Женщина повалилась на ступени, а Вайнштейн всё ковылял, не оборачиваясь. Он позволил себе оглянуться, лишь когда оказался уже за заборомбросил взгляд на то место, где только что болтал со своей двоюродной племянницей. На крыльце никого не было. Ни Юленьки, ни крови, ничего
Григорий Васильевич, ещё раз вздохнул и побрёл в обратный путь. Примерно через пять минут, ему послышался женский голос. Он звучал, будто над самым ухом и, в то же время, откуда-то издалека. Что было ближе к истинеВайнштейн так и не понял, поскольку женщина произнесла всего одно слово. Этим словом было «спасибо».
* * *
Сергей Булавин и Толик Осинов сидели на спортивной школьной площадке, забравшись с ногами на лавку и, молча, наблюдали, как на дорожном знаке, что стоял сразу за забором, сворачивается краска. Это было редкостьюхоть какое-то движение. Потому, юноша предложил Сергею обратить на это явление особое внимание. Пластиковое покрытие трескалось, покрывая щит, будто расползающейся паутиной. Сама же плёнка, наклеенная на металл, где-то завивалась причудливыми кудрями, где-то отделялась небольшими пластами и опадала на землю. Зрелище было, и впрямь, завораживающим. Казалось, для отдельно взятого предмета, время ускорилось настолько, что десятилетия пролетали за считанные мгновения.
И часто у вас такое? поинтересовался Сергей.
Нет. Нечасто. Когда появляется что-то новое.
Новое? усмехнулся инженер, взирая на кренящийся, прямо на глазах, знак.
Да, без тени смущения ответил юноша. Когда появляется, что-то «там», оно появляется и здесь. Только вот, форму держит, всего несколько дней. Потом, превращается в это! кивнул он на столбик с округлой табличкой.
Этостарость?
Да. Так всё здесь выглядит. Не замечал?
Замечал, признался Булавин. А если новое здание построят?
То же самое! махнул рукой Толик. Станет заброшенным и старым, как в любом городе-призраке
Ну и сравнение, покачал головой Сергей.
А чем плохо? удивился подросток. Город-призракгород, в котором никто не живёт. По-моемувполне точное сравнение.
Да уж, вздохнул инженер. Толик, а когда мы уйдем отсюда?
Этого никто не знает. Каждый уходит, когда наступает его время.
А когда наступит твоё? Ты здесь уже долго
Прогоняешь? попытался пошутить юноша. Я бы и сам рад, но, увы развел он руками.
Вдруг, лицо Сергея что-то будто ущипнуло. Он потер щеку, но ничего не обнаружил. Лишь мелкую влажную полоску на ладони. Недоуменно посмотрел на Толикатот улыбался.
Что такое? встревожено спросил Булавин.
Ничего, с блаженным видом и таким же голосом, ответил юноша.
Что значит, «ничего»? Что не так?
Всё так, добродушно пояснил Толик и положил узкую ладонь на плечо Булавина. Всё так, как и должно быть. Снег пошёл
Что? Снег?
Сергей всмотрелся в воздух и увидел, что, действительно, на землю медленно падают редкие снежинки. Он наконец-то понял, что, как ему показалось, ущипнуло егопростая снежинка.
Зима наступает? скорее для поддержания разговора, спросил Сергей.
Нет, коротко ответил Толик. Здесь не бывает зимы
Как это? удивился Булавин.
Вот так. Здесь всегда осень.
А снег?
А снегзначит всё правильно. Хоть у кого-то
В смысле?
Снег появляется, когда кто-то от нас уходит, пояснил юноша, глядя в небо и подставляя лицо редким и мелким снежинкам. Кому-то сегодня повезлоон попал туда, куда должен попасть.
Так это ненадолгоснег?
Нет. Минут пять, может десять. Я не засекал Толик посмотрел на Сергея, как-то отрешенно. Прекрасно, правда?
Правда, скорее, чтобы не расстраивать юношу, согласился он.
Ты пока этого ещё не понимаешь, озвучил свои мысли Толик, но это и вправду прекрасно. Мы все ждем зимы. Когда она наступитвсе мы станем свободны. Весь этот город её ждет. И я верюкогда-нибудь дождется
Глава 7. Полшага за грань
Молодой человек лет двадцати, с короткими светлыми волосами и хитренькими карими глазками, вошел в кабинет начальника управления городского МВД без стука, однако, возмущения полковника не вызвал. Тот лишь указал пальцем на место, куда следует присесть, в ожидании окончания телефонного разговора.
Да, коротко брякнул в трубку Вадим Артёмович Горбин. Я учту ваши пожелания, Игорь Афанасьевич. Думаю, мы сможем проработать этот вариант. Добро, закончил он и положил трубку.
Молодой человек сидел через одно место от полицейского начальника, закинув ногу за ногу и с некой, даже можно сказать, насмешкой смотрел на полковника.
Что, перед прокурором отчитываешься? не скрыл он распирающего его сарказма.
Перед ним, Дима, перед ним, спокойно ответил полковник.
Зачем звал-то? У меня, между прочим, дела явил молодой человек вид полной растерянности и непонимания.
Дела вздохнул Вадим Артёмович. Дела твои подождут! Скажи-ка мне, сынаты в сейф лазил? посерьезнел полицейский, однако, тон его оставался дружелюбным.
Ой! взмахнул руками молодой человек. Пап, да сдался мне твой сейф!
Не ври! Это важно!
Ну, ладно сдался парень. Ну, взял я у тебя вискарь! Что, жалко, да? с вызовом и чуть громче, чем следовало, бросил он.
Жалко одними губами прошептал полковник, с невероятной удалью вскочил с места и, одним неуловимым движением, преодолел разделяющее его с сыном расстояние, схватил парня за горло и повалил на пол. Какой, на хрен, вискарь? прошипел он, нависая над лицом перепуганного отпрыска. Ты ствол брал?
Пап, пап залепетал Дима. Какой ствол? Ты чего?
Чего?! полицейский прижал его ещё сильнее к полу, одновременно сдавливая горло и продавливая коленом солнечное сплетение. Ствол, понимаешь?
Он завел руку за спину и достал из кобуры «Макаров». Холодное дуло уперлось сыну в щеку.
Теперь понимаешь? ещё злобнее прошипел Вадим Артёмович. Ствол! Только не такой, будь он неладен! Понимаешь? Я тебя, ублюдок, спрашиваю!
Папа прохрипел Дима. Папа
Отвечай, иначе я убью тебя, прямо в этом кабинете! пообещал отец сыну и большим пальцем перевел рычажок предохранителя в нижнее положение.
Брбрал, наконец, сознался юноша, за что в награду получил глоток воздуха, которого ему так сильно не хватало. Но уже через секунду удар рукоятью ПМа под дых снова лишил возможности дышать.
Воздуха опять будто не стало. Молодой человек скрючился, как гигантский младенец, рождённый в неслыханных муках. Будто рыба, выброшенная стихией на берег, он пытался глотать жизненно необходимый кислород, но вокруг него словно образовался вакуум.
Вадим Артёмович посмотрел на корчащегося на полу отрока и вспомнил супругу. Татарка, такая красивая. Вспомнил, как утопал лицом в её густых волосах. Как она смеялась, когда он пытался сам приготовить завтрак и, неизбежно, терпел фиаско. Как они ликовали, узнав, что у них будет, такой долгожданный, ребёнок Она отдала свою жизнь, чтобы подарить её сыну. Сейчас, на какое-то мгновение, в голове полковника мелькнула мысль, что лучше бы было наоборот. Впрочем, он быстро отогнал греховные размышления, вернул пистолет обратно в кобуру и снова уселся во главе длинного дубового стола.
Ты попал в историю, сына! Мы попали
Как ты узнал? ещё не до конца восстановив дыхание, проскулил парень.
Гильза, сына, гильза.
Их дуром по всему городу! возразил молодой человек. Причём здесь я?
Такихне дуром, покачал головой полковнк. ПСМмашинка не очень распространённая. Калибртоже.
Ну, ведь твой ствол, он чтоодин в мире! поднимаясь на ноги, с надеждой в голосе, ещё пытался протестовать Дима.
Не один, согласился полковник. Но, ведь это ты?
Что я? снова включил ту же пластинку сын полицейского начальника.
Хватит! ударил кулаком по столу Вадим Артёмович. Ты на Зону отправишься, придурок! Причем, не на «красную»!
Какая ещё Зона?
Так! прошипел начальник. Или ты выкладываешь всё мне, прямо сейчас, или я отдаю тебя Игнатову и публично от тебя отрекаюсь, сучонок!
За базаро Дима, было хотел, по привычке, нахамить отцу, но сдержался.
Да-да-да! закивал полковник. Там тебя научат «за базаром следить»! Будь уверен! Так, что ты решил? посерьезнел Горбин старший, после наигранного веселья. Мне вызывать Игнатова?
Это была самооборона, тихо произнес молодой человек.
Так! развалился в кресле полковник. Уже интересно.
Что тебе интересно? взвился Дима. Лучше было бы, чтобы твоего сына забили до смерти, да?
Ах! всплеснул руками начальник управления. Так вот кто тебе нос расквасил! Бедненький! скорчил он сочувственную гримасу, но уже через секунду в глазах снова пылал огонь. Ты какого хрена ствол мой взял?!
Так получилось, признался парень куда-то в пол.
Получилось хмыкнул полковник. Давай рассказывай, как именно «получилось». Только не здесь! осекся Вадим Артёмович, как-то с подозрением огляделся по сторонам, подумав, что принял такое решение несколько запоздало. Пойдем в кафетам расскажешь. Только смотри, сына, от правдивости твоей исповеди будет зависеть не только твоя, но и моя жизнь! Запомни это, сынуля! прошипел он, встал из-за стола и быстрым шагом направился к двери, по дороге поторопив своего непутёвого отпрыска увесистым подзатыльником.
* * *
Кратковременный снегопад уже давно закончился и Сергей с Толиком просто прогуливались по главной площади города. Вопреки всем доводам юноши, остаться на школьной площадке, инженер уговорил его пройтисьразмять ноги.
Толик, а почему ты так любишь школу? Это тяга к знаниям такая? попытался пошутить Булавин, но, как оказалось, попал почти в точку.
К книгам, уточнил подросток. В школьной библиотеке их много. И за ними почти не следят. Особенно за научными, которые вне программы. Никто не замечает если та или иная оказывается не на своем месте.
Любишь читать? задал Сергей, наверное, самый глупый вопрос из возможных.
А что тут ещё делать? усмехнулся Толик. Книгиединственное истинное удовольствие, что у меня осталось. Тебе, кстати, тоже рекомендую!
Я подумаю, пообещал инженер. А городская библиотека?
О-о-о! протянул подросток. Я там, можно сказать, живу!
А чего ты тогда в школе постоянно?
Ремонт. Людей нет. Спокойно.
Ясно, хохотнул Сергей. Кроме Петровича!
Да, улыбнулся парень, кроме Петровича. Ты знаешь
Он осёкся на полуслове. Внезапно лицо его стало сосредоточенным и, как показалось Сергею, ещё более бледным.
Ты знаешь, продолжил он мысль, явно оставив от первоначального варианта только первые слова, мне нужно отлучится.
Куда? изумился Сергей внезапно возникшему делу, вроде бы, никуда не спешащего мертвеца.
Не важно как-то отрешенно ответил подросток. Там уже Григорий Васильевич, наверное, вернулся. Он во дворе. Пойди к нему. А я Я потом к вам присоединюсь
Толик рассеянно махнул рукой и устремился к перекрестку, что увязывал главную городскую улицу с выездной дорогой. Булавин уже было хотел последовать рекомендациям, но что-то его удержало. Он взглянул вслед юноше, выждал с полминуты и направился следом.
Сначала подросток, спешным шагом, двигался в направлении выезда из города, но метров через триста свернул влевотуда, где, вот уже тридцать лет, был один из немногих сохранившихся гаражных кооперативов. Сергей сплюнул с досады на то, что юнец исчез из поля зрения, но преследования не прекратил. Стоя на развилке, в мысляхпо какому именно ряду железных коробок следует пойти, попытался напрячь все свои чувства. Сергей не знал, что именно должен увидеть или услышатьпросто выкрутил регулятор своей внутренней внимательности на максимум.
Через какие-то несколько мгновений мир прибавил в яркости. Не так сильно, как было в тот раз, когда он едва не попал под колёса, но всё же! Ржавчина, изъевшая гаражи чуть ли не насквозь, исчезла. Листья на деревьях позеленели и налились соком. Небо уже не казалось таким свинцово-серым. Сергей прислушался и до него донёсся, какой-то, едва различимый, то ли писк, то ли плач. Он не мог определить, откуда именно идёт звук, но отчего-то точно знал в каком направлении нужно продолжать движение. Идя меж стальных разнокалиберных и разномастных коробок, он увидел, что в одной из них ворота слегка приоткрыты.
Инженер приблизился и заглянул внутрь. Посреди гаража стояла машина, что-то вроде старенького «Опеля» или «Форда». Внутри были парень с девушкой. Их силуэты казались яркими, но какими-то мутными. Будто на неудачной фотографии, когда увековечивая минуты застолья, доморощенный фотограф уважает резкостью настенный ковёр, вместо лиц своих родных и друзей. В углу же, обхватив руками тощие колени, сидел Толик. Его била крупная дрожь, а из глаз текли самые, что ни есть, живые слёзы.
Булавин перевёл взгляд снова на парочку и только сейчас заметил, что происходит. Молоденькая девушка, лет шестнадцати, вжималась в дверцу, пытаясь отбиваться от напористого молодого человека. Тот, на вид, казался явно постарше. Инженер прислушалсяничего. Потом сделал над собой некоторые усилия, сосредоточился, и до его слуха донесся, будто искаженный эхом, но, всё же, различимый диалог. Точнее, это был не совсем диалогскорее мольбы, к которым парень явно был равнодушен.
Тагир, миленький, не надо! Ну, я прошу тебя! заливаясь слезами, взывала девушка.
Что ты ломаешься? Иди сюда! он, наконец, преодолел преграду из частокола тонких пальцев и схватил девчонку за плечо, увлекая к себе.
Помогите! срываясь на хрип, завопила она.
Да! «Помогите»! пародировал её парень. Давай, вопи! Я тут твой помощник! Оп! он ужом запустил руку пол коротенькую юбку и начал стягивать трусики.
Мамочка! в никуда пропищала девчонка.
И тут, сидевший в оцепенении Толик, с невероятной скоростью, даже не вскочил, а влетел в машину. Причём, влетел прямо сквозь кузов, будто и не было никаких преград на его пути. Секунду он, с обезумевшим взглядом стоял за спиной парня, опёршись одним коленом на заднее сидение автомобиля, где и разыгрывалась драма. Затем погрузил свою руку в спину насильника, словно это была не плоть, а кисель. Сергею очень захотелось увидеть всё. И он увидел. Зрение услужливо явило всю картину, слой за слоем, вплоть до голого холста. Он наблюдал, как рука Толика обхватывает сердце живого человека и сжимает его. Несостоявшийся насильник схватился за грудь и закатил глаза.
Мама! взвизгнула девчонка, явно испугавшись ещё больше.
Она трясущимися руками подняла защелку, рывком открыла дверь и бросилась наутёк, на бегу пытаясь подтянуть стянутые почти до колен трусики. Парень лежал на сидении, тяжело дыша. Толик стоял над ним, тяжело и протяжно смотрел прямо в помутневшие глаза.
Я приду за тобой! прошептал мёртвый живому.
Сергей находился почти в полном оцепенении, но, всё же, догадался, когда разыгрался эндшпиль, скрыться из виду, спрятавшись за створкой ворот, а после и вовсе схоронившись в поросшем сорняком узком проходе между гаражами. Он видел, как Толик покинул железный коробок для хранения машины, как он грустно посмотрел вслед убегающей прочь девушке и как сам пошёл в направлении выхода из этого лабиринта стального кубизма.
* * *
Семён Александрович Игнатов сидел за своим, привычным до тошноты, рабочим столом, внимательно изучая совсем недавно записанные показания. Сведения эти, надо сказать, полезной информации содержали немного, а потому, он уже в третий раз перечитывал документы, на подсознательном уровне надеясь найти хоть что-то полезное. Когда бумаги были проштудированы, он, со вздохом, отложил их в сторону. В глубине души Игнатов надеялся, что показания родителей и брата, пропавшего несколько дней назад Сергея Булавина, дадут хоть что-то. Но, увы, никаких зацепок пока так и не обнаружил. Только, вот, гильза Умом следователь понимал, сколь крохотна вероятность того, что этот маленький зеленоватый металлический цилиндрик имеет хоть какое-то отношение к делу. И, всё же, какое-то шестое чувство подсказывало, что, всё-таки, имеет.
Дверь распахнулась. В кабинет зашёл улыбающийся сержант Иващенко. Он казался, как всегда, несколько несуразным, но благостное расположение духа, внушало следователю надежду на то, что помощник выполнил-таки его поручение. По крайней мере, сам сержант, судя по благостно растянутым губам, в это искренне верил. Однако, Игнатов помнил сколь глубоко может заблуждаться юноша, относительно себя самого и качества проделанной им работы, а потому сразу решил его обо всём расспросить.