«Зачем Димку убил? возникла у меня в голове чужая мысль, и я понял, что это мысль Жени. У него ведь был этот ген. Он мог измениться».
«Я не знал».
Да, если бы я знал, это был бы трудный выбор. Я пока не понимал, кого следует предпочесть в такой ситуации: Иного с активизированным геном или с латентным.
«Ты прав. Конечно, с активизированным, подумал для меня Женя. Только ты при этом руководствовался не разумом, а инстинктом самосохранения. Изолировать вас надо во время процесса изменений, как буйных сумасшедших, потому что действовать уже способны, как Иные, а мыслите еще во многом по-человечески, то есть никак не мыслите. Жаль, изоляция не всегда возможна».
«А откуда ты знаешь, что у Димы был латентный ген?»
«Помнишь того мальчика лет шестнадцати, которому я отдавал в лесу якобы деньги? Не деньги, а вашу генетическую информацию. Он тоже Иной. Мой связной. Он приносил мне результаты. А о твоем латентном гене я узнал еще раньше. Мне сообщили сразу, как только расшифровали геном. Образцы твоих клеток у нас были».
Да, у всех арестованных брали генетическую информацию.
«Значит, ты с самого начала за нами шпионил?»
«Не я за вами, а мы за ними. Ты забыл, что ты уже в другом лагере? Да. Мой побег был подстроен. Да, я год прикидывался человеком. И весьма успешно».
«А как же рыжая девица, возлюбленная?»
«Мы умеем не только передавать мысли, но и внушать их. Научишься. Все живы».
«А мои мучители? Артур, Ян, Лев?»
«Конечно. К сожалению, Артура мы потеряли. Могли бы потерять всех. Как ты думаешь, почему Ким смог столько времени стоять перед двумя Иными и прицеливаться?»
«Понятно. Его вынудили выстрелить в землю. А меня просто отпустили. Если бы Иные стали убивать людей, оказавшихся в их поле зрения, одного за другим, нападавшие расстреляли бы всех вслепую».
«Почти так. Только тебя не отпустили, а передали под мою опеку».
«А зачем ты вчера вслух разговаривал с Викой? Можно же мысленно».
«У меня плохо получается», я услышал эту мысль очень слабо, еле уловил ее, но понял, что это Вика.
«Неполная активизация гена, ворвался ко мне Женя. Ничего, научится».
«А остальные? У кого еще латентный ген?»
«Больше ни у кого».
«Значит?»
«Да, мы должны их ликвидировать».
«А как же отмена политики тотального уничтожения?»
«Остров в океане? Это полумера. Все равно мы не уживемся на Земле. Мы занимаем одну экологическую нишу. Если можно обойтись без островалучше обойтись, чтобы не создавать себе лишних проблем».
Он протянул руку к трупам, лежавшим на земле. Тела задымились и начали медленно оседать. Процесс разложения, ускоренный в десятки раз. В воздухе повис запах тления.
«Подождите здесь, я только загляну в землянку».
Мы с Викой остались ждать. Все произошло очень быстро. Да, Женя только зашел в землянку. Зашел и вышел. И за его спиной из-под занавеса старой палатки потянулась такая же струйка сладковатого дыма.
«Пойдемте!»
«Женя, ты же их лечил!»
«Странно все-таки на вас смотреть в период изменений, забавно. Впрочем, ты же не Иной. Возможно, вы мыслите иначе».
«Как?»я не испугался, я заинтересовался, хотя раньше этот вопрос наверняка бы напугал меня.
«Так. ТыВысший. Гораздо совершеннее любого Иного. Настолько же совершеннее, насколько Иной совершеннее человека. Если ген изменений активизируется до тридцати летчеловек превращается в Иного, после тридцати активизируется другой латентный ген, тот, который делает человека Высшим».
«Но я пока не чувствую, что не такой, как ты».
«Почувствуешь. Это только первая ступенька».
«А как вы поступаете с Высшими?»
Мне показалось, что Женя рассмеялся.
«Это не мы поступаем с Высшими, это они с нами поступают. Скоро начнешь мной командовать».
«А не думаешь, что Высшие вытеснят вас из экологической ниши?»
«Нет. Это всего лишь четкая иерархия в одной системе. Надеюсь, что нет. По крайней мере, мы не люди и никогда не поступаем неразумно».
«А Высшие?»
«У них другой разум. Они поступают как Высшие».
«Ты не боишься?»
«Я не человек».
Мы шли по весеннему лесу в сторону города. Под ногами хлюпала еще не высохшая грязь, и солнце играло в ручьях и лужах.
«Все-таки горько, помыслил я. Словно мы убили собственную мать».
«Тот, кто не убьет свою мать, не сможет освободиться от страстей», ответил Женя, и я понял, что уже где-то читал об этом, тогда, в прошлой жизни.
ГЛАВА 2Взломщики
Проверяли всех. Геном был расшифрован около года назад, и теперь начались массовые проверки. Я, Тим и Лео стояли в очереди в институтской поликлинике на сдачу генетического материала. Результаты обещали через два дня. А это значило, что жизнь ко-го-то из нас, а может быть, и всех, через два дня могла круто измениться.
Внизу, на выходе, стояла охрана. Выпускали только тех, кто оказался способным стать Иным или Высшим. Только они имеют право на жизнь и свободу. Тех, у кого в карточке стоял роковой диагноз «homo naturalis», сразу отводили в сторону. У них другая судьба. Человек естественный, то есть не Иной и не Высший. Предыдущая ступень. Вымирающий вид.
Мы показали талоны.
Только сдали.
Тогда идите, ребята. Помните, послезавтра вечером, и без оружия. Мы теперь проверяем.
Да какое оружие!..
Надо будет хорошо принять послезавтра, перед тем, как идти сюда, заметил я, когда мы отошли подальше.
Не надо, оборвал Тим, мой институтский друг, хлипкий очкарик с резковатыми манерами. Мы туда не пойдем.
Ты хочешь, чтобы они за нами пришли? поинтересовался Лео, глядя на мелкого Тима с высоты своего роста.
Нет. У меня другие планы.
В лес бежать?
Тим поморщился.
Не много удовольствия замерзнуть где-нибудь в землянке или умереть от цинги. Есть куда более приятные способы покончить с собой.
Я посмотрел на него с интересом. Тим улыбнулся.
Пойдемте ко мне, поговорим.
Мы сидели на Тимкиной кухне, пили чай. Матушки его дома не было, и мы чувствовали себя вполне вольготно.
На даче она, объяснил Тим. Сама от себя прячется. Правда, там телефон. Я позвоню, конечно, попрощаюсь. Везет же им, старикам, их не проверяют.
Только тех, у кого есть дети до тридцати лет, заметил я. Нас проверят, за них возьмутся. Кстати, ты думаешь, тебе дадут позвонить?
А я у них не собираюсь спрашивать.
Так что ты задумал?
Тим встал, открыл холодильник, вынул оттуда небольшую полиэтиленовую сумку и водрузил ее в центр стола.
Что это?
Тим развернул ее, вытряхнул. На столе образовалась гора упаковок каких-то белых таблеток.
Снотворное, пояснил Тим.
Ты что, заранее готовился?
Конечно, как только все это началось. Кстати, сюда в комплект очень пошла бы бутылка водки при всем моем сдержанном отношении к этому напитку. Очень повышает эффективность действия. Сначала таблетки, а потомводка. Надежно и безболезненно. Ты бы сбегал, Юр. Все равно ведь собирался, и он посмотрел на меня сквозь очки.
Одной на троих хватит? зло спросил я.
Даже много.
Я встал.
Тим, ты только одного не учел. Мы не знаем результатов. А если мы попремся с этим, я кивнул в сторону таблеток, в поликлинику, у нас все равно все на выходе отберут.
Учел. Результаты узнаем сегодня ночью или завтра утром. Их сразу посылают на сервер полиции. Берине хочу. То есть там защита стоит, конечно. Но очень хреновая. Ломается с полпинка. Я туда уже месяц лазаю. Помнишь Ленку Немировскую? Ту, что повесилась две недели назад? Это я ее предупредил.
Ты?! Я сел.
Ну, что ты так на меня смотришь? Я ее не заставлял в петлю лезть. Просто человек сам должен иметь право выбрать: умереть ему или жить в резервации на положении животного! Ну, что, идешь за водкой?
Иду.
Вернувшись, я поставил бутылку в центр стола, рядом с таблетками.
Ночью мы вышли в сеть. Тимка легко проник на сервер полиции. Наших результатов еще не было. Сели ждать. Спать не хотелось.
Может, разопьем пока водяру, а? предложил я. Завтра еще сбегаем.
Уймись, Юрка! Для дела куплено, пресек мои поползновения Тим и снова уткнулся в компьютер.
Результатов не было.
Только около полудня мы нашли на сервере фамилии нашей группы. Так, по алфавиту. Слеваимя и фамилия, справарезультат.
Леонид Васильевhomo naturalis.
Лео стоял за спиной у Тимки, одной рукой опираясь о спинку его кресла, другойо компьютерный стол. Вздохнул, выпрямился, сделал шаг назад.
Ясно.
Картинка на экране поползла вверх.
Юрий Никифоровhomo naturalis.
Сердце у меня упало, и дальнейшее как-то перестало интересовать. Почему я еще смотрел на экран? Наверное, по привычке.
Тимофей ПоплавскийВысший.
Тимка запрокинул голову, посмотрел на нас снизу вверх и развел руками.
Пошли, Юр, сказал Лео и отправился на кухню.
Там он сгреб снотворное и погрузил его в сумку. Туда же была положена бутылка водки.
Теперь бы место найти, проговорил я.
Тимка стоял в дверях.
Я бы рад, но Я не могу. Вы же сами понимаете
Понимаем, усмехнулся Лео. Не бери в голову, Тим. Найдем место.
Мы вышли на улицу. Было пасмурно. Дул пронизывающий ветер.
Ну, что, на чердак или в подвал? поинтересовался я.
Ко мне на дачу.
Далеко, да и холодно уже.
Ничего, печку затопим, неженка. У тебя деньги есть?
Да, а что?
Есть предложение устроить прощальный пир. Ты какую икру больше любишь, черную или красную?
В электричке дико хотелось спать. Между нами стояла сумка со снотворным, напротивс едой. Я то и дело клевал носом. Чудом не проспали свою остановку.
Дрова у Лео были. Натопили печку, стало тепло. На столе в передней расставили яства. К яствам прилагалась бутылка вина.
Профессор сказал, что спиртное после снотворного, заметил я.
Водка после, а винодо. Мы же не понижаем градуса. За упокой наших душ! и он поднял бокал.
После трапезы снотворное честно поделили на две равные кучи. Запили водкой. Я поставил кассету. Калугин. Старая вещь, затертая, но хорошая. Тимка загрузил в свое время. Я лег на диван. Леона высокую деревенскую кровать у противоположной стены.
Спокойной ночи, с усмешкой пожелал он.
Прощай, серьезно сказал я и закрыл глаза.
Когда друзья ушли, Тим выключил компьютер и откинулся на спинку кресла. Закрыл глаза. Открыл. Встал, пошел на кухню. Отрезал колбасы. Вернулся. Включил компьютер. Посмотрел на столик рядом с ним. Там стоял телефон.
Встал. Пошел на кухню. Пожалел, что не курит. Вернулся. Выключил компьютер. На столике рядом с ним стоял телефон.
«Ну, что, Высший? обратился Тим к себе. Решай, если ты Высший. А то показал друзьям дорогим дорожку на тот свет и пропуск выдал, а теперь мысленно пытаешься стереть с него свою подпись. Или смирись, или ликвидируй последствия собственной преступной деятельности!»
Телефон стоял рядом.
«Хорошенький выбор между убийством и предательством!»
Подошел к бару. Открыл. Пусто. Пожалел, что не пьет. Плюхнулся в кресло рядом с телефоном.
«А пошло оно все на фиг!»выругался про себя. Что именно, не уточнил. Сорвал трубку. Бросил. Долго рылся в записной книжке. Набрал номер.
Женя? Привет. Как хорошо, что ты дома Да, проблемы Нет, я не homo naturalis. Высший я, Высший!.. Что значит, какие могут быть проблемы? Приезжай, я все расскажу. Только побыстрее.
Двоюродный брат Женька. Старший. Стал Иным двенадцать лет назад. Именно с тех пор (то бишь с восьмилетнего возраста) Тим старался общаться с ним поменьше. Но Женька не забывал. Звонил, разговаривал. Каждый раз обязательно оставлял новый номер телефона, если он изменялся. Иногда пропадал на год, на два. Потом снова звонил. Тим воспринимал его как помесь надсмотрщика с посвященнымобщаться интересно, но не очень приятно. И относился к нему со смешанным чувством почтительности и страха.
Женька обернулся быстро. Уже через полчаса звонил в дверь. С порога изучил двоюродного брата. Все понял.
Звони в полицию!
Женя, я думал, что мы без этого обойдемся. Ты же можешь их спасти, ты же Иной!
Звони в полицию, я сказал! Очень плохо, что ты до сих пор этого не сделал. Вообще ты заслуживаешь порки.
Так выпори.
Высшего? Статус не тот.
Тим поднял трубку. Конечно, сразу надо было звонить в полицию. Может быть, уже поздно. Но так хотелось, чтобы об этом сказал кто-то другой! И чтобы пути к отступлению были отрезаны.
Полиция? Да. Двое homo naturalis пытаются скрыться от властей. Леонид Васильев и Юрий Никифоров. Да, проверьте по компьютерному банку данных Что? Знают они результаты. Потом объясню. Где? На даче Леонида, скорее всего, и он назвал адрес. И прихватите врача. Возможна попытка самоубийства. Отравление барбитуратами Знаю. Потом обернулся к Жене. Они просят назвать себя.
Назови.
Тимофей Поплавский. Он положил трубку. Слушай, Жень, что мне будет за компьютерный взлом и разглашение секретной информации?
А также доведение до самоубийства. Забыл?
Не забыл. Так что?
Активизация гена тебе будет, Высший. Сейчас поедем в Единый Институт Генетики, пока ты еще дел не натворил.
Поедем, Жень, конечно. Только сначала мы поедем к Леньке на дачу.
Ты хочешь с ними проститься?
Думай, как хочешь, Жень, только поедем!
Хорошо.
Полиция приехала раньше их. В большинстве своем homo naturalis, но фанатично преданные Иным только за то, что им позволили жить в городе и не заниматься черной работой. Свора верных псов, сильных, хорошо обученных и далеко не глупых для своего племени. Слишком велик конкурс на место в полиции.
Иного со спутником пропустили. Как могли не пропустить Иного? В печи догорали дрова, уже стало холоднее. В магнитофоне на подоконнике стояла полностью прокрученная кассета. Юра без движения лежал на диване и был очень бледен. Леона кровати у противоположной стены. Спят? Мертвы?
Они живы? почти закричал Тим.
Живы, спокойно ответил начальник полицейских, тоже Иной. Но это ненадолго.
А где врач?
Какой врач? Это же homo naturalis. К тому же пытавшиеся скрыться от властей. Кому они нужны?
Но здесь двое Иных! Неужели вы их не вытащите?
Зачем? Это отработанный материал природы.
Женька! Почему ты мне сразу не сказал?
Я не знал, что они уже приняли снотворное. Иначе мы бы просто послали их в резервацию.
Да? Значит, предотвращать самоубийства нужно, а спасать уже необязательно?
Ты совершенно прав. Решение о самоубийстве, принятое представителем вида homo naturalis до того, как он увидит резервацию, является необоснованным. Поверь мне, резервацияэто значительно лучше, чем лес. Потомпожалуйста. Я сам остановлю сердце любому homo naturalis, который меня об этом попросит. Их существование не является необходимым. Это акт милосердия и воля Высших. Но тратить усилия на спасение homo naturalis совершенно нелогично. Они не стоят усилий, которые могут быть потрачены на их спасение.
Женька, когда ты так говоришь, мне тебя убить хочется.
Станешь Высшимбудешь иметь полное право. Но тогда у тебя наверняка пропадет это желание.
Тим отвернулся к окну и отмотал немного назад кассету, оставшуюся в магнитофоне. Включил.
Плачь, слышишьНебо зовет нас, так плачь,
С гулом рушатся времени своды,
От свободы неистовой плачь,
Беспредельной и страшной свободы!
Плачь, мы уходим навеки, так плачь,
Сквозь миры, что распались как клети
Эти реки сияния! Плачь!
Ничего нет прекраснее Смерти!
разнеслось по комнате.
Тим открыл окно. В лицо ему ударил холодный ветер.
Первый этаж, прокомментировал Женька.
Тим повернулся к нему.
Слушай, Жень, у меня к тебе просьба.
Да?
Обещай, что выполнишь.
Скажи сначала.
Останови мне сердце.
Высшему? Никогда!
Я не хочу быть Высшим.
Тебя не спрашивают. Эй, полиция, окно закройте. Вы мне Высшего простудите. Он еще не научился изничтожать в своем организме непрошеные бактерии. Не хватало еще потерять такое сокровище из-за осеннего сквозняка! Высшиеони товар штучный.
Окно закрыли, и Тим был выгнан на середину комнаты. Юра на своем диване вздрогнул и закашлялся, у него началась агония.
А мне говорили, что это совсем безболезненная смерть, прошептал Тим.