Едва такие мысли промелькнули в голове, стало понятно, что она ошиблась насчёт одиночества: напротив расположился второй пассажир.
Девушка так обрадовалась, что забыла, как минуту назад безрезультатно осматривала ближайшие сиденья. Воодушевившись наличием попутчика, который может всё объяснить, Варя принялась разглядывать соседа по вагону.
Было на что посмотреть: молодой человек обладал внешностью нордического ангелавасильковые глаза, золотистые вьющиеся волосы, безупречные черты лица Но его нельзя было назвать смазливым. Ни грамма женоподобности! Облик его был преисполнен благородного сдержанного спокойствия. Свою красоту он нёс небрежно, как одежду. Которая тоже не выглядела ординарной.
Песочного цвета кожаный плащ с высоким воротником был слегка потёртым, как будто его хозяин прошёл десятки дорог и сотню ночей провёл у костра под открытым небом. Из-под плаща выглядывал элегантный костюм, тёмно-серый, словно старые угли. Видавшие виды ботинки со стальными носами добавляли нотку агрессивности. О, этот человек сможет постоять за себяи никогда не позволит обидеть слабого!
Варя также отметила синюю косынку на шее прекрасного незнакомца, серёжку в правом ухе и тонкий шрам, спускающийся от левой скулы к подбородку. Каждая из деталей давала сто очков к привлекательности. Всё вместеразило наповал.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
«Хватит пялиться на него!»мысленно приказала себе Варя.«Не надейся! Гей или женат! Или и то, и другое»
Ой, а что, мы в депо?спросила она, привставая и оглядываясь.
Она уже поняла, что в вагоне пусто, но нужно же было как-нибудь отвлечься от невероятного красавца!
Встав, Варя осознала, что поезд мчит с невозможной скоростью, но движется совершенно бесшумно. В окнах вагоналишь серая пустота.
А что?Варя покосилась в сторону косынки.Где это мы?..
Какая разница?спросил незнакомец.Не надо бояться. Всё хорошо!
Эти слова усадили её обратно на вагонный диван.
Какая разница, что происходит? Варя услышала его голоси перестала беспокоиться.
Внешностьштука переменчивая, а вот голос действительно важен! Если он мягкий и бархатистый, как мурлыканье вальяжного чёрного кота с острыми коготками, то сопротивляться бессмысленно. Идеальные парни существуют для того, чтобы в них влюбляться, иначе зачем нужна красота?
Варя мысленно подсчитала: на вид двадцатьдвадцать три. Может быть, старше, но не намного. Не студент или на последнем курсе.
Она бы всё отдала, чтобы узнать, куда он едет и откуда!
Под длинными ресницами пронзительные синие глаза. Густые брови цвета кофе с молоком. Идеально прямой нос. Высокие скулы
Потом она вспомнила про свои жалкие пятнадцать и чуть не расплакалась: ещё же год ждать! Кто захочет связываться с малолеткой, с которой нельзя встречаться по-нормальному?
Ведь малолетка же, как не наряжайся!
Поставь их двоих рядомобхохочешься! Элегантный рыцарь и готик-лолита с претензией на стильность.
Не пара.
Никогда!
Варя прокляла себя, вспомнив утренние сборы «в школу». Она час проторчала перед зеркалом в прихожей. Прихорашивалась и всё смотрела в сторону дядиной комнаты. Ждала, когда выйдет. Но дверь была закрыта.
Наряд Вари был продуман до мелочей: чулки, высокие ботинки, полкило цепочек на шее, браслеты, юбка-шотландка с заниженной талией. Косметики не жалела.
Хотелось, чтобы вдруг позвонил телефон. Дядя бы вышел, поднял трубкуи увидел бы Варю во всём блеске и великолепии. И если не тупой, он бы понял, что так в школу не наряжаются! Может быть, до него дошло бы, что в пятнадцать лет неприлично так выглядеть, что она похожа на «не-пойми-кого», как мама говорила
Уму непостижимо, как это произошло, но вскоре Варя сидела рядом с очаровательным незнакомцем и выкладывала ему свои тайны, всхлипывая и шмыгая носом.
Он не вышел! Даже когда я сказала «До свидания!»ничего не ответил! Потому что ему всё равно!
Он спал. Он не слышал.
Я знаю, что он спал!фыркнула Варя.Но он мог бы встать и проводить!
И ты бы обвинила его в том, что он следит за тобой!проницательно заметил незнакомец и усмехнулся, но необидно, без издёвки.
Он понимала её лучше, чем кто-либо, и от этого нравился всё сильнее.
Может быть,согласилась Варя, немного подумав.Но он всё равно. Ему плевать на меня! А у меня же никого нет, кроме него!
А где твоя мама?
Умерла,ответила Варя.
Прости!виновато воскликнул он.
Да ладно,вздохнула она.Зачем извиняться?
Наверное, тебе неприятно вспоминать об этом?
Она покачала головой.
Не хотелось врать, притворяясь бедной сироткой.
А папа?продолжал расспрашивать заботливый незнакомец.
Варя сдвинула густые брови.
Не знаю! Мне дядя был за папу, а потом он меня бросил!
Какбросил?
Уехал, когда мне пять исполнилось! Я десять лет его ждала!
Но он же вернулся?
Вернулся! Ну и что? Слишком поздно!
Почему поздно?
Потому что теперь всё по-другому! Я ему теперь не нужна!
Неправда. Он тебя любит!
Меня никто не любит! Я никому не нужна!
В конце концов, она разревелась, как маленькая.
Возьми,незнакомец протянул ей платок.
Платок.
Белый. Чистый. Шёлковый! С монограммой!!
Варя вытаращилась на своего утешителя, как будто он не тряпочку с вышивкой достал, а жар-птицу из-за пазухи.
Мне не жалко. Вытрись!
Она высморкалась с трубным звуком. Покраснела, а потом, когда были вытерты слёзы и расплывшаяся тушь, убрала платок в сумочку, вместе с зеркалом.
Ангел в песочном плаще сделал такое лицо, что сразу стало понятно: кражу он заметил, но весьма одобряет такой поступок.
Спасибо!Варя одарила его долгим пронзительным взглядоми получила в ответ ласковую улыбку, от которой её сердце превратилось в трепещущую бабочку.
Чтобы скрыть смущение и предательский румянец, Варя отвернуласьи увидела, что двери открываются.
Ой, моя!воскликнула онаи сама не заметила, как очутилась на платформе станции «Краснопресненская».
Поезд тут же тронулся, увозя самого красивого мужчину, которого она только видела. В реальной жизни, а не в кино и не в мечтах. Во плоти, рядом.
Рассказать комуне поверят!
* * * 00:05 * * *
Ничего не хочешь рассказать?
Таким «приветствием» её встретили вечером. Прямо на пороге. И разуться не дали! Варя начала разматывать шарф с шеи, а дядя тут как тутнавис весь из себя мрачный.
В смысле?она напустила на себя пренебрежительный вид, но в глаза старалась не смотреть.
В школе. Как успехи?
А чё, интересно? Ну, физичка вызвала к доске, и
Договорить не получилосьдядя с такой силой вдарил кулаком по дверце шкафа в прихожей, что задрожал весь дом. И люстра закачалась.
Когда отзвенело эхо и перестало гудеть в ушах, Варя скосила глаза в сторону шкафа, ожидая увидеть вмятину. Вмятина была, и не маленькая. Лак покрылся трещинами, как будто ударили кувалдой.
Не ври мне.
Голос, по контрасту с жестом, был спокойным, даже с ленцой.
А я не вру,упрямо и уже чисто из вредности ответила Варя.
Тебя из лицея отчисляют,сообщил он и ушёл к себе.
На кухне, судя по гремевшим крышкам, хозяйничала Злата. Идти туда расхотелось: пристанет же опять! Будет изображать заботливого миротворца и зудеть на тему «давайте жить дружно!»
Варя разулась, отыскала под тумбочкой тапочки и, отринув искушающие кухонные ароматы, решительно ушла к себе. Не раздеваясь, упала ничком на не убранную с утра постель.
От голода в животе бурчало: она так и не пообедала. После разговора с прекрасным незнакомцем остаток дня пролетел за секунду. Когда Варя выходила из метро, наступил вечер, но какая разница, куда делось время? Очнулась она у квартирной двери. Всё думала о Его глазах, вспоминала необыкновенный голос и то, как приятно от него пахло: полевыми цветами и морем.
А какие ароматы доносились с кухни! Жареная курочка! Пирог с грибами! Что-то пряное и сочное! И запахи становились всё сильнее. Они обрушивались на неё, манили. «Можно и Злату потерпеть, лишь бы этот не явился»,подумала Варя.
Перевернулась на постели. Села. Заметила, что дверь открытапонятно, почему усилились вкусные запахи!
На пороге стоял хмурый дядя.
А ведь ясно было сказано: без стука не входить!
Ну, чего тебе?мрачно поинтересовалась Варя.Дался тебе этот лицей! Переведусь куда-нибудь.
Давай сразу в колонию для несовершеннолетних!мрачно пошутил дядя.
Он сдвинул брови так, что на лбу возникли две глубокие морщины-колеи, а глаза у него горели пуще прежнегони дать ни взять, два синих лазера!
Продолжая сидеть на постели, Варя демонстративно расстегнула широкий ремень, придерживающий юбку.
Мне надо переодеться,сообщила она.
Дядя пожал плечами.
Колеи на лбу стали глубже.
Я с твоей классной поговорил. А ты у нас мошенницапробормотал он, заходя в комнату.
Мне можно переодеться?разозлилась Варя.
Всё можно! Как ты справки достала?
Да как два пальца!фыркнула она, услышав ожидаемый вопрос.В метро все вагоны заклеены объявлениями. «Дипломы», «аттестаты», «медицинские разрешения для работы». Справка для школы для них Эй, не трогай!
Последняя фраза относилась к дяде, который присел корточки, притянул к себе её сумочку, вывернул наизнанкуи вывалил на пол содержимое.
И начал там копаться.
Не смей!взвизгнула Варя, бросаясь к своим сокровищам, но наткнулась на его холодный взгляд.
Дядя увидел бланк запасной справки. Смял бумажку, отшвырнул в сторону. Скривился, выпятив подбородок. Посмотрел на племянницу.
Теперь в его глазах был сплошной лёд. Варе показалось, что потянуло сквозняком.
Она не выдержалаотвернулась.
Дядя вернулся к содержимому сумочки. Изучил содержимое кошелька. Нашёл использованный билет в кино на утренний сеанс. Долго смотрел на время и датуи сопел, как медведь.
Кошелёк оставил себезасунул в задний карман джинсов. После чего продолжил обыск.
Косметичка. Расчёска. Зеркало
Вдруг он вздрогнул и остановился. Вид у него был такой, как будто среди всего женского хлама он обнаружил нечто противоестественное. Пистолет, к примеру, или дохлую крысу.
Платок!
Дядя осторожно прикоснулся к платку. Поднял, держа подальше от себя. Развернул. Увидел монограмму. После чего его смуглая кожа стала бледной, как у мертвеца.
Варе стало до чёртиков страшно. Серая пустота, скользящая за окнами пустого вагона, испугала меньше, чем растерянный, ошеломлённый дядя.
Выпученные глаза, изломанная линия бровей, приоткрытый ротмаска удивления, смешанного с отказом верить в происходящее. Невероятная невозможность. Дядя мог крушить мебель или орать, но вот так реагироватьникогда.
Варя и представить не могла, что он может быть таким
Раньше он был другим.
Раньше он был весёлым, шутил, придумывал разные игры.
На Новый Год наряжался Дедом Морозом, и это был самый лучший Дед Мороз, потому что она знала, чьё лицо прячется за бородой.
Да что там Новый Год! Каждое его появление превращалось в праздник: добрый волшебник заходил в дом, пряча подарок спиной. Шутливо хмуря брови и топая ногами, он громогласно вопрошал: «Где же мой Вареник? Варе-е-еник!» Нужно было выскочить в коридор, поздороваться, поцеловать в каждую щёку и спросить: что там? Дядя отвечал, что ничего нет! И начинался новый этап игрыВаря прыгала вокруг, пытаясь разглядеть подарок, но дядя всё равно побеждал. Потом подхватывал малышку, сажал себе на плечи и вручал куклу, или плюшевого зайца.
Весь следующий день Варя висла на нём, как котёнок. Даже спать с ним норовила, чем очень смущала домашних.
Дядя гостил два-три дня.
Провожая его, Варя долго стояла на подоконнике. Не плакала, потому что он всегда говорил, какого числа снова заглянет.
В последний раз тоже пообещал, но не приехал.
Исчез.
Бросил.
Наврал.
Мама с бабушкой объясняли, что он занят.
Варя дулась, злилась, смотрела в окно.
Ждала и ждала. Потом перестала.
Он приехал только на похороны мамы. И был другимпостаревшим, и не на десять, а на двадцать и больше лет. Глубокие морщины на лбу и в углах рта. Седина, инеем осевшая на висках. Усталый, холодный, опустевший взгляд. Как будто в том месте, куда он уезжал, сто лет пролетело, и теперь всё было для него чужим.
Оформил опёку, раздал долги, оставшиеся после похорон бабушки. Решил проблему с неправильно составленным завещанием. Делал всё ловко, быстро, автоматически, как наёмный консультант.
Когда дядя помогал собирать её вещи, он равнодушно смотрел на потрёпанных зайцев и кукол. И без слов отнёс старые игрушки на мусорку.
Потом Варя жалела и скучала по ним.
Она попросила выкинуть старые подарки как раз для того, чтобы задеть его, чтобы он начал обижаться. Чтобы хоть как-то отреагировал! Бесполезно. Упаковал выбранные вещи, отвёз на вокзал, всю дорогу молчал. А потом сложил Варины пожитки в пустой комнате с пошлыми обоями в ромашку и сказал: «Теперь будешь жить здесь».
И оказалось, что уже не обнимешь, и не пошепчешься, и на плечах не покатаешься. Всё изменилось. Навсегда. И не исправить. Он стал грубым, резким, холодным. Улыбался редко-редко. Иногда притворялся добреньким, но она-то понимала!
Один раз он замахнулся и чуть не ударил, когда Варя высказала всё, что думает о Злате и об её идиотских попытках стать «мамочкой». Руку занёс, но остановился.
Но ни разу Варя не видела его настолько растерянным.
Как будто из её сумочки не платок выпал, а голова дракона.
Златочка, иди-ка сюда,негромко позвал дядя.
Злата впорхнула в комнату, встала за его спиной.
Видишь?сидя на корточках, дядя, не глядя, протянул ей платок.
Но Злата не стала прикасатьсянаклонилась и, как показалось Варе, принюхалась.
Видишь?повторил дядя.
Ага,хмыкнула она.Красиво. Ты не говорил, что так бывает!
Я не говорил, что знаю о нём всё.
Беседник, да?уточнила Злата, и на лице её расцвела кривая улыбка охотника, заметившего след на берегу ручья.
А кто ещё?
Дядя смял платок и со всей силы сжал его в кулаке. Пристально посмотрел на удивлённую и растерянную Варю.
Под холодным прицелом его глаз девушка ощутила страх: кажется, она ничегошеньки не знала о своём дяде. Может быть, он вообще не дядя! Кто-то похожий на него, похитивший его внешность и память. Похожий, но другой.
Не бзди, со школой разберусь,проникновенно пообещал он.И не дуйся, я не со зла! Ты познакомь меня с тем, кто тебе это дал. Сможешь?он потряс перед её мордашкой мятой белой тряпочкой, покрытой пятнами от туши и слёз.
И Варя разглядела, что разноцветная монограмма на платкене имя, не инициалы, а схема Московского Метрополитена.
* * * 00:06 * * *
В Московском Метро почти на каждой станции есть лавочки, на которых можно отдохнуть, пока нет поезда. Простые деревянные скамейки, роскошные мраморные диваны с резными спинкамивариантов много. Хочешькнижку читай, хочешьлюдей разглядывай.
А вот на потолке станции с лавочками жестокий дефицит. Не предусмотрено. Поэтому у самого стойкого Наблюдателя через пару часов болело всё, и особенномышцы шеи, ведь приходилось задирать голову, высматривая подозрительных пассажиров.
Зато на потолкесамое безопасное место для наблюдения. Поэтому Кукуня не жаловался. Он привык и даже находил поводы для радости. Например, на «Парке Культуры» Сокольнической линии потолок был плоский.
Плоский потолокэто почти как пол. Чувствуешь себя нормальным человеком! За плоский потолок Кукуня мог простить всё, даже мостики над платформами и путями. Хотя мостики были тем ещё проклятием!
Своды большинства старых станций безжалостно стремились к куполообразности. Не то что ходитьудерживаться трудно! Чем круче изгиб, тем больше сил тратилось на поддержание нужного направления гравитации. От нервюр, эллипсоидов и дуг Кукуню бросало в холодный пот.
Потолки не приспособлены для хождения, а уж потолки станций метротем более. Их проектировали так, чтобы создать ощущение объёма. Каменное небо, застывшее над головами пассажиров Но если пройтись по белёным вогнутостям, станет понятно, насколько они опасны. Если вдруг что-то произойдётдеваться некуда. Будешь метаться туда-сюда, как таракан в миске!