Чаю будешь? спросила Аля, когда он уселся за стол. Он кивнул, подвинул к себе сахарницу. Рука ходила ходуном, и, чтобы не расплескать чай, он обхватил кружку обеими ладонями.
Вы знали, что этот психиатрна самом деле полный псих? пробормотал он.
Да вот только что узнали, проворчал Тофик.
Он он сказал, что за ним охотятся и что Наталью, может быть он судорожно вздохнул, поднял красные глаза. Как вы думаете, мог ли Барин да нет, конечно, нет, бред, бред, бред
Ох, Димочка, бедный, проговорила Аля и обняла его.
На мгновение он позволил себе уткнуться лицом в ее мягкое плечо, бездумно насладиться теплом круглых белых рук, вдохнуть запах, в котором было что-то от молока и что-тоот свежего теплого хлеба. Он почувствовал себя маленьким и защищеннымэти руки способны были оградить его от всего мира.
Бедный мой, повторила Аля.
Дмитрий выпрямился и вытер глаза.
Услышав, как закрылась за отцом дверь, Лиза, наконец, позволила себе вздохнуть. Сердце все еще билось, как сумасшедшее, несколько секунд казалось, что он подойдет сейчас к кровати, положит тяжелую добрую руку на голову, заговорит снова станет тем папой, который так любил ее. Но он ушел. Несколько минут Лиза плакала, а потом снова начала думать о Никите.
Наверное, ее не зря все время называли эгоисткой. Она променяла друга на «гигантские шаги»и его убили. Она не захотела, чтобы папа уходил к Наталье, и ее убили тоже Внезапно Лиза задохнулась от ужасной догадки: это сделал один и тот же человек кто-то ужасный, кто ходит за ней по пятам и наказывает каждый раз, когда она поступает неправильно
Она снова заплакала. Ей нужно было поговорить хоть с кем-нибудь, она звала Никитуно тот не шел. Стоило памяти проснутьсяи друг вернулся туда, где она на самом деле видела его в последний раз: в заросли стланика вокруг детской площадки, мертвый, безнадежно мертвый Лиза дотронулась до кулона. Что, если бы у нее тогда был воробушек? Смогла бы она оживить Никиту? Смогла бы дружить с нимили он, как и Наталья, мог бы только стонать от боли и смотреть обвиняющими, застывшими глазами, залепленными жадной до плоти мошкой? Наверное, он бы тоже ее ненавидел. На мгновение она представила, как мертвый Никита поднимается и медленно подходит к ней. От него пахнет несвежим мясом. Над его головой кружатся мухи. Он снимает с шеи резиновую петлю от «гигантских шагов» (Лиза видит на его горле синюю борозду с наплывами белой плоти по краям). «Это твое», говорит Никита и накидывает петлю ей на шею
Лиза захрипела, хватаясь за горлофантазия получилась настолько яркая, что она и в самом деле начала задыхаться. Никита ненавидел ее, даже воображаемый, иначе, зачем бы он уверял, что исправить ничего нельзя? Он просто врал, чтобы наказать, и у него были на то причиныочень серьезные причины. Но папа, похоже, действительно больше не любит ее
Тогда я найду убийцу, и пусть папа ненавидит его, сказала Лиза решительно и села на кровати.
Ничего, что буранона маленькая и легкая, она может ползти по сугробам и не проваливаться. Вряд ли убийца спрятался далеко. Вряд ли сидит в темнотечтобы не замерзнуть в снежной норе, ему нужна хотя бы свечка Лиза уже почти видела это призрачное желтоватое сияние, исходящее из особенно большого сугроба. Она увидит. Она найдет маньяка, вернется и скажет отцу: я знаю, кто убил Наталью. Он прячется в снежной пещере рядом с качалками. Он не догадывается, что я его нашла, и я могу отвести тебя туда, чтобы ты его поймал и и отомстил ему. И чтобы ты снова мог меня любить
Дальше она размышлять не стала. Пора было действовать.
На удачу Лизы, в коридоре никого не было, все дверизакрыты. Она схватила в охапку свои вещи; потом, секунду подумав, повесила куртку на место и вместо нее взяла один из ватников. Внезапно пахнуло оттаявшей водянистой кровью, и Лиза на миг застыла в ужасе: показалось, что если она обернется, то увидит Наталью, глаза которой по-прежнему покрыты коркой льда, а скрюченные пальцы тянутся, чтобы сомкнуться на горле. Волоски вдоль позвоночника встали дыбом, живот скрутило. Набрав в легкие воздуха, Лиза резко обернулась, готовая закричать.
Никого. Лиза выдавила сухой смешок и вернулась к вешалке. Запах ей не почудился, но теперь она понимала, что кровью несет от груды ватников и тулупов. Запах мешался с вонью прелых тряпок, табака, мазута Лиза пожала плечами и сняла с вешалки ватник, который показался ей поменьше других. Оценивающе посмотрела на валенкикуча изрядно уменьшилась, все, у кого не нашлось с собой тапочек, предпочли поменять свою приличную обувь на нелепый, но теплый и удобный войлок. Но для Лизы тут, к сожалению, ничего подходящего не былов любой она могла влезть целиком.
Прижимая тяжелое зимнее шмотье к животу, она протиснулась в тамбур между входными дверями и принялась одеваться. Шарфа не было; Лиза выглянула из своего убежища и увидела, что он валяется на полувидно, выпал из рук, пока она возилась с остальной одеждой. Лиза собралась было выскочить и схватить его, но тут послышались шаги, и она замерла в узком пространстве между дверьми, надеясь, что сюда никто не заглянет.
Человек прошел мимо. Лиза натянула перчатки и мрачно посмотрела на обитую дерматином, пухлую, как подушка, дверь. Кое-где обивка порвалась, и из-под нее лезли клочья синтепона. Лиза глубоко вздохнула, как перед нырком, и выскочила на улицу.
Ветер тут же ударил в лицо, вышиб из легких весь воздух. Лиза согнулась пополам, защищая лицо от режущих порывов. Вой пурги оглушал, снег забивал нос и глаза, руки быстро немели от холодакак будто нечто нарочно лишало ее постепенно всех чувств, превращая в безжизненную колоду. В мертвеца. Мира не былотолько буран, только снег и тьма, и скорлупка здания казалась тоненькой и хрупкой. Еще один порыв ветра, и ее продавит, свет погаснет, тепло унесет, и спрятавшиеся от тайфуна люди достанутся чудовищам, бродящим вокруг. Сидя в общежитии, можно было спокойно пережидать буран. Но стоило сунуться на улицуи становилось понятно, насколько непрочно их укрытие.
Едва слышный голос здравого смысла зашептал, что попытка бесполезнатайфун не даст уйти далеко, и даже если Лиза сможет преодолеть напор ветра и снегато ничего не сумеет рассмотреть. Она не увидит не только убежище убийцы, но и дорогу назад. Стоит сойти с крыльцаи вернуться уже будет очень, очень трудно. Так трудно, что, скорее всего, она останется в одном из сугробов, и снег занесет ее так быстро, что, когда кто-нибудь спохватится, ее тело уже будет не найти.
Лиза до боли закусила губу и сделала шаг вперед.
Она сумела пройти метров двадцать по направлению к качалкам, когда вой бурана поменял тональность, разделился на два голоса. Из сплошной стены снега на Лизу вылетело что-то темное. Ее сбили с ног. Лиза упала на спину; сверху навалилась тяжесть, больно надавило на ребра. По лицу будто провели горячей мокрой тряпкой, и в нос ударил запах нечищеных зубов и псины. Лиза уперлась обеими руками в мохнатое, теплое под налипшими сосульками, но тут тяжесть с груди исчезла.
Шмель! завопила она, вне себя от возмущения и еще не схлынувшего страха. Ты глупая собака!
Шмель снова прыгнул, пытаясь положить лапы на плечи, но Лиза уже была готова к этому и смогла отпихнуть пса. Он сел, улыбаясь во всю бородатую пастьв темноте он по-прежнему выглядел мохнатым пятном, и лишь клыки белели на фоне темной морды. Лиза попыталась встать; руки тут же по плечи провалились в снег. Несколько минут она ворочалась в сугробе, борясь с подступающей паникой и стараясь не думать о том, что будет, если она так и застрянет здесь. В конце концов, она смогла выбраться.
Дурацкая собака, сердито сказала она Шмелю, отряхиваясь. Разве можно так прыгать?
Ворчала она больше от пережитого испуга, от обиды стараясь не слишком показывать свою радость. Еще во время сборов у нее мелькнула мысль, что с собакой искать было бы намного легчено, чтобы взять с собой Шмеля, надо было спросить разрешения у Вячеслава Ивановича, а он бы, конечно, сразу запретил бы ей выходить на улицу, да еще, пожалуй, рассказал бы отцу. Лизе не пришло в голову, что старик просто выпустит пса побегать самогоэто было странновато, но, с другой стороны, многие в Черноводске так делали. Появление Шмеля было удачей. Теперь можно было положиться не только на собственные глаза, залепленные снегом, но и на собачий нюх.
Лиза ухватила пса за ошейник.
Ищи, Шмель, ищи, проговорила она.
Пес оглядывался, умудряясь одновременно поджимать хвост и вилять им. Лиза давно уже не понимала, куда идет, но Шмель явно знал направлениеон целеустремленно тащил девочку за собой.
Хорошая собачка, умница, задыхаясь, прошептала Лиза. И почему Вячеслав Иванович называет Шмеля дурачком? Пес вел ее к убийце; вот-вот Лиза узнает, где он прячется, и тогда, наверное, заслужит прощение или хотя бы отомстит.
Внезапно Шмель одним прыжком развернулся и зарычал. Лиза оглянулась; ноги завязли в снегу, она потеряла равновесие и упала. Со стороны дома на нее надвигался человекогромный, толстый, неуклюжий. Он приближался медленно и неумолимо, он казался частью ночи, и только бледные огоньки окон позволяли разглядеть кошмарный силуэт Шмель рычал и взлаивал, в его голосе прорезались истерические нотки, а Лиза все барахталась в снегу, не в силах встать и все явственнее понимая, что убежать не удастся. Она хотела найти убийцуно вместо этого была найдена сама. Силуэт становился все отчетливее, и теперь Лиза видела в его руке нечто темное, длинное и гибкое. Кошмарно похожее на кусок резиновой петли.
Зачем ты вышла? проговорил человек, стоя над беспомощно лежащей девочкой. Хотела найти тебя, подумала Лиза, но тут человек приблизил лицо, и она наконец-то смогла разглядеть его черты. С невыразимым облегчением она узнала Нину, закутанную в тулуп. Шмель снова зарычал, но теперь это казалось даже забавным.
Отстань, Шмель, раздраженно буркнула Нина собаке и дернула Лизу за руку, помогая встать. Лиза, что ты еще выдумала, разве так можно! Быстро надень шарф, горло простудишь и бегом обратно, пока твой папа не заметил, ему только твоих выходок сейчас не хватало!
Лиза покорно протянула руку за шарфом, но Нина сама накинула его на Лизу и затянула на горле узлом. На мгновение замерла, держа в руках концы и глядя на девочку. «Если она завяжет шарф туже, я задохнусь и умру, как все они, подумала Лиза с отстраненным спокойствием. Она может задушить менястоит только потянуть за концы». Сердце забилось быстрее, но Лиза не могла даже пошевелиться, словно загипнотизированная. Нина все смотрела, застыв, будто в нерешительности.
Ты для папы что угодно готова сделать, да? спросила она каким-то надтреснутым голосом. Лиза смущенно кивнула. Я понимаю Я тоже хотела бы, чтобы мой отец меня простил. Бедная моя
Лиза вдруг почувствовала, что Нина действительно понимает. Горло засаднило от подступающих слез, перед глазами поплыло, и шарф на горле вдруг стал колючим и тугим.
Лиза!
Из бурана вынырнул Тимур. Нина выпустила концы шарфа и отступила.
Лизка, ты с ума сошла, пробормотал Тимур, подхватывая девочку на руки. Ты
Внезапно он осекся и внимательно посмотрел на Нину.
Не вы одни о ней заботитесь, сердито сказала она.
Тимур пожал плечами.
Не говорите папе, безнадежно попросила Лиза. Уши у нее горели, и лицу было жарко, несмотря на ветер и снег.
Не скажем, серьезно ответил Тимур, и Лиза со смутным удивлением поняла, что он говорит правду. Чего тебе, Шмель?
Пес кружился вокруг людей, подвывая и взлаивая, отбегал на метр, а потом возвращался.
Он хочет показать, где прячется убийца, прошептала Лиза. Тимур нахмурился. Он вел меня, а потом нас догнала Нина
Услышала, как хлопнула входная дверь, выглянула посмотреть нервы, знаете ли. Тимур приподнял бровь, будто сомневаясь, что у Нины есть нервы, но та не обратила внимания. СмотрюЛизкин шарф валяется. Накинула тулуп и бросилась догонять. Хорошо, что следы не успело замести. Чем ты думала, Лиза? А если бы мы тебя не нашли?
Лиза сердито пожала плечами. Шмель все скулил и вертелся; он даже осмелился прихватить руку Тимура зубами и слегка потянуть.
Собака что-то показать хочет, буркнула Нина. Не нравится мне
Вот что, решил Тимур, ведите девочку в дом, а я посмотрю.
А с чего вы вообще на улицу вылезли? с подозрением спросила Нина. Тимур дернул щекой.
Вячеслав Иванович вывел Шмеля и с тех пор не возвращался. Уже минут сорок прошло. Даже если у собаки запорслишком долго.
Я думаю, что запор у Вячеслава Ивановича, и вы найдете его в туалете, проворчала Нина и взяла Лизу за руку. Пойдем, пока отец не спохватился.
Лиза сделала пару шагов, виновато оглянулась на Тимура. Лучше бы она осталась с нимно девочка понимала, что спорить бесполезно. Они уходят в свет и тепло, а он остается здесь, посреди бурана. Будто прочитав ее мысли, Нина обернулась.
Будьте осторожны, буркнула она в спину Тимуру. Тот уже брел следом за Шмелем, по пояс, проваливаясь в снег.
Я его подожду, сказала Лиза, как только они вошли внутрь.
Как хочешь, сухо ответила Нина, разденься только и отряхнись, а то все мокрое будет. И горячего тебе надо попить, чтоб не простыла
Лиза покачала головой. С кухни доносился вялый, неживой голос отца. Лиза не хотела с ним встречаться. Ей не с чем было прийти к нему, нечего сказать.
Как хочешь, снова сказала Нина и прислонилась к стене, сложив руки на груди.
Ждать пришлось недолго. С улицы донесся скорбный вой. Тимур ввалился, таща за собой Шмеля. Тот упирался всеми лапами, пытался вывернуться из туго застегнутого ошейника и отчаянно скулил. Лиза невольно подалась вперед, чтобы защитить пса, но Тимур уже отпустил его. Шмель тут же метнулся обратно к двери и зацарапал ее лапами. По общежитию разнесся горестный лай.
Нина, проговорил Тимур, и с лица женщины схлынула краскатолько два коричневых пятна остались тускло гореть на посеревших скулах. Нина, повторил он. Мне очень жаль.
Нина качнулась обратно к стене, обхватила щеки ладонями.
Тоже? еле выговорила она. Тимур кивнул.
Девочка не дошла буквально пяток метров. Слава богу. Не надо ей видеть, такое никому не надо видеть
Лиза села на пол, обняла рвущегося псаи Шмель затих, тонко поскуливая. «Тише, бормотала она, тише, бедненький». По щекам текли слезы. Она не была толком знакома с Вячеславом Ивановичем, но он нравился ейдобрый старик со смешной собакой. В коридоре появился заспанный, растрепанный Лешкабудто бывшие ученики шли на таинственный зов.
Вячиваныч? спросил он. Маленький веселый Лешка будто бы осел и стал еще ниже, словно на глазах превращался в кучу пустых тряпок. Я думал, он вечный, хрипло проговорил геолог и закрыл лицо руками.
Так, больше никаких прогулок, проговорил Тимур. Только я думаю, надо принести его сюда. Как-то нехорошо. Вы мне поможете?
Лешка кивнул и бросился одеваться, не попадая в рукава и роняя вещи.
Ночь бесконечна, и бесконечен буран, и чудища-качалки будут трясти головами, пока снег не погребет их, и они не превратятся в ископаемые. На часах уже утро, но рассвет никогда не наступит. Снаружитолько смерть и тьма, и все расползлись по норам, попрятали головы под пыльные одеяла и лежат неподвижно, пока их души стонут от мертвящего ужаса.
Тимур потрепал жесткие собачьи ушиШмель поднял на него полные горя желтые глаза и снова уткнулся носом в холодные хозяйские тапочки. Наверное, все-таки медуза, думал Тимур. Судя по следам, Вячеслав Иванович не сопротивлялся, и на его замерзшем лице до сих пор читалось горестное недоумение. Тимур не мог представить, чтобы старый учитель позволил убить себя, как безвольную курицу. У девочки предмет, но она физически не может быть убийцей. Хотякто станет ожидать опасности от ребенка? Никто бы не смог разгадать ее намерений до последнего Тимур повертел эту мысль и выбросил из головыне признаваясь себе, он просто не хотел подозревать Лизу.
Но, может быть, она хранит предмет, а убийца берет его, чтобы попользоваться? Нет, не сходится, ничего не сходится Пока он не узнает, что именно висит на желтом затертом шнурке на тонкой Лизиной шееразмышлять бесполезно.
В дверь поскреблись. «Открыто», негромко отозвался Тимур. Он не слишком удивился, увидев на пороге Лизу. Молча кивнул, приглашая войти. Девочка с застенчивым видом протиснулась в комнату, села на пол рядом со Шмелем, погладила мокрую холку.
Мне страшно, смущенно сказала она. Можно, я у вас посижу?