда мы с тобой встречались в прошлый раз, это она у вас в корпусе Иисуса разрисовала. Чтобы всех отвлечь, чтобы не заметили, что нас нет.
Дэн округлил глаза, помолчал, переваривая новую информацию, а потом, совсем как я в тот вечер, начал хохотать. Да так, что сполз с поваленной сосны на землю. Кое-как выговорил:
Ну, девочки и ведь не подумаешь.
Я несмело улыбнулась, подождала пока Дэн переведёт дух, и спросила:
Теперь ты видишь, что Яринке можно доверять? Она и сейчас нас страхует.
Что? Опять так же?!
Нет-нет! я торопливо рассказала Дэну про крик сойки, чем вызвала у него новый приступ смеха.
Да вам в разведке нужно служить. Правда соек я в этих местах что-то не припомню, ну да ладно. Скажи своей Яринке, что если её кто-то застанет за этими воплями, пусть говорит, будто видела птицу, которая так кричала, и хочет её приманить. В вашем возрасте такое простительно.
Я обрадовано закивала, слегка заискивая перед Дэном.
Это здорово придумано. Так ты больше не сердишься?
Да ну тебя совсем, отмахнулся он, снова садясь на ствол, Ты лучше расскажи, как вы сюда ночью ходили?
Я кивнула, выдержала паузу для важности, и начала рассказывать. Дэн слушал, не перебивая, лишь, когда я дошла до места, где мы с Яринкой лежим на траве и говорим про космическое прошлое Руси, он удивился:
Откуда ты это знаешь?
Нам дед Венедикт читал, отмахнулась я, торопясь продолжить рассказ, но Дэн перебил.
Подожди, Дайка. Кто такой дед Венедикт? И зачем он вам это рассказывал?
Я помолчала, переключаясь на другую тему, и пояснила:
Дед Венедикт у нас в Маслятах был как бы учителем. Только здесь учителей столько, сколько и уроков, а дед Венедикт один всё знал.
У вас там было что-то вроде школы? И историю преподавали?
Нет. Да, я беспомощно развела руками, Просто взрослые всегда заняты, и детей днём отводили к старикам. Они нас учили читать, писать, рассказывали про всё. И про то, как раньше было тоже. Чаще дед Венедикт, но и другие были. Бабушка Сима больше с девочками занималась, а у бабушки Риты был компьютер, и она нам показывала, как с ним работать.
У вас и компы там были? впечатлился Дэн, А где вы брали электричество?
Мне опять пришлось напрягать память.
Ну Из таких чёрных коробок. Их привозили из города.
Коробок? Может, аккумуляторы? Ладно, не важно. И что вам ещё рассказывал дед Венедикт про прошлое?
Всякое. Он там жил. Ещё когда были эти времена безбожья.
Что?! Ему сколько лет?
Много, я подумала и твёрдо добавила, Сто.
Сто? Дэн недоверчиво уставился на меня, Ты уверена?
Да. Папа говорил «Дед Венедикт, тебе сто лет в обед, а ты детей электробритвой пугаешь».
Дэн захохотал, запрокинув голову.
Я подождала пока он успокоится, и подытожила:
Вообще, я про это всё мало знаю, только то, что уже рассказала. Нам больше нравилось слушать про рыцарей, принцесс и драконов.
Подожди, улыбка слетела с лица Дэна, Ваш дед Венедикт рассказывал, что раньше были драконы?
Ну да, я удивлённо посмотрела на него, Были, совсем давно. Их скелеты и сейчас находят. Нас тут возили в музей, и я видела.
А, динозавры! Дэн с облегчением хлопнул себя по лбу, и задумчиво добавил, Всё-таки как-то систематизировать учебный материал вам там не помешало бы.
Я хихикнула, потому что вспомнила, как однажды мой папа разговаривал с дедом Венедиктом о том, что детям нужно хоть какое-то подобие учебной программы, но тот лишь отмахивался. Тогда папа повернулся ко мне и спросил: «Мышка, что делают люди в море?» И я важно ответила, что они там плавают на подводных лодках и ходят на абордаж. Дед Венедикт затрясся от смеха, а папа, воздев руки к небу, снова начал доказывать ему, что нельзя безо всякой системы пичкать детей всем подряд.
Я собралась уже рассказать это Дэну, но решила отложить до другого раза. Куда больше мне сейчас хотелось довести до конца историю нашей с Яринкой ночной прогулки. На всякий случай, я немного подождала, не спросит ли меня Дэн ещё про что-нибудь, но он молчал.
Так вот, решилась я, А ещё мы видели звездопад. Звёзды вдруг начали падать часто-часто, и мы загадали желание. Ну а потом стало холодно, ещё больше росы выпало, и пришлось возвращаться. Платья мы почистили в туалете, утром погладили, и никто ничего не узнал.
Шустры, одобрил Дэн, Только надеюсь, вы не собираетесь превратить это в привычку?
Я уклончиво повела плечом, но к счастью интерес Дэна переключился на другое.
Дайка, скажи, вот вы с подружкой обсуждали то, как люди в космос летали, и бога с ангелами там нет. А тебе про это что говорили в вашей деревне?
Я помолчала, припоминая.
Мы про бога почти и не разговаривали. Мама иногда говорила «о, господи», когда сердилась. Дед Венедикт рассказывал, что бога придумали в старину, чтобы пугать людей грехами. А папа как-то сказал, что существует высший разум, только он ничего никому не запрещает, потому что ему до нас дела нет.
Ну а сама ты про это что думаешь? Дэн сорвал травинку и теперь крутил её в пальцах.
Я вспомнила бессонные ночи, которые бывают наверно у всех. Когда ты лежишь не шевелясь, смотришь в темноту, и гадаешьзачем я? Откуда я? Где я была, пока не родилась? И где буду, когда умру? А всё остальноезачем и откуда? А если всё-всё вдруг исчезнет, что останется? А что было, когда ещё ничего не было?
Я? Мне кажется, что где-то кто-то есть. Большой и самый главный. Но не такой, не тот, про кого рассказывают в Библии.
А какой?
Ну такой, я не знала, как выразить словами то, что чувствовала, поэтому встала и раскинула в сторону руки, Вот такой, везде! Такой большой, что он никогда не станет делать того, о чём рассказывал батюшка Афанасий. Потому что оно слишком маленькое для него.
На этом поток моего красноречия иссяк, и я снова села.
Дэн спросил, тихо и осторожно, будто не хотел меня пугать:
Так тебе не нравится то, что пишут в Библии. Почему?
Потому что, я привычно хотела подобрать слова помягче, но вспомнив, что говорю с Дэном, а не с батюшкой, и не с Агафьей, выпалила: Потому что это чушь! Чушь свинячья!
Дэн обрадовано кивнул.
Категорично. А что именно кажется тебе чушью?
Ой, да много чего! Я даже спрашивала у батюшки Афанасия, только он от этого расстраивается, начинает что-то объяснять, но всё равно непонятно.
Представляю, согласился Дэн, Про что ты у него спрашивала?
Ну, например, зачем бог создал дерево с запретными плодами, если не хотел, чтобы Адам и Ева съели эти плоды? И почему не хотел, чтобы они их ели? Ведь это было дерево познания Добра и Зла, а что плохого в том, что Адам и Ева стали бы в этом разбираться? Батюшка сказал, что это было такое искушение, бог хотел проверить как Адам и Ева его слушаются. Но ведь бог всеведущ, разве он не мог просто посмотреть в будущее, чтобы увидеть, послушаются его или нет? И раз бог так хотел, чтобы люди были послушными, почему он не создал их сразу такими? Получается, сам ошибся, а их наказал?
И что на это ответил батюшка?
Что не надо понимать всё так буквально, что Библия это не документальный пересказ событий, а скорее э какое-то слово он сказал
Метафоры?
Кажется да. А я спросила, почему тогда не писать так, как и надо понимать? Вот как в других учебниках, написано же понятно всё, ничего переспрашивать не надо. А в Библии и слова-то такие, что язык сломаешь.
А он? кажется, Дэн от души забавлялся.
Ой, батюшка Афанасий начал бегать туда-сюда, что-то быстро говорить, говорить Но я ничего не поняла. Потом ещё, позже спрашивала его про всемирный потоп, ведь Ной спас всех зверей по одной паре. Где потом нашли себе пары их детёныши? И вообще, зачем бог устроил всемирный потоп, он же разозлился на людей, а погибли ещё и все звери, и все птицы. И разве он не мог сделать, чтобы люди просто исчезли, а Ной с семьёй остался?
А как он запихал всех зверей в ковчег? поддразнил меня Дэн.
Да! И как он взял зверей из других стран, которые за морем? Он, что, на ковчеге за ними плавал ещё до потопа? А ещёв начале Библии говорится, что сначала бог создал свет, а только на четвёртый день солнце. Откуда же был свет без солнца? И если был, то почему сейчас того света ночью нет?
Ну-у, начал Дэн, но я перебила. Недоумение, накопившееся во мне за два года изучения божьего слова, давно искало выход, и теперь было трудно остановиться.
Или вот ещё, когда бог создал Адама, он устроил ему смотр всех животных, чтобы Адам их назвал, так? И все кого создал бог прошли перед Адамом? Но как прошли рыбы? А всякие тюлени, киты, осьминоги? А ещё когда Ной уснул пьяный и голый, и его увидел Хам, и ржал над ним, Ной, когда проснулся, проклял не Хама, а почему-то его сына! А зачем бог велел Аврааму принести в жертву Исаака? Он его, конечно, остановил, но ведь это была очень глупая и злая шутка. Хотя Авраама мне и не жалко после того, как он выгнал в пустыню свою служанку, которая родила ему другого сына, и бог его за это даже не наказал.
Я сделала паузу, пытаясь воскресить в памяти то, чего ещё не смогла понять из Библии.
Потрясающе! Дэн одобрительно похлопал меня по плечу, Устами младенца глаголет истина. Вот что значит ребёнок, которого воспитывали вдали от всей этой зомбо-шушеры. Критическое мышление в действии. Так и надо детей растить!
Я улыбнулась от удовольствия и даже распрямила спину, потянувшись макушкой вверх, уж чем-чем, а похвалами меня тут баловали не часто. Поощрённая, я продолжила:
И ещё вот чего не понимаю совсем. Пусть Ева ослушалась бога, съела плод, да ещё и Адама подговорила, она виновата. Но я-то здесь при чём?!
А что ты? удивился Дэн.
Ну как это? Наша Агафья только и знает, что зудеть о первородном грехе, о том, что Ева согрешила, и теперь все женщины от рождения грешны. Поэтому они должны рожать с болью, и подчиняться мужчинам. И я тоже, конечно. Но ведь я-то не ела того яблока, почему я должна отвечать за Еву?
А ты спрашивала об этом у вашей Агафьи?
Я сникла.
Ага, у неё спросишь. Она чуть чторозгами. Вон как с Яринкой.
Я кратко поведала Дэну историю Яринкиного появления в приюте, и её неравной борьбы с местными правилами, которую она вела и проиграла.
Тоже много спрашивала. За что бог наказал её маму, но не наказал отца, почему позволил довести её до греха и самоубийства, раз он такой добренький? Теперь не спрашивает.