Елена УсачеваБольшая книга ужасов, 71
Дар мертвой воды
Глава первая
Катька сидела на контрольной по физике и смотрела в окно.
Давно смотрела.
Потому что смотреть в другую сторону сил не было.
С другой стороны доска, где по вариантам расписано задание.
С другой стороны тетрадный листок, где это самое задание нужно было решить.
В задании что-то взрывалось, соединялось, требовало проведения реакции, скользило, тормозилось трением и преломлялось. Грустно было в этом задании. Очень грустно.
А за окном все спокойно. Насколько спокойно может быть кладбище.
Да, да, за окном кладбище со всеми своими красотами.
Осень полоскала холодным ветром последние листья. Дорожки тонули в грязи. Залитые дождями склепы перечеркивались голыми ветками кустов, торчали над оградками кресты. Знакомое уныние, знакомая размеренность могильных участков.
По дорожке шла старушка. Давно шла. Катька пять минут смотрела, все это время старушка ползла. Или она уже прилипла к этой дорожке? Или она никуда не двигалась? А стояла. На что она там уставилась?
Аполлонова! Ты сегодня работать будешь?
Катька повернула голову. Все работали. Все писали. Даже двоечник Крысови тот что-то строчил, высунув от старания язык. Одной Катьке писать было нечего.
Хорошая была бы отмазка, если бы она пропустила эту тему. Так ведь нет, ходила. Но как-то в голове ничего не задержалось. Еще и в окно всегда так интересно смотреть. На кладбище. Кого-то хоронят, кто-то ругается, кто-то плачет, кто-то волочет по земле венок. Красота!
Сзади зашипели:
Плошка! Ответ есть?
Галкина, о чем мечтаешь?
Все-таки физичка у них въедливая, все видит. И не только видит, но еще и замечания постоянно делает. Как будто ей скучно и хочется поговорить. Например, о мечтах Галкиной.
Ответа у Катьки не было.
Она не стала поворачиваться в сторону Ириски и объяснять это. Еще физичка привяжется и станет выяснять, о чем мечтает сама Катька. Ни о чем. В окно смотрит. А тамкладбище.
Кладбище, конечно, появилось не внезапно. Давно оно тут. Катька переехала в этот район, а оно уже было.
Странное это кладбище. И разговоры про него велись странные.
То, что кладбище иностранное, все знали. Привычные кресты здесь, конечно, встречались, но все больше росли из земли солидных размеров надгробия и склепы, какие только в иностранных фильмах встречаются. А еще про это кладбище говорили, что не так просто оно тут появилось. Что раньше текла в овраге речка, прямо через кладбище. По весне, как водится, разливалась. В дожди получалось болото. Родственники покойников жаловались, мол, промокают мертвые. Речку спрятали в трубу. Но спрятали неудачно, где-то что-то перекрыли, и речка течь перестала. В ее стоячей воде начала собираться злая энергия. Обыкновенная вода в речке превратилась в мертвую. А всем известно, мертвая вода оживляет покойников. И вот как полезли эти самые покойнички из-под земли, как стали шастать по кладбищу да утаскивать к себе особо зазевавшихся посетителей, тут-то все и пожалели, что речку тронули, но было уже поздно.
И вот бабка. Что она стоит? Делать ей нечего? Холодно, а она стоит. Хотя кажется, что идет. Может, мертвая? Подышать свежим воздухом из земли вылезла?
Плошка, опять зашипели за спиной.
Чем Катька могла помочь Ириске? Поменяться с ней пустым листком?
Аполлонова! Осталось пятнадцать минут! громыхнула физичка.
Говорят, у оживших покойников попросить можно разное. Они не всегда под землю утаскивают. В хорошем настроении выполняют желания. Говорят, любовь наворожить пробовали и вроде как получалось
Заявлял это все авторитетный Шуз из параллельного.
Дело было на субботнике. Половина школы собирала листья в школьном дворе, остальных отправили мыть полы. Им с Ириской и еще пятерке везунчиков достался подвалбыла там спортивная раздевалка и склад инвентаря. Убираться никому не хотелось, поэтому весь видимый мусор быстренько замели по углам, тряпку намочили под краном и вывесили на холодную батареюпридут проверять, можно будет показать, мол, вот, работали, а сами забрались на старые коричневые маты, высокой стопкой лежащие в отдельной комнате.
Дверь, конечно же, закрыли.
Свет, конечно же, выключили.
Вот тут-то Шуз и развернулся. Он был коренным жителем кладбища. Вернее, коренным жителем района, и на кладбище прошли лучшие дни его молодости. Он знал все местные тайны и легенды. С жаром доказывал, что сама школа построена на месте, куда ушла мертвая вода реки, поэтому со школой тоже не все в порядке. Например, их директорпризрак.
Вы заметили: когда он ходит, то не касается перил? Знаете, почему?
Никто не знал, и, возможно, все замотали головами. Но в темноте Шуз ничего не видел, поэтому выдержал приличную паузу, ожидая, когда все отнекают и отхмыкают. В эту паузу вместилось множество шорохов и звуков. Наверху что-то упало, заставив дрогнуть перекрытияодиннадцатый класс убирал первый этаж с гардеробом. Было еще тяжелое дыхание соседей, скрип дерматина под голыми локтями, шмыганье носов и писк. Явный такой.
Потому что призраки терпеть не могут железа. Их от него колбасит.
С чего вдруг директор стал призраком, Шуз объяснять не стал. Многие помнили директорские железные пальцы на своих плечах, локтях, а кто-то и на загривке. Что, если они окажутся холодными пальцами призрака? Нет, нет, лучше об этом не думать.
А еще, видели, директор никогда не улыбается? гнул свое Шуз. Это потому что он покойника встретил.
Никто, конечно, не знал, что плохого может сделать покойник призраку, и все тут же захотели узнать, что за немертвый почтил своим присутствием их школу. Шуз на полном серьезе рассказал известную байку, что якобы всегда при строительстве дома в основание зарывают покойника. Под их школой тоже один зарыт. Но до него добралась мертвая вода, оживила, он стал буйным, по ночам взялся бродить по коридорам и обрывать листья у фикуса в зимнем саду.
Историй тогда было рассказано много, напугались слушатели знатно. Но одну, про кладбище, Катька запомнила хорошо.
Про желания.
Что просить можно. Искренне так, от души просить.
Они услышат. Мертвые. Которые ожили.
И вот онокладбище, за окном. Бабка, правда, куда-то упылила. Зато между деревьями появился дядька. Высокийего хорошо видно. Шел он не спеша. И даже почти не шел. А опять жестоял.
«Помоги, помоги, помоги!» мысленно зашептала Катька.
Дядька поднял голову.
Конечно, саму Катьку за грязным окном четвертого этажа разглядеть никто не мог. Однако она была убеждена, что смотрел дядька четко на ее окно. Словно услышал призыв.
В голове еще стрельнула мысль, что кладбищу лет двести, а то и триста, что в те времена никто, даже самый умный, не мог бы решить задачу из контрольной по физике восьмого класса
Но эта мысль сразу потерялась за окриком.
Да что ж ты будешь делать! Аполлонова! Может, мне тебя пересадить? Что тебя к этому окну приклеило?
Катька опустила глаза. До конца урока десять минут, и ей уже было все равно, что делатьздесь сидеть, в коридор идти, начать петь песни или молиться о своем спасении всем богам мира.
Именно это она и собиралась сказать учительнице.
Собиралась
Не сказала.
Уже глядя в листок, она вдруг поняла, что перед этим увидела странное. Повела глазами налево: мутное двойное стекло, захватанная рама, сломанная ручка. Где же?
Аполлонова! Оглохла? гремела учительница. Так! Остальные не отвлекаются! Работают!
Опять стекло, за ним верхушки деревьев, двойная рама
Вот!
Аполлонова! А ну-ка, пересядь!
На подоконнике. Карандашом. Катька еще толком не вгляделась, но не сомневаласьоно!
Собрала-ка вещички и пошла на первую парту к моему столу.
Катька вскочила, села. Обхватила руками голову.
Я больше не буду! Я все напишу! залепетала она.
Что не будешь?
Физичка склонилась над ее партой.
Я? Катька вскочила, загораживая спиной подоконник.
Аполлонова! Прекрати орать!
Катька зажала рот рукой.
Я поняла, как решать! выкрутилась она. Вот прямо сейчас и поняла.
Физичка замерла. Наверное, никто еще на ее уроке не демонстрировал такого мистического озарения.
Что ты все время в окно смотришь? все же высказалась учительница.
Аааа! Катьке не терпелось проверить, к ее ли варианту относится подсказка. Уже ничего! Я уже пишу. Она ткнула пальцем в свой стул. Тут пишу. А то не успею.
Она силой придвинула к себе листок, заправила волосы за уши. Громыхнула стулом, переставляя его ближе к столу, потом от стола, к окну.
Физичка не уходила. Она с сомнением смотрела на Катьку.
Катька еще раз заправила волосы за уши. Поправила тетрадь. Ее вдруг смутило, что за предыдущую работу у нее была двойка. Она перевернула страничку, кулаком замяла разворот.
И долго это будет продолжаться? спросила физичка.
Катя мельком глянула на учительницу, а потом медленно, очень медленно, до ощущения хруста в каждом позвонке, повернула голову к подоконнику.
Она очень боялась, что ей показалось. Что после вопроса учительницы надпись исчезнет.
Но она была. Карандашом. Твердо-мягким. Блекло. По пыльному подоконнику.
Катя зажмурилась, перевела дыхание и взяла ручку.
«Вариант 1».
Она стала писать условие задачи, краем глаза отмечая, что физичка не уходит, смотрит. Нужной формулы у Катьки, конечно, не было, поэтому она, чтобы потянуть время, стала писать все, что придет в голову. Она вспомнила все буквы греческого и латинского алфавита, вписывала дроби и строила графики.
Увлекшись, не заметила, как учительница отошла от нее. И не просто отошла. Сейчас она двигалась к доске, повернувшись к классу спиной.
Катька локтем навалилась на подоконник, глянула на запись.
Да! Это была контрольная, их вариант.
В жизни она не писала с такой скоростью. Ручка порхала по листочку, цифры становились миллиметровыми.
Быстрей, быстрей!
Плошка, взвыла сзади Ириска. Но взвыла уже не голосом, а душой, так что тихий класс даже не шелохнулся.
Катька стукнула локтем по подоконнику. Ириска потянула шею. Катька услышала, как у соседки изменилось дыхание.
Пять минут! приговором произнесла учительница. Заканчиваем!
Пальцы заломило от напряжения. За спиной поскуливала Ириска.
Сдаем!
Звонок.
Ничего себе, как быстро время пролетело!
Катька вскочила, машинально загораживая подоконник, хотя смотреть на нее было некому, все были заняты: кто-то судорожно дописывал последние строчки, кто-то кому-то подсказывал.
Ириска ахнула.
Где?
Катька повернулась.
Подоконник был пуст. Слабые карандашные записи исчезли.
Проверила локоть, махнула сзади подолом юбкимогла задеть и незаметно стереть.
Ириска прижимала к себе исписанный наполовину листок.
Сдаем! постучала ручкой по столу учительница.
Мгновение Катька смотрела на подругу, а потом крутанулась, подхватила сумку и пошла между партами.
Ириска еще что-то пищала. Но это было неважно.
Катька смело положила свою работу поверх остальных. Физичка выправила стопку, сурово глянула на Катьку.
Аполлонова! Я тебя пересажу, грозно пообещала она.
Забыв вдохнуть, Катька выскочила из класса.
Она дрожала, и вместе с руками и ногами дрожали ее мысли.
У нее получилось! Получилось! Она попросилаи вот тебе, пожалуйста! Не было записи на подоконнике! Не было. Появилась. Сама появилась. Сразу после того, как попросила. Мужик шел по дорожке, вот он и услышал.
Аааа! О чем она? Мужик был явно живой, а просила она просила
Но все равно сработало!
Катька вдруг поняла, что убегает от кабинета физики. А ведь надо было посмотреть в окно. Почему прежде такого не происходило? Значит, что-то изменилось! Вдруг она обрела силу? И теперь может все! Вдруг ее родители на самом деле не ее родители, а приемные. Настоящие жеволшебники. Только ей об этом не говорят. Случилось же с Гарри Поттером! Может и с ней случиться!
Стой! налетела на нее Ириска. Что это было? Я только половину списала!
Что было? Катька сумасшедшим взглядом окинула бурлящий народом коридор. Что?!
Она рванула обратно к кабинету физики.
Сказать не можешь? неслась следом Ириска.
Катька остановилась, чуть не сбив подругу с ног.
Это значит, что я теперь все смогу! нервным шепотом произнесла она. Все! Любую отметку получу! Все учителя у меня вот здесь будут!
Она поднесла к носу Ириски сжатый кулак.
Очень некстати в этот момент мимо прошел директор. Он был высок, худ и лыс. Фома Макарович. Шел по коридору. По центру. Стена справа. Столбы слева. Свет из окон. Свет от ламп.
Катька завороженно смотрела. Тени директор не отбрасывал.
Что случилось? Это тебе специально написали? Кто?
У Ириски рыжие волосы и сумасшедший взгляд. Не любит физику и химию, круто сечет в русском, часто спорит с учительницей на литературе.
Шуз, сообразила вдруг Катька. Покрутилась на месте, думая, где его сейчас можно найти. У них была физика, потом алгебра. А у параллельного? Надо бежать на первый этаж к расписанию.
И Катька побежала.
Шуз? пискнула в спину Ириска.
Имя у Ириски, конечно же, было другое, нормальноеЛиза. Елизавета Галкина. Душевное сочетание. Для своихИриска. Для не своих тоже. Можно дарить конфеты, она их любит.
Написал Шуз? заорала Ириска чуть ли не на весь этаж. Ты совсем с головой раздружилась? Или у тебя с ним роман?
РОМАН!
Роман!
Роман
Опасное слово грянулось об пол, заставив замереть находящихся рядом.
А ничего так, милая сплетня только что родилась. Хорошо, что обладатель клички мало кому известен. И даже те, кто знает Дениса Каблукова лично, необязательно посвящены в тайну его второго имени.
Шуз он не потому, что каблукчасть обуви, а обувь по-английски «shoos». А потому, что Денис Каблуков повернут на кроссовках. Если бы он родился в семье миллионера, он бы каждый день приходил в школу в новых кроссовках. И неважно, что в мире может не найтись триста шестидесяти пяти новых моделей. Для него, сына миллионера, делали бы специально на отдельной фабрике.
Впрочем, любая информация не для того существует, чтобы о ней кричали в коридоре на перемене. А потому Катька срочно вернулась и злым шепотом возмутилась:
При чем тут Шуз! Что ты орешь? Здесь другое!
И сделала страшные глаза. Ириска моргнула. Другой раз моргнула и даже качнулась, но значимостью момента не прониклась.
Кто-то другой написал?
Нет!
Катька сжала кулаки. Надо было правильно объяснить. Подобрать нужные слова. Такие убедительные
Я теперь ведьма!
То ли после крика о романе действительность еще не очень пришла в себя, то ли момент такой настал, что всем разом расхотелось шуметь и прыгать, но последние Катькины слова прозвучали по-особенному. Повисели в воздухе, поперекатывались на спинах сквозняков и только потом затерялись среди гвалта.
Да иди ты! хихикнула Ириска.
Я теперь и не такое могу!
Катька вложила в свои слова побольше таинственности. Но с этим ей еще надо было потренироваться. Потому что на лице у Ириски рисовалось недоверие.
И что можешь? скривилась Ириска.
Катька подтянула к себе сумку. На данный момент ее вполне устраивало, что вопрос с контрольной по физике решен. Больше пока ничего не хотелось. Она прислушалась к себе. Нет, пусто. И даже не голодная.
Всё! искренне соврала Катька. Ириске все равно от такой информации, а ей приятно. Вот что-что, а врать ей всегда хорошо получалось. Если кому надо было сбежать с физкультуры, за советом обращались к Катьке. И придумывала она не банальную головную боль, вывих пальца или внезапно заболевшую бабушку. Тут народ начинал активно помогать в библиотеке перетаскивать книги, искали потерявшийся отчет в кабинете биологии или шли на отбор для участия в хоровом пении. И все это по личной просьбе Фомы Макаровича. Обычно прокатывало.
Заверив одноклассницу, что она ведьма, Катька гордо потопала вниз. Ириска отстала. Не такие уж они были и подружки, чтобы Ириска везде за ней бегала.
Поэтому Катька в одиночествеесли не считать еще человек пятьдесят, что носились туда-сюда по лестнице, спустилась на первый этаж, миновала мрачный зимний сад.