Черепашки-ниндзя против Разрушителя - Автор неизвестен 8 стр.

-   Донателло, Рафаэль и Леонардо, - блеснула эрудицией Лили.

-   Все правильно, - похвалил Микеланджело. - Во-вторых, я хочу есть, в-третьих, я хочу принять душ и выспаться в нормальной постели.

-   Все это будет. Можете не волноваться, - попыталась успокоить его девушка-полицейский.­ - Но пока у нас с вами нет времени. Шеф полиции ждет нас. А ваших друзей, которыми сейчас как раз занимаются роботы-инженеры, привезут туда же.

-   Но почему вы меня первого уволокли, не дожидаясь, пока разморозят всех нас четверых?

-   Потому что вы - их начальник, - ответила Лили.

-   Какой еще начальник?! - взревел Микеланджело. - У нас не было, нет и никогда не будет никаких начальников. Мы друзья. Вы понимаете, что означает это слово: друзья? Или у вас тут, в вашем идиотском будущем, никто не дружит между собой?

-   Штраф за нарушение...

-   О, черт! - Микеланджело от злости готов был разнести панель вдребезги.

-   Штраф за нарушение...

-   Прежде чем освободить вас, - вспылила лейтенант Хейли, - мы самым внимательным образом просмотрели сериал, снятый про вас и ваших друзей. Я согласна, что у вас действительно нет формального командира. Но мы, посовещавшись, пришли к единому заключению, что роль формаль­ного лидера в вашей группе, состоящей из четырех мутантов, принадлежит именно вам. Поэтому вы и были разморожены первым. И доставлены для бе­седы с шефом полиции.

-   Опять этот идиотский сериал! - воскликнул Микеланджело.

-   Штраф за нарушение...

-   Вы хоть отдаленно представляете себе, что творилось в двадцатом столетии?

-   Да! - самодовольно ухмыльнулась девуш­ка. - Я - самый большой специалист по двадцато­му веку в нашем полицейском управлении. Я очень увлекаюсь вашим временем. Я перечитала почти все книги самых популярных ваших писателей и пересмотрела самые популярные ваши фильмы. Я очень люблю вашу музыку.

-   Представляю се6е, - пробормотал Микелан­джело. - А как вы определяли популярность? ­поинтересовался он.

-   Как? - девушка опять удивленно взметнула свои густые черные брови. - По спискам популяр­ности, которые постоянно печатались в ваших же журналах. Дело в том, что некоторые подшивки из них сохранились в архивах даже после миро­трясения.

-   Миротрясение? - удивился             Микеланджело. - А что это такое?

  Девушка поняла, что сболтнула лишнее.

-   Мистер Микеланджело! - снова перешла она на сухой тон. - Об этом - после. А сейчас можете считать, что вы на работе.

-   Никакой работы! - снова вспылил Мике­ланджело. - Какой сегодня год?

-   2... - ответила девушка.

-   Так! - Микеланджело что-то прикинул в голове. - Мне еще 30 лет тюрьмы. По какому праву вы нас освободили досрочно? Я не хочу ничего знать! Я требую: доставьте меня обратно в тюрьму! Я всегда был, есть и буду честным черепашкой и не собираюсь принимать никаких подачек и сомнительных предложений. Я требую, чтобы меня доставили обратно в тюрьму! - снова повторил Микеланджело. - Для того, чтобы отбыть срок до конца. Нас осудили по закону, а законы, как вам известно, следует выполнять.

  Лили беспомощно заморгала глазами. Эти доисторические ящеры уже второй раз за день подки­дывали просто неразрешимые для людей задачи.

  Еще день назад уверенная в себе и своих силах, любившая покрасоваться в толпе, девушка-полицейский сегодня чувствовала себя жалкой и беспо­мощной. И готова была просто-напросто расплакаться.

-   Но у меня приказ! - всхлипнула она. - Если я не доставлю вас к своему шефу, меня по головке не погладят.

  Микеланджело, который к тому времени успел задуматься над тем, что явно перегнул палку,­ в тюрьму ему конечно же совсем не хотелось, ­изобразил на своем лице снисходительную улыбку.

-   Ну так и быть! Женщинам надо уступать, тем более...

-   Что тем более? - переспросила его Лили.

-   Тем более, что вы жутко похожи на нашу лучшую подругу.

-   Эйприл О'Нил? - снова блеснула познаниями девушка.

-   Да, да!.. - вздохнул Микеланджело. - Имен­но на нее. Только не на ту, которую вы знаете по этому идиотскому сериалу.

-   Как?! - непонимающе посмотрела на него де­вушка.

-   А очень просто! - ответил Микеланджело.­ - Если вы хотите, чтобы у нас в будущем наладились дружеские отношения, запомните раз и навсегда, что реальная жизнь в нашем двадцатом веке отли­чалась от жизни, изображенной в этих, как вы смели выразиться, популярных сериалах, романах и прочей ерунде, так же сильно, как вот это синте­тическое дерево с цветками неестественного цвета отличается от настоящего, которое никогда не мо­жет зацвести в конце лета. Ведь сейчас последние числа августа, если я не ошибаюсь? - уточнил у девушки Микеланджело, показывая на слегка пожелтевшие листья деревьев в Центральном го­родском парке.

-   Именно так, - согласилась с ним девушка.

  Микеланджело глубоко вздохнул и снисходи­тельно посмотрел на растерянного лейтенанта по­лиции, стоящего перед ним.

  Хотя они были одного роста, в эту минуту ему показалось, будто он на целую голову выше нее.

-   Скажите! - поинтересовался Микеланджело. - А у вас все такие?

-   Какие? - не поняла девушка.

-   Ну... Как бы это вам сказать... Такие, как будто у вас на глаза надеты розовые очки.

-   Розовые очки? - удивленно переспросила девушка. А потом презрительно фыркнула. - От очков человечество давным-давно отказалось, как и от ваших жутких вонючих бензиновых двига­телей!

  Она хотела прочитать Микеланджело настави­тельную речь о том, что он попал в счастливое общество, где все делается во имя и на благо чело­века, но любопытство все-таки ее пересилило.

-   Я большой специалист по двадцатому веку, я знаю, что у вас носили очки, но розовые... - она пожала плечами. - Не могу понять, зачем розовые очки? Ведь они совершенно не функциональны. У вас, значит, носили прозрачные очки для исправ­ления зрения, темно-коричневые очки - для защи­ты от ярких солнечных лучей. Я даже где-то читала, что были и черные очки. Их надевали на себя рабочие, которые... Как это... Как это... Сва­ривали металл! - вспомнила она. - Но розовые очки? Я даже не могу себе представить, для чего бы они могли понадобиться.

-   А у вас что, не сваривают металл? - спросил Микеланджело, казалось бы совсем не о том.

-   Сваривают конечно, - ответила девушка.­ - Но только этим делом, да и всем остальным физи­ческим трудом у нас занимаются роботы.

-   А для чего тогда у вас люди? - спросил Микеланджело.

-   Для того, чтобы жить и наслаждаться жизнью! - гордо ответила девушка.

Глава 2. Начальство

-   Ой! - Микеланджело даже присел на пороге полицейского управления.

  Он был настолько шокирован увиденным, что обалдело раскрыл рот. Все стены, потолок и даже пол, открывшегося перед ним коридора, поблески­вали мягким желтым металлическим блеском.

-   Ну прямо золотая жила какая-то! - истери­чески хохотнул Микеланджело, удивленно хлопая ресницами. Ничего подобного он в жизни никогда не видел.

  И, постоянно озираясь, еле успевал за Лили, ко­торая уверенным шагом шла по позолоченному лабиринту.

-   Это краска так блестит? - полюбопытство­вал Микеланджело.

-   Нет, золото и платина надежнее, чем любые покрытия! - небрежно бросила через плечо Лили, топча подошвами сапог драгоценные металлы.

  Микеланджело этого было достаточно. Он прику­сил язык и довольствовался зрением и слухом. Очередная дверь, покрытая платиновыми чешуйка­ми, распахнулась при приближении девушки. Ми­келанджело замер, сдерживая сердцебиение.

  Он думал, что удивить его еще чем-либо сегодня будет невозможно, но видимо ошибался. До зала, в котором они оказались вдвоем, скорее всего до­рвался какой-то полубезумный художник-авангар­дист. Видимо во время работы у него была черная полоса в жизни, и дурное настроение сопутство­вало ему изо дня в день.

  Панели стен стыкуясь с полом нежно-розовыми бликами, уступами шли к потолку. По мере того, как поднималась эта гигантская лестница, цвет густел, как бы наливаясь кровью. Краснота, не­приметно переходила в багрянец.

  Решетчатые ажурные арки из белого мрамора вели в никуда: они просто упирались в стену. Сте­лющаяся, ползущая зелень, с тропическим буйст­вом цветов, давилась под ногами бледно-изумруд­ным соком.

  Лили наступила на цветок, похожий на огромную экзотическую бабочку, - раздался сочный хруст.

  Микеланджело почувствовал, как слюна напол­няет его рот, словно в нем лежит лимонная долька, посыпанная сахарной пудрой. Со всех сторон слы­шалось пение птиц, крики и рычание животных, шум недалекого прибоя.

  Девушка не замечала, что творится с ее спутни­ком, и именно здесь, среди истекающей соком зе­лени и сочащихся яркими красками стен, останови­ла свою гонку по зданию, деловито раздвигая пя­типалые пальмовые листья и без умолку что-то щебеча.

-   Что? - переспросил Микеланджело. - Изви­ни, я не расслышал. Ты что-то сказала?

  Девушка не успела ответить и, лишь возмущенно замолчав на полуслове, вскинула на него глаза. Внезапно одна из стен раскрылась.

  Черную шлифованную гранитную плиту наис­косок прорезала зигзагообразная трещина, по залу пробежал глухой рокот.

  Щель сдвинулась, впустив желтый клин света, но тут же настоящее затмение перекрыло внезапно образовавшийся проход.

-   О, Боже! В это с трудом верится! - услышал Микеланджело густой бас. - Никогда бы не мог подумать, что вот так, на самом деле... - ниндзя увидел перед собой седовласого темнокожего поли­цейского, который поражал своими гигантскими размерами.

  Тот продолжал что-то восторженно мычать.

  «Все ясно! - подумал про себя Микеландже­ло. - Судя по его предпенсионному возрасту, этот в детстве тоже насмотрелся сериалов про черепа­шек-ниндзя!

  Лицо его передернула недовольная гримаса. Верзила-негр смущенно выпячивал ребячьи губы и, как кот, жмурился от счастья.

  «Старость надо уважать!» - подумал Мике­ланджело и, пытаясь сделать приятное пожилому человеку, похлопал его по плечу. Это был капитан Джексон.

  В ответ ниндзя получил чувствительный шлепок. В это время Микеланджело заметил, что из самой гущи зарослей к ним направляются трое.

  Джексон и Хейли выпрямились, став по стойке смирно. Микеланджело непроизвольно повторил их движения и тут же в мыслях обругал сам себя.

-   Начальство! - успел шепнуть Джексон, а Лили добавила:

-   Не задавайте шефу лишних вопросов!

  Невысокий человечек с суетливо подергивающи­мися ручками и ножками, представился:

-   Шеф полицейского управления Джонатан Петерсон!

-   Микеланджело! - неприязненно ответил нин­дзя, уставившись на шефа полиции, который всем своим видом больше напоминал ходячий реклам­ный плакат.

  «Интересно, сколько бы ему могло быть лет?» - ­прикинул Микеланджело.

  Петерсон был розовощек, совершенно лыс; дале­ко вправо и влево выдавались лопухи прозрачных на просвет ушей. Водянистые глаза были глубоко посажены на унылом лице. А длинный нос и квад­ратные зубы неестественно белого цвета симпатии не вызывали.

  Шеф представил второго офицера и третьего, который еще пробирался через зал стараясь не за­девать цветы и лианы.

  По отношению к последнему он отпустил доволь­но глуповатую шутку с длинной бородой, после чего все присутствующие услужливо захихикали.

  Микеланджело с неудовольствием почувствовал, как уголки его губ тоже слегка искривились, хотя смешно ему совсем не было.

  Ему было просто неловко, - как человеку, кото­рый случайно попадает на чужую вечеринку.

  Микеланджело мельком осмотрел всех присут­ствующих в зале мужчин, и про сёбя отметил, что только один капитан Джексон пришелся ему по душе. А вообще все ему совершенно не нравилось.

  Микеланджело был раздражен.

-   А теперь, я надеюсь, вы объясните, с чего бы это взялись меня будить? - Микеланджело дер­жался вызывающе.

  Джонатан Петерсон если вызов и понял, то не принял его. Все также моргая своими прозрачными водянистыми глазами, он с готовностью ответил:

-   У нас возникла проблема! Наше счастливое общество мира и благоденствия, где столько лет не было ни одного тяжелого преступления, ни одно­го преднамеренного убийства, постигла страшная беда. Сейчас, в эти минуты, где-то по улицам наше­го города рыщет зловещий маньяк и убийца из вашего времени! - Петерсон глядел так, словно Микеланджело и был тем самым маньяком.

  Микеланджело ничего не ответив на это, нагнул­ся и сорвал ярко-фиолетовый цветок. Лепестки тут же поникли и свернулись. Микеланджело смял бутон, скатал его в шарик и с лету бросил себе в рот. После чего пожевал и проглотил его. Но шефа полиции, как видно, вывести из себя было явно не просто.

-   Наша система общественного устройства, - как ни в чем не бывало, продолжал говорить Пе­терсон, будто находился перед большой аудито­рией и выступал, читая по бумажке, стоя за трибу­ной, - всем своим существованием исключает пре­ступление!

-   Как это? - искренне заинтересовался Мике­ланджело.

  Но шеф полиции оказался настоящим занудой: он даже не приостановил свою лекцию, чтобы отве­тить на вопрос Микеланджело.

  Черепашка разозлился.

  Остальные офицеры полиции стояли молча, по­тупив глаза. Девушка оказалась самой милосерд­ной, она приблизилась к шефу, вздохнула, и начала расстегивать на его груди китель.

  От такой шалости Микеланджело просто оторо­пел. Остальные же смущенно прятали глаза.

  Между тем Лили добралась уже до нательной майки, но невозмутимый Петерсон продолжал раз­глагольствовать о преимуществах существующей системы надзора.

-   Может быть, нам лучше выйти? - Мике­ланджело, который ничего не понимал, попытался прояснить ситуацию.

  Но тут неожиданно Петерсон умолк. Хотя нельзя сказать, что он замолчал. Он просто утих, словно магнитофон, у которого убрали звук.

  Еще какое-то время в ушах звучало дребезжание, которое очень быстро стало еле уловимым ше­потом.

  Слегка порозовевшая Лили повернула к Мике­ланджело лицо.

-   Ну вот, это все, что я могу для вас сделать. Ведь он никогда не молчит.

  Микеланджело, который никак не мог понять косых взглядов и подмигиваний Джексона, вос­кликнул:

-   Да что тут, черт возьми, происходит?!

-   Штраф за употребление нецензурных выражений! - тут же проснулся блестящий металли­ческий ящик, закрепленный на стене недалеко от выхода.

  Капитан Джексон расхохотался.

  Микеланджело почувствовал, как у него, образно выражаясь, поехала крыша.

-   Долго вы еще будете надо мной издевать­ся?! - разозлившись окончательно, закричал он.

-   Послушай, дружище, не кипятись!

  Черепашка снова ощутил на своем плече мощ­ное дружеское похлопывание.

-   Просто для тебя то, где ты сейчас находишь­ся - будущее, и обыкновенные для нас вещи, кажутся тебе чем-то фантастическим.

-   Да объяснили бы толком, вместо того, чтобы смеяться, - вступилась девушка за Микеланджело. - Понимаешь, - обратилась она к нему, - лю­ди в нашем обществе стремятся к совершенству, а поэтому мы отказались от любых ситуаций, в ко­торых человек может выглядеть в неверном свете. У нас родители отказываются ругать своих детей в воспитательных целях, учителя читают лекции из отдельной кабинки, общаясь с учениками так назы­ваемой односторонней связью. Они это делают для того, чтобы не видеть шалостей своих подопечных. И так повсюду. С детства у нас каждый человек усваивает, что он не имеет право причинять непри­ятности своему ближнему.

-   Блестяще! - похвалил Микеланджело. - Только я не понимаю, какое это может иметь отношение к...

-   Самое непосредственное, - перебила его де­вушка. - Ведь люди у нас при виде кнута брезгливо отворачиваются. Но ведь надо было что-то ре­шать с начальниками, должны же существовать руководящие посты. Ведь сколько существуют лю­ди на земле, столько существуют и начальники. Даже у пещерных жителей были вожди и старей­шины, которые руководили всеми остальными. Поэтому и пришлось почти везде, где возможны конфликты, вместо начальников-людей, поставить начальников-роботов. Их единственная задача - ­сообщать неприятные новости. Только если обыч­ные роботы достаются нам подешевле, и поэтому от живого человека их можно отличить без особого труда, то начальников делают отдельно. Над ними трудятся лучшие инженеры, их пытаются сделать максимально похожими на людей. Предполагается, что подчиненные даже и не знают, что ими руково­дит робот. Но это только так, - Лили неопределен­но взмахнула рукой в воздухе.

-   Так и наш старик Джонатан, - похлопал Петерсона по плечу Джексон. - Он ходит, зудит, поучает, направо и налево раздает приказы, 24 часа в сутки!

-   Ну и как, слушаются его? - поинтересовался Микеланджело.

-   Да как тебе сказать! - пожал плечами Джек­сон. - Пожалуй, нет. Все больше посмеиваются втихомолку. За его спиной. Ну Лили-смельчак,­ - похвалил он девушку. - Она первая, кто рискнула убавить у него громкость. Если об этом узнает Общество защиты роботов или Братство биолю­дей - у нас сейчас много подобных организаций,­ - то будет довольно крупный скандал.

  Тем временем Лили застегнула все пуговицы на груди у шефа и, заговорщики подмигнув осталь­ным, вызвала ремонтную бригаду:

-   Господину Петерсону не здоровится! - ехид­но хихикнула Лили в микрофон переговорного устройства.

  Компания тихих бунтовщиков деликатно изучала стены и прозрачный шестиугольник потолка, пока роботы-ремонтники грузили мистера Петерсона на четырехколесную тележку.

  Шеф полицейского управления даже в гори­зонтальном положении невозмутимо продолжал шевелить губами.

  Полицейские проводили взглядом ремонтников в белых медицинских комбинезонах, которые увезли шефа.

-   Ну теперь можем и поговорить! - встряхнула волосами Лили.

-   Погоди! - перебил ее Микеланджело. - Я что-то не совсем понимаю. Вы говорите, что все начальники - роботы?

-   Совершенно верно! - подтвердила девушка.

-   Тогда, прошу прощения, кто ты? - Микеланджело в упор посмотрел на Джексона.

-   Я - человек! - удивился негр.

-   Но ведь ты капитан? - не унимался Микеланджело.

-   А! - рассмеялся негр. - Да у нас все люди либо капитаны, либо лейтенанты.

-   А что, мелких званий не существует? - уди­вился Микеланджело.

-   Нет! - ответила девушка. - Все остальное выполняют роботы.

-   Понятно, - ответил Микеланджело. - Значит получается, что начальство - роботы и рядовые с сержантами - тоже роботы. А вы - как бы между ними. Начальство, дело понятное, руководит, рядо­вые, тоже ясно - выполняют работу, а что же тогда делаете вы? - спросил Микеланджело и по­смотрел на людей.

-   Мы... - Лили попыталась ответить, но не нашла что сказать.

  Довольно долго тянулась неловкая пауза.

-   В этом-то и вся проблема! - заговорил капи­тан Джексон, который был уже в возрасте, и ему нечего было стыдиться и нечего терять. - В этом-то и вся проблема. У нас действительно крупные неприятности.

-   Так, понял! - оборвал его Микеланджело. - ­Надо поговорить. Но только не здесь! - взмолился он.

  Жуткий зал вызывал у него просто отвращение.

-   А что такое? - удивился один из полицей­ских, вместе с которыми пришел шеф полиции.­ - Разве в ваше время не было дизайна в стиле аван­гард?

-   В наше время было все! - отмахнулся Мике­ланджело. - Но это не значит, что все мне должно нравится. И вообще, мне просто хочется жрать!

-   Сейчас что-нибудь сообразим! - задумалась девушка.

-   Погодите! - оборвал ее Джексон. - Скоро должны прибыть твои друзья.

  Внезапно двери открылись и в комнату ввалились страшно возбужденные Донателло, Леонардо и Ра­фаэль.

-   Слава Богу! - облегченно вздохнул Мике­ланджело и с криком: «Ура! Мы снова вместе!» - бросился на шею Донателло, который шел впереди.

-   Жрать! - Вместо приветствия прорычал его друг, бешено вращая глазами. - Я семьдесят лет ничего не ел!

Глава 3. Деловая встреча

  Шредер следовал инструкциям, полученным от человека, который разговаривал с ним с экрана электронного мошенника. Не послушать его у него не было оснований, потому что доброе участие это­го человека он сумел проверить на деле: благодаря его советам он с такой легкостью смог расправить­ся с роботами-полицейскими.

  Полковник уже довольно долго пробирался про­ходными дворами, блуждая и петляя по незнако­мым улицам и переулкам. Вначале Шредер с тру­дом, но все-таки узнавал городские кварталы. По­том ему приходилось пробираться новыми района­ми, как сквозь чашу незнакомого леса.

  Улицы все больше искривлялись и сужались, пока дома не стали угрожающе накрениваться друг к другу.

  Шредер, уже порядком злой, вынужден был про­тискиваться боком, царапая спину о бетонные сте­ны. Этот район давно был заброшен. Тут даже бро­дячих котов - этого непременного атрибута тру­щоб и помоек - не попадалось. И хотя квартал выглядел как самый обычный жилой район, Шре­дер не мог понять, откуда у него появилось ощу­щение, что здесь никто и никогда не жил: никогда тут не проходили прохожие, а чумазые дети не играли на тротуаре в догонялки или классики.

  Неприятный холодок пробежал по его спине, хо­тя Шредер и за две сотни баксов никому бы не сознался, что ему стало жутко.

  Со всех сторон нарядно глядели окна с кружевными занавесками. Двери повсюду были заперты, но почему-то казалось, что они начали постепенно распахиваться.

  Повсюду стояли намертво припаркованные авто­мобили.

  Шредер ежился и озирался.

-   Да это же просто театральные декорации!­ - смутное подозрение все более крепло.

  Когда-то в невообразимо далеком прошлом,­ - Шредеру тогда было года 3-4, - в школе его стар­шего брата устраивался спектакль в честь какого-­то летнего праздника, кажется в честь каникул. Его брат должен был изображать какой-то овощ.

-   Я буду красным перцем! - гордо уточнял тот, снисходительно разъясняя младшему брату разни­цу в овощах и фруктах.

  Чудесная летняя погода приблизила место дей­ствия спектакля к реальности. Изображать живой огород школьникам разрешили в саду мистера Шредера. Это было очень давно, и полковник лишь по рассказам вспоминал то стертое десятилетиями время, когда он и его семья жили в уютном, чистом коттедже.

  Неожиданно в груди полковника пронзительно защемило ностальгическое чувство. Он вспомнил, он увидел себя на руках матери, а вокруг галдели школьные товарищи его старшего брата и соседи.

  Вместо занавеса (никто, впрочем, толком и не представлял, как должен выглядеть настоящий за­навес) приспособили ширму из рисовой бумаги.

  Маленький Шредер, запихнув в рот большой па­лец, с серьезным видом таращился на облезлых павлинов и изображение пальм на банальной рос­писи.

  Наконец ширму убрали, но никакого чуда не произошло. Маленький Шредер научился говорить значительно позже, а тогда, вместо таинственного спектакля, он увидел их собственный сад, в кото­ром скакали переодетые, в масках, дети.

  Тогда он обиделся и расстроено заорал. И ни погремушка, ни сладкий леденец не уняли его пла­ча. Матери пришлось унести его в дом, но чувство фальши осталось на всю жизнь. Очень часто люди принимают пустышку за вещь с богатым внутрен­ним содержанием, а ожидание чуда всегда подво­дит тебя, преподнеся вместо этого удар в спину.

  Но самое плохое, что ты уже взрослый, и нет того, кто держал бы тебя на руках.

  Этот город, который распростерся вокруг, тоже врал. Он был словно мертвец, над которым пора­ботал гример, наложив на мертвую плоть кра­ски.

  Шредер уже даже не оглядывался по сторонам. Улица раздвинулась, и он уже просто бежал по асфальту, зажав уши ладонями.

  Никогда и нигде, даже в подземных трубах и ка­налах, не могла быть такая звенящая тишина.

-   Все! Я больше не могу! - Шредер упал на колени и погрозил кулаками нависшей серой громаде.

-   Перестаньте! Я вас прошу перестаньте! - ­заорал он задыхаясь.

  В ту же секунду одна из стен ближайшего к Шре­деру здания шевельнулась, и он с ужасом увидел, как легко она смялась и упала на асфальт, оказав­шись обыкновенным куском раскрашенного кар­тона.

  Он зажмурился и скорчился, ожидая неминуе­мого удара. В эту секунду он был одинокий, как никогда.

-   Полковник Шредер? - неожиданно услышал он над собой спокойный голос.

-   Что? - вздрогнул Шредер, поднимая голову.

  Знакомое по экрану электронного автомата лицо, глядело на него из салона шикарного аэрокара.

-   У меня к вам, мистер Шредер, деловое пред­ложение, - прищурился незнакомец и тут же сде­лал приглашающий жест рукой. - Садитесь.

-   Какого черта? - насторожился Шредер, ко­сясь на прямоугольник пространства, где минуту назад стояло высотное бетонное здание, а теперь мягко зеленел луг с редкими кудрявыми дерев­цами.

  Но вдруг, испугавшись одиночества и боясь сно­ва остаться единственным актером среди всех этих жутких декораций, он без колебаний последовал приглашению.

  Аэрокар Стива Мендера, ослепляюще роскош­ный, чуть полз в полуметре над поверхностью, лавируя в узких кривых улицах. Здания по-преж­нему гостеприимные, стали мало помалу редеть.

  Теперь все чаще бросались в глаза явные не­доделки: сквозь имитацию панелей рваными пятна­ми проступала фанера, кое-где наспех прикрытая рекламными щитами.

  Мистер Мендер прикусил ус и искоса погляды­вая на Шредера: судя по виду того, исполнитель высокой миссии особым интеллектом не блистал. А Мендеру было неприятно думать, что простую месть, идею которой он вынашивал долгие десяти­летия, осуществит этот человек с туповатым взгля­дом и грубым каркающим голосом.

  Наконец аэрокар вырвался из объятий города. Дорога распрямилась, и аппарат набрал скорость.

  Мендер приоткрыл боковое окно, и ветер ворвался в салон, принося свежесть.

  Вдали блестели белым мрамором куполообраз­ные постройки, оттененные густыми деревьями. Аэрокар приземлился возле ажурной решетки. К машине тут же поспешил толстяк в цветастой рубахе навыпуск, немного коротковатых штанах и с дурацкой угловатой прической на голове.

-   А теперь, черт побери, куда вы меня прита­щили? - Шредер хотел произнести это грозно и не­зависимо, но пересохшее горло пропустило лишь слабый хрип.

  Мистер Мендер внушал Шредеру неизъяснимый ужас, как огромный удав, который, поблескивая чешуйчатой шкурой, мирно свернулся возле его ног и, до поры до времени, не обращал на него никакого внимания.

  Шредер вжался в кресло, чувствуя как по спине его стекает липкий пот.

  Стив Мендер закурил длинную белую сигарету с широким золотым ободком возле фильтра, но пред­лагать Шредеру не стал. Наконец толстяк докатил­ся до решетки. Его жирная липкая лапа совпала с прозрачным отпечатком ладони, и решетка про­пустила аэрокар внутрь.

-   Ну, а теперь можете задавать вопросы,­ - мистер Мендер, одернув брюки, сел на траву и выпустил кольцо густого сизого дыма.

  Шредер выполз из кабины и нерешительно за­топтался возле него.

  Толстяк расстелил прямо на траве скатерть и тут же соорудил небольшую закуску. Так что все это сомнительное мероприятие стало напоминать эта­кий небольшой пикничок.

  Шредер лихорадочно перебирал в голове - с че­го бы это ему устраивали столь радушный прием. Но мысли его опередил Стив Мендер.

-   Скажите, сколько вы берете за убийство? ­- прямо в лоб спросил он.

  Шредер подумал, что ему послышалось. Но по­жилой мужчина, надкусив бутерброд с ветчиной, стал спокойно жевать.

  На шутника он не был похож.

-   Вы что издеваетесь? - спросил Шредер.­ - Вы за кого меня принимаете?

-   Но ведь вы же убивали? - вскинул на Шре­дера свои пронзительные глаза мистер Мендер.

-   Да, я убивал! - отрезал Шредер. - Но, нико­гда не был грязным наемным убийцей.

-   Но ведь вы бы могли убить? - снова спро­сил Мендер, сверля его своими колкими глазами.

-   Да, я мог бы убить! Кого угодно! И даже вас, вот прямо здесь и сейчас.

  При этих словах Шредера противный толстяк испуганно взвизгнул и поднес к своему обрюзгше­му лицу пухленькие ручки.

  Мистер Мендер презрительно усмехнулся.

-   И что это даст вам?

  Шредер промолчал, не найдя, что ответить.

-   Запомните, господин полковник! - обратил­ся к нему Стив. - Вы попали в будущее, а здесь никто не производит бесполезных и дурацких дей­ствий. Время эмоций прошло бесследно, мистер Шредер. А раз уж вы попали к нам, вам придется принимать наши правила игры, - развел он ру­ками.

  Слова старика просто взбесили Шредера, но он решил не подавать виду.

-   А что вы можете мне предложить? - спросил Шредер. - Деньги, как я уже успел понять, у вас нынче не в ходу.

  Мендер помедлил, что-то прикидывая про себя.

-   Власть! - коротко бросил он одно единствен­ное слово, как будто необглоданную кость голод­ной собаке.

  Он надеялся полюбоваться эффектом, который произведет его слово, но, к удивлению, Шредер расхохотался.