Золотой маятник - Дмитрук Андрей Всеволодович

Андрей ДмитрукЗОЛОТОЙ МАЯТНИКРомантическая фантазия

I

Бонго любил публику, но она была для него чем-то слитным. Этакое громадное добродушное существо, обнимавшее со всех сторон круг манежа. Впрочем, тело существа однородным не было. Из некоторых мест изливались самые щедрые ручьи доброты и восхищения. Там сидели дети. Иногда из какой-нибудь точки в рядах укалывала искра отвращения или брезгливости,  но это бывало редко. Держа в объятиях манеж, самого Бонго и его наставницу, публика ревела, хлопала и хохотала, ёрзала сотнями ног и пахла десятками разных запахов,  но, тем не менее, представлялась вполне дружественной великаншей. Порой Бонго содрогался перед её громадностью, думал о том, что она может одним лёгким движением оставить мокрое место от него и от Эльвиры. Но тут же возвращался к мысли о надёжном дружелюбии публики.

Конечно, Бонго очень нравились мандарины и сладкие кусочки банана, которыми он угощался во время номера. Но он работал не за подачки, а потому, что хотел нравиться Эльвире, ждал её похвал. А ещёлюбил находиться в центре живого громадного кольца, в фокусе его смеха и восторга. Ничего более приятного, чем манеж, Бонго в своей жизни не знали поэтому старался.

Номер у них был салонный, в добром духе старого цирка. На манеж выносили столик и стул,  действие происходило в ресторане. Под неистовый рёв великанши-публики выходил, ковыляя, Бонго,  руки на треть длиннее ног,  в полосатом костюме с хризантемой на лацкане, в лаковых штиблетах. На его крахмальной груди топорщился, шире плеч, галстук-бабочка в горохи. На голове сидела лихо заломленная белая шляпа.

Сев за столик, Бонго сбрасывал сначала шляпу, а погодяштиблеты. Последнее обстоятельство позволяло ему орудовать всеми конечностями. Приводя публику в экстаз, Бонго четырьмя пятернями брал и листал меню, пальцем ноги показывал выбранные блюда; затем, когда ему подавали обед, то рукой, то ногой схватывал вилку, нож и ложку, салфетку или бокал; обрезал и раскуривал сигару.

И всё это время вокруг него порхала прелестная Эльвира в образе официантки, расточая вспышки улыбок передним и задним рядам: короткое голубое платьице, белые босоножки на высоченных каблуках, кружевной передник, наколка

В конце наступал апофеоз: хорошенько наевшись фруктов и сладкой каши, из винной бутылки выпив сока, выкурив гавану, Бонго пытался удрать, не расплатившись. Но дрессировщица вместе с униформистами ловила его по всей арене. Четверорукого артиста хватали за одежду, срывая с него одну часть туалета за другой. Наконец, Бонго оставался в одной бабочкеи внезапно для преследователей взлетал по свисавшему канату под самый купол. Оказавшись там, он из галстука доставал денежную бумажку, показывал её сверху, визжал, кривлялся, делал «длинный нос». Дети от хохота скисали Впрочем, номер оканчивался примирением. Бонго великодушно спускался и отдавал деньги Эльвире; та целовала его, и оба, взявшись за руки, раскланивались.

Вот и сегодня: номер подходил к концу; Эльвира, налив Бонго очередной бокал «красного» (она научила его пить с ужимками ухаря-пьяницы, что тоже безумно смешило народ), упорхнула с арены; он, хлопнув «вино» и усиленно дымя сигарой, уже воровато озирался на униформистов,  как бы дать дёру И тут словно что-то ужалило его, да как! Нет,  скорее ткнул в загривок твёрдый горячий палец. Бонго замер, съёживаясь; затем медленно, осторожно, по примеру дедов и прадедов, воспитанных джунглями, оглянулся.

Произошло странное и страшное: публика перестала быть единым существом, она рассыпалась на зрителей: разные лица, смеющиеся рты, хлопающие ладони. Правда, все зрители любили Бонго, искренне радовались каждому его жесту и гримасе Но нет, не все! Один сидел внизу, вблизи от барьера; именно его взгляд огнём коснулся затылка Бонго.

Артист ничего не понимал в человеческой внешности. Так, он понятия не имел, что Эльвира стройна и красива; он только чувствовал в ней сильную самку-вожака, строгую и ласковую, ту, которой нельзя не подчиняться и которую нельзя не любить. Подобным образом не увидел Бонго и человека с раскалённым взглядом. Разве что отметил про себя: самец, невелик ростом и хил; в честной борьбе не продержался бы и минутыНо зато узнал главное: мысли этого самца ужасны, и предмет ужасных мыслейон сам, Бонго! Мало того: человек, замысливший злое, не одинок; за ним (далеко, грозно) маячит кто-то, неизмеримо более опасный. У того, дальнего, целое стадо подобных злых людей в подчинении А зачем им всем Бонго? Ответа нет. По крайней мере, определённого. Чудится что-то некое тайное место, где ему готовят несказанную муку готовят какую-то особенную неволю, внутреннюю!

Всё расплылось, остался лишь дикий страх. Но Бонго и представить себе не мог, как это он ослушается и подведёт Эльвиру; не смел он также обидеть добрых людей, от души смеявшихся и хлопавших ему. Поэтому артист не рванул на всех четырёх с манежа, как ему сейчас больше всего хотелось. Довёл номер до конца. А когда оказался под куполом, невольно ещё раз глянул на того, источавшего ужас. Но в плотно занятых первых рядах зиял пробел; ряд задранных лиц прерывался квадратом пустого сиденья.

Человек ушёл. Но Бонго был уверенне навсегда. Так прадеды его чувствовали тайное кружение леопарда вокруг деревьев, где кормилась семья.

II

 Господи, чепуха какая! Почему они не могут заказать шимпанзе обычным поставщикам? Скажем, тому же Диасу? Его ребята отлавливают зверьё даже в национальных парках

 Диас!..  Маленький жёлчный Кромарти подошёл к окну, с большой высоты глянул на проспект, обставленный такими же башнями, как та, где находился офис их агентства. Обернувшись к Ленгу, покачал головой:  Мартышки Диаса, брат, годятся только для ресторанов, где гурманы едят обезьяньи мозги. Точнее, их мозги годятся только для еды Насколько я понимаю, здесь всё дело именно в мозге. Фитцпатрик темнит, понятное дело, но я всё-таки уразумел: этот шимпанзе особенный, на нём собираются ставить опыты. Да ты бы посмотрел на него на манеже! Честное слово, это не дрессировка, это дружба и сотрудничество. А девочка с нимчудо! Синеглазая блондинка, стройная, как свеча

Полный, добродушного вида Ленг курил и улыбался, платком вытирая залысины,  ему и при кондиционере было жарко. Он знал цену восторгам друга. Тот рьяно ухаживал за женщинами, но при необходимости мог из галантного поклонника разом превратиться в мастера «допроса с пристрастием»

Ленг спросил:

 Как ты думаешь, сколько заломит директор цирка? Я думаю, если учует, как нам нужна его макака,  устанем писать ноли в чеке! ХотяНортон не обеднеет

Плюхнувшись в кресло, Кромарти помотал гладко причёсанной головой:

 Я опасаюсь другого. Отказа! Знаешь, в маленьких цирках каждое животноечлен семьи. Есть такие люди, которых и деньги не берут. Та же блондиночка расплачется, и

Ленг хохотнул, доставая следующую сигарету из пачки, вставленной на столе в медную подставку.

 Ну, значит, судьба твоя, брат,  идти к Диасу! Один шимпанзе похож на другого.

 Нет, не судьба,  процедил сквозь зубы Кромарти, и глаза его расширились.  Не судьба, дружище. За подмену нас с тобойох, как не пощадят!  Он наклонился поближе к партнёру.  Нортона, брат, знают все, но не каждый знает, что «крёстные отцы» любых мафийв сравнении с ним ученики воскресной школы Если бы обезьяну можно было просто купить, он бы послал за ней клерка. И помельче, чем Фитцпатрик. Они предвидят отказ, потому нас и наняли. Так что готовься к делу, милый Крис

III

Однажды наш с вами далёкий предок выпрямился во весь рост, стоя на задних лапах. Взор его разом охватил всю ширь горизонта, впечатления хлынули потоком, быстро развивая и совершенствуя мозг. В то же время освободились передние лапы, достаточно ловкие у больших приматов

Отчего и как произошли эти чудеса, учёные спорят со времён Дарвина и по сей день. Одни полагают, что пра-человек бродил по земле, постепенно обучаясь пользоваться орудиями труда,  и чем чаще он брался за эти орудия, тем решительнее опора тела перемещалась на задние конечности. Другие считают, что наши предки овладели прямохождением вынужденно, спустившись с деревьев,  возможно, из-за неких климатических перемен, погубивших леса. Дескать, оказавшись в степях с высокой травой, пращуры попали в зависимость от местных хищникови, чтобы как-то уравнять шансы, стали подниматься на задние конечности и смотреть поверх травы Третьи, склонные к парадоксам, знатоки утверждают: мол, протолюди были плавающими, рыбояднымии волей-неволей поднимали головы над мелководьем. Потом море отступило, а протолюди так и осталисьстоящими на задних лапах

Ныне наиболее доказанной считается гипотеза о древесном, «лазающем» прошлом человечьих пращуров. То есть, они жили на высоких «этажах» тропического леса, подобно нашим современникамчеловекообразным обезьянам, и там развили свои руки, а вслед за ними интеллект. (Вспомним старинное изречение: «Рукаучитель и слуга мозга».) Но на кого же более всего походил этот косматый древолаз? На гориллу, орангутанга, шимпанзе, гиббона?..

Ближе всего к человеку, анатомически и физиологически, стоят горилла (Gorilla gorilla) и шимпанзе (Pan troglodytes). Но когда зоологи сравнили строение их передних конечностей,  оно оказалось совершенно разным! По словам одного из эволюционистов, движения гориллы напоминают шаг слона, а громадные руки практически не сгибаются! Обезьяны-гиганты опираются при ходьбе на фаланги пальцев; как из такой позы поднимешься и освободишь кисти рук?! Да и ходят гориллы главным образом понизу, редко забираясь на деревья.

Другое делошимпанзе! Эта обезьяна легко и ловко лазает по деревьямдо самых «верхних этажей» джунглей. Pan troglodytes пользуется руками не для того, чтобы на них опираться, а для хватания за ветви. Прямой путь к овладению палкой, камнем, инструментом

Если к этому прибавить тот, открытый генетиками, факт, что шимпанзе из всех животных наиболее подобен человеку своим набором генов,  разница составляет полтора-два процента,  вывод может просто потрясти. Мы и есть шимпанзе! Тронь чуть-чуть хромосомы человека,  он уменьшится в росте и обрастёт красивой чёрной шерстью; наоборот, измени их у шимпанзе Да, видимо, так оно и было миллиона два лет назад. Что-то (что?) слегка переставило молекулы в генах африканских обезьян, мирно лазивших по лианам, и дети этих славных мартышек, теряя мех, стали расти и выпрямляться. Может, и вправду от внезапного похолодания или иной космической катастрофы погибли материнские леса; кто из приматов не наловчился жить на земле, успешно отбиваясь от хищников, строя себе шалаши, быстро передвигаясь и умело добывая пищу,  тот погиб со всем родом

Скоро вчерашние шимпанзе стали пользоваться орудиями, разработали сложный словесный язык. На Земле явилась разумная раса. Был сделан первый шаг к Акрополю и «Сикстинской мадонне», «Евгению Онегину» и Е = mc2?.

Но великое схождение обезьян с ветвей имело не только добрые последствия. Почти что строгие вегетарианцы, шимпанзе лишь изредка «разбавляли» фруктовую диету пойманным грызуном. Наступление ледников покончило с плодовым изобилием. И вот, потомки troglodytesов начали беспощадное истребление всего животного мира.

Пришло время, когда новые хозяева Земли стали не только убивать ради пищи, шкур и костей, но и заниматься исследованием животных. Чаще всего люди делали это, чтобы узнать, как добыть ещё больше мяса, костей и шкур. Кроме тогопытались, замучив, изрезав или отравив как можно больше беспомощных пленников, разобраться в собственных организмах и научиться хорошо лечить себя. С «неразумными» собратьями по природе знакомились всё лучше. Впрочем, не столько, как с одушевлёнными существами, сколько как с живыми механизмами. Могли изучить до мелочей, скажем, приёмы полёта какой-нибудь птахи и воспроизвести их затем в своих летательных аппаратах. Но даже на йоту не приближались к пониманию того божественного восторга, который заставляет эту птаху взлетать и петь, паря в лучах утреннего солнца

Мало кому из зазнавшихся Homo sapiens приходило в голову, что психика «братьев наших меньших» (глупейшее определениебольшинство этих «братьев» старше нас на многие миллионы лет!) имеет совсем другую природу, чем человеческая. Что тысячи веков жизни и развития порознь, а порой и в жёстком противостоянии, человека и других биовидовпривели к огромной несхожести Homo со всеми прочими землянами. Нельзя даже ставить вопрос о том, кто «умнее», человек или лошадь, человек или жук-бронзовка, человек или инфузория. Если наш топорно-прагматичный разум двигался, прокладывая себе дорогу огнём и сталью,  фасеточные глаза стрекоз и вибрисы кошек, боковые линии рыб и тепловые «локаторы» змей позволяли узнавать мир, не преображая его. Мы ломали и боролись,  они сливались и жили. И одному Богу известно, чей механизм познания совершенней, чьи возможностивыше

Изучили мы и своих весьма возможных прадедов, Pan troglodytes. Используя длиннофокусные объективы и сверхчуткие микрофоны, дознались обо всех мелочах их жизни в тропической чаще; прибегая к новейшей аппаратуре, постигли внутреннее строение и физиологию обезьян. Но ни одному седовласому профессору, ни одному молодому дерзкому естествоиспытателю не пришло в голову, что шимпанзе может быть ясновидцем!

А Бонгобыл. Со времени той злосчастной встречи в цирке, с тех пор, как он попал в поток расчётливо-хищных мыслей, кружившихся в голове щуплого брюнета из первого ряда,  бедняга ждал горя. Репетируя номера с Эльвирой, лакомясь фруктами или курятиной, гуляя во внутреннем дворе цирка, а то и, за руку с наставницей, в городском парке,  он всё время слышал, как часто и глухо бьётся его сердце, и рот шимпанзе пересыхал. Эльвира чуяла тревогу своего «малыша» и ласкала его более, чем обычно, но обезьяна продолжала нервничать. Ночами почти не спала, совсем по-человечески вскрикивая и просыпаясь от кошмаров. Мерещилось Бонго, что тот прокрадывается в его комнатку со сдвижной решётчатой дверью; уже совсем другой, чем на представлении, без лица, враг словно даже не руки, а стальные горячие крючья протягивал во тьме к перепуганному зверю