Но хоть чувствуешь ты себя хорошо, правда?
Я не мог поверить, что она так добра ко мне.
Мне стало стыдно от того, что я лгал ей.
Лгал, что останусь дома и пропущу выступление. Не мог я его пропустить.
Я не мог подвести детей. Не мог подвести миссис Лоусон и работников ЦМ. Я должен быть там. Я должен быть там, помочь ребятам с их выступлением. И провести свой комедийный номер со Слэппи.
Да, я собирался выскользнуть из дома тайком.
Я обдумывал это с того самого момента, как попал под домашний арест. Я планировал выскользнуть из дома и побежать в ЦМ.
А из-за Слэппи я не беспокоился. Не беспокоился, что болванчик проникнет в мой разум и сделает меня злым.
Я наконец сообразил, как его победить. Как не позволить ему превращать меня в болванчика.
Это было до смешного просто.
Все, что надо было сделатьэто прекратить его чириканье. Он загипнотизировал меня с этим чириканьем так, что имел возможность брать мой мозг под контроль. Чириканье было сигналом, превращавшим меня в его раба, в его сына.
А откуда исходило это чириканье? Я долго ломал над этим голову. Но, наконец, сообразил, что чириканье исходило из моего игрового планшета. Да-да, игрового планшета, который я всюду носил с собой.
«Чирикнутые курицы». Та самая игра, в которую я постоянно играл. И оттуда-то и исходило чириканье-сигнал.
Так ли уж трудно убрать планшет в ящик комода?
Нет проблем.
И теперь болванчик не имел надо мною власти. Он не мог сигналить мне. А раз он не мог подать мне сигнал, то был бессилен меня контролировать.
Один балл в пользу Джексона!
Я схватил Слэппи и вытащил его из шкафа. Глаза его были стеклянные, безжизненные. Он безвольно болтался у меня в руках.
Ты надо мной не властен, сказал я. Ты не можешь сигналить мне. Ты мне ничегошеньки не сделаешь.
Я закинул его на плечо, вздохнул поглубже и начал пробираться к выходу.
33
Я бежал всю дорогу до ЦМ и пробрался со служебного входа. Я вошел за кулисы зрительного зала. Свалив Слэппи у стены, я выглянул из-за занавеса.
Ого. В зале яблоку негде было упасть. Прорва народу. С ума сойти!
Выступление уже началось. Играл джазовый оркестр, а высокий белобрысый мальчишка приплясывал, выводя дикие рулады на саксофоне. Золотой раструб сиял в свете прожекторов. Публика начала дружно хлопать в такт.
Миссис Лоусон улыбнулась мне с противоположной стороны сцены. Она собрала всех моих маленьких подопечных, чтобы подготовить их к выступлению. Лягушонок держал обеими руками клетку с канарейками.
Наш номер была о детишках, которые понятия не имеют, как ухаживать за канарейками. Я писал сценку вместе с ребятами и находил ее очень забавной.
Подойдя к детям, я показал им два больших пальца.
Вы, ребята, будете великолепны, сказал я. Идите и сразите всех наповал.
Джазовый ансамбль закончил играть под гром аплодисментов. Я давал «пять» всем ребятишкам, когда они маршировали на сцену.
Чувствовал я себя превосходно. Понятное дело, за побег мне дома влетит по первое число. Но я должен был находиться здесь, чтобы помочь моим друзьям.
Я снова чувствовал себя самим собой. Так здорово было знать, что Слэппи не загубит вечер
Занавес поднялся. Сценка началась. Я наблюдал из-за кулис. Все проделали восхитительную работу. Публика хохотала до слез.
Лягушонок чуть не уронил клетку с канарейками. Это была ошибка, но публика засмеялась еще сильней.
Сердце мое колотилось. Я беззвучно проговаривал каждое слово вместе с детьми. Я нервничал больше, чем они. Но номер явно пользовался огромным успехом.
Когда он подошел к концу, все в зале вскочили, аплодируя и гикая. От волнения я почти совсем забыл, что сейчас мой черед идти на сцену и выступать со Слэппи.
Я поспешил вглубь сцены и подобрал болванчика. Тот безвольно обмяк на моих руках. Стеклянные глаза смотрели в пол.
Звиняй, Слэппи, пробормотал я. Обойдешься нынче без своих штучек. На этот раз я у руля.
У меня была уйма времени сочинять шутки, пока я пребывал под домашним арестом. И на то, чтобы учиться «перемещать» голос. Конечно, я немного нервничал. Но мне не терпелось выйти на сцену и рассмешить зрителей.
Когда я сел на высокий деревянный стул посреди сцены, в зале воцарилась тишина. Я пристроил болванчика на колено. Засунув руку ему в спину, я нашел управление глазами и ртом.
Всем привет, сказал я. Я хочу познакомить вас с моим другом Слэппи.
Затем я сменил голос на высокий голосок Слэппи.
Вынь руку у меня из спины, заставил я сказать его. Она холодная!
Но мне надо управлять твоей головой, возразил я.
Я заставил Слэппи широко раскрыть глаза.
Вот как? Тогда кто управляет твоей?
Это вызвало громкий смех. Меня немножечко отпустило. Представление шло хорошо.
Моей головой никто не управляет, сказал я. Моя голова не из дерева сделана!
Не из дерева? вскричал я за Слэппи. Тогда откуда у тебя термиты? Или это такая крупная перхоть?
Перестань, Слэппи, сказал я. Зачем так грубо?
Затем, что кое-кто вкладывает слова мне в рот!
Это снова вызвало смех. Я видел, что всем нравилось мое представление. Стоявшие возле кулис дети тоже смеялись.
Джексон, ты знаешь разницу между сэндвичем с индейкой и вонючей мусорной кучей?
Нет, Слэппи, не знаю, сказал я.
Что ж, напомни мне никогда не посылать тебя за обедом!
Снова всеобщий смех. Дела шли куда лучше, чем я рассчитывал. Вот бы мама, папа и Рэйчел были здесь
Но, конечно, это было исключено. Мои родные думают, что я тихонечко сижу у себя в комнате.
Слэппи, давай-ка расскажем несколько «тук-тук шуток», сказал я и постучал его по голове кулаком. Тук-тук.
Оу-у-у-у-у, простонал я за него. Кто там еще?
Хочешь? спросил я.
Что хочу?
Хочешь послушать еще одну?
А хочешь в лоб?
Публика снова засмеялась. Получилось и впрямь смешно. Никогда еще я не был так счастлив.
А потом
А потом
Я услышал громкое чириканье.
34
У меня перехватило дыхание. Я издал придушенный хрип.
Чирик!
Я снова услышал это.
Оно доносилось откуда-то сзади. Кажется, слева. Я обернулся и увидел, кто издавал этот звук.
Канарейки в клетке.
Чирик! Снова.
И я почувствовал себя странно. Прожектора потускнели. Зрительный зал погрузился во мрак. Сцена подо мной словно бы начала крениться, готовая сбросить меня в толпу.
Голова внезапно налилась тяжестью.
Я знал, что происходит. Да, конечно же знал. Но не было способа это остановить.
Птицы невольно подавали сигнал. Не было способа помешать Слэппи снова взять верх.
Какая милая публика! вскричал он. Для тех, кому по нраву всякие ужасы! Вы все вдохновляете меня! Вдохновляете хорошо проблеваться!
Публика застонала.
Послушайте, я этого не говорил запротестовал я.
Болванчик говорил сам. Но кто мог в такое поверить?
Знаете, на что вы все похожи? прокричал он. На бородавки, что я сковыривал! Хотя, право же, бородавки смотрелись приятнее!
Еще больше стонов.
Я заметил, как миссис Лоусон за кулисами покачала головой и нахмурилась.
Не хотелось бы оскорбить вас, люди, продолжал Слэппи, но мне доводилось извлекать из носа сопли симпатичнее вас!
Тишина. На некоторых лицах читался шок. В глубине зала недовольно загудели.
Я понял, что пора смываться. Надо подняться и бежать со сцены, пока болванчик не натворил дел.
Я пытался вскочить с высокого стула. Но не мог даже пошевелиться. Слэппи был в моей голове. Он заставлял меня оставаться на месте.
Мне нужна помощь! воскликнул я. Я не заставляю его говорить эти вещи.
Зрители смотрели на меня в молчании. Не могли они мне поверить.
Слэппи наклонился к мужчине в переднем ряду.
Это рубашка такая, или ты весь заблеванный сидишь?
Я пытался удрать. Но он удерживал меня на месте.
Я в бессилии смотрел, как болванчик вызвал добровольца из зала. Это был маленький мальчик с волнистыми каштановыми волосами и серьезными темными глазами.
Не стой так близко, попросил его Слэппи. У тебя изо рта собачьим дерьмом несет.
Бедный мальчик не знал, смеяться или нет. Он просто стоял и разинув рот таращился на Слэппи. Я видел, что он немного дрожит.
Не бойся, сказал Слэппи. Я не кусаюсь.
А потом наклонился к малышу поближе.
А впрочем, нет, КУСАЮСЬ! гаркнул он.
Бедняжка заорал, когда Слэппи вцепился деревянными челюстями в его запястье. Я видел, как Слэппи вонзил зубы в его рукуно не мог ничего сделать, чтобы остановить его.
Оу-у-у-у-у-у-у! Ты мне делаешь больно! вопил ребенок.
Люди в зале закричали, загомонили. Я видел, как несколько человек с топотом направились к выходу. Некоторые зрители повскакивали на ноги.
Слэппи вгрызся еще сильнее. Малыш заверещал.
Прекрати! Больно! Больно! Останови его!
Я обернулся и увидел, что через всю сцену ко мне шагает разгневанная миссис Лоусон. Я лишь беспомощно пожал плечами.
Джексон, прекрати! кричала она. Перестань! Отцепи от него болванчика, немедленно!
Я ничего не мог поделать. Я не управлял собой. Я не мог остановиться.
Я наклонился впереди вцепился зубами в запястье миссис Лоусон.
35
Она издала потрясенный вопль. Яростно дергая рукой, она пыталась вырваться.
Но я сомкнул зубы на ее запястье.
Отпусти меня! Отпусти! Ты с ума сошел?!
Она боролась, выкручивала руку. Но зубы у меня крепкие. Высвободиться она не могла.
Слэппи тоже не отпускал. Мальчик уже рыдал.
Я слышал гневные голоса. Вопли и визг. Люди ломились к сцене.
Я понял, что мне крышка. Во всем обвинят меня. Такого мне никто не простит. И никто не поверит, что все бедыот зловещего болванчика.
Что же мне делать? Что?
Внезапно, я понял. По крайней мере, у меня появилась идея.
Может быть, я сумею снова погрузить Слэппи в сон. Может быть
Может быть, если я еще раз прочту те странные слова, они вырубят его.
Отпусти меня! По-хорошему отпусти, Джексон! визжала миссис Лоусон. Мне очень больно!
Собрав все свои силы, я заставил себя разжать челюсти.
Высвободив запястье, миссис Лоусон тут же попятилась.
Я отпрянул от нее. Обхватил Слэппи поперек талии. Его деревянные челюсти по-прежнему крепко впивались в руку кричащего мальчугана.
Я запустил руку в карман пиджачка Слэппи.
Пожалуйста, пусть эта бумажка с таинственными словами будет в кармане. ПОЖАЛУЙСТА, пусть она будет там!
Я шарил в кармане
Да!
Сложенный вдвое листок бумаги. Он был там! Мои пальцы нашарили его.
Рывком я вытащил его из кармана.
Прощай, Слэппи, подумал я. Прощай и скатертью дорожка!
Дрожащей рукой я развернул листок. Я чуть не уронил его. Но сжал покрепче и поднес к глазам.
И в ужасе завопил.
36
Бумага была пуста.
Я повернул его другой стороной. Пусто. Повернул обратно. Пусто. Никаких слов. Никаких тайных слов. Вообще ни словечка.
Бумажка выпорхнула из моей дрожащей руки.
Слэппи наконец отпустил запястье ребенка. Он откинул голову назад, разинул рот и разразился высоким, пронзительным, торжествующим хохотом.
И что мне оставалось делать? В то время, как все смотрели на меня в потрясении и ужасе, я тоже откинул голову назад и захохотал вместе с ним.
Было это несколько недель назад. С тех пор моя жизнь пошла под откос. Я знаю, что она никогда больше не будет нормальной.
Куда бы я ни пошел, все на меня глазеют. А за спиной я слышу перешептывания.
Я знаю, что говорят люди. Они говорят, что я тот самый паренек, который неожиданно слетел с катушек и сорвал выступление в ЦМ.
В ЦМ мне, кстати, отныне вход заказан. Оно и понятно. Тому малышу и миссис Лоусон пришлось наложить бинты.
Мне было ужасно стыдно. Но я никому не мог объяснить, что на самом деле произошло тем вечером.
Мама с папой прямо испереживались. Разумеется, мне влетело за побег. И за все, что произошло потом.
Никаких карманных денег до конца года. Из домуни ногой, за исключением нескольких школьных мероприятий. Друзей ко мне не пускают. Вдобавок, мама не печет больше мой любимый шоколадный пирог.
Я попросил родителей выбросить Слэппи. Но они отказались. Сказали, что он принадлежит дедушке Уитмену.
Вернем болванчика когда в следующий раз поедем к нему, сказала мама.
Так что я сложил его вдвое и затолкал в старый чемодан. Я тщательно запер чемодан на защелки. После чего спрятал его в подвале под грудой картонных коробок.
Я чувствовал себя в большей безопасности, когда это злобное существо находилось взаперти.
Впрочем, не долго.
Однажды ночью я услышал голоса на другой стороне коридора, в комнате Рэйчел.
Я был уверен, что она говорит не по телефону. С кем же она разговаривает?
Я прокрался через коридор. Ее дверь была чуть приоткрыта. Я ничего не мог разглядеть. Но слышал весь разговор.
Он был такой хороший мальчик, говорила Рэйчел. Такой себе идеальный. Каждый день выставлял меня в дурном свете.
Ого Это она обо мне?
Я понимаю, произнес другой голос. Голос, вызвавший у меня дрожь во всем теле.
Слэппи! Она беседовала со Слэппи!
Я прижался ухом к двери.
Я должна была показать ему, не так ли? продолжала Рэйчел. Показать, что не такой уж он идеальный, правильно?
Правильно, согласился Слэппи. А потом захихикал.
Вот я и прочла эти слова и вызвала тебя к жизни, сказала Рэйчел. А дальше ты знаешь.
Они вдвоем захихикали.
Ты была хорошей дочерью, сказал болванчик. Дочерью Слэппи.
У меня заломило в груди. Я понял, что все это время задерживал дыхание.
Голова пошла кругом. Рэйчел. Во всем была виновата Рэйчел. Все это время Рэйчел была сообщницей Слэппи. Она лишь притворялась, будто не понимает, что происходит.
Так ты надежно спрятала слова? спросил Слэппи.
Да. Он никогда не найдет. Не беспокойся. Я спрятала слова, а тебе в карман подсунула пустую бумажку.
Спасибо, доченька.
Они снова захихикали вместе. Потом повисло долгое молчание.
Затем Рэйчел сказала:
Джексон, мы знаем, что ты там, за дверью. И мы знаем, что ты подслушиваешь.
Я судорожно сглотнул. Сердце оборвалось.
И знаешь что? Мы умеем разбираться со шпионами, проскрипел Слэппи.
А потом я услышал громкое чириканье.