Новых друзей Лиза искать не стала и держалась от одноклассников в стороне, не обращая внимания ни на подначки, ни на проявления симпатии. К ней быстро потеряли интересЛиза была так отстраненна, что просто выпадала из поля внимания, и даже учителя то и дело о ней забывали. Лизу это только радовало. Она спряталась за завесой русой челки, скрывавшей уродливую разноглазость, чтобы даже случайно ни с кем не встретиться взглядом. Зачем, если все равно скоро уезжать, снова расставаться, терять? К тому же у нее был Никита
Когда Лиза поняла, что осталась одна, она пообещала себе, что совсем немножечко поиграет с ним, а потом сразу перестанет. Но Никита вернулся каким-то другим. Странным. Неправильным. Лиза все с большим ужасом понимала, что больше не может управлять своим воображениемстоило ей на секунду отвлечься, замечтатьсяи Никита приходил, не важно, звала она его или нет. Учительница жаловалась, что на уроках Лиза время витает в облакахи девочка не могла признаться, что ее отвлекает воображаемый друг. Она не могла больше управлять его появлениями. Не могла заставить его делать то, что она хочет. Не могла хоть как-то повлиять на то, что он говорит
А Никита говорил. Раньше он был немногословным, послушным товарищем по играм; изредка он удачно шутили Лиза гордилась этим, понимая, что приписывает другу свои собственные шутки. Теперь же не умолкал. Бабушка кричит на тебя, говорил он, потому что ей стыдно: она хочет, чтобы ты поскорее уехала, и стесняется этого. Дед не услышит тебя: он давно привык никого не слышать, не видеть, иначе его жизнь была бы слишком печальной. Когда-то он надеялся, что хотя внучка принесет ему радость, но ты разочаровала его, ты оказалась слишком ленивая, тебе неинтересно копаться в саду, у тебя нет никаких талантов, которыми можно хвастаться перед приятелями. Твои родители Лизе хотелось зажмуриться и завизжать, чтобы заглушить тихий мальчишеский голос.
Призрак ненормальности стал перед ней во весь рост. Лиза подолгу тревожно всматривалась в зеркало, чтобы убедиться: ее лицо не перекошено, изо рта не течет слюна. Из зеркала на нее смотрели яркие разноцветные глаза в обрамлении выгоревших за лето волос. Пожалуй, испуганные, грустные глазано совсем не безумные, нет. Хотя откуда ей было знать? Внешне все было нормально, но папины слова все время звучали в ушах.
Если бы кто-нибудь сказал Лизе, что она одинока, заброшена и очень напугана, она удивилась бы и, пожалуй, даже возмутилась. Лиза всегда старалась быть хорошей. А хорошие девочки так себя не чувствуют. И поэтому она просто ждала, когда ее заберут домой.
Лиза снова смахнула с глаз челку и внимательно посмотрела по сторонам. До двора еще было метров двести; тропинка шла между оградой детского сада и зарослями одичавшей, разросшейся сирени. Впереди тропинка поворачивала; проскочить этот уголи, считай, уже в безопасности. Обычно уроки у младших классов заканчивались раньше, но сегодня после праздничной линейки отпустили всю школу. А значит, и четвертые классы. А значит, и Лену с компанией
Лиза иногда сталкивалась с бывшей подружкой на переменах, но вокруг всегда были учителя, старшеклассники, на худой конецтехничка или просто открытая дверь класса, в которую можно было незаметно прошмыгнуть. А после уроков Лиза не выходила со своего дворатуда Ленка, помня о стычке с Фатимой, не совалась. Но сегодня Когда Лиза уходила из школы, Ленка с двумя подругами стояла в углу школьного двора. Лиза надеялась, что ее не заметили, была почти уверена, что не заметили. Когда она поняла, что ошиблась, было уже поздно.
Плеск дождя по лужам как будто стал громче. Лиза встревожено оглянулась и поняла, что ее надежды не оправдались: Ленка с подругами быстро шагала по тропинке. Они уже догоняли Лизу; лица у всех троих были сосредоточенные и решительные. Она бросилась бежать и услышала за спиной плеск и топот. Она неслась, не разбирая дороги, чувствуя, как грязная вода забрызгивает ноги, подол формы, фартук, который еще утром был белоснежным. Поворот уже рядом, еще немного Лиза рванулась к спасительному двору, срезая угол; ноги неудержимо заскользили по палой листве. Лиза отчаянно замахала руками, пытаясь сохранить равновесие, припала на колено и тут же снова вскочилано драгоценные секунды были потеряны. Ленка схватила ее за плечо и столкнула с дорожки.
Я же говорила, ты мне еще попадешься, довольно сказала она и оглянулась на подружек. Давай теперь моего воробушка.
У меня у меня его нет, тихо ответила Лиза. Если оттолкнуть Ленку изо всех сил и успеть проскочить мимо девчонки справа, то, может быть, получится убежать. Будто прочитав ее мысли, девочки подошли поближетеперь они стояли полукругом, прижимая Лизу к углу между забором и непроходимым кустарником.
Как это нет? Ленка подбоченилась. И куда же он делся?
Я я подарила! выкрикнула Лиза
Говори тогда, кому отдала.
Глаза Лизы забегали. Ленка схватила ее за локоть и ловко завернула руку за спину. Лиза с воплем согнулась пополам; это можно было вытерпеть, но Лиза понимала, что стоит Ленке усилить нажим, и боль станет невыносимой. Она не могла пошевелиться; от ощущения полной беспомощности подступала паника. Лиза понимала, что еще немногои она совсем перестанет соображать. Мозг лихорадочно работал, но она никак не могла придумать, кому же могла отдать кулончик, придумать что-то, чему Ленка поверит и сможет проверить. В глазах темнело от боли, и голова просто отказывалась работать.
Ты ее не знаешь, пробормотала она, задыхаясь.
Я всех знаю. Не врать мне!
У меня правда нет! закричала Лиза. Ленка потянула локоть вверх, и руку пронзило такой дикой болью, будто ее выдернули из сустава. Лиза не выдержала. Он дома, дома!
Тогда пойдем домой, сказала Ленка с ухмылкой и отпустила руку. Лиза схватилась за ноющее плечо. Давай, пошли. И попробуй только убежать, хуже будет! Я тогда сама к твоей бабушке пойду и скажу, что ты у меня его украла!
Лиза похолодела. Она соврала, чтобы потянуть время, но теперь видела, что это не поможет. Ленка не шутит, не блефуетправда может пойти и сказать бабушке, что Лизаворовка. Выхода не было. Что, если, придя домой, просто отказаться отдавать фигурку? Ленка не отстанет, будет звонить в дверь, кричать под балконом. В конце концов, бабушка спросит, что у них происходит, спросит не у Лизы, а у ее «подружки»и та расскажет историю про воровство. Лиза не знала, кому поверят взрослые. Может быть, даже поверят ей. Но точно знала, что будет, если она сама расскажет правду. «Нехорошо быть такой эгоистичной, скажет бабушка. Вы же вместе нашли эту штучку, вот и играйте с ней вместе. Отдай девочке кулончик, прекрати жадничать». От отчаяния Лиза тихо застонала и тут же получила тычок кулаком в спину. Что, если сейчас дать сдачи? Ее сильно побьют, это чепуха, но на шум сбегутся взрослые, начнут спрашиватьи будет то же самое, только еще и влетит за неумение договариваться словами.
Лиза поднималась на свой пятый этаж, как на эшафот. Когда она потянулась к звонку, ей показалось, что на руке висит гиря. Девчонки за спиной настороженно сопели; Лиза все пыталась найти слова, которые ее спасут, дадут защитуи не могла. Выхода не было.
Дверь открыла бабушка. Лиза молча глядела на нее исподлобья, так и не придумав, что сказать. Ленка опередила ее.
Здравствуйте, вежливо сказала она из-за спины, и Лиза услышала в ее голосе улыбку. «Такая милая девочка, скажет сейчас бабушка, не понимаю, Лиза, откуда у тебя манера ссориться из-за чепухи». От ненависти и страха внутренности сжались в тугой холодный узел.
Добрый день, заулыбалась бабушка, Лиза, наконец-то ты явилась, гулена! Мы тебя заждались. Девочки, у нас гостья, Лиза должна с ней поговорить. Поиграете чуть позже, хорошо? Подождите полчасика.
Хорошо, послушно пропела Ленка. Лиза обернулась, поймала злой взгляд прищуренных глаз. «Мы подождем, сколько надо, говорил этот взгляд, не думай, что все кончилось».
В коридоре стояла большая спортивная сумка с надписью «Adidas». Сердце Лизы екнулона секунду она подумала, что наконец-то приехал папа, но тут же увидела в комнате невысокую черноволосую женщину с короткой стрижкой и круглым лицом. На ней были блестящие спортивные брюки и жутко модная блуза в мелкий черный горошекЛиза знала, что такие бывают красные, белые и желтые, но эта была изумительного бирюзового оттенкав цвет блестящим спортивным штанам.
Гостья казалась знакомойприсмотревшись, Лиза вспомнила, что встречала ее пару раз в институте, когда папа брал ее с собой на работу. Перед глазами встали темные, пахнущие пылью, прелым деревом и табачным дымом коридоры с деревянными панелями на стенах. Массивные шкафы с множеством ящиковЛиза знала, что там хранятся образцы керна, узкие каменные цилиндрики всех оттенков серого и бежевого, которые так интересно рассматривать. Папин кабинетпрокуренный, тоже забитый шкафами с образцами; огромная, древняя раковина забита окурками папирос. Смешной рисунок снежного человека на стене. Столы, заваленные разноцветными картами, листами бумаги, исчерченными странными ломаными линиями («это сейсмограммы»непонятно говорит папа), бесконечными таблицами. И эта женщина, столкнувшись с папой в коридоре, сердито щурит и без того узкие, черные глаза. «Отчет каротаж Кыдыланьи»слышит Лиза; папа шутливо вскидывает руки, смеется. «Лизок, это тетя Нина, говорит он, бежим скорее, а то она стукнет меня молотком». Лиза тоже смеется, но смотрит на тетю Нину с опаской: никакого молотка у нее в руках нет, но мало ли
Может быть, тетя Нина пришла рассказать новости из Черноводска? Или передать что-нибудь? Лиза вошла в комнату, вопросительно поглядела на взрослых.
Лизочек, нам надо серьезно поговорить, сказала бабушка.
Лиза медленно присела на диван. Ее взгляд панически метался от бабушки к тете Нине, к деду и опять к бабушке. Серьезный разговор никогда не приносил ничего хорошего. Оценки за четверть? Долгие прогулки, уходы со двора? ИлиЛиза похолоделаони как-то узнали про Никиту, и сейчас скажут: «Лиза, мы узнали, что ты ненормальная. Нам придется отдать тебя в психушку».
Покажи-ка нам свои оценки, сказала бабушка. Лиза медленно достала из портфеля дневник; к горлу подступили слезы, но все-таки она чувствовала облегчение. Оценкиэто не самое худшее. Но сейчас, конечно, начнется Только почему при гостье? Обычно бабушка не ругала ее при посторонних. И обходилась без предисловий
Тем временем бабушка открыла дневник на последней странице, где выставлялись оценки за четверть. Лиза уставилась в пол, ожидая криков. Две четверки. Остальныетрояки. А ведь она была отличницей, и ее родители всегда гордились этим.
Бабушка не стала кричатьтолько шумно, театрально вздохнула, захлопнула дневник и бросила его на диван. Это напугало Лизу больше, чем ругань. Это было непонятно; теперь Лиза не знала, чего ожидать.
Видишь ли, Лизок, проговорила бабушка, видишь ли Понимаешь, Лизок
Заладила, раздраженно вмешался дед. Лиза вздрогнула. Понимаешь, Лиза, твоим родителям было бы удобнее, если бы ты осталась у нас.
Лиза подняла расширившиеся от ужаса глаза, и бабушка торопливо добавила:
Ненадолго, только на год. И мама обязательно приедет на Новый год.
Лиза, не в силах сказать ни слова, медленно покачала головой.
Но с другой стороны, снова заговорила бабушка, пряча глаза, маму очень тревожит то, что ты съехала на тройки.
И папу тоже, торопливо вставил дед. Бабушка быстро кивнула.
Да, маму с папой. Ты бы постыдилась, ведь отличницей была, а тут вдруг распустилась! Прогулки эти Разве ты не понимаешь, что если друзья мешают тебе учитьсято это плохие друзья, дурная компания? Скоро докатишься до
Тетя Нина громко кашлянула, и бабушка растерянно замолчала.
Через два дня я еду в Черноводск, заговорила, наконец, гостья, увидев, что старики совсем потеряли нить разговора. У твоей бабушки есть возможность достать на тебя билеты, и ты могла бы поехать со мной.
Но мы не уверены, что тебе стоит туда ехать, и хотим, чтобы ты осталась с нами, добавила бабушка, и улыбка, появившаяся было на Лизином лице, снова погасла. Но ты уже взрослая девочка, так что решать тебе. Поступай, как знаешь.
Бабушка замолчала. Вид у нее был холодный и слегка обиженный. Лиза растерянно замерла. Ловушка, это была ловушка, вроде того дурацкого вопроса, который так любят задавать взрослые: кого ты больше любишь, маму или папу? Это была привычная, мелкая мышеловка но теперь на пути Лизы лежал настоящий капкан. Ей так хочется уехать к родителям, но если им это неудобно, это будет так эгоистично. А эгоисткой быть нехорошо. Что важнее: не мешать родителям или не расстраивать их плохими оценками? Сказать бабушке, что она не хочет с ними жить, или не вернуться в дом, по которому так скучает, и увидеть маму только на новый год? Кто разозлится и обидится на нее больше? Чья обида опасней?
Лизааа, выходи! донесся с улицы крик, и она вжала голову в плечи, узнав голос Ленки.
Я хочу домой, прошептала она, глядя на тетю Нину и изо всех сил стараясь не заплакать. Пожалуйста.
Дед пожал плечами и развернул газету, а бабушка поджала губы и скорбно качнула головой.
Беги, тебя подружки зовут, попрощайся, сказала она. Лиза быстро кивнула. Схватив куртку и сунув ноги в сапоги, она выскочила за дверь.
Какая все-таки черствая девочка, успела услышать она.
Дверь захлопнулась. Лиза спустилась на несколько лестничных пролетов, уселась на ступеньку и разрыдалась, пряча лицо в коленях.
Может, надо было ослушаться поморника и прогнать того человека, думал Петр. Может быть, зря он открыл тогда дверь и впустил надежду. Хватит ли у него теперь сил?
Они сидели на его кухне. Одинугрюмый, настороженный. Второй с деланным равнодушием разглядывал чайник с отбитой эмалью и бубен, висящий на стене, и все говорил, говорил.
Вы же знаете, Петр, как птицы вцепляются в скалу.
Знаю.
В ответ на слова пришлого чайки, кружившие на помойке за домом, закричали согласно и короткораз, другой. Мелькнуло за окном рыжеватое крыло, оранжевый и блестящий, как сердолик, глаз. Петр вздрогнул. Не просто чайкапоморник, редкий гость в городе. Будто глянул в душу, проверил, подсказалне гони. Выслушай.
Пока они только выбирают место, чтобы усесться, их легко спугнуть. Но уж если уцепились когтями за камень, то намертво. Могут и крылом ударить, если попытаться прогнать.
И клювом.
Именно. Не буду тянуть. Знаю, вам не слишком нравится Черноводск. Ваш отец был большим человеком, а вы
Да.
Он оглядел пузырьки на столе, эмалированную кружку, почерневшую от чайного налета, дешевые трикотажные штаны, вздувшиеся пузырями над тощими старческими коленями. В его квартире пахло лекарствами и вареной картошкой, и совсем чуть-чутьмокрыми шкурами.
Вам оставалось только мстить. Всем известно, что погода в Черноводске всегда хуже, чем парой километров в любую сторону. Здесь почти не бывает солнца, бураны обрывают провода, а летопромозглое и сырое. Плохое место, говорят люди. Но им все равно. Ваша месть для нихчто укусы комаров.
Петр молчал. Его собеседник, неведомо как появившийся в совхозе, почтительно расспрашивавший об «отцах племени, что хорошо знают местный фольклор», не нравился ему. Дети Поморника совсем оглупели, раз дали ему адрес. Он тоже был человеком городахитрым и слабым, его цели были непонятны, а словамутны. Но он знал слишком много.
Только если вы считаете, что они уже зацепились за скалу, захватили и перекроили под себя вашу землю и ваших людей, то вы ошибаетесь. Это они лишь примерялись. Месторождения истощаются. Если не будет нефтилюди города уйдут. Они не захотят здесь жить. Плохое место
Знаю.
И детям Поморника снова понадобится тот, кого слушают чайки.
Да.
Он смотрел из-под опущенных век, как чужак, морщась, тянет из кружки пахнущую веником жижуПетр нарочно распечатал пачку гнусного краснодарского чая, нарочно дал алюминиевую кружку, обжигающую губы. Этот пришлый знал его тайные мечты, и Петру это не нравилось, сильно не нравилось.
Но теперь на шельфе решено ставить буровые. И если им позволить
Откуда вы пришли? спросил Петр. Его собеседник недовольно повел плечами, но старик уже не мог остановиться. Таких ботинок, как у вас, нет даже у больших начальников, и курток тоже, и ваши часы он ткнул в электронный циферблат, похожий на небольшое колесо от трактора. Его собеседник невольно одернул рукав. Так откуда вы?
Из очень большого города. Из Москвы.