Наконец-то дорога перестала петлять среди отвесных стен промытого в глине каньона, и белесой лентой устремилась на подъем очередного холма, минуя небольшую развилку.
Не смотря на открытый кузов УАЗ-ика, полуденное солнце было беспощадно. Не спасала даже моя широкополая ковбойская шляпа. Я уже несколько раз успел пожалеть о том, что не стал пережидать полуденный зной где-нибудь в тени. Но, как меня всегда учил Сарсеныч, любое решение существует в нескольких вариантах только на тот момент, когда ты его обдумываешь. Когда же ты начал действовать, то это есть единственный возможный вариант. Так что не надо впустую сожалеть о том, что могло бы быть или как следовало поступить. Как поступилтак и правильно.
К тому же, я не мог припомнить ни одного подходящего места для остановки за несколько часов пути. Если только не натянуть тент и не подремать часок другой прямо в машине, откинув дверцы, и позволив сухому ветру обдувать лицо. Но такой вариант меня тоже не очень устраивал.
При выезде из «каньона» стоял небольшой указатель. К толстому, растрескавшемуся на солнце, столбу было прибито несколько толстых досок, в которых были вырезаны указатели на ближайшие пункты. Расстояния до каждого из них было больше пары сотен километров, кроме одного. К тому же рядом с ним был вырезан столь необходимый мне сейчас указатель заправочной станции.
Что ж, УАЗ-ик хотел кушать, и мой выбор был очевиден. Я быстро направил машину в нужную сторону и нажал на газ. Спустя пару часов пути по пыльной, выжженной солнцем степи я увидел на горизонте белесые крыши домов достаточно крупного поселения, расположившегося у подножия приличных размеров горы, образованной выходом всё той же «гармошки». Это было как раз вовремя, потому что я давно залил в бензобак последнюю канистру.
Подъезжая к поселению, я сбавил скорость, что бы как следует всё рассмотреть. К тому же, небольшая скорость в населенном пункте всегда считалась признаком хороших манер.
Полуденный зной давал о себе знать. Мне практически никто не попался, не считая пары шестипалых перерожденных собак, с длинными, зубастыми пастями, щелкающими вслед колесам машины.
На небольшом холме, в полукилометре от последней вереницы ухоженных домиков, стояло несколько ветряков. Через каждые пятьдесять дворов виднелась пробитая скважина с водонапорной колонкой. Судя по тёмным пятнам жидкой грязи вокруг них, с водой в этих местах проблем не было. Я невольно позавидовал этому факту и продолжил осматриваться.
Получилось так, что один край поселения выходил в степь, а другой почти упирался в торчащие из земли каменные валуны. Участок же между ними и последними дворами был засажен аккуратными рядами картошки.
Дорога, по которой я двигался, как и положено, оказалась центральной. Одноэтажные домики с хозяйственными дворами, сменились двухэтажными строениями. Причём вторые этажи были возведены явно уже после Великой Катастрофы. Об этом свидетельствовали мощные сваи, поддерживающие несущие перекрытия постройки между этажами. Где-то они были из толстых стволов деревьев, обработанных противокоррозионными растворами, а где-то бетонными, явно вывезенными из городских руин.
Если честно, я практически не помнил это поселение. Либо мы с Насипом никогда через него не проезжали, либо оно очень сильно изменилось. Судя по вывескам над каждым двухэтажным домом, люди здесь жили достаточно комфортно. Во всяком случае, у них имелась прачечная, постоялый двор и даже развлекательное заведение. Пару раз мне попались указатели на автомастерскую и на заправочную станцию, которая должна была оказаться как раз где-то по пути моего следования.
Бегущие за УАЗ-иком собаки вскоре отстали, видимо проводив его как раз до границы своих владений. Мне попались несколько пожилых людей, сидящих в тени небольших переодевшихся деревьев, рядом со своими домами.
Судя по всему поселение было интернациональным. Что ж, это было вполне логично. Близость караванного пути давала о себе знать. На оконных ставнях многих домов, выкрашенных голубой краской, красовался золотой казахский орнамент. Горячий степной ветер периодически приносил концентрированный аромат навоза, а так же приглушенное мычание и блеяние большого количество скота.
Ярко выраженная дорога в скором времени превратилась в достаточно большое белое раскатанное пятно, на краю которого стояло широкое одноэтажное здание из силикатного кирпича. Судя по копоти, въевшийся в раствор между кирпичами, его отчищали уже после Великой Катастрофы. А вот стекла, похоже, остались родными. Я давно таких не видел. Огромные окна, шириной и высотой по два метра были заложены цветной, разнобойной мозаикой синих и зеленых стеклянных квадратиков.
Судя по множеству следов протектора, перед ним достаточно часто останавливались машины. И повозки, запряженные скотом. Во всяком случае, об этом свидетельствовало огромное количество животных лепешек, высыхающих под палящими лучами солнца.
Я хотел проехать мимо, потому что очередной указатель заправочной станции указывал за пределы поселения, но вывеска с надписью на пяти языках: «Глубокий погреб, ледник. Холодная вода». Скорректировали мои планы. Я направил машину к строению и остановился в нескольких метрах от двухстворчатой деревянной двери.
Нарваться на ледник было настоящим везением. Я сбавил скорость и направил машину к одноэтажному строению, решив, что я всё-таки прилично сбился с маршрута. Теперь стало очевидно, что этих мест я не знаю, потому что ледник я бы запомнил. Не смотря на верный вектор движения, я сильно ушёл в сторону.
Но, как говорил Сарсеныч, нет худо без добра. Ледники были большой редкостью после Великой Катастрофы. Во время, когда небо пыталось разорваться на множество кусков и чёрная сажа покрыла всё вокруг, земля тоже начала меняться. Внутри неё образовались большие полости, с какими-то непонятными аномалиями В них всегда намерзал лёд. Красивый, чистейший, лёд. И сколько бы его оттуда не выгребали, он всегда намерзал снова. А талая вода из этого льда обладала настоящими целебными свойствами. Раны, промытые ею, переставали гноиться и затягивались в несколько раз быстрее. Если её пить, то заметно улучшалось общее состояние организма, увеличивалась выносливость, прибавлялись силы. Ну и жажду утоляла просто идеально. Жаль только, что столь полезная жидкость очень быстро утрачивала все свои свойства за пару дней, и пока что никто не смог разгадать секрет её длительного хранения.
Я уже представил с каким удовольствием я смочу в прохладной талой воде обрывок ткани и приложу к расцарапанной ноге Во время одной из остановок в дикой степи, я случайно наступил на обрезок деревянного бруса, прикрытого пожухлой травой. К тому же, он ещё лежал на краю небольшого углубления в земле. Деревяшка не справилась с весом моего тела, и как-то хитро вывернулась, сильно ударив по голени. Вдобавок ко всему ещё задрала камуфляжные брюки, содрала кожу и наградила добрым десятком мелких заноз. Случилось это пару дней назад. Занозы я давно удалил, но ушиб и коросты периодически напоминали о себе неприятным зудом.
Несколько мальчишек, играющих на большой куче речного песка, с любопытством уставились на меня. Похоже, полуденное солнце нисколько их не смущало. Они увлеченно скакали по песку, выискивая особо крупные, отшлифованные водой камешки, и складывали их в старый блестящий чайник, с отломанной ручкой.
Что ж, дети оставались детьми во все времена.
Дяденька, а вы откуда?! достаточно по-хозяйски и вызывающе бросил мне самый старший из них, который, видимо был за главного в этой компании. На вид ему было лет восемь, остальные же были моложе его на год, может два.
Издалека, улыбнулся я выбираясь из машины и хлопая дверцей.
А что у вас на голове? с нескрываемым любопытством протянул самый маленький, задумчиво потирая зарастающие коросты множества ссадин на голых коленях.
Это ковбойская шляпа, поспешно вставил всё тот же старший парень, с очень умным видом, чем вызвал уважительное покачивание голов своих товарищей.
Верно, шляпа, кивнул я, заглядывая в импровизированный кузов УАЗ-ика, сделанный мной вместо пассажирских сидений.
У нас такие шляпы не носят же то ли с вопросительной, то ли с утвердительной интонацией протянул ещё один мальчишка, пересыпая из ладони в ладонь горсть камешков.
Вот что, молодежь протянул я, доставая из дорожной сумки красный пластиковый грузовичок. Это вам, камешки возить к чайник у.
В глазах компании мелькнули заинтересованные огоньки. Самый маленький, с ссадинами на коленях, даже спустился с кучи и сделал несколько шагов в мою сторону.
Э, Бауржан, стой тебе говорю, остановил его старший, и, поспешно обогнав малыша, подошел ко мне, взявшись за кабину протянутой игрушки.
Не так быстро, улыбнулся я. Приглядите за моими вещами?
В глазах мальчишки промелькнули озорные огоньки. Он с любопытством осмотрел мои сумки, прикрытые пыльным брезентом. Я проследил его взгляд и отрицательно помотал головой.
Я бы на вашем месте об этом не думал, протянул я. У меня там полно ловушек, оттяпает пальцы в два счёта.
Стоящие позади мальчишки при этих словах нервно переглянулись и выжидающе уставились на своего лидера, который всё ещё держался одной рукой за кабинку грузовичка.
Ты врёшь, очень рассудительно и по-взрослому заключил он, пристально посмотрев мне в глаза.
Может быть, кивнул я, и продолжил, вкрадчиво понизив голос. А может, и нет. Мне кажется, эта машинка всё-таки лучше, чем риск остаться без пальцев.
Машинка лучше не удержался Бауржан, который всё это время смотрел на неё как завороженный.
Старший парень резко шикнул на него и продолжил пристально смотреть мне в глаза. Спустя несколько секунд раздумий, он согласно кивнул, и сказал:
Мы присмотрим за твоими вещами, дяденька, можешь не волноваться.
Спасибо большое, улыбнулся я и выпустил грузовичок из рук.
Маленький Бауржан радостно хлопнул в ладоши и подскочил к своему лидеру. Тот снисходительно кивнул и протянул ему машинку.
Я ещё раз улыбнулся, и направился к входной двери. Я уже собрался потянуть на себя ручку, когда мое внимание привлек солнечный блик. Я немного отстранился от двери и посмотрел в его сторону.
Прямо за домом начинался глухой забор из побуревшего от ржавчины листового железа, прикрученного кровельными саморезами к сварной конструкции из стального уголка. В щель между створками больших ворот я смог отчетливо разобрать очертания борта БМП-2.
Я невольно хмыкнул и уважительно кивнул. Машинка была достойная. И судя по тому, что я видел пыльник на орудии и приборах обозрения, явно на ходу. Во всяком случае, солнце весело искрилось на затертых до блеска краях траков. А если бы бронемашина просто стояла без дела, они бы покрылись ржавчиной в первую очередь. Да и к тому же, какой смысл был бы тащить в поселение неработающий армейский БМП?
«Может, стоит хозяина про неё порасспросить?.. подумал я, открывая дверьЖелезяка стоящая, это вам не американский «Брэдли»»
Я открыл скрипучую дверь, и толкнул от себя ещё одну, оказавшуюся почти вплотную за ней. Пронзительно зазвенели стальные трубочки китайского колокольчика, закрепленные над головой.
В помещении царила приятная прохлада. Свет полуденного солнца проникал внутрь сквозь широкие цветастые окна, освещая несколько рядов устойчивых полок заставленных всякой всячиной. Я снял очки и зацепил их одной душкой за карман рубашки.
Убери их отсюда, сколько раз тебе повторять! долетел до меня раздраженный мужской голос. Эта ерунда не нужна никому, за каким чертом ты их вообще малюешь? Чем бы добрым занялась
Судя по характерному акценту, голос явно принадлежал казаху. Я поднял шляпу повыше на лоб, и шагнул вглубь помещения.
Прежде, чем осмотреть всё, что есть в наличии в этой лавке, я хотел получить стакан прохладной воды. Я обогнул ряды полок и подошел к длинному прилавку, бегущему вдоль всех стен.
На меня посмотрел крупный полный мужчина, резко вытирающий руки куском не особо чистой тряпки. Его узкие, глубоко посаженные глазки смерили меня с ног до головы, видимо вычисляя, могу ли я представлять потенциальную ценность как покупатель.
На нём была одета засаленная голубая рубашка, с крупными пятнами пота подмышками. Было видно, что избыточный вес и полуденная жара переносятся им с большим трудом. На широком лице, изрытым выболевшими оспинами, выступали крупные капли пота. Из всего этого я сделал вывод, что он только что зашел с улицы. Ведь в помещении было достаточно прохладно, и особой причины так потеть я не видел.
Если честно, мне он сразу не понравился. Я достаточно пожил, что бы начать доверять собственному чутью. А оно редко меня обманывало. Весь вид мужчины говорил о том, что он ставит себя выше других людей. В частности меня. Я часто встречал такой взгляд. И очень многие люди, которым он принадлежал, добром не кончили. Во всяком случае, встретив подобного человека в торговой лавке, я всегда называл его про себя «барыгой». Не торговцем, а именно барыгой.
Мне нравилось это слово. Я «унаследовал» его от покойного Насипа. Он всегда называл так людей, озабоченных только собственной выгодой и относящихся к окружающим людям всего лишь как к средству достижения собственных целей. Людей, которым было не занимать старого доброго человеческого жлобства.
С другой стороны, мне стало интересно, откуда такая типичная надменность в глазах простого хозяина товарной лавки? Обычно барыги ворочали куда большим имуществом, чем просто несколько полок, заставленных полезной мелочевкой. Что ж, это было любопытно, но не столько чтобы задержаться в помещении дольше, чем я планировал.
Добрый день, улыбнулся я, приветливо подняв руку.
Барыга-владелец, а не было никакого сомнения, что именно он хозяин этого помещения, кивнул в ответ.
Какое симпатичное местечко. Сказал я, подходя поближе к нему и планомерно осматривая ряды полок на вдоль стены за его спиной.
Первое, что мне бросилось в глазаэто огромный стеллаж с различными видами огнестрельного оружия, закрытый сварными блоками из мелкой стальной сетки. Тут было почти всё от пистолетов до автоматов.
Ствол хочешь купить? не особо церемонясь, спросил хозяин, откладывая в сторону тряпку.
Нет. Я увидел надпись про ледник. Мне бы водичкой флягу заполнить. Она простая, или травяные настои добавляете, для аромата?
Простая, буркнул мужчина и, повернувшись к полумраку дверного проема за своей спиной, громко добавил. Айгуль, я сколько ждать буду, банки сами себя не расставят, давай быстрей!..
Следом последовал поток сухой казахской брани. Я не очень хорошо знал язык, но ругательства прекрасно понимал.
Если бы не твоя мать, давно бы тебя и барыга замолчал, посмотрев в мою сторону. Надоела уже, никакой пользы от неё, только ерунда эта
И мужчина указал на несколько картин, стоящих в дальнем углу помещения, которые я даже и не заметил.
Сейчас, Камиль Испаич, я всё сделаю, одну минутку долетел ему в ответ женский голос.
Иногда в жизни бывает так, что какая-то одна секунда, одно мгновение, одна последовательность событий может в корне всё изменить. Испортить или улучшить Подарить интересное приключение, воспоминания о котором навсегда останутся в памяти или втянуть в неприятности, о которых будет лучше никогда не вспоминать.
«Похоже, сегодня именно такой день» подумал я, глядя как в помещение вошла Айгуль.
Молодая стройная девушка лет двадцати пяти. Она несла в руках большой деревянный ящик, с верхом заставленный стеклянными банками с маринованными овощами и мясом. Солнечный свет, преломляющийся сквозь цветные квадратные стекляшки, отражался матовым свечением на тугом хвосте её густых черных волос и прекрасной смуглой коже.
Айгуль бросила на меня лишь секундный взгляд только для того, чтобы убедиться в том, что я не мешаю ей пронести эту гору банок. Но и этого было достаточно, что бы её образ буквально въелся в сетчатку.
Бывают такие девушки, которые приковывают к себе мужское внимание всем своим видом, движениями, пластикой тела. Они, может, даже и не хотят делать этого умышленно, но это получается как-то само, помимо их воли. Словно они только для этого природой и созданы.
Как правило, от встреч с подобными женщинами ничего доброго ждать не стоит. Когда я начал подрастать, меня об этом неоднократно предупреждал старик Сарсеныч. И за последний десяток лет я сам несколько раз убедился в этом на собственном опыте.