Медиаторэто система из четырех элементов, сказала она. Человеческой воли, схемы, которая заставляет спирит работать и придает ему необходимые свойства, сам спирит и предмет, который способен все это в себе соединить. Человек, когда активирует медиатор, отдает схеме команду действовать. Схема заставляет спирит работать. В момент, когда вы активируете медиатор, вы являетесь с ним одним целым, тем элементом, без которого схема неактивна. Чем лучше ваша с ней совместимость, тем лучше работает медиатор.
Он слушал внимательно, не перебивая, хотя Кейн не говорила ничего нового. Все это Атрес знал и сам.
Иногда, продолжила она, это порождает так называемый феномен сверхсовместимости. Вы сонастраиваетесь с медиатором и схемой, которую он носит, и ваша воля встраивается в систему уже без вашего ведома. Так начинается сращение. Схема понемногу проникает внутрь, врастает в вас, как в продолжение медиаторасначала завершает сонастройку, потом пропитывает тело спиритом, а после переносит часть себя непосредственно внутрь, все время поддерживая медиатор в активированном состоянии. И вы становитесь продолжением схемы.
Этот процесс обратим, сказал Атрес, и уверенность в его голосе была совершенно безусловной, непоколебимой. Что ж, в конечном итоге, он действительно был почти прав.
Не совсем так, поправила Кейн. До последней стадии процесс можно прервать в точке расщепленияразбить единую систему на две: неработающий фрагмент схемы в теле человека и изначальный медиатор. Если потом медиатор будет уничтожен, вы снова станете обычным человеком. Механизм расщепления кажется довольно простым. Нужен только кто-то, кто способен оперировать спиритом через архетип, и точка расщепления.
И все же Атрес не хуже Кейн знал, что никто не лечил схематиков. Они просто пропадали: ночью к ним приезжал черный мобиль государственного спирит-контроля, а наутро соседи делали вид, что этих людей никогда не существовало.
Я знаю, что точки расщепления находятся в Древних Городах, на земле, сказал он. Чтобы добраться до них, необходимо пройти прослойку Грандвейв. С моими ресурсами это осуществимо.
Дело не в ваших ресурсах, ответила Кейн. И даже не в Грандвейв. Точки расщепленияэто узлы Земли. Первая спирит-катастрофа превратила Землю в медиатор, узлычасти ее схемы. Никто не рискует их трогать, потому что боятся последствий. Вы всего один человек, Атрес, каким бы влиятельным вы ни были. А если пострадает точка расщепления, это может повлиять на жизни тысяч людей. Никто на это не пойдет.
Никто, у кого есть другой выбор, поправил он. Вы могли рассказать Лейберу обо мне, но вы этого не сделали, потому что знаетея единственный, кто способен спасти «Трель». Ради нее вы готовы рисковать, и ради Линнел Райт, разумеется. Я нужен вам, Кейн.
За всю свою жизнь помимо Атреса Кейн встречала лично только одного схематика, и тогда она тоже предпочла просто промолчать. Она тоже не выдала того человека, но и не помогла ему.
Но тогда это никак не было связанно с Линнел и с «Трелью».
Вы нужны мне, а я нужна вам, Атрес. Ни одна другая мастресса не согласиться отправиться к точке расщепления. У нас обоих нет выбора.
За все время их недолгого знакомства он впервые посмотрел на нее с интересом:
Вы торгуетесь, даже не зная, очнется Линнел Райт вообще и имеют ли договоры смысл?
Да, не стала спорить она. Это называется надеждой, Атрес. Линнел очнется, и вы согласитесь на ее условия. Тогда я спасу вам жизнь.
Глава 2
В кабинете было холодно, и неприятно тянуло сыростью из приоткрытого окна. На «Трели» ослабили контроль за защитными сферами, стараясь сберечь больше мощности для двигателей, и облачная муть просачивалась на улицы, заливая их туманом.
Кейн было холодно, но она не просила закрыть окно, хотя ее тонкая белая шаль почти не грела.
Вам холодно, Анна? спросил инспектор Федерико Тольди, препарируя Кейн взглядом прозрачных, слегка навыкате глаз. Тольди сидел напротив за массивным деревянным столом Линнел и выглядел в точности таким же, каким Кейн помнила его во время их последней встречи два года назад.
Федерико работал следователем в Управлении по расследованию спирит-преступлений и тогда обращался к ней как к независимому эксперту.
Последствия отравления миражом. Вы сами знаете, как это бывает, пояснила Кейн, кутаясь в шаль, и чувствуя себя совершенно разбитой. Слабость не проходила вот уже несколько дней и никак не получалось согреться.
Все эти дни Линнел не приходила в себя, и это беспокоило все больше. Доктор Лейбер сделал все, что мог, и добавить ему было нечего. Оставалось только ждать.
Со мной все в порядке, Федерико. Я готова ответить на ваши вопросы, Кейн хотелось закончить с этим как можно быстрее.
Тольди не был первым, кто опрашивал ееизначально аварией в центральном узле занималась местная жандармерия, но все же именно разговора с ним Кейн опасалась больше всего. Федерико был мастрессом на государственной службе. Он разбирался в схемах немногим хуже преподавателей в Университете, и любая нестыковка в показаниях, которую пропустили бы жандармы, для него стала бы очевидна.
Расскажите все с самого начала. Как вы оказались на «Трели»?
У него была неприятная привычка смотреть словно сквозь собеседника, на которую Кейн никогда не обращала внимания раньше. Но раньше ей не было необходимости утаивать информацию.
Мне позвонила Линнел и попросила приехать, лгать об этом не имело смысла, и Кейн сказала правду. Тогда звонок шел по государственной линии, и его легко было проверить. Впрочем, проверять такие вещи у Федерико не было причин.
Вы часто видитесь? уточнил он, склонившись над блокнотом. Белесые, почти бесцветные волосы упали Тольди на лицо, и он привычным жестом поправил их, чтобы не мешали.
Нет, мы не встречались пять лет, спокойно ответила Кейн.
Это долгий срок. Вы знаете, зачем она пригласила вас на прием?
Полагаю, это касается «Трели». Платформа опустилась слишком низко, и у Линнел нет денег на ремонт. Думаю, она хотела обратиться ко мне за помощью.
Думаете, ее интересовали ваши деньги? Тольди задавал вопросы так, словно заполнял пункты в списке, размеренно и почти небрежно, но это была мнимая небрежность. Кейн знала его как человека, который никогда не упускал из виду деталей.
Федерико, вы прекрасно понимаете, что у меня нет таких средств. Но у меня есть связи, и я знаю множество полезных людей. Думаю, Линнел интересовало это.
Тольди сделал еще несколько пометок в блокноте:
Вы собирались ей помочь?
Разумеется. Мы с Линнел выросли вместе. Я несколько лет жила на «Трели», когда была ребенком. Это место много значит для меня.
Вы признаете, что вы пристрастны? Тольди несколько раз постучал колпачком ручки по блокноту, словно пытаясь найти в ее словах подвох.
Да, ответила Кейн. Я не отрицаю, что для меня это личное. Тем более теперь, когда Джеймс Стерлинг собирается купить платформу, и авария ему выгодна.
Тольди замер на несколько секунд, будто пес, который учуял добычу, а потом подчеркнуто аккуратно перевернул страницу:
Вы считаете, что он может быть замешан в аварии?
Он спрашивал совершенно бесстрастно, и все же Кейн поняла, что именно в тот момент начался настоящий допрос.
На самом деле она не думала, что Стерлинг стоял за аварией на «Трели». Едва ли он стал бы использовать паразита, пока сам находился на платформе. Тот, кто чуть не разрушил центральную спирит-схему, планировал уничтожить «Трель» вместе со всеми жителями.
Кейн считала Стерлинга ублюдком, но вряд ли он был способен хладнокровно убить несколько тысяч человек.
Я считаю, что это возможно, тем не менее, сказала она. Авария могла снизить рыночную стоимость платформы. У Джеймса Стерлинга был мотив.
Это серьезное обвинение. Вы уверены, Анна? перо на кончике ручки тихо скрипнуло о бумагу, будто поставив галочку, а Тольди вопросительно посмотрел на Кейн.
В том, что считаю такда, нейтрально ответила она.
Тольди вряд ли верил ей, но он не имел права игнорировать показания. Тем не менее, он читал отчеты жандармов, и видел остатки медиатора разрушения собственными глазами. Паразит, который проник в валькирию, не был создан, чтобы «снизить рыночную стоимость», он был заточен на полное разрушение центрального узла.
Кейн подозревала, что это все равно было связано со Стерлингом. Купив собственную платформу, он получил бы доступ к новым ресурсам и место в сенате, и многим это не нравилось. Возможно, среди этих людей были те, кто готов был уничтожить «Трель», лишь бы она не досталась никому.
Обвинив Стерлинга, Кейн могла ненадолго помешать его попыткам объявить Линнел недееспособной и купить платформу, а этопусть косвенноно могло защитить «Трель» от повторной аварии хотя бы на время.
Когда вы узнали, что в центральном узле произошла авария? спросил Тольди, сделав несколько пометок в блокноте.
Тогда же, когда и все остальные на платформе, я увидела поток спирита в небе.
Вы сразу поняли, что это авария в центральной схеме? уточнил он.
Федерико, я не слишком разбираюсь в механике платформ, честно признала Кейн. Но я прекрасно знаю, что если в воздухе колонна спиритаэто плохо.
Допрос неизбежно подходил к самой опасной частик тому, что произошло в центральном узле. Кейн собиралась солгать, выгораживая Атреса, как она уже лгала, рассказывая эту историю жандармам.
Укрывательство схематика было преступлением, и Кейн не была уверена, насколько риск оправдан.
Линнел могла никогда не проснуться, «Трель» все еще могла достаться Стерлингу.
И все же, если был хоть какой-то шанс, Кейн не имела права его упустить. Она никогда не считала себя хорошим человеком, но даже для нее существовали вещи, ради которых стоит рисковать.
Она не могла выдать Атреса, подписав ему смертный приговор и лишив Линнел последней возможности спасти «Трель».
И, если перестать лгать самой себе, ей просто не хотелось быть причиной чьей-то смерти.
Атрес не был виноват: ни в том, что стал схематиком, ни в том, что никто так и не придумал способа лечить это без точки расщепления.
Так что, возможно, дело было не только в «Трели», не в проблемах Линнел.
По крайней мере, когда несколько лет назад перед Кейн стоял точно такой же выборвыдать схематика или промолчатьона промолчала.
Впрочем, тогда это совершенно ничем не грозило ей лично. Тогда Федерико Тольди не приходил ее опрашивать и не препарировал спокойным, равнодушным взглядом.
Расскажите, что произошло, после того как вы увидели утечку спирита.
Когда я поняла, что случилась авария, я скрыла поток спирита миражом, чтобы не провоцировать панику среди гостей, и отправилась к центральному узлу, Кейн говорила уверенно и четко, потому что именно так она поступила бы, если бы не медиатор времени.
Вы взяли с собой Алана Атреса. С какой целью?
В ее показаниях это было самым подозрительным моментом, и Кейн знала, что Тольди не упустит его из виду.
Обычному человеку нечего было делать рядом с центральным узлом. У мастрессы архетипа не было причин брать с собой обычного человека.
Вам кажется это странным? Я просто растерялась, Федерико. Я не знала, что именно произошлоповреждение двигателя или самой схемы. Алан воздушный капитан, в тот момент мне показалось, что он сможет помочь.
Объяснение было слабым, малоубедительным, и Кейн казалось, что Тольди видит ее ложь насквозь, но именно эту ложь он не мог ни проверить, ни оспорить.
Это единственная причина? кончик ручки на секунду замер над страницей блокнота, будто на полуслове.
Да, ответила Кейн спокойно и твердо, совершенно отчетливо понимая, что совершает преступление, которое может разрушить всю ее жизнь.
Хорошо, Тольди поставил точку.
* * *
Сад на «Трели» располагался почти у самого края верхнего яруса, часть его выходила отдельной площадкой наружу, и в ясные дни с нее можно было увидеть клубящийся где-то внизу Сонм. Сейчас все скрывала облачная муть, в которой раз за разом, как тени под поверхностью воды, проступали образы-обрывки схем: фрагмент крыла птицы, наконечник копья, женская фигура на носу корабля.
«Трель» опустилась слишком низко, почти на уровень Грандвейв.
Было холодно, шаль не спасала от сырости, и на волосах оседала мелкая морось дождя. Вход на площадку почти терялся в тумане, и казалось, что облетевшие розовые кусты стирались до белизны, как незаконченная акварель. Пахло осенью и влажной землей.
Сад производил угнетающее впечатление.
Кейн знала о том, что так будет, и все равно после разговора с Тольди пришла сюда. В детстве это было ее любимое место.
Сад был личным проектом Линнел. Заботиться о нем на воздушной платформе было нелегко, и большую его часть закрывали стеклянными куполами, только эта площадка оставалась открытой. На ней почему-то росли только розыупрямые северные розы, которые почти никогда не цвели, и даже когда они цвели, их бутоны больше напоминали выцветшие белесые плевки.
Теперь и их не было.
Кейн зябко поежилась и потерла плечи. Ее злила собственная сентиментальность, совершенно ей не свойственная, и эти странные приступы ностальгии.
В конце концов, Линнел позвала ее не для того, чтобы вспомнить прошлое. Она обратилась не просто к подруге детства, а к мастрессе Пятого Архетипа, потому что нуждалась в помощи, и Кейн собиралась сделать все, что в ее силах. В ее планах не было места ни для меланхолии, ни для жалости к себе, ни тем более для уныния, в которое приводил один вид этого сада.
Разговор с Тольди прошел настолько гладко, насколько это вообще было возможным, и все же она чувствовала себя беспокойно. Люди, которые попытались уничтожить «Трель», могли повторить попытку до тех пор, пока верили, что платформа достанется Стерлингу. Вычислить, кто именно использовал разрушающий медиатор, было невозможно, но даже если бы удалось, это все равно не решало главных проблем. «Трель» нуждалась в ремонте, и как можно скорее.
Кейн хотелось действовать, но пока Линнел не приходила в сознание, оставалось только ждать.
Время играло против нее.
Она еще не обсуждала это с Атресом, вообще не виделась с ним после того, как пришла в себя в своей комнате несколько дней тому назад, но даже если бы он согласился со всеми условиями Линнел, предстояло еще каким-то образом спасти ему жизнь. Кейн не лгала, когда говорила, что процесс расщепления схематика считался довольно простым, но ему нигде не обучали, и механизм никто не проверял со времен Первой Катастрофы.
Саму затеюпройти Грандвейв и отправиться к узлу Землимногие назвали бы путешествием в один конец.
Кейн представила себе Линнел, почему-то именно такой, какой увидела ее на полу в центральном узле, и подумала: просыпайся. Просыпайся, ты очень мне нужна.
Без тебя здесь все развалится.
Шаги за спиной заставили ее вздрогнуть. В первое совершенно безумное мгновение Кейн пришло в голову, что это действительно Линнел, хотя даже если бы она пришла в себя, никто не отпустил бы ее гулять по саду.
В тумане вырисовывалась высокая мужская фигура, почти неразличимая в молочной белизне. Она шла по проходу, никуда не торопясь и как будто без цели, словно прогуливаясь.
Что вы здесь делаете? спросил Атрес, подойдя ближе.
Он спросил это прямо, почти строго, как мог бы капитан спрашивать своего подчиненного, и это должно было раздражать, но почему-то только вызвало у Кейн улыбку:
Вы действительно не умеете вести светскую беседу, Алан.
Атрес казался странно уместным там на площадкестрогая черно-белая фигура, словно сотканная из белесой мути вокруг. Голые розовые кусты по бокам дорожки будто обрамляли его в терновую раму.
Врач советовал вам лежать, Атрес проигнорировал, что она назвала его по имени, и встал рядом с Кейн, заложив руки за спину.
Это было несколько дней назад, пожалуй, глупо было вот так храбриться в его присутствии, потому что она все еще чувствовала себя истощенной, но Кейн просто не хотелось пока возвращаться в комнату. Вы беспокоились за меня, я польщена.
Она сказала это не всерьез, полушутя, но Атрес все равно ответил без улыбки:
Я не беспокоился за вас, я осматривал «Трель». Хочу понять, во сколько мне обойдется помощь Линнел Райт. Не думал, что платформа в настолько плачевном состоянии.
Кейн улыбнулась и снова посмотрела на Сонм. Ей показалось, что просвете облаков мелькнул погнутый шпиль высокого здания:
Вы не знаете, очнется ли Линнел, но уже прикидываете сумму, о которой она попросит?
Несколько дней назад мы решили, что это «надежда».