Черепашки-ниндзя и Тайна Древнего Египта - Автор неизвестен

Черепашки-ниндзя и Тайна Древнего Египта

Глава 1. На новом месте

-   Наконец-то я вас нашла, - устало произнес­ла Эйприл и укоризненно глянула на Донателло, который первым вышел ей навстречу. - Я и пред­положить не могла, что мне предстоит столько ме­таний в поисках вашего нового места жительства.

-   Привет, Эйприл, - радостно крикнул из глу­бины комнаты Рафаэль, - ты как всегда прекрасно выглядишь.

  Слова Рафаэля несколько смягчили настроение девушки, и она улыбнулась.

-   По-моему, я доходчиво объяснил, как к нам попасть. Проходи, садись, - Донателло указал на широкий диван в центре. - Ты по делу или решила просто навестить нас?

-   Садись, садись, Эйприл, - любезно пригла­сил Рафаэль.

-   О, Рафаэль, ты необыкновенно добр и внима­телен ко мне, ну а Донателло привык все сразу рас­ставлять по местам.

-   Да, а как же иначе! Ты видишь, мне и сейчас приходится заниматься обстановкой в доме. Что ни говори, а это самое главное, потому что влияет и на настроение, и на порядок в мыслях и делах.

-   А почему вы вдвоем? Где Леонардо и Мике­ланджело? - поинтересовалась Эйприл.

-   Они скоро будут здесь. Ты не желаешь ли чашку кофе? - Пока Рафаэль готовил кофе, Эйприл решила помочь черепашкам в благоустройст­ве их нового дома.

  Черепашки давно хотели найти подходящее мес­то, чтобы никто не вмешивался в их быт, свободный от подвигов и приключений. Им требовалось, если можно так выразиться, укрытие, где бы можно бы­ло время от времени отдохнуть и расслабиться.

  Поиски нового дома заняли чуть больше недели. И, когда выбор пал на это помещение, все согласи­лись сразу. На окраине Нью-Йорка возле яркого указателя с буквой «M» вела под землю почти не освещенная лестница. Некогда предполагалось, что она выведет на одну из последних в этом на­правлении станций метро, которую по некоторым соображениям решили построить в виде космиче­ского корабля. Однако после ряда событий станция осталась недостроенной, а со временем ее и вовсе забросили. Черепашки первым делом освободили помещение от всякого хлама, привели в порядок не­достроенные участки, стены и потолок покрыли необычным материалом, который считался недавно изобретенным американскими учеными, а те поста­рались соединить в нем стойкость к любого рода воздействиям, практичность, а главное, - он произ­водил впечатление чего-то прозрачного, легкого и светящегося.

  Спустя полчаса Леонардо и Микеланджело при­несли новый компьютер, который тут же подключи­ли к системе питания. Постепенно помещение при­обретало обжитой вид. Эйприл вместе с черепаш­ками радовалась этому.

-   Ну вот, теперь-то здесь поселятся домашнее тепло и уют, - с восхищением сказала Эйприл.

-   Это еще не все, - загадочно протянул Лео­нардо. - Роль домашней хозяйки будет исполнять вот это милое создание. - После чего он выпустил из небольшой коробки робота.

-   А он симпатичный, - заметил Рафаэль.

-   Согласен, - не удержался Донателло, - ­только как к нему обращаться? Имени у него нет?

-   Может, Роби, - предложила Эйприл. - В этом что-то есть.

-   Что ж, пусть будет Роби, - кивнул Микеланджело.

-   Да, я должна напомнить, что завтра нас будет ждать профессор Джоан Брэдли. Он нуждается в нашей помощи и, мне кажется, не долго продлится ваша спокойная жизнь, - последние слова она про­изнесла столь многозначительно, что черепашки разом поняли: новые приключения ждут их.

  Вскоре после ухода Эйприл черепашки решили посовещаться, как быть с их новым домом и Роби, ведь в случае, если им придется даже ненадолго от­лучиться, необходимо позаботиться в первую оче­редь о безопасности жилья.

-   Я могу поместить в Роби программу, и он бу­дет охранять не хуже нас. Донателло, ты поможешь мне? - Леонардо знал, что тот не откажет.

-   А нам, как видно, придется разработать систе­му блокирования входа. - Микеланджело и Ра­фаэль направились к пульту управления.

  Работа длилась недолго. Робот Роби никак не хотел становиться воином. Это злило Леонардо, он грозился разобрать робота за непослушание. На что рассудительный Донателло воскликнул:

-   Ишь ты, какое время настало. Роби самостоя­тельно решает каким ему быть... Машина машиной, а характер имеет.

  Когда все устроилось, черепашки валились с ног от усталости. Им не терпелось узнать поскорее, что же снова наполнит их жизнь смыслом, хотелось снова заглянуть в глаза опасности, ощутить себя победителями. Когда остальные уже крепко спали, мечтательный Рафаэль переворачивался с боку на бок. Долго не мог уснуть. Что поделаешь! Тонкая организация.

Глава 2. Сон Рафаэля

  В сон Рафаэль погружался тяжело. Мысли, слов­но грозовые тучи, носились в его голове. Воображе­ние рисовало картины битв. Он смог забыться лишь тогда, когда вспомнил об Эйприл. Рафаэль услы­шал ее нежный голос; в этом голосе всегда было столько нежности и заботы.

  Эйприл пришла к Рафаэлю во сне. Легкая, слов­но облако, она плыла ему навстречу. Вдруг дорогу ей преградил Киборг в человеческом обличии. Ра­фаэль ужаснулся, почувствовав опасность, и гром­ко закричал, чтобы Эйприл бежала к нему. Она не слышала. Скользкий змей подкрался к Рафаэлю, опутал его тело. Киборг взял Эйприл за руку; при­жал к себе. В следующее мгновение изо рта его вы­лез язык-клинок. Эйприл закричала, но не в силах была освободиться. Рафаэль понял, что может слу­читься непоправимое, змей же все сильней сжимал его руки и ноги. Рафаэль готов был плакать, что не в силах вырваться из этих тисков. Язык-клинок приближался к тонкой шее Эйприл, еще совсем чуть-чуть, и острая сталь коснется тела девушки. На миг змей ослабил давление, Рафаэль глубоко вздохнул, с невероятным усилием постарался вырваться из живых колец. Это ему удалось. Обнаженный меч разрубил змея на куски, из которых стала вытекать вонючая слизь. Киборг не ожидал, что Рафаэль подойдет к нему сзади и точным ударом свернет его голову набок... Эйприл безжизнен­но осела в руках Киборга. В ярости Рафаэль вон­зил меч в спину Киборгу. Тот взвыл, захрапел и отпустил тело девушки.

  Рафаэль понял, что нарушил систему питания Киборга, внешняя оболочка которого стала отде­ляться от некоего сложного механизма, состоящего из множества проводков, лампочек, плато и про­чего, что под силу перечислить разве что специа­листу. Черепашка бросился к лежащей тут же Эйприл.

-   Эйприл, очнись, Эйприл...

-   Рафаэль, просыпайся, ты чего кричишь, - Донателло тряс за плечо взволнованного друга.

-   Я всегда говорил, что он неравнодушен к Эйприл, - Леонардо с улыбкой глянул на Рафаэля и подмигнул ему.

-   Он находит себе проблемы там, где их нет,­ - одеваясь, добавил Микеланджело. - Сон не для того, чтобы так себя изматывать.

-   Я победил его, но не смог узнать, что же слу­чилось с Эйприл, - еле слышно бормотал Рафаэль, возвращаясь в реальность.

-   А я уверен, что с ней ничего серьезного не слу­чилось. Если ты не веришь, - ну-ка, соедините нас, - пусть он сам убедится в этом, - успокаивал Донателло.

  Леонардо поднес к постели Рафаэля переговор­ное устройство:

-   Слушаю вас, - требовательно произнесла Эйприл.

-   Это мы, черепашки, - начал разговор Донателло. - С тобой все в порядке?

-   Конечно, как всегда! Что за вопрос?

-   Эйприл, я рад снова услышать твой голос, - к этому времени Рафаэль окончательно проснулся. Он не знал, что еще сказать и смущенно глядел на собравшихся возле него друзей. Донателло все по­нял и, чтобы разрядить обстановку, обратился к девушке:

-   Так мы встречаемся в полдень? Постараемся не опаздывать.

Глава 3. Знакомство

  Дом профессора находился в пригороде Нью-Йорка.

  Черепашки встретились с Эйприл в условленном месте, затем взяли такси и, спустя четверть часа, стояли перед домом и любовались изящностью его форм и ухоженностью газона и деревьев вокруг. Их приезд не был неожиданностью для хозяев, напро­тив, на крыльцо вышла немолодая женщина, при­ветливо помахала рукой, а потом заспешила на­встречу гостям.

-   Рада вас видеть, я всегда мечтала познакомиться со знаменитыми черепашками-ниндзя.

-   Ну, вы преувеличиваете, - смущенно произ­нес Донателло.

-   Не возражайте, пожалуйста, прошу в дом.

-   Надеемся, профессор нас ждет, - обратилась к хозяйке дома Эйприл.

-   Да, конечно.

  Профессор оказался маленьким, коренастым и уже лысеющим мужчиной. Увидев вошедших в гос­тиную черепашек и девушку, он улыбнулся, напра­вился к ним для рукопожатий и знакомства.

-   Джоан Брэдли.

  Поочередно черепашки называли свои имена. Потом по настойчивой просьбе миссис Брэдли че­репашки удобно расположились в глубоких кожа­ных креслах.

  Профессор приблизился к Эйприл:

-   Вас же, милая девушка, я и не знаю как благо­дарить. Вы оказали мне большую услугу, когда со­гласились привести в мой дом настоящих героев.

-   Вы извините нас, - перебил Микеландже­ло, - надеюсь, в вашем доме мы оказались не только для того, чтобы выслушивать приятные слова в свой адрес. Мы слышали, вы нуждаетесь в нашей помощи.

-   Да-да, - засуетился профессор. - Все дело в том, что я намерен закончить одно очень важное исследование. Но в одиночку, боюсь, мне не спра­виться. Пожалуй, расскажу по порядку... Как вы знаете, всю жизнь я занимался археологией. Со­временная молодежь не очень-то заботится о сохра­нении памятников истории. В бесконечных войнах безжалостно разрушается то, что создавалось ве­ками. Я побывал в нескольких экспедициях в сказочном, неповторимом Египте. К счастью, совре­менная цивилизация не очень активно вторгается в его жизнь... До сих пор, кажется, я ощущаю на своем лице горячие порывы ветра, несущиеся с рас­каленных склонов Ливийского хребта, слышу скри­пящий звук собственных шагов, когда бродил по грудам оставленного древними каменотесами известнякового щебня, храню в памяти удивительные истории, рассказанные местными жителями о тай­нах мумий фараонов.

  Миссис Брэдли разливала чай, черепашки уго­щались домашним пирогом и увлеченно слушали, правда, не совсем понимая пока, в чем же будет за­ключаться просьба.

-   Как-то, находясь в Египте, я познакомился и подружился с Гуссейном. Он состоял в родстве с семьей Абд эль Расулов, которая пребывала в без­вестности и неожиданно в конце девятнадцатого ве­ка прославилась на весь мир. Кто-то из членов этой семьи обнаружил совершенно случайно в одном ущелье тайник, а в нем мумии фараонов и большой клад. О находке нигде не сообщалось, но все тайное рано или поздно становится явным. Одного из семейства поймали на торговле ценнос­тями, похищенными из гробниц, и привлекли к суду. Тайна была раскрыта, мумии фараонов и со­кровища перевезены в музей. А слава о находке прокатилась по миру. Абд эль Расулов сочли вели­кими кладоискателями, за их помощью обращались заезжие археологи, хранители музеев древностей, иностранные коммерсанты, бравшие на откуп пра­во на раскопки в Египте.

-   А что случилось с вашим другом Гуссей­ном, - воспользовавшись возникшей паузой, произнесла заинтересованная Эйприл.

-   Когда я отъезжал, он помог мне упаковать небольшую коллекцию древностей, переданную египетскими учеными для наших музеев. В этой коллекции, кроме нескольких мелких предметов, всю ценность которых может понять только архео­лог, был еще деревянный сфинкс размером в рост человека и довольно грубой работы. Мне казалось, что сфинкс этот не представляет большой ценности, зато Гуссейн почти не отходил от деревянного изваяния.

-   Профессор, можно вопрос, - совсем по-уче­нически поднял руку Леонардо.

-   Да-да, пожалуйста.

-   Извините, стыдно признаться в том, что понятие «сфинкс» мне ни о чем не говорит.

-   И не удивительно, земная цивилизация при­думала за последние столетия столько всевозмож­ных слов и понятий, что трудно все знать и не пу­таться при этом.

-   Профессор, - отозвался Микеланджело, - для ясности уже давно изобретен компьютер, который располагает нужной информацией.

-   Думаю, нет смысла углубляться в спор, я вам отвечу. Сфинкс в Древнем Египте - это статуя фантастического существа с телом льва и головой человека.

-   Оказывается мутанизация берет свое начало из глубокой древности, - воскликнул Донателло.

-   Это не совсем так, - позволил себе не согла­ситься профессор Брэдли.

-   Вы сказали, что это существо изначально бы­ло фантастическим, о чем хочу напомнить своим друзьям, - Эйприл обвела взглядом черепашек.

-   Совершенно верно. В реальной жизни их не существовало.

-   Понятно, - выдохнул Микеланджело.

-   Возможно, это все вас мало интересует...

-   Нет-нет, профессор, очень даже интересует, - воскликнула Эйприл, - лишние знания никогда никому не мешали, а тем более, если они свя­заны с какой-то тайной.

-   Так мы услышим продолжение истории? - ­допивая свой чай поинтересовался Леонардо.

-   Да, одну минуту, я сейчас вернусь. - Профес­сор прошел в соседнюю комнату и через несколько минут вернулся с пачкой фотографий. - Вот про­шу, взгляните сюда, думаю, это любопытно.

  На фотоснимках были запечатлены отдельные моменты археологической экспедиции.

-   А вот и деревянный сфинкс.

-   Ну-ка, ну-ка, - черепашки явно заинтересовались фотографией с его изображением.

-   Помню, что Гуссейн, стоя возле него, долго его выстукивал, скреб длинным желтым ногтем и прислушивался.

-   Возможно, он о чем-то знал, - сделала пред­положение Эйприл.

-   Вы правы. Он взял меня за рукав и молча под­вел к сфинксу, а затем медленно сказал, что этот сфинкс очень древней работы. Время от времени он постукивал по нему пальцем. Потом добавил, что он пустой, а потом, что в нем нужно искать большие сокровища.

-   И вы их нашли? - почти разом крикнули че­репашки.

-   Нет, я не придал особого значения словам Гуссейна. Я не верил в древность деревянного сфинкса.

-   Но почему, - возмутился Донателло.

-   Мне казалось это маловероятным. Подозревал подделку.

-   Но вы его все же взяли? - с надеждой в голо­се произнес Леонардо.

-   Я взял его с собой только потому, что не хотел обидеть своих египетских коллег. Когда все вещи были погружены на самолет, и я уже поднимался по трапу, я увидел в толпе провожающих Гуссейна. Тот поднял над головой руки и пожимал одна другую, его зубы блестели в улыбке, он что-то кричал. В шуме моторов я не столько расслышал, сколько угадал два слова.

-   Какие это были слова, - Микеланджело даже привстал с кресла.

-   Профессор, что же вы молчите, - не выдер­жала Эйприл.

-   Гуссейн сказал: «Oн пустой».

-   Ну да, мне и раньше так подумалось, что в сфинксе ничего нет, - высказал свое мнение Дона­телло.

-   Я так не думаю, - перебил Рафаэль.

-   Самое удивительное, что на родине, - продолжал профессор, - специалисты исследовали коллекцию египетских древностей и подтвердили заключение, которое предоставил им я, что дере­вянный сфинкс не является сколько-нибудь значи­тельной художественной ценностью. Его помести­ли в запаснике музея. Все чаще вспоминал я слова Гуссейна. Сфинкс определенно не давал мне покоя, и я нет-нет да и спускался в подвал, чтобы исследовать странную деревянную фигуру.

-   И что, были какие-нибудь новые результа­ты? - с глубокой заинтересованностью произнес Рафаэль.

-   Как-то раз, соскоблив кусочек не то смолы, не то потемневшей от времени краски, я увидел ров­ную линию, разделяющую туловище сфинкса вдоль на две части. Сразу я вспомнил Гуссейна. у меня перехватило дыхание. И я решился, нако­нец, с помощью долота и молотка вскрыть сфинкса.

-   Дальше, профессор, дальше, - нетерпение переполняло гостей.

-   А потом странный деревянный ящик в форме сфинкса неожиданно раскрылся, и я увидел в нем... - профессор на минуту прервал рассказ. Капельки пота выступили у него на лбу. Он достал из кармана носовой платок, вытер им лоб.

-   На самом интересном месте, - застонал Ми­келанджело.

-   Да ладно тебе, дай человеку собраться, - ­Рафаэль одернул друга.

-   Вы увидели там сокровища? - спросил До­нателло.

-   Именно так. Мне кажется, что я и сейчас слы­шу сухой треск раскрывающегося сфинкса. - Про­фессор Брэдли вздрогнул.

-   Как интересно, я даже и не подозревал о том, что так может все закончиться, - при этих словах на лице у Микеланджело отразилось изумление.«Закончиться», это не то, - вслух соображал Донателло, - что ж, профессор, начало получи­лось увлекательным.

Глава 4. Загадка деревянного сфинкса

  В гостиной воцарилась тишина. По-прежнему гости находились в некотором напряжении. Долгая беседа вовсе не утомила их, а наоборот - настоль­ко взбодрила, что сидеть на одном месте без движе­ний становилось невыносимо. За окном шумел ли­вень, гремел гром. В голубом свете молний на тем­ном фоне окон, как на негативной пластинке, появ­лялись и исчезали призрачные контуры кустов.

  Черепашки ждали продолжения истории профес­сора Брэдли.

-   Друзья мои, должен вас огорчить, если думаете, что далее мне сопутствовала удача. Среди мно­жества драгоценностей и украшений я увидел сам­шитовый футляр, а в нем папирус. Сфинкс оказал­ся саркофагом...

-   Чем-чем, - переспросил Леонардо.

-   Саркофагом.

-   А это еще что такое?

-   Леонардо обязательно знать все в точнос­ти? - не выдержал Донателло. - Тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов?

-   Я с удовольствием отвечу. Саркофаг - это гроб или гробница из дерева, камня и других мате­риалов, зачастую украшенная росписью, скульп­турой.

-   Понял, понял.

-   А не значит ли это, что прежде, чем там оказались сокровища, это было местом, где лежала му­мия, - Эйприл, кажется, была довольна своим от­крытием.

-   Вы правы.

-   А как вы поступили с найденными сокровищами? - вмешался Донателло.

-   Больше я их не видел.

-   Но что произошло? - изумилась Эйприл.

-   Чего я и не ожидал. Папирус я взял с собой домой, а сокровища оставил в запаснике музея, там, где они находились и прежде. Не знаю, думал ли я тогда, какую ценность представляют собой ле­жащие в саркофаге изделия из камня, драгоцен­ных металлов, кости и дерева. Мне не терпелось поскорее расшифровать сообщение, дошедшее из древности, написанное иероглифами. Я ушел, не думая о последствиях.

-   Так что же все-таки случилось? - не выдер­жал Микеланджело.

-   Сокровища, повторюсь, я оставил на месте, но, когда через день вернулся, чтобы решить, как ими распорядиться, их на месте не оказалось.

-   Но, профессор, возможно ли это, - черепаш­ки от такого известия пришли в замешательство.

-   Я и сам был озадачен.

-   Возможно, кто-то все время наблюдал за вами, - предположила Эйприл. - У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?

-   Вы ничего не заметили в момент вашей наход­ки? - после вопроса Леонардо профессор задумался.

-   Нет, - он слегка покачал головой, - боюсь, что нет, да сейчас я всего и не вспомню.

-   Папирус, надеюсь, у вас, - насторожился Ра­фаэль.

-   До сего дня был у меня.

-   Из него вам удалось узнать что-либо? Или это тоже осталось загадкой? - продолжал Рафаэль.

-   О тексте папируса разговор будет особый. Безусловно, связь между сокровищами и сведениями, которые мне удалось получить, есть. Мне понадобилось приложить много усилий, но не буду томить вас ожиданием, сейчас принесу.

  Профессор Брэдли снова удалился в соседнюю комнату. Между черепашками возник спор. Они никак не мог ли понять, кто мог выследить профес­сора.

-   Скорее всего кто-нибудь из специалистов, которые исследовали привезенные из Египта ценности, - выдвинул предположение Леонардо.

-   Не думаю, - возразил Донателло. - Это было бы слишком простой разгадкой.

-   А я согласен с Леонардо, - спокойно заметил Микеланджело. - В конце концов, не это важно.

-   А что по-твоему важно? - возмутился Ра­фаэль.

-   Где они, сокровища, находятся. А там уже не трудно и выяснить, кто их похитил.

  Донателло загадочно поглядел на друзей. Про­фессора в гостиной все еще не было. Он поднял указательный палец вверх, что означало либо вни­мание, либо решение. Затем, выждав несколько се­кунд, заявил:

-   Сокровища вернулись домой, в Египет, я в этом уверен, только кто бы мог...

  В эту минуту вернулся профессор. Донателло не закончил свою мысль. Эйприл достала из сумочки блокнот и ручку и приготовилась что-то записы­вать.

Глава 5. Тайна папируса

-   Ну вот и я, - профессор снова уселся в крес­ло; на столике он аккуратно разложил листы бумаги, на которых был машинописный текст. - Го­тов продолжить, если вы не устали.

-   Нет, все это очень интересно, - живо ото­звалась Эйприл. - Можно ли мне подержать в руках оригинал?

-   Вот, пожалуйста.

  Легкий холодок пробежал по телу девушки от осознания того, что она держит в руках письмо, написанное человеком, жившим более трех тысяч лет тому назад. В этот момент профессор Брэдли повернул голову в сторону Леонардо.

-   Вам будет интересно узнать, как египтяне готовили материал для своего письма.

  В ответ Леонардо быстро закивал головой и улыбнулся.

-   Стебли болотного растения - папируса они разделяли на тонкие полоски и складывали их так, что края находили один на другой. Затем на слой вертикальных полосок клали слой горизонтальных, смачивали их водой и клали под пресс. Полоски склеивались - и получался лист папируса. Писали египтяне красками и чернилами, выделяя начало абзаца или главы красной строкой.

-   А писали чем? - Леонардо посмотрел на ручку в руках Эйприл.

-   Вместо ручек или пера употребляли тростни­ковую палочку, разжеванную на конце.

-   Подумать только, - сказала Эйприл, возвра­щая профессору папирус, - человек умер в незапамятные времена, даже прах не сохранился, а мысль его живет в этом папирусе тысячелетия. А сколько информации, может быть, еще не обна­ружено, хранится вместе с мумиями.

-   Да! Да! Эйприл! - подхватил профессор, об­радовавшийся, что ему удалось так заинтересовать гостей. - Каждая мумия могла бы поведать о мно­гом! К сожалению, оживление мумий - лишь тема для безудержной фантазии и настолько несущест­венная, что говорить о ней долго не стоит. Впрочем, когда-нибудь люди научатся читать мысли человека и после его смерти. Ученые, изучающие биотоки мозга, утверждают, что можно создать машину, за­писывающую мысли. А ведь мозг - это нечто вро­де запоминающего устройства электронно-счетной машины, только он сложнее организован.

-   Мне кажется, профессор, вы увлеклись,­ - напомнил Донателло.

-   Да, со мной бывает. Впрочем, это удел людей, которые долго находятся в одиночестве, исследуя какую-либо проблему.

-   Скоро проблем у нас будет достаточно, - сказал Донателло, поправляя повязку на голове.

-   «Велик и всесилен бог Атон - единый, кото­рый создал себя сам. Велик и всесилен Эхнатон ­повелитель Верхнего и Нижнего Египта, - тор­жественным голосом начал читать профессор Брэдли. - Много мудрых законов издал фараон, да прославится имя его. Воздали люди хвалу, благо­дарили бога Атона и фараона. Но были законы фараона в тягость жрецам.

  И вот случился ветер и буря, и воды Нила пошли вспять. Началось наводнение безо времени, и поги­бали многие посевы. И сказали жрецы народу: это оттого, что не угодны небу дела фараона и что бу­дет горше.

  Было у фараона два сына, но не были приверже­ны они к делам его. И хотя сделал он одного глав­ным судьей империи, а второго своим соправите­лем, - видел он, что хитры они и склоняются серд­цем к жрецам.

  Одна отрада была у фараона: смелый и предан­ный друг - молодой архитектор Мересу. Сделал его повелитель своим советником, хотя происходил Мересу из простого рода. Прошло время, и человек из рода презренных земледельцев стал тем, кто имел титул сановника.

  Потом призвал фараон Мересу пред лицо свое.

  «Не исчезнет камень в веках, даже если исчезнет память о делах великого, - так сказал фараон. ­Задумали мы соорудить для себя каменный дом вечности, когда взойдем в свой горизонт. И назначаем мы тебя управителем всех строительных ра­бот».

  Поцеловав подножие трона и медленно подняв­шись, Мересу обратил свое лицо к владыке и вос­кликнул: «Я иду по велению твоему».

  И отправился Мересу в путь, на котором лежал древний город Уасет. Там встретил его верховный жрец и призвал войти в храм, чтобы приветствовать гостя.

  Вошел Мересу в храм и увидел там девушку Соу. Была эта девушка такой красоты, какой еще не знал Египет. Хранила она вечные светильники в храме и с младенчества своего была посвящена бо­гам. Храм принадлежал врагам фараона, ненавист­ным жрецам. Знал это Мересу, но не мог уйти и долго стоял он в храме, следил за Coy».

  Профессор прервал чтение, чтобы сделать глоток чая. Тучи рассеялись, и в комнате стало светлее. Эйприл смотрела в окно, где за кружевным сплете­нием листьев повисла радуга. Рафаэль медленно помешивал ложечкой в чашке, в которую миссис Брэдли уже в который раз подливала чай. Мике­ланджело теребил в руках салфетку и думал о чем-­то далеком-далеком. Остальные, казалось, пребы­вали в атмосфере древнего Египта.

- А дальше? Что было дальше? - спросил Лео­нардо.

Профессор поставил чашку на блюдце и про­должал:

- «И подошел к Мересу верховный жрец и ска­зал ему: «Знаю, что есть в храме девушка, которая зажгла огнем сердце твое, как удар молнии строй­ную пальму на берегу Нила. Горит оно ярким огнем любви и не может сгореть. Волосы этой девушки как грозовая туча, как два ястреба под нею, быстры и смелы глаза ее, а губы как свежая рана на теле убитого льва. И нет твоим мыслям пути от красо­ты ee».

  В великом смущении опустил голову Мересу пе­ред верховным жрецом. Понял он, что проник жрец в сокровенную тайну его сердца, и великий страх за Соу охватил его. Знал Мересу, что посвящена эта девушка в тайны богов, что не может она поки­дать храма, что запрещена ей любовь под страхом позорной смерти, казни без погребения.

  Но когда настала ночь, вновь предстал пред лицо Мересу верховный жрец: «Не могу я разрешить взять к себе девушку из храма, - сказал жрец.­ - Но властью, данной мне небом, разрешаю тебе по­говорить с нею под покровом ночи».

  И удивились жрецы такому решению. Вошел Ме­ресу в храм, и остались жрецы и стража на пороге.

Прошла ночь. Настал день, но Мересу не выхо­дил из храма, и заволновались телохранители его. Прошло время, и верховный жрец переступил порог храма.

  А когда вышел он, увидели все слезы на лице его. Бросились друзья Мересу в храм и нашли его ле­жащим в крови на каменном полу, и рядом была Соу - убийца его.

  Не настал еще час заката, когда, оповещенный о страшном горе, прибыл на стремительной боевой колеснице фараон. И поведал верховный жрец историю любви и гибели друга его. И добавил, что никто не знает, за что убила девушка гостя своего, ибо молчит она.

  А Соу стояла над убитым ею, молча кусала губы и не могла отвести глаз от горячей раны на шее, чуть выше ключицы. И наклонился повелитель над другом, который готов был отойти в вечную жизнь, в царство Осириса. В последнюю минуту земной жизни дало небо сознание Мересу, и сказал он ве­ликому: - «Отомсти... убийце, друг и повелитель мой.. Coy...», - и не хватило дыхания в груди Ме­ресу для последних слов и отошел он в вечность, чтобы соединиться с Солнцем.

  Тогда повелел фараон связать Соу кожаными ремнями, и заковать цепями медными, и надеть на ее ноги оковы и четыре кольца.

  Но не успели выполнить повеление великого. С криком рванулась Соу к высокому балкону хра­ма и, бросившись вниз, разбилась о камни.

  Построили для Мересу каменную гробницу по­среди гробниц фараонов. Каменщики, которые ее строили, разметили основание, начальники живо­писцев ее расписали. Все вещи, которые ставят в склеп, были поставлены.

  Были назначены для Мересу заупокойные жрецы и сделан для него погребальный сад, поля в нем, как это делают для фараонов. Его статуя была обложена золотом и саркофаг в образе лежащего льва тоже. Все исполнено по желанию Эхнатона. Закончено от начала до конца, как было повелено».

-   Почему же девушка убила его? - спросил Ми­келанджело.

-   А я не уверена, что девушка могла сделать такое, - возразила Эйприл. - Ведь то, что сказал Мересу перед смертью, можно понимать по-дру­гому.

-   А как еще? - поинтересовался Рафаэль.

-   Он сказал, чтобы за его смерть отомстили, возможно, что после он обратился к Соу, намере­ваясь сказать и ей что-нибудь. Но успел сказать только имя, и все поняли, будто это сделала она.

-   А вы как думаете, профессор? - обратился Донателло.

-   Затрудняюсь что-либо сказать. Видите ли, ис­тория - вещь таинственная. Даже когда у нас есть точные факты и доказательства, не исключена доля сомнения.

-   И все же, ваша версия? - не унимался До­нателло.

-   Не знаю, но мне кажется, мы имеем дело с не­кой тайной династии.

-   Профессор, не кажется ли вам, что пора нам принять логическое решение, ведь сегодня так мно­го вопросов осталось без ответов, - подытожил Леонардо.