Конечно. Папа тебя не потеряет?
Папа спит, грустно ответила Лиза. И с ним тоже страшно. Он как мертвый теперь
Она непроизвольно дотронулась до груди, где под свитером угадывались очертания предмета. Может, считает его талисманом?
Все как мертвые, продолжала Лиза, а бандиты у себя в комнате сидят и матерятся друг на друга и на стюардессу Я подслушала, виновато объяснила она. Вам не интересно?
Тимур искренне задумался. Могут ли замысловатые отношения наркоманки-стюардессы и местных бандитов иметь отношение к предмету? Вряд ли На фоне бродящего в буране потрошителя братки выглядели невинными овечками. А может, сам Джек-Потрошитель бродит по Черноводску? Ходили же легенды, что этими зверскими убийствами маньяк пытался купить себе вечную жизнь. Может, удалось?
Да нет, чепуха. Это все буранеще немного посидеть взаперти, и крыша съедет окончательно. Два мертвеца снаружи, двав доме, и еще неизвестно, не появятся ли другие. Поневоле начнешь думать о лондонском маньяке, когда снег хоронит тебя заживо, и конца бурану не видно.
Лиза все смотрела, ожидая ответа, и в ее глазах так и светилась надежда на то, что хоть чем-то получится его заинтересовать. Гадко использовать невинную детскую влюбленность, но работа есть работа
Знаешь, что мне интересно? решился Тимур. Интересно, почему у тебя разные глаза.
Девочка вздрогнула и поправила длиннющую челку. Слегка покраснела.
Очень красиво, поспешил добавить Тимур, и Лиза взглянула на него с недоверчивой надеждой. Нет, правда, мне очень нравится. Сразу делает лицо необычным. Ты такой родилась?
Лиза помотала головой.
Они летом такие стали, тихо сказала она. Только мне не нравится. И я не хочу, чтобы другие виделиа то начнут спрашивать
Как я?
Лиза дернула плечом: может быть.
Летом задумчиво проговорил Тимур. И что, за все это время никто не спросил тебя?
Они не видели, пожала плечами Лиза.
Как можно было не увидеть?
Ну, они стеснялись мне в глаза смотреть. Потому что родители развелись, и Лиза нахмурилась, пытаясь перевести смутное знание в слова, они чувствовали себя виноватымии бабушка с дедушкой, и Нина, и папа в общем, все. Думали, какой ужас, бедненькая девочка, и поэтому не смотрели, чтоб не расстраиваться.
Тимур ошарашено молчал.
Вы ведь понимаете, правда? жалобно спросила Лиза. Потому что я сама не очень понимаю
Нет, ты прекрасно все объяснила, проговорил Тимур, я просто не ожидал Да откуда ты все это знаешь?
Мне Никита говорил, ответила она и вздохнула. Психиатр сказал, что Никитаэто нормально, торопливо добавила она. Я сама бы не захотела. Ну, это ведь очень грустнопонимать такие вещи, правда?
Да, очень
Лиза замолчала, почесывая холку Шмеля.
А еще от вешалки в коридоре пахнет кровью, и
Вдруг она подняла голову, глаза испуганно расширились.
Что это? прошептала она.
Тимур встал, мучительно прислушиваясь. Звук раздался снова, громче прежнего, и стало понятно, что где-то дико визжит женщина.
Глава 12Паранойя
Тимур влетел в туалет, наткнулся на чью-то широкую спину, отскочил к стене. Он смутно осознавал, что Лиза бежит следом. Мелькнула мысль, что лучше бы отправить ее в комнатуи исчезла: лучше пусть девочка будет на виду. Похоже, на визг сбежались все, кто был в доме. Теперь ему было видно все помещение; вдоль кафельных стен клубился пар. Первой в глаза бросилась Нинакое-как обмотанная полотенцем, она одной рукой прижимала к груди кучу влажных тряпок, а в другой, вытянутой, держала что-тодвумя пальцами, как отвратительное, мертвое, полуразложившееся животное. Ее смугловатая кожа казалась изжелта-бледной, как у мертвеца. Босые ноги скользили по кафелю, пальцы поджималисьвидимо, она мерзла, сама не сознавая этого. Из-под правой ступни вытекала тонкая струйка крови.
Вид полуголой Нины настолько сбивал с толку своей нелепостью и невозможностью, что остальное мозг какое-то время просто отфильтровывал, слишком она была сурова и сдержанна, чтобы хоть кому-то приходило в голову задуматься о том, что кроется у нее под одеждой. Нина, все еще вытягивая руку, снова хрипло завизжала. Кто-то шумно вздохнул; Колян издал придушенный, почти поросячий взвизг, нелепо тонкий для такой огромной туши.
У нее в руке не животное, с глухим удивлением понял Тимур. Это нож. Испачканный кровью нож. Он медленно повернул головуодна из душевых кабинок распахнута, и рядом на полу сидит стюардесса, голова безвольно свесилась, рот приоткрыт, и руки испачканы красным Сердце дало перебойно тут Анна судорожно вздохнула и с усилием подняла голову. Чуть шевельнулась, будто пытаясь отползти от кабинки, и тут Тимур, наконец, увидел то, из-за чего визжала Нина.
В незрячих глазах Вовы отражались и мерцали синеватые лампы дневного света, и кровь, перемешана с водой, все еще медленно стекала в слив под душем. На желтой обескровленной коже все еще блестели капли, у подмышки виднелся клочок мыльной пены. В углу душевой грудой валялось тяжелое уличное тряпьеТимур заметил тулуп и облезлую ушанку, подивился их неуместности и тут же забыл. Нелепый детский шарфик, потемневший от воды, болтался на шее водителяТимур услышал, как громко ахнула Лиза, прошептала: «Это же мой!». Он подумал, что девочку надо бы увести, но сейчас важнее оставаться на месте исмотреть, слушать, пытаться понять
Тимура кто-то толкнул. Он посторонился, и мимо протиснулся Тофик, на ходу снимая с себя теплую клетчатую рубашку. Он накинул ее на плечи Нины; вытащил из кармана носовой платок и аккуратно прихватил им нож. ПотянулНина с удивлением взглянула на свою руку и быстро разжала пальцы, будто обжегшись.
Пойди, оденься, потом объяснишь, сказал Тофик. Нина благодарно кивнула и скрылась в кабинке.
Анна замерзала. Она корчилась и тряслась, придавленная тулупом, и мороз пронзал ее тело тысячами игл. Тулуп был мокрый, и от него плохо пахло; он не согревал. Это ледяная ненависть убивала ее, ненависть и страх высасывали из тела остатки тепла. Перед глазами плыл окруженный теплым золотистым сиянием шприц, в нем было спасение, но Анна не могла до него дотянуться, мерзкий тулуп вдавил ее в койку, и она не могла пошевелиться.
Буран. Нелетная погода. Сидим, ждем в гостинице при аэропорте были такие же узкие комнаты и скрипучие койки, и они сидели в Черноводске уже третий деньнелетная погода, привычное дело, но тогда было весело. Весело и тепло. Они пили коньяк и столовыми ложками ели красную икру, с ярких кусочков рыбы капал янтарный жир, и Леня казался ей лучшим мужчиной на свететакой сильный, такой всемогущий. Так хорошо было уткнуться в его крепкое плечо и рассказать о своей собачьей работе, о том, что нервы уже ни к черту, ноги ноют, а от напряжения часто болит голова. «Тебе надо расслабиться, говорил Леня. Не бойся, вот увидишь, как это хорошо». И она плыла в теплом золотистом сияниионо было как солнечный день из детства, как лучики, просвечивающие сквозь медовые волосы мамы
Разговоры. Анна не прислушивалась, ее небогатого жизненного опыта хватало, чтобы понять: в беседы Барина с приятелями лучше не вникать. Ей и не хотелось. Ей было так хорошо, так спокойно. Она чувствовала себя защищенной. Икра. Какое-то непонятное «белое» и «черное» и снова икра. Новый коммерческий магазин, здание, которое зря занимает дурдом Она плавала в золотом тумане, лишь изредка выныривая на холодную поверхность. Хариус, икра, охотничьи лицензии. Потроха кого-то выпотрошилиАнна потеряла нить, моргнулазверька? Выпустили кишки какому-то зверьку? Зачем так, бедненький
Да не зверьку, дура, а пацаненку одному, говорит Барин. В парке нашли. И что их черти туда тянут
Паца мальчику? Зачем, господи, зачем? золотой туман остывает, рассеивается, и Анне это не нравится. Ей хочется обратно, в теплый, мягкий кокон.
А у нас в Черноводске принято так, ясно? мрачно хохотнул Барин и дернул щекой. Пацанчик в параллели с моим учился, найдуурою паяльник в жопу
Анна больше не слушала. К разговорам таких, как Леня, лучше не прислушиваться. Короткая, несильная боль в сгибе локтяи сияние снова охватывает ее. Она уплывает
Она была наивная дура, а Барин нуждался в стюардессе. Когда Анна поняла, что происходит, стало уже слишком поздно. Барин потребовал работы, она отказаласьно первая же ломка сделала ее покладистой, очень покладистой. Теперь наркотик нужен был ей для того, чтобы не замерзнуть насмерть от ненависти.
Тот буран. Этот буран. Все смешалось в ее голове, от тулупа пахло кровью и снегом, и толстая овчина не согревала. Анна ненавидела Барина, но он мог дать ей успокоение. Еще больше она ненавидела тех, кто смотрел на неесначала в самолете, а потом здесь. Они все знали, они хотели посадить ее в тюрьму, там холод окончательно овладеет ею, и все кончитсяэто хорошо, но кончится мучительно, и это ужасно. Она ненавидела их. Она хотела, чтобы все они умерли. Она хотела хоть немного согреться, хоть на пару минут избавиться от ледяных игл, пронзающих внутренности.
Горячая вода показалась ей спасениемкакая наивность! Там была кровь, кровь горячее воды; она не согревала, но давала надежду. Еще один не будет больше смотреть на нее. Он был мертвый, и это было хорошо. Анна увидела нож в своей руке и выронила его. Темнота и холод нахлынули на нее, давая краткое успокоение. Но иглы ненависти кололи кожу, отвратительный визг вонзался в уши, осуждающие взгляды ввинчивались в затылок. Анна хотела бы, чтоб они все умерли.
Видимо, вместе с одеждой к Нине вернулось и самообладание. Она запахнула рубашку. Бросила взгляд на соседнюю кабинку, сглотнула.
Я пришла помыться, медленно заговорила она. Просто зашла в кабинку, не глядя Боже, она снова сглотнула, наверное, он уже был здесь, уже лежал мертвый Может быть, убийца еще был из ее горла вырвалось сухое рыдание.
Успокойся.
Хорошо В общем, я разделась, только успела включить воду, и тут услышала шум, сначала, будто кто-то уронил железное на кафель, потомчто-то тяжелое наверное, это она была? Нина неуверенно кивнула на Анну, которая стояла, привалившись к стенке. Видно было, что стюардесса еще толком не пришла в себя после обморока. Ее мелко трясло.
Я решила проверить, Нина невесело хохотнула. Мало ли Завернулась в полотенце и вышла. Тут же порезала обо что-то ногу, нагнулась посмотреть. А потом потом
Все хорошо, пробормотал Лешка, неловко похлопывая ее по плечу. Все нормально.
Она посмотрела на него с недоумением, как на говорящего зверька, и отвернулась.
Потом я увидела это и, наверное, закричала, закончила она.
Ну, у нас хотя бы есть нож, может быть, с отпечатками пальцев, сказал Тофик. Хоть что-то
Глаза Нины округлились.
Но на нем мои отпечатки пальцев, испуганно пошептала она.
Не дури, мы все видели, что ты его уже потом трогала, успокоил ее Тофик. Знакомый какой-то нож, где-то я его видел, пробормотал он, разглядывая обернутое платком орудие убийства: хищно изогнутое лезвие, самодельная наборная рукоятка Аля заглянула через плечо, ахнула:
Да я им час назад хлеб резала! Лоток, лоток у раковины, там полно ножей, и этот оттуда же
Умно, пробормотал кто-то, любой мог взять.
Внезапно Колян издал какой-то невнятный звук, и все обернулись к нему. Бандит стал белый, как разваренный пельмень, и его толстый дрожащий палец указывал на тело водителя.
Что? Что?..
Тихо застонала, оседая, Аля. «Что? Что?»взвизгивал Колян; его голос становился все тоньше и уже походил на детский визг. Тихо и витиевато выругался посеревший Тофик. Дмитрий застонал и с грохотом выбил дверь в туалетную кабинку, рухнул на колени перед унитазом. Его сотрясала рвота.
Вова вставал. Он уже сумел подняться на четвереньки, нелепо выставив голый зад, и его кишки болтались, наполовину вывалившись на кафель. Он мерно мотал головой, кашляя и мыча, и концы шарфика елозили по полу, размазывая по плиткам кровь и слизь.
Колян тихо заскулил, как собачонка с подбитой лапой. Его руки шарили по поясу, по груди, будто что-то искали и никак не могли найти. Нина бросилась к водителю, упала рядом на колени, пытаясь поддержать.
Ляг, бормотала она, ложись, сейчас мы тебе поможем, лежи, не вставай Бегите ищите бинты в аптечке! взвизгнула она, оборачиваясь. Да не стойте же столбом!
Вова закашлялся. Его мутные глаза остановились на Нине.
Нет, проговорил он, с трудом проталкивая воздух сквозь искалеченное горло, нет, прекрати, отпусти, больно, отпусти, сукааа
Нина отшатнулась. Кожа на ее щеках казалось сухой и сморщенной, глаза запали, будто она разом превратилась в старуху. Вова приподнялся, схватился за живот, словно пытался затолкать свои внутренности обратно. «Сука», пробормотал он.
Что? Что? вскрикивал Колян. Его лицо полностью утратило выражение и походило на кусок непропеченного теста. Что?
Да принесите же бинты! страшно заорала Нина, и Колян вдруг тоненько хихикнул.
Бинты, выговорил он, заливаясь смехом идиота. Мертвецубинты! Ну, ты, тетка, придумала!
Так же внезапно улыбка исчезла с его лица, будто ее стерли мокрой тряпкой. «Мертвецу бинты», пробормотал он. Его физиономия исказилась, и он с ревом бросился на Барина.
Ты куда меня приволок? орал он, шаря по его мощным бокам. Куда? Зачем? Да я братве свистну, от тебя мокрого места не останется, весь город по камушку разметают! Ты зачем это, а? ты что задумал? Дай пушку! Дай сюда пушку, козел, я его
Барин вяло отпихивался, не в силах оторвать взгляд от мертвого, безнадежно мертвого, но при этом говорящего и шевелящегося водителя. По багровому лицу Барина крупными каплями катился пот, серые губы тряслись.
Ладно же, тонким голосом выкрикнул Колян и выбежал прочь, отпихнув с дороги Алю. Та будто не заметилалишь слегка качнулась, оперлась о чье-то плечо, чтобы не упасть.
Перестаньте, сделайте что-нибудь, пожалуйста, простонала она, он же мучается, сделайте что-нибудь
Потерявшие голову люди качнулисьто ли броситься на помощь, то ли бежать прочь, поддавшись ослепляющей панике. Тимур снова прижался к стене, чтобы его не снесли, и увидел Лизу. В ярких цветных глазах девочки не было ни страха, ни отвращения, ни сочувствиятолько хмурая сосредоточенность. Вот она сжала ладошку сильнее. Мертвец поднялся и деревянно шагнул вперед, ища девочку взглядом. Лиза подалась вперед, на лице мелькнула надежда
Она почувствовала, как жесткие пальцы сжали ладонь, заставляя выпустить кулон. Вздрогнув, она подняла голову. Рядом стоял Тимур; он не смотрел на нее, но все еще сжимал тонкую руку, не давая снова схватиться за воробушка.
Прекрати, проговорил Тимур, почти не разжимая губ. Немедленно.
Он сильнее сжал хрупкие пальчикипусть он причинит девочке боль, но этот кошмар надо остановить. Лиза беззвучно, со всхлипом вздохнулаи ладонь разжалась. Лицо мертвеца потеряло осмысленность, застылобудто захлопнули ставень на окне, отрезая поток света. Он бревном рухнул на полкто-то из женщин взвизгнул, и все затихли.
Это глюк, пробормотал Лешка. Групповая галлюцинация. Мы все тут сходим с ума взаперти, нам чудится Это буран. Это все буран, он жалобно оглядел остальных. Нам всем в дурдом пора.
Дурдом, просипел вдруг Барин. Психиатр наш где? Он сюда первый должен был прибежать, он должен был услышать за стенкой, мозговед хренов
Он говорил, что вы натравили на него Вову, выдавил Дмитрий, и собирался защищаться силой мысли, он глупо хихикнул, глядя на неподвижное тело. Силой мысли.
Барин, матерясь, бросился к комнате Александра. Мужчины устремились за ним. Нина, поднявшись, наконец, с колен, подошла к раковине и принялась замывать испачканную кровью одежду. Анна так и стояла, прислонившись к стене, в подобии транса. Вид у нее был такой, будто сейчас стошнит. Лиза мрачно смотрела на тело водителяв этом была какая-то противоестественная храбрость, и Тимур дотронулся до плеча девочки, чтобы хоть как-то отвлечь ее.
Я хотела, чтобы он сказал, кто это сделал, проговорила Лиза потерянно. Он же мог сказать.
Она испуганно огляделась, видимо, только сейчас сообразив, что говорит вслух. В глазах мелькнула паника; она стряхнула руку Тимура с плеча и попятилась, загнанно озираясь. Нина не слышала ее за шумом воды; стюардесса вообще, похоже, не понимала, где находится, а Аля напряженно прислушивалась к тому, что происходит в коридоре. Разноцветные глаза испытующе остановились на Тимуре, а потом забегали; видно было, что девочка пытается придумать ложь, которая объяснит ее слова.