Алла Георгиевна ОзорнинаПризраки из прошлого и другие ужасные истории
Призраки из прошлого
Запись 1
Маньчжурия, июнь, 1917 год
Милая Любушка!
Теперь, после всего, что со мной произошло, я почти уверен, что нам не суждено встретиться. Хотя слабая надежда на то, что это случится и мы будем вместе, не покидает меня. Но понимаю, что это очень и очень иллюзорно.
А пишу я потому, чтобы хотя бы таким образом поговорить с тобой, ведь когда я вывожу эти строки, мне кажется, будто ты сидишь рядом и слушаешь меня, как обычно, подперев кулачком щечку. Как бы мне хотелось, чтобы так было на самом деле!
Увы, увы
Я в Маньчжурии, и сколько здесь пробуду, неизвестно. Как жаль, что я так и не сумел уговорить тебя бежать со мной. Одно успокаивает: если я не вернусь, ты ни в чем не будешь нуждаться. Уверен: когда-нибудь, может быть, очень скоро, появится человек, с которым вы будете делить все тяготы и радости жизни. Вот он-то и должен забрать на шахте то, что будет предназначено уже вам обоим. Где это находится, отмечено на чертеже, который я тебе оставил. Главное, чтобы ты запомнила то, что я сказал во время последней встречи.
Да, Любушка, мне удалось сделать так, чтобы ты (или вы) никогда ни в чем не нуждалась, но если бы ты знала, чего это стоило! Ведь я, можно сказать, чудом остался жив.
Помнишь, я рассказывал тебе, как устроена шахта? Даже изображал ее графически: рисовал широкий тоннельштольню, от которой в разные стороны расходятся узкие коридорыквершлаги. А между входом в нашу шахту и штольней природа образовала небольшое расширение, напоминающее комнату с округлыми углами.
И вот в ту последнюю ночь, когда я добрался до шахты, вход в нее, разумеется, был завален. Если бы не полнолуние, я вряд ли сумел бы отыскать между каменьями небольшое пространство, через которое удалось протиснуться внутрь. То, что предстало перед моим взором, едва только я зажег фонарь, опишу в следующий раз. Скажу лишь одно: мне захотелось убежать с этого места и больше никогда о нем не вспоминать. Но я пересилил себя и пошел в штольню, а потомв квершлаг, ведь я дал себе слово обеспечить твое будущее.
Когда все было сделано и я, погасив фонарь, уже почти добрался до выхода (до него оставалось каких-нибудь два аршина), ОНИ окружили меня плотным кольцом, и я, похоже, потерял сознание. А очнувшись, увидел в кромешной тьме под сводом шахты ИХ, напитавшихся моей энергией и похожих на огромных желто-зеленых светлячков.
Выход, как я уже говорил, был совсем рядом, но я так ослаб, что не мог пошевелить и пальцем. И понял, что это конец. Что мне суждено навсегда остаться здесь вместе с НИМИшестью душами загубленных стражников, которые смотрели на меня сверху и, наверное, радовались такому исходу. Ведь я не мог спасти их от озверевших каторжников, и теперь, похоже, ОНИ хотели, чтобы я разделил их участь.
Я закрыл глаза и мысленно простился со всеми, и прежде всего с тобой, Любушка. Ведь помощи ждать было не от кого.
Твой В. Е.
Часть IМосква. Наше время
Глава 1
Я не такой, как все.
Я толстый, неповоротливый, некрасивый. Лицо в прыщах, поэтому я стараюсь не смотреть на себя в зеркало. Настроение у меня почти всегда паршивое (и есть от чего!), и поднять его могут только бутерброды, пирожки, мороженое и конфеты. Школьный психолог сказал, что я заедаю проблемы. Наверное, так и есть.
Проблем у меня воз и маленькая тележка. Учусь я неважно (точнее, плохо). А все оттого, что не могу сосредоточиться на уроке.
Я не могу подтянуться на перекладине и пробежать стометровку.
И, наконец, я не могу дать отпор Попову и его командеКириллову, Рюмкину и Верхотурову. Ведь для этого всего нужны силы, а у меня их нет.
У меня ни на что нет сил. И с каждым днем их становится все меньше и меньше.
Я пытался рассказать об этом психологу, но он только рассмеялся и попросил нарисовать дом моей мечты.
Что я мог нарисовать? Пустую комнату с огромными окнами.
И это все? А люди, друзья, школьные товарищи, где они?
А мне они не нужны, ответил я. Мне нужны силы.
Мне на самом деле нужны силы, которые раз или два в неделю высасывают ОНИ. ОНИ приходят ко мне во сне. Утром я могу всего лишь дойти до школы, с трудом отсидеть уроки, не вникая в то, что говорит учитель, и все.
Этот сон снится мне, наверное, лет с трех. Стоит закрыть глаза, как я оказываюсь в кромешной тьме. Я знаю, что это каменная пещера и что еще немногои придут ОНИ. И они приходят. И хотя я ИХ не вижу, я знаю, что они рядомтело становится ватным и тяжелым, мне не хватает воздуха, я задыхаюсь и теряю сознание.
А когда силы начинают возвращаться, в пещеру уже проникает серенький свет и под ее высокими сводами хорошо видны шесть сущностей, похожих на огромных желто-зеленых светлячков. Это и есть ОНИ. Мне кажется, что они очень довольны, что напитались моей энергией. И я почему-то уверен, что если не позову на помощь, ОНИ опять набросятся на меня, высосут последние силы, и я навсегда останусь здесь. В каменном мешке.
Я пытаюсь кричать, но вместо крика из груди вырывается чуть слышный писк, похожий на писк только что вылупившегося цыпленка. Но, наверное, это не так, потому что рядом оказывается мама, берет меня за руку и сидит со мной до тех пор, пока я опять не усну.
Утром сквозь дрему слышу:
Илья! Пете опять снились кошмары! Ну найди же ты специалиста в конце-то концов!
Даже не знаю, к кому еще обращаться, отвечает папа. Мы обошли уже двадцать профессоров!
Значит, надо найти двадцать первого! Уж с твоими-то связями
«Связями» мама называет папиных знакомых, которых у него очень и очень много. Ведь папаредактор российского журнала «Родные просторы».
Но даже «связи» не помогли разобраться, что же со мной происходит. И теперь я уверен, что ни двадцать первый, ни сто пятый профессор не в состоянии мне помочь. Каждый из них скажет:
К счастью, все нормально. Патологии нет.
И добавит:
А вот с лишним весом надо бороться.
Так пролетает год, другой, третий, десятый Мне уже четырнадцать, скоро будет пятнадцать, но по-прежнему снятся кошмары, которые лишают меня сил. Иногда я чувствую себя дряхлым стариком, но кто об этом знает, кроме родителей?
Глава 2
Сегодня папа не входит, а влетает в квартиру. Возбужденный, с потным красным лицом.
Петя, Алина, собирайтесь! кричит он. Нас ждет профессор Политатуйко! Он работает в НИИ по новейшему направлению, с новейшей аппаратурой, какой нет нигде в мире! Но самое главноеон прямо сейчас готов проконсультировать Петьку. Чует мое сердце, что это шанс, Алина.
Сколько уже было таких шансов, вздыхает мама и все-таки говорит: Ну что ж, Петя, собирайся, поедем.
Я нехотя собираюсь и думаю о том, что вряд ли этот профессор с такой странной фамилией мне поможет. Даже несмотря на то, что его НИИ работает в новейшем направлении и с новейшей аппаратурой. Сколько уж профессоров пытались разобраться с моей дурацкой болезнью! Да и болезнь ли это?
В НИИ нас встречает профессор Политатуйко. Он толстый. Толще, чем я. Голова у него круглая, как глобус, лысая, а из макушки весело торчат несколько рыжих волосинок.
Он просит родителей подождать в приемной, а меня приглашает в свой кабинет и спрашивает, спрашивает, спрашивает Я отвечаю, но почему-то не могу избавиться от ощущения, что он все знает и так. И про ночные кошмары, и про издевательства Попова с Кирилловым, Рюмкиным и Верхотуровым.
Наконец разговор окончен, профессор подходит к двери, приоткрывает ее и приглашает родителей войти.
Они наперебой засыпают его вопросами.
Ну что?
Есть надежда?
Неужели можно помочь?
Не будем торопить события, отвечает Политатуйко. Для начала мы должны установить за вашим сыном непрерывное наблюдение. Слышитенепрерывное!
Стационар? взволнованно спрашивает мама.
Проще! Мы подведем к его голове несколько электродов!
При этих словах меня охватывает ужас куда более сильный, чем встреча с Поповым и его командой.
Профессор нажимает на красную кнопку, и в кабинет вплывает полная женщина в белом халате.
Татьяна Павловна, пожалуйста
Он что-то ей говорит, но я уже не слушаю. Мне страшно. «Подведем электроды». Как это?
Мне приказывают идти за Татьяной Павловной в другой кабинет. Боковым зрением вижу, как мама подносит к глазам носовой платок.
Татьяна Павловна просит лечь на кушетку, осторожно вырезает в некоторых местах головы пряди волос и делает что-то такое, от чего становится щекотно.
Все же хочу уточнить, доносится голос папы. Я правильно понял, что то, что происходит с нашим сыном, относится к разряду необычного? Или, как вы сказали, непознанного?
Совершенно верно! Добавлю: пока непознанного! Но мы постараемся это познать, даю слово!
Похоже, я на какое-то время отключаюсь, а когда прихожу в себя, вижу в проеме двери тучную фигуру Политатуйко.
Все? Отлично! Можешь вставать, говорит он.
Я снова иду в кабинет. Голова немного кружится.
Теперь, Петр, слушай. В некоторые моменты у тебя будут возникать необычные ощущения. Ты должен запоминать, когда и при каких обстоятельствах А еще лучшефиксировать все-все-все события, которые будут с тобой происходить буквально с сегодняшнего дня. Потом разберемся что к чему. И знай, что с этого момента над тобой будет непрерывный контроль. Ну, всевперед, к победе науки над темными силами!
И Политатуйко улыбается так, как будто уже познал непознанное, победил темные силы и прославился на весь мир.
Мог ли я предполагать, чем закончится знакомство с этим лучезарным профессором
Глава 3
Я сижу за письменным столом, но вместо того, чтобы делать уроки, тупо пялюсь на шестнадцатиэтажный дом напротив. Мне кажется, что в его окнах кипит жизнь.
В моем же существовании ничегошеньки не изменилось. И я уверен, что не изменится. Скорее всего, этот Политатуйко просто шарлатан, думаю я. И НИИ у него вовсе не НИИ, а контора по выкачиванию денег.
Вспоминаю сегодняшнее «обычное общение» с Поповым, Кирилловым, Рюмкиным и Верхотуровым и сую в рот очередную конфету.
Хорошо, что завтра последний день первой четверти: мы учимся по особой программе, так что у всех каникулы уже закончились, а у нас только начнутся. Хоть недельку отдохну от Попова и его дружков.
Из кухни доносятся голоса родителей. Через три дня папа должен лететь в поселок Благодатный, который находится на границе с Китаем и в котором живет мамин дядя. Дядя Миша. Из его последних писем (а он до сих пор отправляет их в бумажных конвертах, как это делали бабушки и дедушки много лет назад) мы знаем, что в поселке творится что-то непонятное. Такое, от чего волосы встают дыбом. Хотя когда-то дядя называл Благодатный островком российского благополучия. «Тут недавно один знакомый из Благодатного съездил в Америку в составе какой-то там делегации, так до сих пор плюется, писал дядя Миша. Как, говорит, у них там, в Америке, все убого, примитивно. И освещение, говорит, на наших улицах куда ярче, чем в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе».
Сейчас же, как я понял, освещение в Благодатном стало куда хуже, чем в том же Нью-Йорке или Лос-Анджелесе. Вот папа и решил разобраться, что же там, на границе с Китаем, происходит.
Петь, ты что, оглох? Ну сколько можно звать? доносится голос отца.
Я вхожу на кухню. По папиному лицу вижу, что он волнуется.
Петя! говорит он и замолкает. Потом вскакивает со стула, отходит, нет, почти отбегает в угол кухни и продолжает, ты знаешь
Илья, может, все-таки не надо? вмешивается мама.
Она выглядит очень встревоженной.
Папа откашливается. Смотрит не на меня и не на маму, а куда-то в сторону:
Петр! Ты знаешь кхы-кхы Я тут это В общем, Петр, я весь день думал и решил попросить тебя он делает паузу, а я пытаюсь угадать, о чем же он хочет меня попросить. Я, Петр, решил отправить тебя в командировку. В Благодатный. Вместо себя он как-то противно мнется, я не могу оставить редакцию, а там, ну, в Благодатном, нужно все-таки, ну, побывать Ну, материал потом привезти о том, как там люди живут Как раз у тебя каникулы начинаются
Наверное, папа шутит, думаю я. Хотя, судя по выражению лица, вряд ли.
Илья, может, не надо? опять вмешивается мама.
Алина, я тебе только что все объяснил! срывающимся голосом говорит отец. Собирайся, Петр! Прямо сейчас едем покупать тебе билет на самолет. Мой сдавать, тебе покупать.
А по Интернету нельзя это сделать? тихо спрашивает мама, как будто от заказа билета по Всемирной паутине что-то изменится.
Можно! нервно отвечает папа. Но сдать нельзя. А так мы сдадим мой билет и купим билет Петру. Так что быстро собирайся и не забудь захватить паспорт!
Но как растерянно говорю я. Как я полечу? Как доберусь до этого Благодатного?
Да что тут знать! с напускной беспечностью говорит отец. Долетишь до Читы, дядя Миша тебя встретит, сядете на поезд, ну, и это Словом, не заморачивайся, с дядей Мишей я созванивался еще неделю назад, он меня ждет. То есть ждал. Теперь будет ждать тебя.
Илья Ну, а как же Петины ночные кошмары? Ведь они будут продолжаться! Подумай, Илья!
Все, Алина, разговор окончен, вариантов нет. Одевайся, Петр, что стоишь как столб!
Я натягиваю джинсы, которые с трудом сходятся на животе, и размышляю о том, почему отец вдруг решил отправить меня в Благодатный вместо себя. Ведь я не журналист и толку от меня никакого.
Приоткрываю дверь и слышу голос папы:
Да, это опасно, Алина. Я согласен. Но альтернативы нет.
Неужели ничего нельзя сделать? всхлипывает мама. Может быть, существует какой-то другой выход?
Нет, Алина. Ну что, Петр, ты готов?
Я выхожу в прихожую. Вяло одеваюсь.
Петя, быстрее, торопит меня отец. Ну что ты как черепаха?
По дороге в агентство воздушных сообщений я пытаюсь выведать, что за опасность меня поджидает. Папа нервно смеется и неумело делает вид, что все хорошо:
Какая опасность, Петь? Ну, сам подумай! Дядя Миша тебя встретит, поедете в Благодатный, ты у него все расспросишь, запишешь, сделаешь несколько фотографийи домой. Да я на твоем месте был бы просто счастлив. Побывать там, где, возможно, никогда никто из вашего класса не побывает. Это тебе не какие-то там Канары или Багамы, это, друг мой, Дальний Восток! Граница с Китаем! Места, в которых декабристы отбывали каторгу. Хм Конечно, не только декабристы, но и всякие там уголовники при этих словах отец осекается, потом продолжает: Эх ты, радуйся, что туда едешь ты, а не Попов с этими, как его Кирилловым, ну и остальными!
Глава 4
К ночи все мы успокаиваемся. Родители упорно делают вид, что моя полная опасностей командировканечто само собой разумеющееся. Я же просто смиряюсь с ситуациейведь все равно ничего не изменишь. И все-таки мне обидно, что папа так со мной поступает. Я, конечно, понимаю, что существует какая-то причина, чтобы отправить меня на край света, но ты скажи о ней своему ребенку! Предупреди, что, мол, сын, будь начеку, тебя ожидает то-то и то-то Так нет же, делает вид, что прекраснее места, чем Благодатный, не существует!
С утра, перед тем, как поехать в аэропорт, отец дает мне ценные указания.
Ни одна минута, Петр, не должна проходить зря. Нужно записывать каждую деталь. Всегда иметь при себе блокнот, карандаш, ручку, телефон
Сам же говоришь, что там не всегда есть мобильная связь!
При чем тут мобильная связь! Используй телефон как фотоаппарат, видеокамеру, диктофон!
Но, признаться, я слушаю вполуха. Я размышляю, как могу наказать отца за то, что он не говорит мне всей правды. За то, что он что-то от меня скрывает. За то, что при этом делает вид, что все хорошо. Ну просто замечательно! И тут в голову приходит прекрасная мысль: я не буду собирать никакой информации. Не будуи все! Съезжу в этот Благодатный как на экскурсию, раз уж родителям (точнееотцу) так хочется, и вернусь! А там, в Благодатном, просто отсижусь у дяди Миши дома, посмотрю телевизори обратно!
Ну все, Петь, выезжаем, говорит отец. Одевайся.
И вот мы в аэропорту. Мама остается домау нее раскалывается голова. Но я-то знаю, ничего у нее не раскалывается, просто она очень переживает из-за моей встречи с опасностью. Глаза с утра красныепроревела, наверное, всю ночь. Папа держится бодрячком.