А что, он разве не знал, что может произойти? Разве он не получал Предупреждений?
Рамон вдруг закашлялся. Согнувшись пополам, он тяжело дышал. Затем выпрямился и пожал плечами.
Жена говорит, что нет. Когда родился первый ребенок, он тоже ходил, и ничего не было. Никаких Предупреждений.
Мэтти задумался. Наверное, Собиратель просто не заметил Предупреждения. Первые Предупреждения обычно незаметные. Жаль было этого доброго, счастливого человека, у которого остались двое детей. Мэтти знал: Лес всегда дает Предупреждения. Он столько раз в него входил и всякий раз был осторожен. Если бы он получил хотя бы одно Предупреждение, пусть даже самое незначительное, больше в Лес не пошел бы. Слепой возвращался в Лес только однажды, чтобы попасть в свое родное селение, где потребовалась его мудрость. Он благополучно вернулся, хотя на обратном пути получил небольшое Предупреждение: его неожиданно и больно уколол вроде бы безобидный отросток. Конечно, он его не видел, хотя потом говорил, что почувствовал, как тот выдвинулся на него. Слепой это понял благодаря своему знанию, за которое его называли Видящим. Но поводырем с ним был Мэтти, тогда совсем еще мальчик; и Мэтти точно видел, как этот отросток появился, вырос, заострился, нацелился и воткнулся. Никаких сомнений: это было Предупреждение. Слепому больше нельзя возвращаться в Лес. Время, когда он мог туда пойти, закончилось.
А вот Мэтти Предупреждений никогда не получал. Он вновь и вновь входил в Лес, бродил по его тропинкам, разговаривал с его обитателями. Он понимал, что Лес почему-то выделил его. С первого раза, когда он совсем маленьким ушел из дома, где с ним жестоко обращались, и стал ходить по Лесу, прошло много летшесть, если быть точным.
Я туда никогда не пойду, твердо сказал Рамон. Теперь-то уж точно, когда я увидел, что он сделал с Собирателем.
Ну, тебе и не надо туда идти, заметил Мэтти. Ты родился в Деревне. Это случается только с теми, кто пытается вернуться туда, откуда они ушли.
То есть с такими, как ты?
С такими, как я, только я осторожен.
Не буду даже и пробовать. Может, здесь порыбачим? спросил Рамон, чтобы сменить тему. Я дальше не пойду. Что-то я стал уставать в последнее время.
Они неторопливо подошли к реке, обогнув кукурузное поле, и вышли на заросший травой берег, где часто рыбачили вместе.
В прошлый раз мы тут много поймали. Мама сделала рыбу на обед, но ее было так много, что я доедал ее, когда играл в «Игровую машину» после еды.
Опять «Игровая машина»! Рамон так часто о ней говорит. А может, ему больше подойдет имя Выпендрежник, подумал Мэтти. Или Бахвал. Ему уже надоело слушать про «Игровую машину». Впрочем, он немного завидовал.
Давай тут, сказал Мэтти.
Он сполз по скользкому берегу к тому месту, где из воды выступал валун, достаточно большой, чтобы стоять на нем. Оба мальчика взобрались на огромный камень и устроились на его вершине, готовя снасти, чтобы забросить их и поймать лосося.
За их спинами продолжалась тихая и мирная повседневная жизнь Деревни. Этим утром похоронили Собирателя. На пороге своего дома его вдова укачивала младенца, а ребенок постарше играл у ее ног. Ее утешали женщины, которые с вязанием и вышивкой сидели рядом и говорили только о хорошем.
В школе учитель по имени Ментор мягко поучал непослушного мальчика восьми лет по имени Гэйб, который слишком много играл и слишком мало учился, и поэтому ему требовалась помощь. Дочь Ментора Джин продавала цветы и свежеиспеченный хлеб за своим прилавком на рынке, одновременно заигрывая с проходившими мимо неловкими серьезными мальчиками и смеясь над ними.
Слепой шел по деревенским проулкам, прислушиваясь к местным жителям, оценивая состояние каждого из встреченных. Каждый столб изгороди, каждый перекресток, каждый голос, каждый запах и каждая тень были ему знакомы. Если что-то было не так, он старался это исправить.
Из окна своего дома высокий молодой человек, которого все звали Вождь, смотрел на мирную и веселую жизнь Деревни, на любимый им народ, который избрал его своим правителем и защитником. Он пришел сюда мальчиком, с огромным трудом найдя дорогу. В Музее, в стеклянной витрине, хранились остатки сломанных санок. На табличке рядом было написано, что именно с ними Вождь пришел в Деревню. В Музее хранилось много таких реликвий, потому что у всех, кто не родился в Деревне, была своя история о том, как они оказались здесь. Была здесь рассказана и история Видящего: о том, как его, полумертвого, вынесли с того места, где враги оставили его с вырванными глазами, лишив на родине всякого будущего.
В витринах Музея были выставлены сапоги и посохи, велосипеды и кресло-каталка. Но именно эти выкрашенные красным санки почему-то стали символом отваги и надежды. Вождь был молод, он воплощал в себе эти качества. Он никогда не хотел вернуться назад. Теперь это был его дом, его народ. Как всегда по вечерам, он стоял у окна и смотрел. Его глаза были пронзительно-голубого цвета.
Он с благодарностью смотрел на идущего по проулкам слепого человека.
Он мог заглянуть за порог дома, где молодая женщина укачивала ребенка и оплакивала своего мужа. «Плачь тише», думал он.
Он мог посмотреть за кукурузное поле, где два мальчика, Мэтти и Рамон, подергивают леску в речной воде. «Хорошей рыбалки», думал он.
Он мог заглянуть за рыночную площадь, на кладбище, где было похоронено изувеченное тело Собирателя. «Покойся с миром», думал он.
Наконец он взглянул на окраину Деревни, туда, где тропа входила в Лес и терялась в его траурной тени. Вождь что-то видел сквозь эту тень, но пока не мог понять что. Все было размыто, но ясно было одно: в Лесу есть что-то, и это что-то бередило разум Вождя, беспокоило его. Он не мог сказать, хорошо это или плохо. Пока не мог.
В глубине густого подлеска, на опушке, на границе поля зрения озадаченного Вождя, маленькая зеленая лягушка проворным липким языком поймала и съела какое-то насекомое. Распластавшись по земле, она вращала выпуклыми глазами, выискивая новую добычу. Ничего не найдя, она попрыгала дальше. Одна задняя лапка у нее была странно напряженной, но лягушка этого почти не замечала.
Глава 3
Вот бы у нас была «Игровая машина», проговорил Мэтти с деланной небрежностью. Нам бы тогда никогда не было скучно по вечерам.
А разве нам с тобой по вечерам скучно, Мэтти? Мне казалось, тебе нравится читать вместе.
Видящий усмехнулся и поправился:
Прости, я хотел сказать, тебе нравится читать мне, а мнеслушать тебя. Это мое любимое время суток.
Мэтти пожал плечами.
Нет, ну, мне нравится читать тебе, Видящий. Но это не так захватывает.
Что ж, может, стоит взять другую книгу? Последняякак она называлась, Мэтти? как-то не очень быстро у нас пошла. «Моби Дик», вот как она называлась.
Она была ничего, согласился Мэтти. Но слишком уж длинная.
Ну, возьми в библиотеке что-нибудь повеселее.
А я рассказывал тебе, как работает «Игровая машина»? Вот где веселье!
Слепой усмехнулся. Он уже не раз все это слышал.
Сбегай-ка в огород, принеси кочан салата, а я почищу рыбу. Пока она будет готовиться, сможешь сделать салат.
А еще, громко продолжил Мэтти на пороге, это было бы хорошее завершение ужина. Сладость. Что-то вроде десерта. Я говорил, как «Игровая машина» выдает победителю леденец?
Посмотри заодно, не созрел ли помидор. Только выбери сладкий, попросил Видящий, посмеиваясь.
Бывают мятные, продолжал Мэтти, или кислые, или мармелад.
В огороде он вырвал с корнем кочан салата. Подумав, снял с плети росший по соседству огурец и нарвал листьев базилика. Вернувшись на кухню, положил овощи в раковину и стал мыть, не особо стараясь.
Кислые бывают разного цвета, у каждого аромата свой цвет, объявил он. Но, кажется, тебя это вряд ли заинтересует.
Вздохнув, Мэтти огляделся. Хотя слепой не видел его жеста, он все равно показал рукой в сторону стены, украшенной цветным гобеленом. Это был подарок дочери слепого. Мэтти часто останавливался перед ним и разглядывал искусную вышивку, изображавшую густой лес между двумя деревнями. Это была география его жизни и жизни слепого, потому что оба они с великими трудностями перебрались из одной деревни в другую.
«Игровую машину» мы поставим здесь, решил Мэтти. Будет очень удобно. Исключительно удобно, добавил он, зная, что слепому нравилось, когда он расширял свой словарный запас.
Видящий подошел к раковине, отложил овощи в сторону и стал мыть стейки из семги.
И тогда мы прекратимили даже выменяем на что-нибудьчтение и музыку, а взамен получим исключительное веселье дергать ручку и смотреть, как механизм выплевывает кислые леденцы? спросил он.
Если так смотреть на машину, то она выглядит не очень привлекательной, подумал Мэтти.
Ну, сказал он, это здорово.
Здорово, повторил слепой. Плита готова? А сковорода?
Мэтти посмотрел на плиту.
Минуту, он начал ворошить дрова, чтобы поднялось пламя. Затем поставил сковороду на плиту.
Я сделаю рыбу, а ты займись салатом. И добавил с улыбкой: Я принес немного базилика. Ведь ты такой салатный мастер. Он здесь, рядом с салатом.
Мэтти стал смотреть, как ловкие руки слепого нашли базилик и стали рвать листья и бросать их в миску.
Затем он взял рыбу и, помешав масло, положил ее в сковороду. Кухню мгновенно наполнил запах жареной семги.
За окном смеркалось. Мэтти подкрутил фитилек лампы и зажег ее.
Знаешь, продолжил он, когда выигрываешь сладость, раздается звонок и загорается цветной огонек. Конечно, тебе-то это неважно, но некоторым из нас очень бы понравилось
Мэтти-Мэтти-Мэтти, вздохнул слепой, смотри лучше за рыбой. Она очень быстро жарится. И когда она будет готова, никакого звонка не будет. Кроме того, не забывай, что эту машину они на что-то обменяли. Цена могла быть высокой.
А иногда выпадает лакричный леденец предпринял Мэтти последнюю попытку.
А ты знаешь, на что ее обменяли? Рамон не говорил тебе?
Нет, никто никогда об этом не говорит.
Может, он и сам не знает. Может, родители ему не сказали. Наверное, так и надо.
Мэтти снял сковороду, наклонил ее, и куски рыбы один за другим соскользнули на две подставленные тарелки. Он поставил тарелки на стол и принес миску с салатом.
Все готово, сказал он.
Слепой подошел к хлебнице и взял из нее два толстых ломтя, от которых исходил запах свежеиспеченного хлеба.
Я купил их на рынке утром у дочери Ментора, сказал он. Она будет кому-то хорошей женой. Скажи, она такая же красивая, как мне кажется по ее голосу?
Но Мэтти было не сбить напоминанием о дочери Ментора.
Скажи, когда следующее Торжище? спросил он, когда они сели за стол.
Ты еще слишком маленький.
Я слышал, что оно скоро.
Не обращай внимания. Ты все равно еще слишком маленький.
Но я вырасту. И я хочу посмотреть.
Слепой покачал головой.
Это будет тяжелое зрелище. Ешь рыбу, Мэтти, пока не остыла.
Мэтти поковырял семгу вилкой. Он понял, что разговор о торге закончен. Слепой ни разу не торговал и гордился этим. Но Мэтти считал, что когда-нибудь обязательно попробует. Возможно, не ради «Игровой машины». Он еще много чего хотел. Он просто должен был узнать, как устроена торговля.
Он решил, что всё выяснит. Но пока его смущало другое. Мэтти так беспокоило новое умение, что он даже боялся говорить о нем со слепым.
В Деревне секретов не было. Это правило предложил Вождь, и все за него проголосовали. Все, кто пришел в Деревню, а не родился здесь, пришли из мест, где были секреты. Иногдахотя и нечасто, потому что от этого всегда становилось грустно, люди рассказывали о своей прежней жизни, о коварных правителях, жестоких наказаниях,безнадежнойбедностиифальшивойроскоши.
Таких мест было очень много. Иногда Мэтти не мог поверить своим ушам, слушая эти истории и вспоминая свое детство. Поначалу, оказавшись в Деревне, он думал, что его суровое детствобезотцовщина и лачуга вместо дома, мрачная отчаявшаяся мать, которая била его и брата до крови, было единственным в своем роде. Но теперь он знал, что по всему известному ему миру было разбросано множество селений, в которых страдают люди. Не всегда от побоев и голода, как он. Частоот невежества. От того, что знания были доступны не всем.
Он верил Вождю, который требовал, чтобы все жители Деревни, даже дети, читали, учились, помогали и участвовали в жизни друг друга. Поэтому Мэтти учился и очень старался.
Но иногда к нему возвращались привычки, полученные в прошлом, когда ему, чтобы выжить, приходилось быть хитрым и вероломным.
Ничего не могу с этим поделать, мрачно сказал он слепому однажды, когда они только начали жить вместе и Мэтти поймали на каком-то мелком преступлении. Жизнь наблатыкала.
Не наблатыкала, а научила.
Научила, повторил Мэтти.
А теперь ты заново учишься. Учишься честности. Мне неприятно наказывать тебя, Мэтти, но Деревняэто место, где живут честные и достойные люди, а я хочу, чтобы ты был одним из нас.
Мэтти опустил глаза.
Так, значит, ты будешь меня бить?
Нет, в наказание у тебя не будет уроков. Вместо школы будешь сегодня мне помогать в огороде.
Ну и наказание, подумал Мэтти. Кто вообще хочет ходить в школу? Уж точно не он!
Но потом, слыша, как другие дети в школе поют и читают стихи наизусть, он почувствовал себя одиноким и подавленным. Постепенно Мэтти изменился и вскоре стал одним из счастливых юных жителей Деревни и прилежным учеником. Он был уже почти взрослым, скоро ему предстояло окончить школу, к старым привычкам он возвращался только изредка и всякий раз ловил себя на этом.
Мэтти очень беспокоило то, что у него появился секрет.
Глава 4
Вождь призвал Мэтти, чтобы тот передал послание.
Мэтти нравилось бывать в доме Вождя из-за лестницы. В других домах (но не у слепого с Мэтти) тоже были лестницы, но лестница у Вождя была винтовая, и это завораживало Мэттион очень полюбил ходить по ней вверх и вниз. А еще ему нравилось бывать у Вождя из-за книг. У других тоже были книги, у самого Мэтти было несколько учебников, а еще он постоянно брал книги в библиотеке, чтобы по вечерам читать их слепому, и это занятие нравилось обоим.
Но в доме Вождя, который жил один, было такое скопление книг, которого Мэтти никогда не видел. Весь первый этаж, за исключением кухни, был заставлен полками, а полки были наполнены всевозможными книгами. Вождь разрешал Мэтти их брать и разглядывать. Были тут, конечно, повести, как те, что он встречал в библиотеке. Были книги по истории, подобные тем, которые он изучал в школе, причем в лучших из них было полно карт, рассказывающих, как мир изменился за века. В некоторых были блестящие страницы с рисунками, изображающими никогда не виденные Мэтти пейзажи, странно одетых людей и сражения, было много изображений спокойной женщины, держащей на руках младенца. Были и книги, написанные на других языках и в далекие времена.
Вождь криво усмехнулся, когда Мэтти показал ему страницу, написанную на непонятном языке.
Это называется греческий, пояснил он. Я могу прочесть на нем несколько слов. Но там, где я жил в детстве, нам не разрешалось обучаться таким вещам. Поэтому в свободное время ко мне приходит Ментор и учит языкам. Но, вздохнул он, у меня так мало свободного времени. Может, когда состарюсь, займусь учебой. Я бы очень хотел.
Мэтти поставил книгу на место и осторожно провел рукой по кожаным корешкам соседних книг.
Если вам не разрешалось учиться, почему разрешили взять книги с собой? спросил он.
Вождь засмеялся.
Ты видел маленькие санки? напомнил он.
В Музее?
Да, это с ними я пришел сюда. С ними все так носятся, что мне прямо неловко. Но тем не менее я пришел сюда с этими санками. Отчаявшийся, полумертвый мальчик. Какие там книги! Книги привезли позже. Никогда в жизни я не удивлялся так, как в тот день, когда приехали книги.
Мэтти оглянулся на тысячи книг. Несмотря на то что Мэтти был сильным, он сам за один раз смог бы взять не больше десятка, ну, дюжины книг.
А как их вам привезли?
По реке на барже. Неожиданно появилась баржа. На бортуогромные деревянные ящики, и каждый наполнен книгами. До этого я все время боялся. Прошел год, потом два, но я по-прежнему боялся, что они все равно придут за мной, схватят и казнят, потому что еще никому до меня не удавалось уйти из того селения. И только когда я увидел книги, я понял, что все изменилось, что я свободен и что там, откуда я пришел, начались перемены к лучшему. Вероятно, книги стали чем-то вроде прощения.