Неправда, я не стесняюсь!крикнул Ивасик.
Как хотите, а я с ним рядом по улице не пойду,заявил Вова.
Его не убьют?продолжал терзаться Ивасик.
Скандал, во всяком случае, будет, молвил Глеб.Но попыткане пытка.
ЧТО БЫВАЕТ НА УЛИЦЕ
Впереди шли Ивасик и Лиля. Между ними Завря. Ивасик судорожно-крепко держал Заврю за ручку. Завря потихоньку подергивал руку, пытаясь ослабить хватку Ивасика. Но Ивасик еще судорожнее сжимал его пальцы в своей руке. Лиля же почти и не сжимала Заврину рукуона «держала» его при себе разговором. Но то ли Ивасик уж очень крепко сжимал его ручку и при этом, может, даже выворачивал ее, то ли впечатлений было уж очень много у Заври, только он, казалось, даже и не слышит Лилю, хотя та говорила очень четко и раздельно и даже задавала вопросы, на которые Завря не отвечал. Он вертел головой, набычивался, распахивая теменной глаз, потом, наоборот, задирал голову, прижмуривая теменной и посверкивая двумя лицевыми.
Вова шел сзади, делая вид, что он не имеет к этой странной троице никакого отношения. Глеб занял пост сбоку, наблюдая и записывая, как воспринимают Заврю встречные. А надо сказать, ничего особенного и не было. Никакого скандала. И даже никаких особых зевак, а тем более толпы и сенсации.
Кто-то из встречных тихонько засмеялся, а, пройдя, оглянулся.
Детский голос сказал громко:
Мама, мама, а что это?
И мама спокойно, словно каждый день видела такие существа, как Завря, объяснила ребенку:
Это такой зверушка, из Южной Америки, видишь, он совсем ручной и слушается своих хозяев. И пальцы в рот, как ты, не берет, чтобы не наглотаться микробов.
«Из Южной Америки,покачал головой немало озадаченный Глеб.А не хочешь, из прошлого миллионолетия? Из другой эпохи?»
А следующий ребенок даже и спрашивать у своего дедушки не стал.
Смотри, дедуля,сказал ребенок, какой Горыныч! Вот, дедушка, слушайся меня, а то станешь тоже таким!
Вот и все впечатления от Заври на улице. Правда, на улице тихой, спокойной, да еще в то время, когда все на работе, а проходят по улице только бабушки и дедушки с детьми да еще домохозяйки за продуктами, а это такой народ, который ничем не удивишь.
Что же это, в самом деле, думал растерянно Глеб, которому и записывать-то было нечего! Папа и мама совсем не удивились Завре, потому что считали, будто у их детей, а также в юннатском кружке может быть что угодно. Густав Иванович Густодым тоже не удивилсяон столько знал, что уже ничему не удивлялся. А теперь оказывалось, что и встречные ничуть не удивляются Завреони, кажется, тоже считали, что и на улице все может бытьдаже трехгорбый ящер в курточке и штанах! Неужели и какой-нибудь путешественник, идущий по джунглям или по Сахаре-Рассахаре, не удивился бы, встретив Заврю в штанишках?
Зато ЗавряЗавря был ошарашен, потрясен. Особенно ревом упавшего мальчишки. Бабушка уже подняла малыша, ужё отряхивала его локоть и коленки, а ее внук все еще захватывал и захватывал раззявленным ртом воздух, все закидывал и закидывал голову, все закатывал и закатывал глаза. На минуту вообще показалось, что или он уже раздумал плакать, или потерял сознание. И вдруг мальчонка взорвался визгом. Визг перешел в низкий, но тоже мощный рев, потом в гудение, всхлипывания и писк. Завря по очереди зажмуривал один глаз за другим, а складки возле ушей шли у него веером. Эти складки как бы опадали в изнеможении, когда мальчишка, оборвав рев, снова набирал воздух для очередного визга. При этом Завря начинал так же закидывать голову и хватать ртом воздух, изредка косясь на очаровавшего его мальчишку, точно ли он повторяет заправку воздухом ревуна. Мальчик вдруг перестал захватывать ртом воздух, выпрямился и сказал обыкновенным удивленным голосом:
Бабушка, оно меня дразнит!
Но это было неправдой. Завря искренне восхищался и, как только мог, подражал. Правда, визжать и реветь он не мог, потому что у него, как объяснял Глеб, не было голосовых
связок! Мальчишка, наверное, показался восхищенному Завре магом и волшебником. Возможно, по сравнению с этим мальчишкой-ревуном даже любимые Гвилизовы показались ему существами бесталанными и невзрачнымй. Во всяком случае, поспешно уводимый от обиженного мальчишки Ивасиком и Лилей, Завря время от времени останавливался, закидывал голову, закатывал все три глаза, разевал свой длинный рот и начинал порциями втягивать воздух? Он даже порывался вернуться, когда мальчишка решил, видно, возобновить рев. Но блеска исполнения у мальчугана уже не былотак, несколько жалких рулад и выдувание из бубнящего рта слезливых пузырей: бу-бу-бу.
Другое чудо уже привлекло внимание Заврисветофор. Честное слово, Завря попробовал тут же устроить светофор из своих трех глаз, но только теменной глаз зажегся подобием красного света, два лицевых глаза по-прежнему были неопределенного желто-зеленого блеклого цвета. Только после того, как Завря попробовал сам изобразить светофор, он обратился к Ивасику с щелкающим вопросом: «Что это такое? »
Это указатель, куда можно двигаться, ответила вместо Ивасика Лиля. Сама она все еще не умела говорить по-заври- ному, но уже неплохо понимала его.Видишь, на этом светофоре зеленый сигнал, а на этом красныйзначит, сюда идти можно, а сюданельзя.
Зажегся желтый кружокЗавря снова защелкал.
Сейчас переменится,объяснила Лиля,в эту сторону будет теперь можно идти, а в эту нельзя.
Теперь уже не Ивасик и Лиля вели Заврю, а Завря тащил их за собой, все время щелкая и шипя:
А это что? А это что?
Дорожные знаки в просвете улиц и на обочинах совершенно очаровали его.
Дома вечером он вывесил возле своего угла круглый щит с «кирпичом»мол, сюда нельзя, здесь проезд закрыт. А когда Ивасик, поглядев на этот щит, послушно повернул вспять, Завря выставил круглый зеленый знакмол, можно,
можно, для тебя всегда зеленый свет! У входа на кухню Завря повесил квадрат с вилкой, ложкой и тюбиком, чтобы никто уж не сомневался, чем занимаются на кухне. Перед кладовкойзнак тупика. Но больше всего его поразил знак свободного переходашагающий зеленый человечек. Он так был занят увиденными на улице дорожными знаками, что начал их рисовать прямо на кухонном столе, на клеенке, выдавливая для этого, как краски художник, еду из своих тюбиковсуп, пюре и кисель. За что и схлопотал от бабушки Нины затрещину.
НОВЫЙ ДУДАЧ
А скандал все-таки произошел, и тогда, когда сестра и братья совсем перестали опасаться.
В субботу гуляли они, как обычно. И вдругчто это такое?ту-упу-пу, ту-упу-пу!недалеко, в парке играл духовой оркестр, словно кто-то болыной-больной гудел и вздыхал, а маленький, но не такой уж и маленький, нежно причитал. И теплый весенний день, и облака цветущих деревьев, и нежные молодые листочкивсе это словно сливалось в один круг и медленно-медленно обращалось и кружилось. И Завря вдруг вырвал свои ручки из рук Ивасика и Лили, вскочил на ограду парка, прыгнул вниз и бросился к музыкантам. И вот тут-то, может, потому, что Завря соскочил в парк откуда-то сверху, как рысь соскакивает с ветки дерева, а может, потому, что бежал он один, без Ивасика и Лилибежал на цыпочках, наклонившись вперед и вытянув широкий, короткий хвост,в парке поднялся визг и переполох. Визжала чья-то нервная мамаша, задудели не в лад трубачи из духового оркестра. Кричала какая-то девочка:
Обезьяна! Мама, поймай!
Милиция! Милиция!кричал кассир с каруселей.
Слабонервный трубач бросил свой инструмент и кинулся
наутек. Завре только того и нужно было. Короткой своей лапкой схватил он трубу, сунул в рот да как дунетзагудел, как слон в джунглях.
Подоспевшие Гвилизовы попытались отнять у него трубуне тут-то было, он свистел, щелкал, шипел. От волнения даже Ивасик не мог монять, что говорит Завря. А Завря уже снова схватил в большущий свой рот мундштук трубы и снова загудел на весь парк, а может быть, и на весь район города. Вокруг ужасались, любопытствовали, восхищались, поражались, бежали к эстраде и от нее.
Что, что там происходит?кричали те, что бежали на переполох.
Фантомасы!
Вокруг эстрады мальчишки кричали:
Давай, гуди громче!
Ха-ха-ха!
Смотри, он тебе по башке даст!
И вдруг новые звуки прорвались сквозь гудение Завридвузвучная сирена дежурной милицейской машины и сразу, тут же, заливистые милицейские свистки. Завря бросил трубу, но не потому, что испугался и решил бежать, а потому, что новый инструмент его очаровал еще больше, чем труба. Завря поторопился навстречу милиции. Он свистел и щелкал вполне миролюбиво, но при этом уже дергал свисток из рук милиционера. Испуганный милиционер замахнулся на него дубинкой, и с воплем Глеб, Лиля, Ивасик и Вова бросились кто к милиционеру, кто к Завре. Лиля щелкнула языком, затрещала, свистнула и снова щелкнула. До этого, как она ни старалась, у нее все не получалось говорить по-завриному, она даже плакала от досады. А тут, с испуга, у нее сразу получилось.
Перестань!крикнула она по-завриному Завре.
И тот опомнился наконец, даже заметил переполох вокруг себя и уже не пытался отобрать у милиционера свисток, а взялся ручкой своей за руку Ивасика и что-то щебетал и щелкал ему.
Народу все прибывало. Новые подбегающие спрашивали:
Что тут такое? Что случилось?
И те, что стояли с краю толпы и сами ничего не видели, охотно объясняли:
Хулиганы!
Новый дудач!
Тигр-людоед сбежал из циркасейчас его свяжут!
Инкассатора ограбили!
Сумасшедшие из психбольницы сбежали!
Милиционер между тем пытался завернуть Завре руки за
спину, но они были для этого слишком короткие.
Вы ему так руки сломаете, предупредил мрачно Вова.
Его нельзя трогать, неуверенно бормотал красный, как рак, Глеб. Это научное открытие, эксперимент.
А, так ты тут главный?обернулся к нему лейтенант милиции. Виталий, забирай их всех в отделение, там разберемся.
А Лиля поглядывала по сторонам, примериваясь, как бы задать стрекача с Заврей. Но люди теснились со всех сторон, и никакого прохода не было.
В это время в расступившуюся вдруг толпу въехал прямо на велосипеде паренек. Впрочем, это только в первую минуту можно было подумать, что паренек. Просто это был очень худенький, очень стройный и очень небольшого роста мужчина. И даже не молодойего волосы, смолоду, видно, черные, сейчас были уже пегие от частой седины. У него были красивые пушистые усы, а глаза ярко-голубые. Но главное не это. Мало ли на свете худеньких, стройных, голубоглазых, усатых мужчин. Главным было другоепозади него на велосипеде восседала в штанишках и курточке черная обезьяна с красивым узким носиком, блестящими глазами, пышными бакенбардами и хохолком на макушке, похожем на маленькую черную корону.
Завря!крикнул маленький мужчина, очень ловко и красиво соскакивая с велосипеда, причем руль велосипеда тотчас перехватила обезьянка и сделала несколько быстрых кругов по площадке, оттесняя ряды любопытствующих.
На свое имя Завря оглянулся и замер. Ивасик-то видел, что замер Завря, уставившись на обезьянку, но в публике сказали понимающе:
Хозяина боится.
Между тем маленький мужчина обратился к милиционеру:
Что он тут наделал, мой Завря?
Это же Дуров, сказал кто-то в публике.
Что ты такое говоришьДуров давно умер, возразили ему.
А усы? Из династии Дурова, точно!
Это дрессировщик Сергеев, а это его артисты, вмешался третий голос.
Так что он тут наделал, наш Завря?
Что наделал?смутился милиционер.Да хулиганил он, ваш артист.
Прошу вас подробнее, у нас будет с ним об этом особый разговор.
Схватил трубу, гудел, неуверенно молвил милиционер.
Как, Завря, без разрешения?строго и удивленно спросил Сергеев.
Завря закрутил головой, задвигал сразу чуть не всеми своими складками и засвистел-защелкал.
Ему очень понравилась труба, нашему Завре, объяснил милиционеру Сергеев.
Ивасик и Лиля не просто переглянулисьони вытаращились друг на друга, потому что именно это прощелкал-про- свистел Завря.
А вы: «Из камня, из камня»,прошептал Вова.Он из цирковой группы сбежал, да, Глеб?
Глеб молчал.
Прошу прощения, что я отпустил нашего Заврю с младшими ассистентами, сказал Сергеев, а Лиля заморгала и закусила губу. Больше это не повторится.
Но мы должны составить акт, товарищ дрессировщик.
Простите, нет времени, срывается репетиция и концерт. Дези, вашу ручку, мадемуазель, и поблагодарим публику за внимание! Оп-ля!
И, ухватившись черной ручкой за белую руку Сергеева, обезьянка, не отрывая руки, закувыркалась и даже заулыбалась, хотя зубы были длинноваты и желтоваты для такого изящного создания.
Милиционеры смеялись и восхищались вместе со всеми. А Глеб уж и не знал, радоваться ему или привычно огорчаться. Конечно, Сергеев был знаменитым дрессировщиком, и в его группе были не только обезьяны и тигры, но и моржи, и яки, и даже птицы. Но пусть он был знаменитым-раззна- менитейшим, однако стоило ему появиться, и никто уже не смотрел на Заврю. Неужели и в самом деле люди удивляются только тому, чему уже готовы удивиться? А чтобы удивились Завре, нужно по меньшей мере рассказать все, начиная с грозовой ночи над морем, с камня, который то становился тяжелым, то легчал. Но ведь, возможно, рассказу бы даже и не поверили, потому что люди верят тому, чему уже готовы поверить. Эх, если бы... Но Глеб не успел додумать. Сергеев
посадил Заврю и обезьянку на велосипед, а сам пошел рядом, придерживая руль. Глеб, Лиля, Ивасик и Вова шли следом, и все расступались перед ними и переговаривались, Глеб сам слышал, что Завряэто дрессированный крокодил, хотя где, спрашивается, такой крокодил, у которого три горба и который ходит на задних лапах! Между тем Завря соскользнул с седла на раму, ручками вцепился в руль, а ноги его как раз дотянулись пальцами до педалей. Мужчина помогал Завре держать равновесие и править рулем, обезьяна вскочила на плечи Завре, мальчишки, которые всё бежали следом, закричали:
Это Сергеев со своей группой!
Ура!
А я сразу подумал!
Наконец все зеваки отстали, и тогда Ивасик решился спросить:
Товарищ дрессировщик, откуда вы узнали, что его зовут Заврей?
Сергеев улыбнулся:
Ну, в парке вы так кричали все вчетвером: «Завря! Завря!»,что не расслышать было просто невозможно. Ну, а чтобы не было никаких осложнений, я решил сделать вид, что ваш Завря из моей группы дрессированных зверей.
А как вы поняли, что сказал вам Завря?спросил недоверчиво Вова.
Ну, это было и без слов понятно.
А мы уж думали, что Завря и правда из цирка.
А кстати: что, если вашему Завре да и кому-нибудь из вас попробовать выступать в цирке?
Ивасик растерянно заморгал, Вова удивился, а Лиля крикнула:
А что, можно?!
Глеб пожал Сергееву руку:
Мы подумаем и потом скажем вам. Спасибо, что помогли нам в трудной ситуации.
В самом деле, подумайте,сказал, уже садясь на велосипед, знаменитый дрессировщик Сергеев.Занятия и дисциплина вашему питомцу не помешают. А то он у вас еще
чего-нибудь натворит, и тогда, смотришь, какая-нибудь слабонервная женщина или суровый мужчина того и гляди стукнут его чем-нибудь. И прибавил, подмигнув:Думаете, в зоопарках железные клетки охраняют публику от зверей? Наоборот, ребята!
И уехал.
ИВАСИК УМЫВАЕТ РУКИ
Совещание в семействе Гвилизовых было бурное.
А почему нет?! Почему нет?!кричала возбужденная Лиля.Почему Завре не участвовать в цирковой программе?
Завря еще маленький, отбивался Ивасик.
А деньги платить будут?деловито интересовался Вова.
Конечно, будут! И еще какие!
Я знаю!крикнул Лиле Ивасик.Ты давно только и мечтаешь стать выступательницей! Хочешь быть фокусницей? Вот и выступай! А Завря тут при чем?
Это было правдой. Лиля, наверное, всегда хотела быть фокусницей, вообще циркачкой. Только не знала об этом, пока родители не повели их в цирк и она не увидела фокусника. А уж фокусничала-то, как говорит бабушка Нина, с пеленок. Лиле нравилась всякая выдумка, всякие переполох и смех, всякие удивление и неожиданности. Она хотела делать сама эти неожиданности, загадки и разгадки. Глебовы загадки природы казались ей скучными так же, как его будущие разгадки. Если бы вдруг с неба прилетели инопланетяне, это бы ей, конечно, понравилось, но еще больше бы понравилось, если бы она сама как-нибудь сумела взлететь в небо, в самый космос и вернуться оттуда, будто инопланетянка.