Иные - Наталья Львовна Точильникова 2 стр.


Додумать дальнейшее не составляло труда. Интересно, мы чувствуем мертвых? Или смерть нема?

Я стоял минут пять и ничего не чувствовал, пока в мое сознание не ворвалась яркая, как вспышка молнии, картинка.

Осень. Пожухлая трава. Ветер качает сосны. Андрей идет под руку с незнакомым мне человеком. Непринужденно разговаривает, улыбается.

Вдруг человек хватается за сердце, падает на колени, валится на бок. Андрей холодно наблюдает агонию. Потом машет рукой помощникам. Роют могилу, тело засыпают негашеной известью, идет пар.

Я чувствую руку на своем плече. Андрей.

«Со вторым было почти то же самое. Только не я остановил ему сердце. Я показываю свои воспоминания».

«Я понимаю».

Он кивнул.

«Мы ошиблись. Здесь две наши ошибки. Опыта не было. Все внове. Мы уже полгода не ошибаемся. Пойдемте».

До преображения я бы отреагировал иначе. Возмутился или испугался. Теперь я был спокоен. Они поступили разумно. О нашем существовании не должны были узнать те, кто не преображен.

В каминном зале собралось небольшое общество. Человек десять. Точнее, десять Иных. Я знал их всех, но впервые видел вместе. Кто-то учил меня, кто-то тестировал, кто-то читал лекции. Здесь же был и хозяин дома Илья Ремезов. До преображенияудачливый коммерсант, миллионер в двадцать восемь лет. Послееще более удачливый коммерсант, только деньги пошли не на дворцы, а на нужды Иных. Одет весьма скромно, без претензий. Он пригласил меня сесть рядом с ним. Это не было знаком особой милости. Ни один Иной не выше другого. Ни один Иной не владеет имуществом. Мы только распорядители нашего общего достояния, а человеческие условности на нас не распространяются. Просто мы с ним были симпатичны друг другу.

Потом я узнал, что это он убил того второго несчастного.

«Как насчет подлипкинской лаборатории?»

Подлипкинскую лабораторию тоже частично спонсировал Илья. Это был такой же частный дом, изнутри напичканный научным оборудованием, и занимались там микробиологической версией нашего происхождения. Существовала гипотеза о некоем симбиозе человека и неизвестного вируса, в результате которого возникал Иной. Эта гипотеза не была основной. Основной была мутационная. Иные как новый видэволюционный скачок человечества.

«Я подумаю».

«Существуют две основные стратегии захвата власти: построение альтернативного общества внутри существующего и захват ключевых постов в имеющемся социуме,  это говорил (точнее, мыслил) Марк, один из Иных. Говорил явно для меня.  Мы стараемся комбинировать оба пути. Есть еще революционный путь, но он для нас пока неприемлем. Мы еще слабы. На втором пути у нас сейчас два основных препятствия. Первое: полковник ФСБ Алексей Гордеев. В случае его устранения его место займет наш человек. Кто возьмется?»

Иные совершеннее людей, и им принадлежит будущее. Казалось бы, их приход к власти должен быть неизбежен. Но увы! Успех в обществе определяется далеко не только способностями, но и связями, обладанием властью, деньгами, наконец, возрастом. Возможно, нам придется слишком долго ждать. Мало кому из нас больше тридцати. А ждать мы не можемнас могут раскрыть раньше и уничтожить всех. Иной может справиться с одним вооруженным человеком, поскольку остановит ему сердце раньше, чем тот успеет выстрелить. Возможно, с двумя. Перед отрядом он бессилен.

Иных еще так мало, что можно выслать по отряду против каждого из нас.

Андрей поднял руку.

«Я бы взялся».

«Это не совсем разумно. Я бы лучше предложил вам второго. Это директор института микробиологии. Он тормозит наши исследования. К тому же эту должность можно предложить Олегу Введенскому. Олег?»

«Я только кандидат наук и мало известен в научном мире, к тому же склонялся к подлипкинской лаборатории».

«Это не завтра. Лет за пять наберете очков. После его смерти все равно директором станете еще не вы. Но на первое время один из его замов нас устроит больше. Он не из наших, но Илья спонсировал его исследования. Я понимаю, что в подлипкинской лаборатории лучшие условия для работы. Но сейчас нам нужнее свой человек в этом институте. Хотя бы, чтобы контролировать их исследования в этой области».

«Ну что ж, не придется увольняться».

Перспектива лет через пять стать директором родного института была весьма неожиданной. Мне будет тридцать три года. Почти невозможно!

 Возможно. У нас есть тридцатилетние генералы. Андрей?

 Хорошо. Какие болячки у уважаемого ученого мужа?

 Там все просто. Больное сердце. Вот сведения отдела информации.

Он протянул Андрею дискету.

 Просмотрю.

 А Олег возьмется за полковника?

Меня это даже не взволновало, я ожидал чего-то подобного.

 Так все-таки киллером?

 Мы не работаем по найму. Только по убеждению. Так что скорее ассасином.

 А выСтарец горы?

 Здесь каждый сам себе Старец горы и каждый волен отказаться.

 Я согласен.

 Ваш случай сложнее. Полковник выпивает. Наиболее вероятна смерть от цирроза печени. Женя вас проконсультирует по медицинской части.

Евгений кивнул.

Мне тоже вручили дискету с информацией.

 Только разнесите это по времени.

Андрей повернулся ко мне.

 Давайте я через пару недель. А вы не раньше, чем через полтора месяца.

 Хорошо.

Я поджидал Алексея Гордеева у входа в его контору. Было лето. Летел тополиный пух.

Вскоре к подъезду подкатило черное «Ауди». Из него вышел пожилой человек и начал подниматься по ступенькам. Описание и номера машины полностью соответствовали имеющейся у меня информации.

Я нашел печень. Сделал все, что сказал Евгений. Полковник схватился за бок, постоял несколько секунд, вздохнул и продолжил подниматься.

Он умрет месяца через два, но это уже неизбежно.

У станции «Кузнецкий Мост» есть неплохая пивная, приличная, с негромкой музыкой. Я спустился туда перекусить и взять себе безалкогольного. После преображения все препараты, воздействующие на сознание, вызывали у меня отвращение.

Группа бесшабашных подростков протиснулась в очередь впереди меня. Я улыбнулся и уступил дорогу. Я разучился гневаться. Вообще, не только по пустякам. Я достиг того, что религиозные учителя называли бесстрастием.

Наверное, это и есть святость.

ГЛАВА 1Обреченные

Берег маленького лесного озера. Раннее утро. Я пытался медитироватьбез особого успеха. Рядом росли желтые осенние цветы. Кто-то положил мне руку на плечо, и я услышал знакомый голос:

 Серж, пора.

Я поднял голову и оглянулся. Рядом стоял мой старый школьный приятель Ян и печально смотрел на меня. Он был Иным.

 Как ты думаешь, я изменился?  спросил я.

 Я знаю.  И он отрицательно покачал головой.  Нет.

 Значит, все?

 Пойдем.

 Ян, я тебя спросил!

 Не нервничай. У тебя впереди еще долгая дорога.

«Тот, кто изменится, не должен умирать..». Я посмотрел на Яна.

 Зачем ты подаешь мне надежду?

Он взглянул на меня с жалостью. Или мне так показалось? Я не был уверен, способны ли Иные испытывать жалость. За его спиной стояли еще двое. Все без оружия. Но я знал, что им достаточно подумать, чтобы убить меня. Даже не словоммыслью. Давно, когда все еще только начиналось, в темном переулке на одного из Иных напали трое грабителей. Разрыв сердца. У всех. Одновременно. «Я просто приказал их артериям сжаться,  сбивчиво объяснял в участке убийца, хлипкий парень лет двадцати пяти.  Я и не знал, что получится». Его отправили в психушку. Тогда их еще сажали в психушки. А то и казнили. Теперь казнили нас.

Ян взял меня под руку. Двое других встали сзади, и мы пошли к воротам в высоком заборе, построенном вокруг озера.

«А может, они врут все,  подумал я.  Телевидение их. Газеты их. Вдруг они ничего не могут?»

И я рванулся вперед. Вырваться оказалось даже легче, чем я думал. Ян почти не удерживал меня. Я пробежал метров пять, прежде чем почувствовал страшную боль под коленями и упал в осеннюю грязь. Я обернулся. Трое Иных стояли на месте и пристально смотрели на меня.

Потом Ян подошел ко мне и подал руку.

 Ну что, проверил? Больше так не делай. Не причиняй себе лишних мучений. Сейчас все пройдет.

Я встал.

 Как вы меня убьете?

Мне кажется, что Ян смутился. Или это опять попытка приписать Иным человеческие чувства, не имеющая под собой абсолютно никаких оснований? Они ведь даже мыслят по-другому.

 Серж, ты пойми, что мы не можем поступить иначе.  Ян опять взял меня под руку, и мы неумолимо приближались к воротам.  Это видовая конкуренция. И хуже всего, что мы с вами генетически совместимы. Мы можем просто раствориться среди вас, как щепотка соли в воде. Вероятность распространения полезной мутации на популяцию ничтожно мала. Мы не можем допустить, чтобы процесс эволюции остановился или пошел вспять. Вы теперь только скорлупа от яйца. Птенец уже вылупился.

 Вы уверены, что это полезная мутация?  перебил я.

 Уверен.

 Ну устроили бы для нас резервацию. Зачем же убивать?

Мне показалось, что Ян тонко улыбнулся. Или опять искаженное восприятие?

 Нам не нужно второго томского бунта. Ты представляешь опасность, такую же, как и все вы.

Да, тогда погибло много Иных. Но я-то готов был поклясться, что мухи не обижу!

Мы вышли из ворот. Здесь уже ждал маленький белый автобусикмашина смерти. Я было отпрянул назад, но Ян удержал меня и потянул к автомобилю.

Она не всем выпадала, эта последняя поездка. Большинство убивали прямо в тюрьме без всяких церемоний. Мне выпала. Сомнительная привилегия! Никто не знал, по какому принципу Иные отбирают жертв для сего дополнительного издевательства.

И почему они всегда приставляют к приговоренному его бывшего друга или родственника, ставшего Иным? Официально считается, что из милосердия. Так сказать, для моральной поддержки. Странное милосердие! Мне казалось, что есть еще какая-то причина. Но я не стал спрашивать Яна. Не слишком большое удовольствие за несколько минут до смерти услышать в сотый раз один и тот же официальный ответ: «Так вам психологически комфортнее».

Мы сели в машину: белые стены, наглухо запертые двери, окон нет. Сиденье довольно мягкое. Преддверье морга. Я посмотрел на моих палачей. Мне всегда хотелось понять, что же отличает Иных от людей. Сдержанные жесты, внимательный взгляд. Всего-то! В остальном люди как люди

Меня даже рассмешила эта мысль. Назвать Иных людьми! Вот уж кто не люди! Да нет, есть еще что-то неуловимое, невыразимое словами. Внимательный человек не спутает. И сами они всегда узнают друг друга. Хотя в принципе Иной, если постарается, вполне может прикинуться человеком.

Машина тронулась с места. «Боже! О чем только я думаю в последний момент!»

 Ян, ты не ответил на мой вопрос.

 Какой? Насчет вида смерти? Я ответил на тот вопрос, который ты подумал, а не на тот, который произнес.

 Ян, я хочу знать.

 А как бы ты хотел?

 Никак!

 Тогда инъекция в вену. Это практически безболезненно.

 Усыпите, значит, как старого пса.

 Ты можешь предложить что-нибудь другое?

 Зачем вам это? Шприц! Яд! Вам же достаточно просто мысленно приказать мне умереть!

 Значит, так надо.

Я возвел очи горе. Больше всего меня раздражало то, что Иные совершенно искренне не испытывали ко мне никаких враждебных чувств. Они просто производили необходимую операцию. Я не уверен, что Иные вообще способны испытывать ненависть. Скорее всего нет. Может быть, это даже хорошо. Да только взывать к милосердию тоже бесполезно.

 Когда?  обреченно спросил я.

 Минут через пятнадцать.

 Зачем? Почему не сразу?

 В машине трясет. Здесь есть специальное место. Мы там остановимся. И потом, я обещал, что у тебя впереди еще дорога.

 Что может измениться за пятнадцать минут?!

Ян таинственно улыбнулся. Я уже не думал о том, настоящая это улыбка или моя болезненная галлюцинация: страх не способствует критическому мышлению.

 Многое.

Я откинулся на спинку кресла и полуприкрыл глаза.

 Артур, ты пока достань,  услышал я голос Яна и снова открыл глаза. Любопытство победило.

В руках Артура, Иного, сидевшего слева от Яна, появились шприц и ампула с какой-то бесцветной гадостью. И я почувствовал, что внутри меня образовалась мерзкая пустота, черная пропасть. Я сжал руку в кулак, ногти больно вонзились в ладонь. И я подумал: «Поскорее бы все кончилось!»

Ян положил мне руку на плечо.

 Отцепись!  дернулся я и свирепо взглянул на бывшего друга.

Казалось, я ему больше не интересен. Он выглядел озабоченным и многозначительно переглядывался с Артуром и вторым Иным, кажется, его звали Лев.

 Их слишком много,  тихо сказал Ян.

Лев кивнул.

 Там завал. Придется остановить машину,  проговорил Артур.

Автомобиль остановился. Я услышал автоматную очередь и звон разбитого стекла: наверное, кабина водителя. Трое Иных пристально посмотрели на дверь. Она дергалась и скрежетала. Кто-то пытался прорваться к нам. Послышался глухой звук, возможно, от падающего тела, и скрежет ненадолго прекратился. Раздалась еще одна очередь, очень близко. Думаю, стреляли по замку. Я попытался вжаться в стену. Артур согнулся и медленно сполз на пол. Но дверь распахнулась.

Возле двери стоял парень, рослый и широкоплечий, с довольно грубо сработанной физиономией, не обремененной особенным интеллектом, и держал автомат наперевес. Я вжался в стену еще глубже. Хреново оказаться между двумя смертями. Иные спокойно смотрели на широкоплечего.

 Осторожней, Ким! Не смотри им в глаза!  кричал кто-то невидимый справа от машины.  Стреляй быстрее, а то они тебя убьют!

 Я так их не отличу,  протянул Ким.  Один нормальный.

И он выстрелил. Два трупа, прошитых автоматными пулями, справа и слева от меня. Я не двигался.

К задней двери автобусика подходили люди. Обтрепанные, плохо одетые и вооруженные кто во что горазд. В нос мне ударил запах давно немытых тел.

 Выходи!  скомандовал красивый черноволосый парень, чуть ниже Кима, зато с куда более умным взглядом.

Я неуклюже выбрался из-под мертвецов и спрыгнул на дорогу. У ног я почувствовал что-то мягкое и отпрянул. Еще один труп. Наверное, тот парень, что вначале пытался открыть дверь.

Черноволосый, приказавший мне выходить, тепло улыбнулся:

 Теперь я вижу, что ты не из этих. Иные не боятся трупов. Дмитрий!  и он протянул мне правую руку, переложив автомат в левую и водрузив его на плечо.

 Сергей!

Моих спасителей было человек двадцать, мужчин и женщин. Очень разношерстная компания. Не было только очень молодых. Да и не могло быть.

 В лес! Не мешкайте!  приказал Дмитрий своей обтрепанной армии.

Мы спустились с насыпи и вошли в заросли боярышника. Здесь, уже в лесу, начиналась еле заметная тропинка. Тело погибшего парня погрузили на плащ и несли за нами. Я смотрел на голубое небо сквозь желтую листву и щурился, как кот на последнем осеннем солнышке.

 Извини, что отрываю,  улыбнулся Дмитрий.  А ты-то как попал в белый автомобиль?

 Да как все! Мне тридцать лет, и этим все сказано.

 Мне тридцать три, и я там никогда не был.

 Как это тебе удалось?

 Сбежал в лес из города три года назад, в свой день рождения.

 Умный человек,  вздохнул я,  а меня мой школьный друг Ян все убеждал, что у меня наверняка есть этот чертов ген. Что у всех по-разному проявляется, бывает и позже тридцати. День рождения я пережил спокойно. Через полгода арестовали. И Ян был со мной в белом автомобиле.

 Они ко всем приставляют таких увещевателей. Слушать надо меньше.

 Ты думаешь, он с самого начала знал, что ведет меня на смерть?

Дмитрий пожал плечами.

 Сколько ему было лет, когда он изменился?

 Двадцать два.

 То-то же.

Я вспомнил, как это было. Восемь лет назад Ян заболел. Больше недели не появлялся в институте. Мы учились вместе. После школы пошли в один институт, на один факультет и даже попали в одну группу. Наконец Ян снова появился на семинарах. Я сразу понял: что-то случилось. Другие манеры, другой взгляд и эта странная полуулыбка. «Что с тобой?»прямо спросил я. «Все прекрасно. Я изменился». Мне стало как-то не по себе. Старый друг перестал быть человеком. «У тебя еще все впереди»,  успокоил он. Через пару недель он досрочно сдал сессию, а через месяцзащитил диплом. И сделал нам ручкой. Но от меня не отставал. Упорно, словно по долгу службы, поддерживал дружеские отношения. Даже диплом помогал писать. А я что? Мне льстила дружба с Иным. Идиот чертов!

Назад Дальше