Я не знаю, как их заставить девушка чуть не плакала, глядя как здоровенная рыхлая бабища приподнялась с места, присела на корточки, пустила струйку по ноге и, с удовлетворённым вздохом, уселась обратно, прямо в лужу. Не могу же я каждому приказывать пойти пописать? Я же не знаю, когда им захочется!
Не расстраивайся, ты уже многое для них сделала, зашел я издалека. Но, в целом, ситуация, конечно, тупиковая, нужно радикальное решение.
Какое?
Я думаю, тебя не зря просили вывести отсюда.
Да, это все из-за меня, я же говорила Правда, я очень поняла, куда именно вы хотели меня вывести. Я даже одно время думала, что вы меня просто убьете
Попроси Сеню рассказать тебе про Мультиверсум, сказал я и подмигнул своему напарнику. Тот расплылся в улыбке и закивал. Ну что же, на некоторое время внимание девушки будет занято, но пока мне нужно от нее кое-что важное.
Ирина, есть мнение, что, если мы сможем тебя увести, то это все прекратится. Эти люди придут в себя и смогут сами о себе позаботиться.
Да, те военные говорили, что это все из-за меня на этот раз она не разрыдалась. Вот что значит человек при деле! Но вы же почему-то этого не можете?
Можем, решительно сказал я. Нам всего-то надо разобрать вон тот завал.
А как Ах да! ну вот, до нее дошло. Вы хотите
Да, пусть поработают для своего спасения. Это лучшее, что мы можем для них сделать!
Вскоре наиболее активные и крепкие подопечные Ирины облепили завал, как муравьи дохлую крысу. Сеня, мужественно приобняв хрупкие девичьи плечи, увел барышню в сторонку, рассказывать о множественности миров, величии Мультиверсума и крутизне проводников вот таких простых, суровых парней, которые, однако, могут раскрыть девушке все красоты Мироздания. Оттуда вскоре донеслось нежное девичье щебетание:
Правда? В самом деле единороги? Не может быть!
И басовитое утвердительное бормотание, что еще как может, да и вообще хороший друг-проводник покажет девушке еще и не такое!
В общем, Сеня не подвел я совершенно не хотел, чтобы эти прекрасные кобальтовые глаза смотрели на то, как сдирая ногти, плюща пальцы, и роняя кирпичи на ноги, люди снова превращаются в покрытых смесью пыли и крови зомбаков. Пусть лучше смотрят в зеленые Сенины.
Три солдата из стройбата заменяют экскаватор, припомнил старую армейскую поговорку Петр, с интересом глядя, как два десятка аффекторов выворачивают из-под завала бетонную плиту. Сильны, черти!
Отмороженные не жалели ни себя, ни товарищей, вгрызаясь в отвалы голыми руками. Я думал, им понадобится минимум сутки, но уже через час они раскопали достаточно, чтобы появился лаз в подвал. Первой туда отважно нырнула Лена, а за ней, чтобы не слышать, как переживает за свой пострадавший контингент Ирина, отправился и я. А то как бы не завалило там ненароком нашу последнюю надежду.
Подвал оказался на удивление целым в свете фонарика было видно, что местами что-то перекосило, местами обрушились перегородки, под ногами хлюпало жидкое говно из лопнувших труб, но проходы остались, и Лена безошибочно вывела нас к коричневой деревянной двери одной из десятков таких же. Она вставила в замочную скважину ключ, открыла но сдвинуть дверь удалось только вдвоем, ее здорово зажало перекосившимся проемом. Открылась пустая фанерная клетушка с цементным полом, на котором стояла большая клеенчатая сумка с такой в девяностых ездили челноки.
Это твое оборудование? спросил я.
Рыжая молча кивнула. Я хотел галантно взять сумку, тяжелую даже на вид, но она решительно подхватила ее сама, и потащила не оглядываясь. Ну, была бы честь предложена.
Ирина наверху отмывала и заматывала бинтами содранные руки наших копателей. На меня смотрела укоризненно ну да и черт с ней, это не в куклы играть. Сеня крутился вокруг, что-то подавая и что-то показывая. По нашей-то жизни он перевязки делать натаскался всяко лучше, чем этот домашний цветочек. Ну, пусть детишки развлекаются. Я нашел взглядом Лену она держала в одной руке сумку, в другой винтовку и оглядывалась по сторонам.
Что-то ищешь? спросил я ее.
Надо выше, сказала рыжая. Нужно высоко.
Вон та крыша устроит? спросил я, припомнив Сенино видение.
Невдалеке, среди нескольких разрушенных пятиэтажек, стояло по какой-то причуде сейсмических волн совершенно целое офисное здание на восемь этажей.
Высоко, подойдет, сказала Лена и молча направилась к его входу.
Сеня, Ирина крикнул я своим. Хватай мешки, вокзал отходит!
Петра не звал, но он и сам сориентировался схватил автомат, рюкзак, пометался, что бы еще прихватить из машины, не сообразил, махнул рукой и потрусил за ребятами.
Здание было пусто и открыто, лифты, естественно, не работали, пришлось тащиться по лестнице. Лена явно несла сумку с трудом, но забрать ее не позволила так и притащила на самый верх, где Петр, поковырявшись чем-то в замке, отрыл дверь на плоскую крышу.
Что скажешь, Сень? кивнул я ему на открывшийся пейзаж.
Да, та самая, подтвердил он.
Ну, значит вот она, точка истины.
Лена меж тем поставила сумку на пыльный гудрон, расстегнула молнию и извлекла из нее нечто действительно слегка похожее на супергеройский костюм какие-то сочлененные плоские металлические ленты соединяли между собой пластины из черного камня, образуя плотную сбрую, обхватывающую плечи, талию, грудь и спину. Стальных трусов и каменных ботинок к нему, видимо, не полагалось, зато на голову рыжая водрузила обруч с откидными очками, на руки нацепила широкие, почти по локоть, браслеты.
Круто! сказал Сеня.
Я его понимал, как никогда в лучах заката на фоне полуразрушенного центра города красивая рыжая женщина в загадочном костюме выглядела очень кинематографично, хоть сейчас на афишу блокбастера. С крыши было видно, как вдалеке над окраинами низко идут ударные вертолеты, местами все еще поднимались небольшие дымы, подсвеченные багровыми лучами заходящего солнца Сильная картинка, недаром Сеню от этого видения так вштырило.
Лена вставила в два нагрудных гнезда по заряженному акку, достав их из той же сумки. Ничего себе, это ж целое состояние! У меня один, и я, при других жизненных обстоятельствах, чувствовал бы себя чертовски богатым, а тут сразу пара! Ничего себе костюмчик, не всякому по карману.
Рыжая влезла на невысокий кирпичный парапет и, опасно стоя на самом краю, начала какие-то манипуляции с браслетом на левой руке.
Эй, спросил я у нее, а где откроется проход?
Нигде, ответила она спокойно, не отвлекаясь от своих действий.
А как же мы пройдем?
Никак, ответила она ровным тоном, переключившись с левого браслета на правый.
Нипонял растерянно сказал Сеня. Эй, тетка, ты чё?
Пройду я, пояснила Лена.
А мы? жалобно спросила Ирина.
Вы останетесь, рыжая оставила в покое браслеты и опустила на глаза большие выпуклые темные очки.
Эй, а зачем ты тогда к нам пришла вообще? спросил я безнадежно, зачем просила вывести из среза? Почему сразу костюмчик не наперла?
Плохой способ, ответила Лена. Опасный, неудобный. Вы могли лучше. Теперь не можете. Вы не нужны.
Да я тебя сейчас, сука рыжая Петр сбросил с плеча автомат, но женщина уже сделала шаг назад, и как аквалангист с борта лодки, опрокинулась спиной вперед с крыши. Взметнулись рыжие волосы, мелькнуло совершенно спокойное красивое лицо и она канула вниз.
Мы метнулись с краю и свесили головы вниз асфальтовая дорожка там была совершенно пуста.
Съебалась, падла! подытожил случившееся Петр.
На этой теплой, нагретой за день солнцем крыше мы и заночевали. Еда у нас была с собой, воду нашли в офисных кулерах, а спускаться вниз, к засравшим всю округу аффекторам, совсем не хотелось. Кажется, без облагораживающего влияния Ирины они опять начали друг с другом драться, но уже без большого энтузиазма, подустали за день. Девушка порывалась идти их разнимать, но тоже без особого рвения, Сеня легко ее отговорил. Они улеглись рядышком на крыше, глядя в темное небо. А я прилег напротив, опершись спиной об вентиляционный короб, и смотрел на них. Люблю смотреть на молодых, они такие наивные.
О, звезда упала задумчиво сказал Сеня, А вот еще одна Загадала желание?
Я никогда не загадываю желаний, буркнула мрачно Ирина.
Почему?
Боюсь, что сбудутся.
Ты что? удивился Сеня. Это же желания! Они должны сбываться, иначе зачем это все?
А как именно они сбудутся, ты знаешь? Вот загадала ты, допустим, похудеть
Куда тебе худеть? заржал Сеня. Ты и так, как глиста Ой, извини, очень стройная, то есть.
Ирина мрачно покосилась на него, но продолжила:
Неважно, пусть не я. Загадала похудеть. А потом раз Внезапно рак, третья стадия, метастазы, химия, облучение, блюешь дальше, чем видишь Вот, сбылось твое желание ты худая. Только ненадолго
Ирина говорила уже сквозь слезы, Сеня явно был не рад, что завел этот разговор.
Или, к примеру, загадала ты себе отдельную квартиру, чтоб жить не с родителями Бац! рак у матери. Третья стадия, метастазы, химия, отец пропадает куда-то И вот квартира в твоем распоряжении, живи, дорогая, как хотела. А ты думаешь: «Да будь проклят тот день, когда я этого пожелала!» И всю жизнь потом думаешь а вдруг правда, это по-моему сбылось? А вдруг, именно такая цена?
Ирина зашмыгала носом, и Сеня молча протянул ей пачку одноразовых носовых платков.
Я всю жизнь мечтала стать необычной, быть не как все, чтобы жить по-настоящему, чтобы Предназначение и Судьба сказала она тихо. И где я теперь?
В полной жопе, честно сказал Сеня. Зато с нами! И я этому даже как-то рад.
Рад жопе? Ирина по-женски ловко сделала вид, что не поняла.
Рад тебе, смущенно буркнул мой воспитанник. Спокойной ночи.
Они отвернулись друг от друга и засопели. Смешные.
Наконец-то кончился этот безумный день.
День пятый
Лена
Красивая рыжая женщина лежит на спине и смотрит вверх. Над ней нет звезд, луны или солнца, нет облаков. То, что над ней, не заслуживает даже названия «небо». Но она лежит и смотрит в эту серую мглу.
Поднимает руку в широком браслете к тонкому, чуть тронутому веснушками лицу, поднимает с глаз выпуклые очки-гоглы. Те остаются торчать вверх на обруче, которым прижаты роскошные, цвета меди волнистые волосы.
Женщина какое-то время смотрит вверх так, потом опускает очки обратно и медленно встает на ноги. На ней странный костюм из металлических составных лент и пластин черного камня. Он выглядит тяжелым, но, кажется, ей ничуть не мешает. На правом плече у нее висит снайперский комплекс «Выхлоп», на левом пистолет-пулемет «Кедр-Б» с интегрированным глушителем и небольшая спортивная сумка. Женщина оглядывается, но смотреть здесь не на что она стоит посредине дороги, которая идет как будто в тумане, но не совсем. Скорее это женщина стоит в туманном пузыре, сквозь который смутно видно окружающий мир. Приглядевшись, там можно разглядеть развалины пятиэтажек и офисное восьмиэтажное здание из стекла и бетона, но дорога не принадлежит этому миру и они кажутся смутными черно-белыми силуэтами, тенями ненужных воспоминаний.
Дорога сама по себе. Она просто есть. Женщина поворачивается и уверенно идет по ней. Развалины сменяются целыми домами, потом снова развалинами, потом какой-то степью, лесом, полем, выжженной пустыней Все они одинаково нереальны, если смотреть с дороги. Какие-то люди, одетые в кожу, жгут на обочине костер, который почти принадлежит плоскости дороги, но недостаточно, чтобы они увидели женщину, а ей и вовсе нет до них дела.
Она шагает равнодушно, красивое лицо ее спокойно. Она очень внимательно смотрит вперед, то откидывая вверх темные стекла очков-гоглов, то опуская их обратно, поэтому, когда на дорогу выскакивают те, кто достаточно потерялся, чтобы ее найти, она реагирует моментально. «Кедр» сухо стрекочет, и бледную кожу первой твари перечеркивает цепочка темных отверстий. Она не успевает прыгнуть и, сломавшись в поясе, валится на булыжник, которым дорога вымощена здесь. В агонии тварь как будто пытается выдрать из себя впившиеся в тело пули, раздирает лохмотья рубашки и видно, что это когда-то было женщиной пирсинг в пупке, татуировка над лобком и маленькие аккуратные груди.
Вторая резко меняет направление, делая судорожные рывки, нарезая круги и не давая прицелиться. Женщина спокойно ведет за ней стволом, выжидая. И, когда непреодолимое стремление к живому теплу ее тела перевешивает у твари осторожность, женщина готова. Прыжок встречен короткой очередью точно в пустое бледное лицо, и женщина делает шаг в сторону, пропуская мимо летящее, уже мёртвое тело. Из сумки появляется новый магазин, пустой падает на дорогу с глухим звяканьем. Щелчок, клацанье затвора, женщина еще несколько секунд напряженно оглядывается, потом «Кедр» повисает на ремне, и она идет дальше, не оглядываясь на тех, кому не повезло сегодня на дороге.
Здесь нет дня и ночи, и нечем отмерять время. Поэтому женщина просто идет. Она не останавливается и не отдыхает. Когда ее организм начинает мучить жажда достает из сумки пластиковую бутылку с водой и пьет, когда ему требуется пища жует на ходу какую-то сухомятку, когда потребности выделительной системы начинают отвлекать присаживается прямо на обочине, держа в руках оружие. Потом вода и еда кончаются, и она идет так. Иногда за границами туманного пузыря видно движение и кто-то с жадным интересом впивается взглядом в ее лицо, тогда она вскидывает винтовку, неудобно прикладываясь к визиру прицела массивным гоглами, и смотрящие разочарованно отводят взгляд. Нападать никто не пытается, и она доходит туда, куда шла, не потратив больше ни одного патрона.
Рыжая женщина с исхудавшим усталым лицом стоит, пошатываясь, посредине улицы. Вокруг постепенно собираются люди.
Кто вы? спрашивают ее тревожно. Здесь почти все друг друга знают, и новый человек удивляет.
Что с вами? Что-то случилось? Вам нужна помощь? собравшиеся искренне волнуются. Опустите оружие, вам никто не угрожает!
Женщина убирает в сумку «Кедр», который держала наготове так долго, что рука затекла, и рукоятку трудно отпустить.
Мне нужны Ушедшие! тихо, но отчетливо говорит она, и вокруг замолкают. Отведите меня к ним!
Приведите кого-нибудь из Совета, срочно! говорит кто-то озабоченно. Палыча позовите, что ли
Я сбегаю! откликается чей-то юный голос, и слышен удаляющийся резвый топоток.
Женщину осторожно, под локоть, отводят на открытую веранду ресторана и усаживают за столик. Она кладет на стол винтовку и опускает сумку на пол, лицо ее усталое, но спокойное.
Кто-то приносит стакан воды, она механически его выпивает.
Воды, еще воды! волнуются люди. Дайте поесть ей что-нибудь, смотрите, как отощала!
Перед ней ставят тарелку куриного супа, она равнодушно, но быстро его ест, выпивает еще стакан воды и застывает в неподвижности.
Расталкивая собравшихся, к столику пробирается широкий в плечах до квадратности мужчина с единственным глазом второй закрыт черной повязкой. Волосы его просвечивают сединой, черты лица резкие и властные, но возраст определить невозможно.
Что случилось? Кто эта женщина? Откуда она взялась? спрашивает он требовательно. И что тут за субботник организовался? Заняться вам нечем, товарищи? Ты, пацан, он обращается к приведшему его подростку, сгоняй еще в больничку, будь другом. Скажи, что Палыч просил Елизавету Львовну сюда подойти. Да пусть аптечку захватит!
Вот, появилась прямо посередине улицы! быстро докладывает ему кто-то. Стоит, глазами лупает, Ушедших каких-то требует! А у самой автоматик какой-то мелкий в руке и лицо такое странное
Люди, убедившись, что ситуация под контролем, начинают расходиться, а одноглазый присаживается за столик, небрежно убрав с него винтовку. Он прислоняет оружие к стене, женщина никак не реагирует.
Кто ты? спрашивает он. Откуда? Кто тебе сказал про Ушедших?
Отведите меня к Ушедшим, говорит женщина. Вы знаете их. Я вижу, на вас есть их след.
След, значит? озадаченно хмыкает одноглазый. Ну-ну А все же кто же вы такая, гражданочка?