- А надо?
Я удивился и ничего не сказал. В графе Подъездная дорога мысленно отметил: плохая.
Предназначенный к продаже дом виден был издали. Красная черепица, башенки, флюгера, кованая решетка балконов - художник был не дурак пожить, при виде дома я испытал к нему, покойнику, почти зависть. Нервная дорога, пустыри и ухабы вокруг - все это вдруг потеряло важность, вернее, наполнилось другим смыслом: передо мной был не дорогущий дом у черта на куличках, а удаленный от суеты замок, место уединения, окруженное дикой природой
Пока клиент загонял машину в гараж, я стоял посреди широкого двора, дышал запахом листьев, устилавших стилизованные под старину каменные плиты, смотрел на флюгера и пытался - хотя бы приблизительно - прикинуть возможную цену всего этого великолепия. Ох, это будет венец моей риэлтерской карьеры, однако и покупателя найти будет непросто, уж больно кругленькая сумма вырисовывается
Посреди двора имелась неправильной формы клумба с огромным камнем в центре. Это откуда же пришлось везти такую глыбу?
- Это что? - спросил я клиента.
- Это фонтан, - отозвался тот будто нехотя. - Работает от насоса
- Можно включить?
- А зачем?
Он раздражал меня, угрюмый и бестолковый продавец сокровища.
- Мы ведь привезем сюда покупателя, - сказал я терпеливо. - Фонтан стоит денег, и не маленьких.
Клиент снова пожал плечами. Поднялся на широкое крыльцо с двумя мраморными псами по бокам; в руке его позванивала связка огромных сейфовых ключей - вроде того, что открывал железную дверь у меня в квартире, но побольше.
Когда ключ скрежетнул в замке, я почему-то разволновался. Слишком нравился мне этот дом. Слишком хотелось, чтобы то, что внутри, не обмануло ожидания. Клиент открыл тяжелую дверь и шагнул внутрь; я, почти против воли, удержался.
Хотелось продлить удовольствие.
И - почему-то - возникло беспокойство. Возникло и исчезло, как тень пролетевшей птицы.
- Ну идите, - глухо донеслось из дома. - Тут, конечно, бардак
Я вошел. И с первого взгляда понял, что дом не обманул меня. Мебели почти не было, зато был большой камин с кованой решеткой, стены из ноздреватого кирпича и несколько картин маслом на больших картонках.
- Не боитесь, что украдут? - спросил я, задерживая взгляд на картинах.
Я знал, что мой спутник пожмет плечами, и не ошибся в своих ожиданиях.
- Пока не украли, - равнодушно сказал клиент. - Это отцу дарили Они ни хрена не стоят.
Я двинулся вверх по узкой витой лесенке, на втором витке остановился и посмотрел вниз. Клиент зачем-то снимал со стены ближайшую картину; я ничего не понимаю в живописи, и несколько помидоров на голубом столе ничего не сказали ни сердцу моему, ни рассудку. Я собрался было подниматься дальше, когда клиент, пыхтя, развернул картонку обратной стороной ко мне.
Я вцепился в узкие перила, еще не понимая, откуда страх, но кровь уже рванула от лица, щеки онемели, а ладони прилипли к железу. На обратной стороне картонки была нарисована старая женщина. Очень старая. И очень знакомая. Та, что продала мне когда-то цветочную луковицу.
Наверное, мой возглас получился очень выразительным. Во всяком случае, клиент на минуту вышел из своей угрюмой спячки и взглянул на меня с беспокойством:
- Что?
- Позвольте посмотреть, - сказал я сухими губами и очень осторожно, стараясь не оступиться, спустился с лестницы.
Клиент выглядел удивленным:
- Что?
Картонку он поставил у стены - помидорами наружу.
Не обращая внимания на его удивление, я поднял картину и развернул обратной стороной. Там, на изнанке, не было никакого портрета - только теснились, переплетаясь листьями, очень мелкие синие, коричневые и темно-желтые цветы. Абстрактный рисунок, будто на обоях.
- Простите, - сказал я, опуская картонку. - Мне показалось
Клиент даже плечами пожимать не стал.
Ясно было, что переплетение цветочков сыграло со мной шутку, ясно было, что старуха явилась из памяти совершенно случайно, - однако обаяние дома с флюгерами для меня угасло. Я бродил по комнатам, делал пометки в записной книжке, выходил на балконы, оглядывал чердак и подвал - все это механически, будто преодолевая зубную боль. Чем понятнее становилось, что дом лишен изъянов и пребывает в отличном состоянии, тем сильнее хотелось убраться отсюда. Намечалась простуда, голова начинала болеть все сильнее, хотелось чая, а лучше - водки
К счастью, когда мы закончили - я сделал даже несколько снимков с разных ракурсов, чтобы показывать фотографии потенциальным покупателям,клиент предложил мне коньяка.
Я с радостью согласился, выпил больше, чем следовало, и на обратном пути дремал в машине.
*
Я работал с домом художника, как ювелир с алмазом. Густо засеял предложения - начиная от обычных объявленческих газет и заканчивая особо элитарными, доступными далеко не всем глянцевыми источниками информации. Скоро последовали первые осторожные поклевки; спустя некоторое время мне была назначена встреча с первым покупателем. Разговор воодушевил меня; разложив на столе фотографии, я подробно отвечал на тысячу заковыристых вопросов; в основном они касались не дома даже, а прежних хозяев, их родословной и завещаний, последних новостей в области налогообложения и прочих тонких материй.
- Забавно, - сказал покупатель, вдруг оборвав собственную мысль. Он с ухмылкой разглядывал одну из фотографий; я не понял, что именно так его развеселило, дождался, пока фотография оказалась снова на столе, и в свою очередь взял ее в руки.
На фотографии был дом. Закатное солнце очень выгодно подчеркивало резные балкончики и подкрашивало стильные флюгера.
- На тень посмотрите, - сказал покупатель. - Это прямо на конкурс можно посылать
Я снова посмотрел на фотографию.
Дом отбрасывал тень. Очертания ее были хищным старушечьим профилем.
*
Подумывал ли я о том, чтобы всерьез уступить эту сделку кому-нибудь другому?
Сам не знаю.
Прощание вышло какое-то неопределенное и скомканное; я, потративший на обработку покупателя так много трудов и времени, вдруг одним махом перечеркнул представление о себе как о серьезном деловом человеке. Покупателю-то невдомек было, почему забавная игра теней, образовавшая на фотографии черное лицо старухи, произвела на меня такое чрезмерное впечатление.
Не потому ли через несколько дней в офисе раздался звонок, и вежливый голос сообщил мне, что покупатель раздумал смотреть особняк с флюгерами?
Я нисколько не удивился. Я даже обрадовался, как мальчишка, явившийся на прием к зубному врачу и обнаруживший, что дантист в отпуске. На некоторое время я был свободен от мыслей об особняке и с удовольствием торговал малогабаритными распашонками.
Однако риэлтерская машина была запущена, все веревочки натянуты и все колесики в движении. Спустя еще несколько дней мне снова позвонили. Новым покупателем была женщина; на ее визитной карточке золотым по черному написано было: Издательская сеть Пан-Вавилон. Генеральный директор.
Женщину особняк очаровал.
Все, что так волновало предыдущего покупателя, ее, казалось, не занимало вовсе. Этим займется мой юрист, - сказала она мелодичным низким голосом. Ее мало заботила сумма, - выслушав меня, она красиво махнула белой и мягкой рукой: О деньгах поговорим потом. Для меня главное - чтобы нравилось.
Она внимательно рассмотрела фотографии (все, кроме той, со старушечьим профилем. Ту я порвал на мелкие кусочки и выбросил). Когда это можно будет посмотреть? - спросила она, глядя мне в глаза ласково и властно и мне ничего не оставалось делать, кроме как пробормотать: Когда пожелаете
И уже на следующий день мы отправились показывать товар покупательнице. Двинулись караваном из двух машин: за Опелем моего клиента следовал черный внушительный БМВ.
Следует ли объяснять, как плохо я спал накануне? Какие скверные сны заставляли меня каждый час вставать, включать свет, идти на кухню, глотать таблетки валидола и хлестать валериану? Мне снова и снова казалось что посреди моей комнаты распускается, как в детстве, черный бутон. И что на этот раз я не успею растоптать его прежде, чем лепестки откроются.
Я не умел взять себя в руки, и это было печальнее всего. Я подумывал даже - господи! - отменить поездку, за успехом или неуспехом которой стояли не просто большие деньги - но мое доброе имя как специалиста
По счастью, я хорошо осознавал, что сразу же за отменой смотрин должна последовать немедленная госпитализация в психбольницу. Поэтому рано утром караван из двух машин пересек городскую черту и, то и дело провоцируя аварийные ситуации, покатил к месту назначения.
Мой клиент, как и в прошлый раз, вел себя на дороге подобно бодливой корове. Водитель БМВ, профессионал, следовал за нами, как игрушечная машинка на веревочке, - не приближаясь, но и не отставая ни при каких обстоятельствах.
Миновали шлагбаум кооператива. В будке с разбитым стеклом на этот раз обнаружился сторож, и я счел это добрым знаком; даже ухабистая дорога от шлагбаума до ворот особняка на этот раз показалась короче.
Обнаружилось, что в гараж одновременно можно загнать и Опель, и БМВ. Правда, покупательница этого даже не заметила - настолько поразил ее маленький кирпичный замок.
- Ирчик, ты посмотри! Ты глянь!
Ирчику было лет восемь. Красивая девочка с печатью крайней избалованности на круглом лице бродила вокруг фонтана, скептически оттопырив губу.
По лужайке перед домом носился маленький пес неизвестной мне породы, очень лохматый и звонкий. Похоже, покупательница привезла на смотрины всех заинтересованных в покупке лиц.
Мой клиент гремел ключами, отпирая двери, а я стоял у ворот, пытаясь совладать с противной слабостью в коленях. Сейчас мне следовало по-хозяйски показывать покупательнице дом, занимать ее милой болтовней, тактично обращать внимание на толщину стен, на устройство парового котла, на удобство настоящего ватерклозета Но я стоял, мучился собственной никчемностью - и все равно не мог себя заставить войти в этот дом.
Голос покупательницы отдалился. Она была уже внутри, она о чем-то расспрашивала клиента, а клиент отвечал, по счастью, очень приветливо. Кто бы мог подумать, что он вообще умеет вежливо говорить
- Ма! - крикнула Ирчик и тоже взбежала по ступенькам крыльца, а за ней, оглушительно гавкая, поспешило мохнатое существо неизвестной породы. Я остался один - если не считать водителя БМВ, курившего на скамейке.
За время, ушедшее на поиск покупателей, почти все листья переместились с веток на землю. Голые деревья скребли и почесывали друг друга, флюгера поскрипывали, эти звуки были будто трещинки на поверхности абсолютной тишины, умиротворенной, осенней, кладбищенской.
Я бросил курить два года назад, но теперь подошел к водителю и попросил сигарету. Он угостил меня - без тени радушия, но и без неприязни. Он все так делал - профессионально. Легко.
- Ничего так домик, - сказал я водителю просто потому, что надо было что-то сказать. - Да?
Он пожал плечами. Этот жест мог означать как согласие, так и возражение.
Удивительное дело - хорошая сигарета, первая за два года, взбодрила меня. Я наконец-то смог посмотреть на себя со стороны - человек, которого два ничтожных совпадения смогли вернуть в лоно подросткового кошмара.
Я докурил, бросил окурок в жестяное ведерко у ворот и поспешил к дому. Мое место было там, я должен был помножить достоинства этого дома на свое собственное обаяние, ведь самое трудное - разговор об условиях - может начаться прямо сейчас
Покупательница вышла на балкон. Глубоко вздохнула, огляделась, спросила у клиента, остававшегося в комнате:
- Вам не жалко продавать? Почему вы это великолепие продаете?
Он что-то ответил. Я, поднимаясь по ступенькам крыльца, слышал его голос, но не мог разобрать слов.
- Понятно, - снова заговорила женщина. - Жаль, что ваш отец так мало успел здесь прожить Ведь он всего пару месяцев здесь жил? Да? А от чего он умер?
Я восхитился ее бестактностью. Самое время мне было вмешаться; я рванул вверх по винтовой лестнице, прыгая через две ступеньки, - когда мелодия, такая нежная и печальная, такая знакомая, донеслась снизу, из приоткрытой двери в подвал.
Я автоматически сделал два шага - и остановился.
Я не слышал этой мелодии с тех пор, как мне было двенадцать. Я не помнил ее - разве что в кошмарных снах, которые давно прошли
Просто чудо, что я не заорал. Сдержался.
Мелодия стала громче. Тот, кто издавал ее, несомненно поднимался на свет; мне показалось, что это мой бутон, за годы выросший и разжиревший, прет из подвала, поднимая собой доски. И счастье, что штаны мои остались сухими, потому что в следующую минуту из подвала выбралась Ирчик с детской шарманкой в руках. Вылезая, она на какое-то время перестала вертеть ручку шарманки, и мелодия стихла.
- Что - выговорил я.
Ирчик снова взялась за шарманку, в этот момент я молча прыгнул с лестницы и вырвал игрушку у нее из рук.
Ирчик отпрянула и чуть не свалилась в открытую крышку люка. В очень голубых глазах ее появилось сначала опасение, потом злость.
- Ты чего? - сказала она тихим, но очень нехорошим голосом.
Я отступил, держа шарманку за спиной.
- Отдай, - все тем же тихим голосом проговорила Ирчик, и это было не требование, а добрый совет.
Я знал, что выгляжу странно, но ничего не мог с собой поделать.
- Ма! - крикнула Ирчик.
Наверху открылась дверь:
- Что?
- Скажи ему, он шарманку забрал!
- Кто?
По лестнице послышались шаги. Дрогнули железные перила у меня под ладонью; покупательница сперва обогнула меня., потом удивленно заглянула мне в лицо:
- Что случилось?
- Он шарманку забрал, - повторила Ирчик. - Я в подвале нашла шарманку, а он забрал.
- Ты спускалась в подвал?!
- А что такое, там классно
- Вот жалею, что взяла тебя.
- Так скажи ему, пусть отдаст шарманку
Я вынул игрушку из-за спины. Проклятая девчонка вырвала ее прежде, чем я успел что-то объяснить. И тут же повернула ручку
- Нет! - рявкнул я так, что даже Ирчик слегка испугалась.
Покупательница нахмурилась:
- С какой это стати вы кричите на ребенка?
- Прошу прощения, - сказал я через силу. - Прошу прощения. Это не очень хорошая вещь. Эта музыка вызывает у меня очень плохие будит плохие воспоминания. Я прошу прошу - в конце концов, она грязная, мало ли что там в подвале
Покупательница с сомнением посмотрела сперва на меня, потом на шарманку. Повелительно протянула руку, и Ирчик, хмыкнув, подала игрушку матери.
- Гм, - сказала покупательница, разглядывая шарманку. - Тут написано - Народная французская песенка Зачем ты сломал мой цветок?
- Что? - спросил я тихо.
- Зачем ты сломал мой цветок? - с улыбкой подтвердила покупательница.
*
Плохо помню дорогу домой.
Кажется, сделка все-таки намечалась. А может быть, все-таки сорвалась.
Когда я добрался наконец до своей квартиры, было уже совершенно темно. Не снимая мокрой обуви, я прошлепал на кухню и вытащил из морозильника бутылку водки.
Нет, я не алкоголик. Но бутылку водки в морозильнике держу. Просто так, на всякий случай.
Потом, приняв теплый душ, переодевшись и согревшись, я вполне спокойно подумал: сделке этой не быть. Ну, есть такие вещи, которые находятся за границей возможного. И вот когда ты пытаешься перепрыгнуть эту границу - случается всякая чепуха Я еще хорошо отделался, подумал я.
Выпитая водка сделалась буфером между мной и всей этой чертовщиной; во всяком случае, я сумел заснуть почти сразу.
*
Дом был продан. Мое финансовое положение значительно поправилось. Я купил навороченный компьютер и новый Фольксваген, а кроме того, съездил на зимний курорт в компании очаровательной юной модельки. Миска звонко смеялась и клялась, что приносит мне везение.
Наступила весна. Моделька надоела мне, однако везение не кончалось - выгодные сделки шли одна за другой.
Был апрель, когда я задумался о приобретении хорошей дачи. Мне предложили задешево почти достроенный дом в уже знакомом садовом кооперативе. Я механически отметил в графе Расстояние: далеко
И поехал на смотрины. Нужный мне номер участка нашелся раньше, чем над верхушками деревьев показались медные флюгера, но я не удержался и направил машину вперед по разбитой дороге, решив взглянуть на жизнь новых обитателей столь памятного мне особняка - хотя бы издали
Кованые ворота особняка с флюгерами были открыты. Посреди мощенного камнем двора бил фонтан; у крыльца, в палисаднике, сидела на корточках - ко мне спиной - и возилась в земле крупная девочка, по-видимому, Ирчик.