Оплавленный склон запах горелой травы Этьена висящий над обрывом урод, вокруг которого ощутимо светился воздух
Ситуация была настолько абсурдна, что Жан вытащил из-за спины руку и выстрелил, даже не удивившись тому, что подстреленный им мужчина не скользнул в воду, а лопнул, разом превратившись в шар, нет, в огромный ком пылающего света!
Ну, наконец! оглянувшись, сверкнула до боли знакомым озорным взглядом Этьена, бежим, не давая опомниться, она схватил его за руку и волоком потащила наружу, быстрее.
Но Жан уже сам проскочил мимо неё на дорожку и помчался вперед, продолжая крепко сжимать ладонью её руку.
Кипящий шар белого огня, в который превратился атавара до последней щербины высветил перед ними дорогу, за поворотом которой стало так непроходимо темно, что Жан споткнулся, словно впечатавшись грудью стену.
Бежим! обгоняя, девушка с такой силой рванула его руку, что чуть не повалила его на дорожку.
На мгновение Жан зажмурился. А когда открыл глаза, то уже смог различить обтянутые платьем бедра и круто поднимающуюся вверх тропинку, по которой продолжали бежать его ноги.
Наконец, подъем закончился и они выскочили на грунтовку, ведущую вдоль обрыва к усадьбе.
Николя! подбегая к воротам, заорала Этьена, Николя!!
Ничего.
В наступившей темноте дом казался большим чернильным пятном, пролитым на шевелящееся от звездного света небо.
Этьена бросилась к сараю, распахнула створку двери.
Помоги!
В глубине сарая смутно обрисовались очертания маленького грузового автомобиля.
Открывай ворота! швыряя себя на место водителя, крикнула она Доре, и садись! Где мы находимся? когда Жан упал рядом, в каком-то радостном азарте прокричала она.
Жерве, тридцать километров южнее Марселя.
Марсель!? изумленно выдохнула Этьена, но почему?..
Потом, Жан захлопнул за собой дверь и примерился, как бы половчее перехватить у неё руль, сейчас надо смываться
Монт-Розе направо или налево?
Что? несколько бесконечных секунд он пытался вспомнить, попадалось ли ему по дороге сюда такое название, не знаю
Где Марсель?
Там! Доре, не глядя, ткнул пальцем в темноту сарая.
Отлично! Стреляй во всё, что движется.
Успокойся перехватив-таки руль, попытался успокоить девушку Доре, лучше, если машину поведу я. Нет никакой спешки не знаю, что это было, но оно мертво.
Нет, оттолкнула его руки Этьена, ты уничтожил временную форму. Он создаст новую. Ему только нужно время.
Что это было?
Потом!..
Этьена повернула ключ, рванула переключение скоростей и отпустила тормоз.
Грузовичок пулей вылетел из сарая.
Доре отшвырнуло в угол открытой кабины.
Не сбавляя скорости, машина пролетела двор, на повороте накренилась набок, какое-то время катилась на двух колесах, потом с треском выпрямилась и рванула вперед.
От дверцы Жана швырнуло на приборную доску, потом вмяло в спинку сиденья.
Включи фары! вцепившись в приборную доску, заорал он.
Незачем!
Мимо проносились черные бесформенные тени кустов, где-то рядом мерно шумело почти неслышное в истерическом реве мотора море.
Ты цел! не отрываясь от дороги, она метнула в его сторону счастливый, сияющий взгляд.
Куда ты гонишь? Жан немного освоился, если вообще можно освоиться в бешено мчавшейся по темной дороге вдоль обрыва машине.
Есть место
Машина резко вильнула в сторону.
Стреляй!
На дороге промелькнул Матюрин.
Стреляй же!
Доре растерянно оглянулся, чтобы успеть увидеть, как старик протянул вперед неправдоподобно длинные руки и почти схватился ими за борт кузова. Тогда он выстрелил, даже сквозь зажмуренные ресницы, ощутив слепящий сноп огня.
Машина резко затормозила.
Пошли! Этьена спрыгнула с сиденья, оббежала машину и схватила его за руку, быстрее.
Под ногами замелькали изгрызенные временем, почти потерявшие свои очертания обломки плит, округлые куски колонн, камни. Впереди замаячило какое-то почти полностью разрушенное строение. На фоне звезд четко выделялись часть утопленной в скалу стены и фронтон с провалом входа.
Смотри! Жан порывисто оглянулся, а в следующее мгновение в его голове что-то хлопнуло, и он полетел в пустоту.
Этьена подхватила падающее тело подмышки и втащила за собой в стену.
Глава 2
1
Привет, ещё не открывая глаз, услышал Жан до боли знакомый голос.
Он открыл глаза и медленно сконцентрировался на бледном пятне перед собой.
Ты как?
Пятно оформилось в лицо.
Бывало хуже, с трудом разлепляя спекшиеся губы, пробормотал он.
Несколько секунд он тупо смотрел на это лицо. Затем попытался приподняться, но резкая головная боль свалила его обратно.
Это ничего, девушка исчезла и снова появилась уже со стаканом в руке, можешь сесть?
Доре уперся рукой в то, на чем лежал, оттолкнулся и сел, непроизвольно схватившись ладонью за затылок.
Пей, это поможет, поднесла к его губам стакан Этьена.
Мужчина глотнул и зажмурился от резкой горечи тягучего как клей напитка.
Пей, продолжая вливать в него зелье, с мягкой настойчивостью повторила она.
Проглотив всё, он некоторое время расслабленно сидел, с интересом ощущая, как боль стекает с головы вниз и растворяется в упругом материале кушетки. Затем, когда она окончательно растворилась, Жан с удовольствием просмаковал гулкую пустоту освобожденного сознания, а затем вспомнил всё, что с ними произошло и резко распахнул ресницы.
Так, сев ровно, чуть ли не с угрозой произнес он, что это было? И где мы, черт побери, находимся?
В безопасности, не сводя с него глаз, коротко объяснила Этьена.
Отлично. Но где? обводя взглядом помещение, повторил он.
Комната, в которой он находился, была круглой и гладкой, словно вырезанной внутри огромного бильярдного шара.
Ни углов, ни потолка, ни дверей
«Как в психушке, оглядывая гладкую поверхность, зябко поежился Доре, хотя, для психушки окно широковато».
Действительно, окно, занимающее всю противоположную часть сферы, было просто шокирующе огромно. И абсолютно черно.
«Господи, вдруг сообразил он, а вдруг это действительно психушка?! И это не окно, а экран, за которым сидит врач»?
Где мы?! охрипнув от волнения, снова повторил он.
У меня, успокоительно положила ему руку на колено Этьена, конечно, особых удобств здесь нет, словно извиняясь, добавила она, но здесь безопасно.
И это твоё? осторожно уточнил Доре.
Да, подтвердила Этьена.
А почему в окно ничего не видно? И что ты здесь понаставила? только сейчас заметив вытянутый под окном стол, вращающееся кресло и запутанный рисунок из цветных квадратиков и пятен, покрывающий стол и часть стены между столом и окном, недоуменно уставился на неё Доре, «Наутилус» какой-то мы что, на подводной лодке?
Нет. Успокойся.
Да что ты всё «успокойся» да «успокойся»! вскакивая с места, неожиданно для себя заорал Жан, в гробу я видел такое успокоение! Ясно! Где эта светящаяся дрянь?
Не знаю! взлетая с кушетки, также заорала на него Этьена, и знать не хочу! Здесь мы в безопасности! Ясно?
Жан так опешил, что вместо ответа только шумно вдохнул воздух.
Этьена тоже глубоко до всхлипа вдохнула и отвернулась.
«Дурак, глядя на неё выругал себя Доре, кретин полнейший. Нашел время истерику закатывать».
Извини, не глядя на него, деревянным голосом произнесла Этьена, тебе как, полегчало?
Да, выдохнул и опять вдохнул Доре, а тебе?
Мне тоже, опускаясь на кушетку, виновато произнесла Этьена.
Бред какой-то, плюхаясь рядом с ней на кушетку, с шумом выдохнул Доре, извини, что я
Я тоже в смысле, что начала путаться Этьена.
Нормально, успокоил её мужчина, на твоем месте я бы орал ещё громче. Хотя я и на своем орал довольно неплохо.
Ему вдруг стало ужасно неловко и стыдно. И очень неуютно. Прямо-таки физически тесно в этой странной комнате, стены которой так и норовили упасть ему на плечи.
Странная у тебя берлога, невольно поежился Доре, я её поначалу за психушку принял.
Да? удивленно подняла брови Этьена, а что, довольно похоже.
Да уж, подтвердил он, только матрасов на стенах не хватает. Это что, бомбоубежище?
Что? не сразу поняла Этьена, ах, да что-то вроде этого.
А окно зачем? В него же целый танк въехать может, Жан встал и подошел вплотную к окну, занятно, не знал, что ты любитель абстрактной живописи
Да в некотором роде неуверенно подтвердила Этьена.
Ну, и темно же, приблизившись вплотную к стеклу, Жан приставил козырьком руку к глазам и прищурился, ничего не видно, хоть глаз выколи Ты в порядке? когда девушка тоже встала, внезапно спросил он.
Да. Только я не понимаю, наморщила лоб Этьена, как мы оказались в, Жерве, подсказал Доре, ты не помнишь, как приехала?
Нет.
А Николя? напомнил Доре, ты помнишь Николя? Ты звала его.
Я, наморщила лоб Этьена, я его знаю, но я не знаю, почему я его знаю я я это как сон
А что последнее ты помнишь? внимательно глядя ей в глаза, очень осторожно продолжал допытываться Доре.
Улицу катакомбыкрыс! вспомнив их писк и царапанье, передернулась Этьена, фонарь стрельбу Но как мы оказались на побережье?
В катакомбах ты простудилась, внимательно глядя ей в лицо объяснил мужчина, потом долго болела и тебя увезли из Парижа.
Долго? напряглась Этьена, сколько?
Ты только не волнуйся, осторожно беря в ладони её руку, обеспокоенно произнес Доре, хорошо?
Сколько?!! с дрожью в голосе повторила Этьена.
Полтора года.
Что? ошеломленно задохнулась она, ты сказал, полтора года?!
Не волнуйся, попытался успокоить её Доре, помнишь, мы же всё равно должны были уехать. Если бы мы не пошли тогда гулять, то я бы эти полтора года просидел в Лиле на станции у биологов, а ты сама посмотри, пытаясь отвлечь её внимание, весело продолжал он, ну, какой из меня биолог? Тем более, там были бы постоянные дожди, а ты наверняка их не любишь
Нет!! не слушая его, в отчаянии сжала виски руками Этьена, нет
Ну, успокойся же, обнимая её за плечи, нежно проговорил он, но девушка шарахнулась, споткнулась о кресло, упала в него и опять сжала ладонями голову.
Жан растерялся.
За прошедшее время он столько раз до мельчайших подробностей вспоминал свою жизнь в её доме, её лицо, слова, жесты, нюансы поведения, что постепенно создал себе особый внутренний мир, в котором, независимо от реальности и войны, по-прежнему оставались он, она, её дом и Париж. Там, в этом виртуальном Париже, он столько раз обнимал её, прижимая затылком к своему подбородку, что иногда даже наяву чувствовал запах её волос. Он на ощупь знал упругость её спины и мягкость её кожи. Там, в залитой солнечным светом библиотеке он давно уже сказал ей слова, которые потом повторял так часто, что выучил наизусть. Так же, как и ответ, после которого он, как на крыльях, примчался за ней на побережье.
А теперь что ему делать в этой незнакомой ему Этьеной?
Ну, что ты что? уже не смея коснуться её руками, Доре присел перед креслом и положил ладони на подлокотники, успокойся. Ты же уже выздоровела. И ничего страшного не случилось
Полтора года, не слушая его, повторила Этьена, полтора
Успокойся, не зная, что ещё можно сказать, снова повторил Доре, всё будет хорошо. Ты выздоровела и теперь всё будет просто ослепительно
Значит, медленно приходя в себя, опустила руки Этьена, теперь уже сорок пятый?
Да, повеселевшим тоном подтвердил Доре, лето. И война уже закончилась. Удивительно, но ты оказалась права. Помнишь?
Что? шевельнулась Этьена.
Наше пари, улыбнулся Доре, помнишь, ты утверждала, что война закончится весной. И она закончилась. И был военный парад. Первый послевоенный парад. Представляешь? Мы шли по Елисейским полям, а весь Париж стоял вдоль дороги
Значит, всё, не слушая его, тихо и горько произнесла Этьена, и тебе уже она закусила губу и зажмурилась: « ничего не угрожает, и ты останешься жив. Полтора года, которые я могла бы быть рядом! А теперь я для тебя только знакомая из прошлого, из-за которой ты опять попал в неприятности», изо всех сил стараясь не заплакать, она сжала дрожащие губы и сцепила руки.
Перестань, решительно развел её руки Доре, что было, то было. Ты своё отболела и хватит. Конечно, полтора года жалко, но, в любом случае, они уже прошли и ладно. Не хватало ещё, чтобы ты опять свалилась.
Это время, подняла голову Этьена, ты был здесь?
Нет. Я приехал только сегодня. Точнее, всё ещё сидя перед ней на корточках, так, что её лицо было почти на уровне его, Жан мягко опустил её руки на подлокотники кресла, наверное, уже вчера.
Её глаза губы губы были так привычно близко, что он невольно качнулся и наткнулся на её руки, решительно выставленные навстречу.
Как ты меня нашел? почти сурово спросила Этьена.
Жерар не сразу сообразил Доре.
Жерар? её светлые до прозрачности глаза напряженно сощурились, он всё ещё в Париже?
Да восстанавливая равновесие, Жан опять схватился руками за ручки кресла.
Это он послал тебя сюда? не замечая, что мнет пальцами его рубашку, снова перебила Этьена.
«Жерар? При чем тут Жерар»?! разом вдруг вспомнив все, что он когда-то передумал, чуть не заорал он.
Он? боль и злость так скрутили ему горло, что вместо слов из него вырвался какой-то клекот, нет, словно проталкивая через щель замазку, выжал из себя Доре, не совсем у меня были здесь дела, вот я и и вдруг, разом опротивев сам себе, резко закончил, да, он.
Значит увидев, что она сделала с его рубашкой, отдернула руки Этьена, с ним всё в порядке?
«Ты ждала Жерара! чуть не оглохну от звона, с которым рухнула его душе весь выстроенный им мир, вцепился в ручки кресла Доре, а не меня»!
Жерара, который за всё время, прошедшее со дня освобождения Парижа так и не нашел времени приехать.
«Он даже не знал, что ты больна! чуть не выкрикнул ей в лицо Доре, отправил тебя сюда и забыл! В то время как я»!..
Да чувствуя, что ещё секунда и он не выдержит и сотворит что-нибудь невообразимое, Жан вскочил на ноги и стремительно развернулся спиной к креслу, у него все отлично
Он наткнулся глазами на намалеванные под окном пятна и уставился на них так, словно собирался продолбить их взглядом.
Этьена молчала и кажется, даже перестала дышать, отчего за его спиной стало так тихо, что Жан оторвал глаза от рисунка и посмотрел в окно, в котором отразилось его лицо.
«Дурак! глядя прямо себе в глаза, медленно и раздельно подумал Доре, вообразил себя Ромео, а оказался мальчишкой при короле Марке. Примчался сюда, как Тристан за Изольдой. Вот только эта Изольда давно уже любит короля, а не меня».
Он хотел, как за врагом, следя за каждым мускулом на своем лице, медленно произнес Доре, приехать сам, но он теперь большая шишка в полиции и не может распоряжаться своим временем.
Да, не глядя его отражению в глаза, поспешно согласилась Этьена, конечно, я понимаю да её взгляд зацепился за пуговицу его рубашки, воровато потянулся к подбородку, скользнул по губам и беспомощно сорвался в ямку у основания шеи, как Гаспар?
Хорошо сведенные судорогой связки не желали пропускать пустые, ненужные слова, которые ему приходилось выталкивать из себя, как грубые, шершавые камни, он тоже вернулся казалось, с каждым словом те же камни всё больше пригибали её плечи, отчего под тонкой тканью платья рельефно обрисовались лопатки, и Мадлена
А Симон?
Симон? его взгляд оторвался от своего отражения в окне и осторожно, очень осторожно, так, словно мог причинить боль, опустился на её, да
Хорошо, встав, девушка шагнула Доре за спину и, исчезнув с окна, крепко сжала в кулаки ладони, извини, я доставила тебе столько хлопот медленно и раздельно произнесла она.
Достаточно большое помещение за его спиной вдруг показалось ему таким низким и тесным, а собственное тело таким огромным и неуклюжим, что Жану нестерпимо захотелось наружу.
«Когда же эта ночь закончится! А с ней всё всё может, я, действительно, свихнулся»?..
Извини, снова повторила Этьена.
Не за что, он отвернулся от окна, вернулся на кушетку, сел и подобрал под себя ноги, я, некоторым образом, твой должник