Так прошел месяц, а затем случилось нечто, ставшее началом цепи событий, невиданных для нашей планеты и ее длинной истории. Однако началось все довольно прозаическим образом.
Однажды вечером, изрядно припозднившись, я вдруг припомнил, что забыл выписать цитаты из Шелли, которыми наверняка поинтересовались бы на завтрашнем семинаре по литературе. Придя в настоящий ужас, я осторожно поинтересовался у Билла Трейси:
Как ты думаешь, библиотека еще открыта?
Ну, наверно, пожал плечами тот. Но я бы на твоем месте поспешил. Они в десять закрываются. Ты б еще дольше собирался
И он захихикал, посмеиваясь над моими рассеянностью и нерасторопностью.
Я выбежал из спального корпуса и быстро пошел по усыпанной гравием дорожке, что вела через весь кампус прямиком к высокому кирпичному зданию библиотеки. Подойдя поближе, я испустил вздох облегчения: в окнах на первом этаже кое-где горел свет. Пройдя внутрь, взял нужную книгу и, пройдя мимо стойки вечно занятого библиотекаря, развернулся и, повинуясь неожиданному желанию, направился в зал редких книг, который в эти часы пустовалвпрочем, как и остальные читальные залы. Усевшись за стол, я уже приготовился погрузиться в изучение од Шелли и вдруг увиделэто. Нечто, что навсегда изменило мою жизнь.
Это был безобидный на вид листок бумаги. Он лежал на столе рядом со мной, и я мог разглядеть, что он исписан только с одной стороны. Праздное любопытство заставило меня обратиться к чтению. Оказалось, что это что-то вроде заметок, которые студенты кропают в читальном зале, дабы не нарушать покоя и тишины своим шепотом. На листке сменялись короткие фразы, записанные двумя разительно отличающимися почерками. Я хотел было уже отложить бумажку, как вдруг что-то привлекло мое внимание. Я принялся читать этот немой диалог со все возрастающим интересом. По правде говоря, впопыхах нацарапанные слова просто заворожили меня. Вот что я запомнил из этой письменной беседы:
Который час?
9.15
Ну когда же они все уйдут.
Да только двое и осталось. Сейчас пойдут по домам.
Да скорей бы. Хотел бы я, чтобы Итаква забрал
(а вот здесь запись обрываласькто-то попытался старательно, но не совсем успешно зачеркнуть таинственное слово. Потом шло это:)
Ты с ума сошел? Сколько раз повторятьне пиши эти имена!
Ну ладно. Ну что, сегодня?
Я перепишу заклинание.
Мы сможем открыть Врата с помощью
(снова обрывается запись)
Они уходят. Неси ключ.
Записки заканчивались этой фразой. Я сидел, совершенно ошеломленный. Что же планировали совершить эти двоенеужели ограбление? А что за таинственные намеки«заклинание», «открыть Врата»?.. Кто этот «Итаква» и почему это имя нельзя записывать?
Мои размышления прервались самым неожиданным образом: дверь с надписью «Только для сотрудников» отворилась, и из нее вышли двое мужчин. Я поймал взгляд одного из них: тот цепко оглядел комнату с ее бесконечными рядами полок и уставился на меняи на клочок бумаги на столе передо мной.
У смотревшего была весьма примечательная внешность: высокий, с нависающими бровями и очень темной кожей, он совершенно не походил на студентапрежде всего возрастом. Шагавший рядом выглядел моложе и был ниже и шире в плечах, и в руках он сжимал чемоданчик. На обоих красовались джемперы с эмблемой университета. Младший явно растерялся и расстроился, увидев меня, быстро прикрыл и запер дверь, а затем посмотрел на товарища с немым вопросом: мол, что будем делать? Тот не замедлил с ответом. Выступив вперед, он заговорил со мной тихим, но очень свирепым голосом, в котором, тем не менее, отчетливо слышались нотки страха:
Прошу прощения, сэр, но эта бумага принадлежит мне.
И без дальних слов прихватил ее и зашагал прочь.
Одну минутку! сердито воскликнул я. Что это вы тут делали? Похоже, что пытались вынести редкие книги? Что в чемоданчике?
Сообразив, что, не объяснившись, они отсюда не выйдут, старший остановился и снова заговорил со мной. На этот раз он был сама вежливость:
Прошу простить мои манеры, мягко улыбаясь, проговорил он. Можете быть совершенно уверены: мы с товарищем вовсе не замышляем ничего дурного. Правда в том, что мы действительно пользовались весьма редкими изданиями, хранящимися в той комнате. Однако мы просто переписывали некоторые отрывки для мнэ ну, скажем, для диссертации, посвященной проблеме демонопоклонничества.
Акцент и выбор лексики подсказали мне, что это, скорее всего, иностранец.
Прошу прощения, но нам пора.
И, ухватив своего спутника за локоть, мой собеседник развернулся, чтобы пойти прочь.
Думаешь, он понял? пробормотал было низенький, но тут же осексявысокий сделал ему знак замолчать и красноречиво покосился в мою сторону.
После чего оба спешно покинули читальный зал, оставив меня в глубоком замешательстве.
Работа не отняла много времени, но на обратном путиа дорожка шла, как я напомню, через весь кампусмысли о двух странных джентльменах не отпускали меня. Если они занимались вполне дозволенной деятельностью вроде конспектирования, то почему же им так хотелось остаться одним в комнате? Почему они не хотели открывать запертое хранилище при свидетелях? К тому же, записка изобиловала неприятными и смутными намеками, и что-то мешало мне поверить их объяснениям.
Над темной, шелестящей ночными листьями рощей криво висела убывающая луна. Вокруг нее разливалось приглушенное сияние, а выше посверкивали звездыпроблески нездешнего света из непознаваемых глубин космоса. Передо мной возвышалось здание спального корпуса, в котором светилась от силы половина окон. А в комнате меня ждал Билл Трейси. Возможно, он сумеет объяснить мне события сегодняшнего вечера?
Я поспешил к себе. Билл насмешливо приветствовал меня:
Ага-ааа! Ну что, пустили?
Да-да-да, ответил я рассеянно и тут же поинтересовался:Слушай, а ты когда-нибудь видел такого высокого, темнокожего иностранца? Совсем немолодой, кстати Он вообще студент? За ним еще хвостом таскается широкоплечий парнишка?
Ах, этот Ну да, как не знать. Его зовут Рено. И он действительно не наш ровесник. Ренодокторант. Специализируется на древней литературе и фольклоре.
Вы знакомы?
Ну, не особо. Он такой, неразговорчивый. А вы что, пересеклись в библиотеке?
Ну да.
И я рассказал, что произошло в зале редких книг. Билл разволновался, когда я упомянул про непонятного Итакву и запертое хранилище.
Что-то это мне все совсем не нравится, пробормотал Билл про себяи для себя.
А что такое?
Да ничего хорошего. Я-то, видишь ли, здесь родился и вырос. И знаю местные легенды
И он рассказал мне все, что знал. Передо мной развернулось фантастическое повествование о зловещих книгах, передаваемых из века в век, с времен незапамятных, и все эти страшные манускрипты якобы сохранялись в Мискатонике, в том самом запертом библиотечном хранилище. Что, мол, жуткие верования и кровавые ритуалы, подробно описанные в запретных книгах, бытуют и проводятся и по сей день. Что в густых лесах на берегах реки Мискатоник ежегодно собираются люди для отвратительных, бросающих вызов времени обрядов (мало того, там еще и стоячие камни имеются, причем не одинокие, а стоящие кругами), а Данвич, крохотный городок в окружении холмов с похожими на алтари камнями на вершинах, чахнет год от годуи не просто так. Туда неспроста никто не ездит. И здесь, в Аркхэме, не было недостатка в тех (особенно среди старшего поколения), кто утверждал: зло, настоящая тьма приходит на зов из холмов и с небес, нужно лишь договориться о цене. И все соглашались на том, что время от времени над холмами и вправду встает непонятное зарево, и оттуда доносится словно бы звук переворачиваемой и проваливающейся земли. Ученые мямлили что-то про сейсмические толчки и северное сияние, но никто так и не решился съездить в холмы и проверить на месте. В старые времена все безоговорочно верили в то, что на вершинах холмов страшные колдуны поклонялись легионам демонов. Таинственные исчезновения тех, кто жил там или решался забрести в холмы по ночам, неизменно приписывали деятельности демонопоклоннических сект или отвратительным божествам, которым те поклонялись. Что ж, эту версию отлично подтверждало то, что многих находили спустя много месяцевно умершими совсем недавно.
Тут мой собеседник замолчал.
Так, сурово кивнул я. Все понятно. Я надеюсь, ты-то не веришь в эту чепуху?
Верю ли я? Да я бы засомневался, что Рено в это верит! Но видишьони туда пробрались и что-то переписали. И явно долго готовились.
Да они просто пара придурков!
Если хочешь узнать что-нибудь наверняка, попроси разрешения полистать книги в хранилищетам этого демонического хлама просто залежи. Тебя пустят, не сомневайся. Вот если ты вдруг загоришься энтузиазмом и начнешь страницами оттуда все переписыватьвот тогда тебя заподозрят. Мало ли, может, ты рехнулся. Вот почему эти ребята решили обзавестись собственным ключом и законспектировать нужные абзацы в приватной обстановке.
Ночью мне так и не удалось толком уснуть. По правде говоря, бессонница одолевала меня вовсе не из-за поселившегося в душе смутного страха (которому впоследствии предстояло обратиться в страх вполне определенный). Нет, я ворочался в постели из-за перевозбуждения: неужели мне удалось обнаружить новый мифологический сюжет? Ну, положим, не такой уж и новый, но для менявполне неизведанный. Дело в том, что я посвятил годы собиранию местных легенд моего родного штата Висконсин.
И вдруг среди ночи я припомнил, где мне приходилось уже слышать это таинственное имяИтаква. Путешествуя по северным лесам Висконсина в поисках легенд, дотоле мне неизвестных, я свел знакомство со стариком индейцем, который и рассказал мне смутную легенду о Вендиго, которого также называли Бегущим-с-Ветром или Итаква. Вендиго в этих сказанияхмогучий и страшный дух, обитающий в заснеженных безлюдных лесах. Он хватает людей и забирает их с собой в облачные ветреные высоты. Бедняги бегут с ним над лесамидалеко, далеко, прочь от обжитых земель, и никогда уже не возвращаются к людям, ибо замерзают до смерти в этой бесконечной небесной погоне.
Так что же, выходит, двое вполне вменяемых ученых говорили об этом духе как о реально существующем? Или я что-то перепутал?
Следующий день тянулся бесконечно. Как только занятия закончились, я со всех ног бросился в библиотеку. Робко приблизившись к старику заведующему, я спросил, можно ли осмотреть редкие книги по оккультизму, хранящиеся в закрытой комнате. Тот странно покосился, однако не отказал в просьбе и выдал один из ключей, болтавшийся на железном кольце у пояса, и строго наказал непременно запереть дверь по выходе.
Терзаемый беспричинными опасениями, я подошел к роковой двери и вставил ключ в замок. Открыв дверь, я оказался лицом к лицу с несколькими стеллажами, тесно уставленными книгами. Судя по видунекоторые тома буквально рассыпались на глазах, книги и впрямь были очень старинными. Это произвело на меня безмерное впечатление. Многие издания недосчитывались страниц или выглядели чрезвычайно попорченными, другие представляли собой не более чем переплетенные рукописи. На глаза мне попадались странные названия: «Некрономикон» Абдула Альхазреда, «Неназываемые культы» фон Юнгзта, «Liber Ivonis» и «De Vermis Misteriis» Людвига Принна. Я стоял посреди этой библиотеки всевозможного зла как сущий профан. Однако мне недолго предстояло оставаться в состоянии благословенной невинности.
Я мгновенно вцепился в «Некрономикон» (он был толстый и к тому же наиболее сохранившийся из всего ряда) и открыл его. Судорожно листая страницы, я впервые прочитал имена Великого Ктулху, Азатота, Повелителя Всего Сотворенного, Йог-Сотота и Шуб-Ниггурат, Ньярлахотепа и Тсатоггуа и прочих ужасов живой природы, которые мне дотоле были совершенно неведомы. Поверь я всему прочитанному, рассудок мой помутился бы в одно мгновение, но тогда все это представлялось мне неким мифологическим сюжетом, черным и зловещим, ну или, в крайнем случае, некоей дьявольски продуманной мистификацией. Поэтому я читал со всевозрастающим интересом.
Передо мной раскрылись сотни страниц разрозненных, не связанных между собой заметок на латынизаклинания, заклинания противодействия этим заклинаниям, магические формулы и заговоры (причем часть из них была записана явно с чужого языка и следуя его звучанию). Время от времени попадалась грубо прорисованная диаграмма, состоящая из сложных знаковсплошные пересекающиеся линии и концентрические круги, а в центре объятая пламенем звезда, обозначаемая как «Старший Знак».
Из более или менее связных отрывков мне удалось выцепить странный сюжет. Согласно писаниям одного безумного араба, миллионы эонов лет тому назад, задолго до появления человека, землю посетили некие могучие сущности «со звезд»читай, из космоса. Эти Существа (у каждого из которых было свое труднопроизносимое имя, звучавшее донельзя странно) не принадлежали нашему измерению и не связывались границами Пространства и Времени. Эти воплощения вселенского зла бежали на землю из космических пространств, бесконечно от нас далеких, спасаясь от гнева благих Старших Богов, против Коих поименованные создания восстали. И вот эти самые Великие Древние (очень, очень злые) построили на земле циклопические сооружения согласно принципам неевклидовой геометрии, ибо именно с Земли они желали начать новое восстание против Старших Богов. Но прежде чем Те приготовились в полной мере, «звезды отказали им в удаче» (по выражению старинного автора), и эти самые Великие Древние не сумели выжить. Однако они и не умерли, но благодаря черным чарам их великого жреца Великого Ктулху погрузились в сон и до сих пор пребывают в забытьи среди построенных ими чудовищных городов, ожидая часа пробуждения. Некоторые были изгнаны в самые внутренности земли, других же заточили в иных измерениях.
Но по прошествии невообразимо долгого времени на земле появился Человек, и Великие Древние сумели сговориться с некоторыми из людей в их мыслях, и открыли им истину о грядущем великом пробуждении, и научили их песнопениям и ритуалам, кои, сопровождаемые соответствующими жертвами и обрядами, могли бы хотя бы на время вывести чудовищных Существ из сна и позволить им явиться в древних кругах каменных монолитов в пустошах и неудобиях земли, а еще книги смутно предсказывали, что Человеку суждено стать великим инструментом, отмыкающим для Древних двери нашего мираибо сами Они еще не в состоянии вершить здесь свою волю.
Все эти тайные знания передавались из поколения в поколение некими древними и зловещими культамидаже после того, как Рльех, кошмарный город Ктулху, погрузился в воду во время того же великого катаклизма, что поглотил Атлантиду и Му. Культы должны просуществовать до тех пор, пока «звезды не займут верное положение», и тогда кощунственные чудовища из глубин освободятся, а поколения черных жрецов достигнут своей великой цели.
В дополнение к этим безумным квазиисторическим поискам книги содержали также всевозможные истории, повествующие о делах давно прошедших и весьма странных, засвидетельствованных людьми, давно покинувшими сей мир, и все эти басни безусловно объяснялись с помощью диких выдумок, изложенных в чернокнижных фолиантах. Что же касалось физического облика сих Инопланетных визитеров и их служителей, книга ограничивалась туманными намеками. Единожды они упоминались как «не имеющие субстанции», в других местах говорилось об их способности принимать любой облик и даже становиться невидимыми.
Я настолько погрузился в чтение, что не услышал, как кто-то подходит к двери, однако стоило мне услышать за спиной угрожающе знакомый голос, как «Некрономикон» выпал у меня из рук.
Что-нибудь отыскали?
Конечно, это был Рено со своим пухлощеким сообщником. Тот, как обычно, сжимал в ручках чемоданчик-«дипломат». Их появление меня сильно растревожило, и я решил принять непринужденный видчтобы не привлекать нежелательного внимания:
Да я вот решил посмотреть, что тут такого интересного Иду, можно сказать, по вашим следам!
Вот и я решил, что любопытство может привести вас сюда осторожно ответил мой собеседник. Ну и как, нашли что-нибудь?
О да! Да тут, судя по всему, описывается целый мифологический пласт, о существовании которого я даже и не подозревал!
Ах вот оно что Вы, выходит, интересуетесь древними культами?
Весьма и весьма!
Вот и мы тоже. О, прошу простить мои манеры. Мое имяЖак Рено. А это мой друг Петерсон.