А что такого в Тёмке? хмурится изумлённый Сергей.
ОнДевятка.
Да что за цифры, вы можете объяснить? требует Стёпка.
У человека как бы девять уровней аур что ли. Мы их просто называем человеческие энергетики. Каждая энергетика отличается чем-то особенным. Пусть каждая имеет свои преимущества, но энергетика Единичек, например, слабее Двоек и так далее. У доктора и его агентов энергетики Девяток. Люди с энергетикой Девятки рождаются очень-очень редко. Единица на десятки тысяч людей. Доктор немного боится Девяток. Почему? Потому что он не может подмять под себя свою же собственную энергетику. Я не знаю, почему он рискнул запереть в двадцать третьем июля именно Андрея. Он должен был учесть Девятку Артёма, но вот его пути неисповедимы. Вообще, Девяткам часто везёт. Я не удивлён, что вы догадались о запертом в одном дне мальчике, потому что повторю: Девяткам действительно везёт.
Это я придумал, тут же парировал Стёпка. А я, верно, не Девятка.
Не Девятка, соглашается Шаман. Но общаешься с Девяткой. Девяткиэто вообще такие люди, которые в купе с другими цифрами дают очень интересные сочетания. Ты такой умный благодаря своему другу. Без него ты тоже был бы умным, но чаще терялся бы и допускал неудачи. Да. Видимо, это и есть ключевое слово Девяток: удача. Девяткиэто универсальная энергетика.
Пока старик это говорит, он часто смотрит на меня. Я краснею, но мне чуточку гордо.
Берд какой-то, вздыхает Сергей.
Отнюдь, молодой человек, качает головой Шаман. Артём сможет уничтожить все преграды в музее, кроме силового поля.
А что с ним делать? спрашиваю.
Тебеничего. Ты просто пройдёшь через него. Через него проходит, вероятно, ваш Буратино, а я уверен, что агенты Вечностисущие Девятки, с лёгкостью пройдёт и доктор. Понимаешь, о чём я?
Силовое поле пропускает Девяток? спрашиваю.
Именно. Люди от Единичек до Восьмёрок не смогут пройти сквозь это поле или убрать его. Но Девяткис лёгкостью.
Ну хорошо, хорошо, кивает Стёпка. А как устранить охрану, как подобрать код?
Вот теперь поговорим об оружии, отвечает Шаман и отодвигает пустой стакан, доставая свою сумочку. Я могу показать вам такую вот штуку. Старик достаёт аппарат похожий на пистолет. Такого оружия у нас полным-полно. Некоторые действуют для всех, некоторые только для той или иной ауры. Некоторые стреляют светом, другиеогнём, кислотой, даже обычными пулями. Понимаете?
Стёпка прищуривается.
Кажется, понимаю. Ничего это не возьмёт охранников и дверь.
Точно.
Но у вас, вероятно, есть оружие, которое может активировать только Девятка.
В точку, кивает Шаман и убирает подобие пистолета. Оно сможет разнести охранников в клочья, выбить кодовый замок, что не понадобиться никакого кода. А через силовое поле вы ты, Артём, пройдёшь и без него. Это оружие может убить даже Буратино, и, возможно, доктора Вечность.
Это уже мне нравится больше, кивает Стёпка. Давайте же его.
Не могу, улыбается Шаман. Оно чуточку громоздкое. Не рыцарские доспехи, но и не поместится в эту сумочку. К тому же, стоит произвести некоторые хм небольшие операции с Артёмом в лаборатории.
Я слегка пугаюсь, и Шаман замечает по моему лицу.
Ничего страшного, спешит заверить он. Ничего хирургического. Маленький прокол кожи. Ты его и не почувствуешь. Проверено. В Сызрани у нас есть лаборатория. По крайней мере, в некоторых шизогонических реальностях. Когда приедете туда, вас встретит наш агент. И если на тот момент доктор переместит вас в реальность, где не будет нашей лаборатории, агент переведёт вас на нужный уровень. На этом у меня всё. Есть вопросы? Только задавайте побыстрее, ибо мы уже подъезжаем, а чай просится наружу. Через несколько минут начнётся санитарная зона.
Долго висела тишина. О каких вопросах вы говорите, дедушка, у меня голова опухла, как будто я только что узнал все тайны мироздания, и пытаюсь разобраться в их концепциях.
Вижу, нет вопросов.
Нет, вздыхает Стёпка. Всё предельно ясно.
Тогда, с вашего позволения, Шаман встаёт и выходит, не забыв прихватить сумочку. Вернусь через пару минут.
С открытой дверью, в душу врывается чувство опасности. Где-то там, извне, бродит Буратино. Что если он стоит недалеко возле окна? Но старик, кажется, уже не боится его и исчезает за углом, оставив купе открытым. Стёпка немедленно исправляет это и падает на кровать Шамана.
Ни в какие рамки не лезет, ноет он, схватившись за голову.
Что здесь вообще творится? нервничает Сергей. Я половину не понял из слов этого деда.
Я понял всё, отвечает Стёпка. Но это так
Огромно, заканчиваю за друга.
Что-то типа того.
Тогда может, вы мне объясните, просит Сергей.
Что мы будем тебе объяснять, недовольно отзывается Стёпка. Задавал бы вопросы Шаману. Вот вернётся и спроси что непонятно.
Да ну. Я как-то стесняюсь, потупил взгляд Серый.
На несколько секунд меня охватывает мерзкое предательское желание бросить все эти походы в Питер, мой чёртик в подсознании как бы взвыл: ты взвалил на себя непосильную ношу для тринадцатилетнего парнишки. Но я постарался заткнуть его. И даже не из-за совести перед младшим братом. Я слишком далеко зашёл, чтобы отступать. Вернуться домойвот теперь цель. Или умереть от руки таинственного доктора Вечности. Но остаться в хаосе шизогонических реальностей, стать сумасшедшим стариком, который охотится за недоступными для людей вершинаминет. Влачить существование бомжа с плюшками. Увольте.
Ну кто что думает по сложившейся ситуации? спрашивает Стёпка, оглядывая меня с Сергеем.
Сидеть тебе надо было дома и не высовываться, ворчит старший.
Это интересно, кивает Стёпка, и в его голосе я слышу неудовольствие. Только мне нужны факты, а не стенания о прошлом.
Всё это так сложно, что я боюсь, что мы не справимся, говорю, стараясь перевести тему, дабы между братьями не разразилась ссора.
Хорошо, а что делать? шипит Стёпка. Давай, сейчас старикашка вернётся, а мы ему скажем: ох, извините, для нас это так сложно, хочу остаться с вами и стать вашим агентом.
Ни за что. Это убого, хмурюсь.
Погодите, а кто сказал, что у этого Шамана есть какое-то движение? вдруг спрашивает Серёга. Мне кажется, что у него ничего нет, кроме бубна.
Старичок статный, пожимает плечами Стёпка и задумчиво глядит в никуда. Хотя, может, и нет, но вот в Сызрани мы же и проверим. Я так понимаю, что каждый из нас склонен идти дальше. До победного конца?
В общем, так мы рассуждаем ещё некоторое время, поезд начинает тормозить, и только тогда мы замечаем, что Шамана нет уже почти двадцать минут.
Что же такое, хмурюсь я. Может, его Буратино встретил? Давайте я схожу и проверю.
Стой, Серёга хватает меня за плечо. Опасно это. Не вернулся, так не вернулся.
Но он же нам не дал адрес этого гадского музея, возмущаюсь. Где нам его искать?
Стёпка внезапно выходит на поверхность из размышлений и говорит:
Если нас действительно встретит его агент, то, думаю, проблема решена. А вот в туалет, думаю, можешь не ходить. Ты всё равно не найдёшь там нашего старикашку.
Почему? хмурюсь.
Предполагаю, что нас снова переместили в другую реальность.
Я холодею, а Серый вдруг вскрикивает:
Вы посмотрите, что за окном!
Мгновенно сорвавшись с мест, мы липнем к стеклу, и я вижу пейзаж меня пугающий. Состав проезжает мимо здания, видимо, вокзала. Обшарпанные жёлтые стены больше напоминают тюрьму, на окнах массивные ржавые решётки, перрон огорожен противотанковыми ежами с протянутой между ними колючей проволокой. И вдоль здания вокзала, в зловещем свете фонарей, высятся часовые в зелёных пограничных куртках, с оружием в руках. Некоторые держат на цепи овчарок. Их глаза хмуро наблюдают за проносящимися окнами, а во взгляде читаются холодность и враждебность.
Прежде чем поезд остановился, я заметил, как один из таких солдатиков тащит за волосы пожилую женщину, а та упирается и вопит. Картинка пронеслась мимо меня за три секунды, заставив сердце сжаться.
Неуютная реальность, хмурится Стёпка.
Ох, сидеть бы сейчас дома и попивать чай, заныл Серый.
Нам нужно выходить. Стёпка пропускает слова брата мимо ушей и направляется к двери.
Стой! Серый резко отталкивает меня и хватает Стёпку за руку. Я больно ударяюсь о рамку с сеткой над кроватью и шиплю. Там может быть опасно. Первым выхожу я.
Ну ладно, качает головой Стёпка. Вперёд, герой.
Наступив мне на ногу, Серёга обходит младшего брата и выглядывает наружу. Поезд уже несколько секунд стоит, мимо нашего купе двигаются люди с багажом. За окном неспокойные выкрики. Тревожную атмосферу перрона пронзает голос из динамиков:
ПОЕЗД ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТЫЙ ПРИБЫЛ НА ПЕРВЫЙ ПУТЬ. ВНИМАНИЕ ВСЕМ ПРИБЫВШИМ, ВЫ ДОЛЖНЫ ПРОЙТИ ДОСМОТР В ПАВИЛЬОНЕ ВОКЗАЛА. НЕ ПЫТАЙТЕСЬ БЕЖАТЬ. ПОПЫТКА К БЕГСТВУ НАКАЗЫВАЕТСЯ РАССТРЕЛОМ.
Вот теперь мне совсем страшно. Здравствуй, реальность-ужастик.
Пойдёмте, тем временем зовёт Серый и машет рукой.
Втроём мы выходим из купе и двигаемся по блёклой ковровой дорожке. Прямо перед нами широкая спина парня в сетчатой футболке. Мне в спину упирается молодая пара. При выходе я успел заметить их тревожные лица.
Вот и тамбур. Внизу возле двери стоит всё та же проводница, только теперь с холодным лицом, а рядом высится один из солдатиков. Он беспардонно светит ярким фонарём на лестницу. Луч ударяет меня в лицо и слепит. Спускаюсь я почти на ощупь, но с последней ступеньки всё же падаю.
Меня подхватывают крепкие руки и швыряют в сторону. Едва успеваю перебирать ногами, чтобы не упасть.
Двигаем! Двигаем! слышу позади грозный голос и теперь могу различить полупустой перрон, мощёный помост, людей, стремящихся к выходу.
Тёмка! чувствую, как в мою руку забирается ладонь Стёпки. Пошли. Давай не будем никого провоцировать.
Я немедля нагибаю голову и шагаю, куда меня тащат. Краем глаза замечают Серого, который оглядывается по сторонам, как бешеный кролик. Ближе к входу человеческая толпа сгущается, превращаясь в однородную массу. Пограничникиили кто они тамскопились у боков дверей и порою подталкивают прикладом зазевавшихся.
А потом я вообще теряю все органы чувств, потому что меня сминают в комок. Я ничего не вижу, дядька сзади сильно упирается в затылок, и моё лицо размазывается по спине идущего впереди парня. На какое-то время я теряю способность видеть и иногда даже вдыхать. Лишь рука Стёпки всё ещё крепко сжимает мою ладонь.
Звуки, витающие под потолком, напоминают базарный гам. Иногда я выхватываю из невнятицы понятные мне слова, но их смысл расстраивает, и я едва держусь, чтобы не описаться.
Ловите эту женщину! крикнул чей-то высокий голос. Слышу выстрелы. Потом в воздух взлетает гамма визгов. Я стонаю в спину парня впереди, а Стёпка крепче сжимает руку.
Внезапно лицо обдаёт ветерком, опора исчезает, и я открываю глаза. Мы стоим перед аркой-металлоискателем. Впереди два крупных солдата ощупывают парня, в которого я только что упирался носом. Чтобы не привлекать к себе внимания, опускаю голову, но Стёпка внезапно сдавливает мою руку до боли, что мне приходиться вскинуться.
Я вижу глаза друга, огромные, изумлённые, наверное, это самый удивительный взгляд, который я видел на Стёпке за всю жизнь. Он смотрит куда-то вперёд, и его губы беззвучно шепчут:
Мама?
***
Я ничего не понимаю.
Слежу за взглядом друга, и внезапно застываю сам. Справа от металлической регистрационной стойки кучкуются три солдата, с вынюхивающей овчаркой. Фигура в центре оказалась женщиной, и разорвите меня напополам как Алесса Кристабеллу, если в чертах лица не прячется знакомый профиль тёти Марины. Тот же ровный нос как у Стёпки, брови, глубокий взгляд моего друга, только вот вместо золотистых кудряшек у неё теперь крупный ёжик, выглядывающий редкими волосами из-под каскетки.
Я смотрю на женщину несколько секунд, а она уже замечает нас, и в то же время понимаю, что уже битую минуту грозный голос то ли охранника, то ли таможенника просит меня пройти под аркой. Он кричит.
Лицо тёти Марины меняется со строгой едва ли не жестокой маски на изумленную гримасу. Её губы шепчут то ли беззвучно, то ли столь тихо, что голос поглощается гамом толпы. Я не слышу, но вижу эти слова. Они материализуются в воздухе: Стёпка-сынок.
А потом меня грубо дёргают в сторону и несильно бьют чем-то по пояснице. Боль заставляет отвлечься от тёти Марины. В ухо орут:
Если ты не глухой, то лучше тебе оглохнуть немедленно! Иначе я тебя пристрелю как бешеную собаку! Где багаж?! Что у тебя под одеждой! На полный досмотр сейчас пойдёшь!
Теперь перед глазами разъярённая морда полицейского-таможенника.
Я я пытаюсь что-то сказать, но страх заставляет забыть все слова.
Где багаж??? вопит таможенник, и лицо у него искажается гневом донельзя, вот-вот лопнет. А по моему телу уже снуют руки молодых таможенников. Лезут в карманы, проверяют подкладки куртки.
Успеваю краем глазом зацепить тётю Марину. Стёпка и Серёга уже рядом с ней, обнимаются. Обо мне не забудьте, ребята!
Без багажа, выдавливаю, наконец таможеннику. Я приехал
Что ты мямлишь? Что ты мямлишь??? Можешь говорить громче???
Я с ними, тыкаю в сторону тёти Марины. На секунду гневная рожа таможенника отрывает от меня взгляд, чтобы лицезреть обнимающуюся семью. А потом мужик снова орёт:Тут таких блатных каждый второй! На полный досмотр его!
Меня хватают сильные руки, но я в сердцах кричу:
Стёпка!
Не вижу друга, надеюсь, в базарном гаме вокзала мой вопль не потерялся. Мы проходим шага два, а потом останавливаемся. Нам кричат, и голос я уже ни с каким другим не перепутаю. Именно он уже столько лет взывал из недр соседнего дома: Стёпка, обедать!!!
Идите сюда! кричит тётя Марина.
И вот меня уже подвели к ней. Стёпка и Серёга прячутся за плечи матери и испуганно выглядывают, словно котята, сбежавшие от взрыва петарды. Строгий взгляд тёти Марины бегло оценивает меня с ног до головы, а потом женщина, чуть повернув голову, но не отрывая от меня колючего взгляда, спрашивает у сыновей:
Он?
Да-да, он, лепечет Стёпка.
Твёрдая рука тёти Марины хватает меня за плечо и тянет к себе. Ничего так сила, неуверен, что у матери моих друзей из нашей реальности такая же хватка.
А потом мы идём. Толкаемся в толпе приезжих и движемся в неизвестном мне направлении. Замечаю в походке тёти Марины армейскую выправку, ещё одно отличие от той женщины, которую я знал всю жизнь.
Может, я совершаю глупость, говорит она. Но материнское чутьё не обманешь. Я чувствую своих детей. Я чувствую Пусть это и странно. Я сама же хоронила вас. Видела мёртвые тела в гробах. Кидала первых ком земли на вашей могиле
Тётю Марину перебивает выстрел из центра зала. Казалось бы здесь, в этой реальности, люди уже должны привыкнуть к взрывам и огню, но слышатся новые вскрики, тётя Марина притормаживает и оборачивается. А потом я слышу ещё один голос, который знаю и не так давно, но не спутаю ни с каким другим:
Внимание! Это оранжевый патруль! Всем оставаться на своих местах!
Крик Буратино усиливает громкоговоритель. Я вижу парочку человек в оранжевых костюмах и с автоматами наперевес, но владелец голоса остаётся за кадром.
Мы разыскиваем нескольких беглецов-оппозиционеров. Мы проведём патрулирование зала, и до тех пор, пока не закончим, отсюда никто не выйдет!
Оранжевые ребята уже проникают в толпу, а Стёпка начинает дёргать мать за руку.
Мама, пошли быстрее, это за нами.
За нами??? В сложившейся куралесице, кажется, я потерял способность мыслить. А ведь это и правда за нами, кто ещё мог понадобиться доктору Вечности и его прихвостням.
На лице тёти Марины растерянность.
Это не могут быть за вами. Вы террористы?
Нет, шёпотом хнычет Стёпка, утаскивая мать за собой. Но это и не совсем полицейские.
Да почему же никто из таможенников не выгонит Буратино? Почему его не скрутят и не арестуют? Почему все, чёрт возьми, слушаются его? Вопросов больше, чем ответов, и я просто позволяю себе двигаться за вереницей своих друзей.
Ладно, я попробую протащить вас через один из чёрных входов, если оранжевые ещё не перекрыли их, шепчет тётя Марина. А уж потом вы мне всё расскажете. Двигаемся как можно тише и быстро.