Получилось?
Надеюсь. А теперь идём, пора выбираться отсюда. Мы провели здесь слишком много времени.
Как?! Всего лишь несколько минут
Тебе так кажется. Время к вечеру.
Неужели повторяя странные слова, она сбилась со счета времени? Не может быть Уже вечер? И зачем вообще нужно было сюда подниматься? Гнил бы этот треклятый Ворон на дне небытия вечность вечную! Ей-то что Лите не терпелось расспросить, в чем же всё-таки заключена эта необходимость очищения сгинувшей жизни демона, но она помалкивала. Сид не производил впечатления расположенного к разговорам человека.
Что там происходит, ты знаешь? девушка выглядывала из-за плеча Сида на улицу. Они остановились у одного из окон небольшой залы, украшенной коврами всех оттенков красного.
Они добрались до монастыря, голос магистра не выражал ничего, а глаза Литы округлились.
Но как? Ведь стены и это же монастырь!
Дурочка. Жаль, своего ума не одолжу, Сид перевел взгляд на макушку Литы, затем на дверь, предусмотрительно запертую. Как ты не поймешь, борешься ты как раз за то, чтобы не было этого монастыря, чтобы не было юдоли Грусти, чтобы не было даже этого дворца, которым так восхищаются твои глазенки
Но как же только сейчас до девушки стал доходить весь смысл происходящего. Как же мы справимся без всего этого?.. Это жемы.
Выэто точки на карте. Волею звезд справитесь.
Но ты, ты сделал это! Ты! Лита принялась колотить кулачками по груди магистра. Мы не сможем одни, не сможем, не сможем! Ты поднял людей, ты дал надежду, ты разрушил старое, а что же делать нам?!
Новое создавать Сид покачал головой, как старый учитель, в сотый раз объясняющий урок. Кажется, восставшие уже во дворце. Как бы не впали в ступор, как
Взгляд был более чем выразительным. Лита шмыгнула носом.
И что теперь?
Пора поговорить с Верховным магистром. Думал, что обойдемся без этого, но раз уж так
Сид предполагал покинуть дворец, очистив путь демона и оставив на волю народа продолжение действий. Однако что-то настолько напряженное росло в его груди, что просто так оставить Верховного магистра он не мог. Предполагалось вечное заключение того в юдоли Грусти, «семья» под влиянием Фина отказалась от мысли о смертной казни Адана после победы восставших, да и она всё еще была под большим вопросом.
Увидев, что восставшие ворвались во дворец, стражники наконец начали действовать более непреклонно. Выстрелы и крики разрастались эхом в огромных залах магистрата. У каждого, кто прорвался в эти стены, было одно желаниеубить Верховного магистра. Но только у одного единственного это желание было всей жизнью.
Иритая оказалась в числе первых заключенных, выпущенных из клетушек юдоли Грусти. Толпы людей громили и поджигали всё, что видели. Монашки с визгом, воем, криком разбегались, сдирали с себя синие одеяния, когда-то считавшиеся знаком неприкосновенности, а теперь ставшие прекрасной мишенью. То здесь, то там вспыхивали новые и новые костры. Кто-то лежал, кто-то сидел, покачиваясь из стороны в сторону, кто-то так и не вышел на свет из открытых камер. Иритая же провела в заключении всего несколько дней, поэтому хоть и двигалась с трудом, но всё же вполне понимала, что происходит. Серое тряпье, служившее заключенным одеянием, уравнивало всех, никто не обращал на нее внимания. Толстяк с огромной серьгой в ухе выкликал имена, пока ему в спину не воткнула нож одна из монашек. Её тут же скрутили и оттащили в пылающую уже кладовую, а на место толстяка встал другой человек, зовущий заключенных. Иритая, опираясь о стены, выбралась из монастырских врат. Теперь у нее была только одна дорога, к смерти.
Она сама не помнила, как добралась до дворца. Ворота и дверь уже проломили, а окна первых этажей зияли пустотой, за которой метались тени. Грабят и убивают, наверняка. Иритая схватила чудом уцелевший графин для полива роз, отхлебнула воды, отвела от лица слипшиеся пряди волос и поблагодарила звезды за то, что по иронии судьбы стало её спасением: юдоль Грусти надежно защитила дочь Верховного магистра от надругательства, а то и смерти. Вряд ли кто-то из ворвавшихся помнил, что она была женой Сида, вряд ли об этом помнил сам Сид, но, как бы то ни было, нищенка-воровка не вызывала ненависти. Какой-то красильщик прикрыл её своей грудью от свистящего дротика, повалилсяИритая злобно оттолкнула труп и скрылась за портьерой, скрывающей один из многочисленных потайных ходов.
Кажется, её отец совсем утратил контроль за ситуацией. Не учел влияния Сида. Не подумал о путях отступления. Ничего, она, Иритая, даст ему такой путь. Если восставшие могли лишь бесцельно громить всё, что попадется им на глаза в залах дворца, то Иритая знала каждый его уголок, каждую тайную комнату, каждый переход, сокрытый в недрах стен. И она точно знала, где искать отца.
Да, он был там. Небольшая молельня, вшитая в толстую стену. Два выхода. Первый, должно быть, охранял мерзкий приблудный пёсслуга магистра, но о втором входе никто не знал, поэтому Адан и не позаботился о нем. Магистр стоял на коленях, благочестиво взывая к звездам. Неужели он верит, что они придут к нему на помощь? Нет, Иритая не была неверующей, она лишь точно знала, что звезды больше не верят её отцу, не могут верить после того, что он сделал с собственным ребенком теперь, что он делал с ней так много лет. Гнев кипел в ней, уничтожая слабость и физическую усталость, ей казалось, что сейчас она может сдвинуть горы и не почувствовать ничего. Прямо сейчаси нечего затягивать!
Иритая, нет! слишком долго сопротивлялся старик-слуга, защищая вход в комнату. Сид не успел. Осколок зеркала вошел в горло Верховного магистра с чавканьем и хрустом. Алая кровь брызнула фонтаном, заливая руки, одежду, волосы опустившейся рядом с отцом на колени Иритаи. Что ты наделала?!
Я убила его! Я убила его! Убила! женщина зашлась в хохоте, полном сумасшествия и отчаяния, боли и пустоты. Убила, убила, убила его!
Лита не верила своим глазам. Эта помешанная и есть Иритая Прекрасная, принцесса магистрата, супруга Сида? Отцеубийца. Девушка смотрела на хохочущую оборванку и не могла пошевелиться, настолько ужасающей казалась ей эта картина.
Успокойся, Сид медленно подходил к жене. Успокойся. Отдай мне это
Он даже протянул руку, ладонью вверх, мягко уговаривая Иритаю отдать её оружие, но лишь получил рану, быстро наполняющуюся кровью, прозрачной, темно-вишневойкровью. Лита подумала, что сходит с ума и помотала головой, когда она вновь взглянула на ладонь Сида, он уже перевязывал руку нашейным платком.
Отдай, Иритая, ты поранишься, голос его даже не дрогнул.
Я уже ранена, Сид смех резко прекратился, Иритая поднималась с колен, и убита, пожалуй
Она была слишком быстра для умалишенной, она отправилась вслед за своим отцом, но прежде чем Лита успела понять это, комнату заполнил яркий свет, словно бы сами звезды каким-то чудом проникли в междустенье, чтобы прекратить кровопролитие. Свет был горячим, но не обжигающим, голубовато-серым, покачивающим гобелены, проникающим под кожу. Он потух так же быстро, как и вспыхнул. Лита несколько секунд привыкала к вернувшейся темноте.
Что это, Сид?
На нее смотрели добрые голубые глаза.
Ничего, Лита, ничего, Фин ободряюще улыбнулся. Я потом тебе объясню, а сейчас пойдем-ка отсюда.
Глава седьмая
Волнения в городе не утихали несколько дней. Всё это время ни Фин, ни Сид не появлялись. С момента сцены в потайной комнате дворца близнецы не разговаривали с Литой. Фин доставил её к дверям дома какими-то тайными ходами, прорытыми под улицами города, и скрылся в толпе, вооруженной мотыгами, должно быть, пахари с юга страны. С тех пор он не появлялся. Как только девушка начинала волноваться, в двери входил новый «брат», «дядюшка» или «племянник», приносящий весточки от глашатая.
Разумеется, по дороге из дворца ей ничего не было объяснено, ни до того было, и теперь Лита ломала голову над тем, что же произошло. Когда она поведала Инге, что видела своими глазами смерть Верховного магистра и его дочери и с волнением начала доказывать, что попытка Сида остановить Иритаю была явной глупостью, Инга промолчала, а вот рассказ о вспышке света и о том, как вдруг неожиданно братья поменялись местами, рыжую явно заинтересовал, как и упоминание о клетке Ворона. Инга так и сыпала вопросами, а Лита пыталась ответить на них, но только еще больше путалась.
Вопросов становилось всё больше, а ответить ей никто не могвсе только разводили руками и пожимали плечами. До тех пор, пока не вернулся Фин. Выглядел он, как обычно, довольным жизнью. Лита тут же решила идти в атаку.
Слушай, а твой брат всегда такой злой? девушка поставила перед Фином чашку с чаем после того, как поутихли разговоры о продолжающихся беспорядках и попытках установить хоть какое-то подобие власти, а «семья» разошлась по своим делам: большинство мужчин ушло к восставшим, чтобы раздать распоряжения брата Сида, переданные Фином.
Он не злой, глаза глашатая смеялись.
Как же, не злой, мне казалось, что он меня пригвоздит ненароком к стене своими глазищами И ведь за просто так
Сид ничего не делает просто так, Фин отпил глоток чая и принялся покачиваться на стуле.
Лита хотела было надуться, но ей очень хотелось знать, что же произошло.
Пусть так, тебе виднее, а скажи вот
Допроса мне не избежать, да? глашатай умел говорить так, что всегда хотелось смеяться, что Лита и сделала, но вовремя остановилась. Она давно уже раскусила эту манеру Фина уходить от серьезных разговоров.
Нет, не избежать. Я хочу знать, зачем мы спасали того гнусного демона, ты хоть понимаешь, скольких он убил?
Потому что нас так учили
Учили спасать демонов?! Но твой брат, между прочим, его убил
И мой же брат попытался спасти его. Послушай, Лита, всё правильно. Нельзя оставлять Ворона в лапах зла. Простонельзя. Даже после смертинельзя. Потому что мы должны очищать дорогу свету, понимаешь, а не задерживать его горами зла.
Но ведь Ворон убит Зачем ему? Лита была в недоумении.
Ничто не исчезает, Фин улыбался. Всё идет к свету. По своему пути, но идет. Мы можем упростить этот путь, можем усложить, но зачем усложнять?
Но ведь демонзло!
И ты помогла ему, злу, уйти отсюда с миром, тем самым преумножив добро. Разве это плохо?
Лита пожала плечами. Наверное, она не вполне понимала, что же такое ей толкует Фин, но разобраться старалась. Выходит, не случайно тогда глашатай постучал в двери сеновала. Для того нужна была ему девушка, чтобы преумножить добро, чтобы очистить
Поэтому твой брат не хотел, чтобы Верховный умер? Чтобы ничего не загораживало путь свету?
Да. И чтобы путь магистра тоже не прервался во зле. Но у нас не получилось.
Девушка хотела возразить, но не нашла аргументов, не оспоренных ранее.
А этот свет?
О, этот свет Красивый он был, правда? Фин берег воспоминание, глаза его лучились всякий раз, как он видел сияние Саосса.
Да, очень. Но что он такое? И тыи твой брат и как ты там оказался?
Боюсь, что этого я объяснить тебе не могу. Боюсь, что именно из-за этого великолепного света мы и расстанемся с тобой, маленькая Лита.
Анта смотрела в окно. Её ничего не тревожило сейчас, кроме попыток углядеть хотя бы одну крохотную точку там, внизу, в вымороженной долине. Мидар гладил жену по спине, разглядывая её кудри. Сыновья не унаследовали серебро волос матери, а жаль
Не жди, Анта, они не появятся здесь, как ни старался владыка, не мог придать голосу жесткости.
Не могу, тихий её голос шелестел ветром по его коже, потому что один из них точно вернется ко мне.
Только один? Мидар перевел взгляд в окно.
Только один, Анта повернулась к мужу и обняла его.
Кто из них?
Я не знаю.
Мидар легко сжал подбородок Анты, приподнимая её лицо и заглядывая в глаза. У Сида её глаза. И его характер. У Фина всё наоборот. Стук в дверь оборвал мысли отца, возвращая к делам владыку.
Господин, Ицца не вошел в комнату, призывая Мидара из-за дверей, господин, техники нашли Сида.
Что?! тонкие темные брови сошлись на переносице, Мидар так резко отпустил жену, что она отшатнулась к окну. Где?
Анта не стала останавливать мужа, быстрым шагом покидавшего комнату, только щелкнула пальцами, подзывая своих птиц. Оперение темно-вишневого цвета, будто прозрачное, и хрупкие клювы птиц мелькнули за окном и зависли в воздухе. Две пары внимательных глаз смотрели на свою госпожу. Она улыбнулась птицам, подставляя им руки. Тонкие коготки впились в запястья.
Я хочу знать всё, что будет сказано в Синем зале людьми в оранжевом, одна из птиц вспорхнула с руки и вылетела в окно. А ты лети в Диорас, найди там человека, названного Фирлитом, и призови его к госпоже вот этим.
Анта повязала черную ленту на лапу птицы. Та ответила кивком, больше похожим на поклон, расправила крылья и отправилась на запад.
Мидар всё еще носил черное. Ицца решил, что это своего рода покаяние господина: он читал, что в некоторых эфирах черный цветпогребальный, цвет скорби. Никто не обязал бы владыку носить один и тот же цвет, но тот не изменял выбранной гамме уже несколько лет. Впрочем, мотивы Мидара не должны тревожить его советника до тех пор, пока они не оказывают влияние на полотно и эфиры. И вновь, как в первый день, Синий зал встречал техников. Ицца едва сдержал грустную улыбку.
Итак, что у вас? Владыка сверлил взглядом дверь за спинами мастеров.
В одном из эфиров, владыка, было замечено Первоначальное Сида.
Вы уверены в этом? кажется, Мидар облегченно выдохнул, но Ицца тут же отогнал крамольную мысль с этим замечанием.
Да, господин. Цвет полотна. Такое Первоначальное может быть только у ваших детей.
Откуда вы знаете, что это был именно Сид?
Его кровь, владыка, окрасила Первоначальное голубым.
Кровь?! Еще один выдох. Ицца заметил. И сохранил в памяти выражение глаз Мидара, которое не увидели техники, склонившие головы.
Да, владыка. Совсем немного. И вспышка была не самой сильной, но наши приборы обнаружили её.
Мидар взмахнул рукой, прогоняя техников. Он хотел еще что-то спросить, уточнить, хотел, но передумал. Ему вдруг так захотелось остаться в одиночестве, а потом пройти по мосту, войти в покои жены и уткнуться лицом в её волосы
Владыка?
Щенки! Гадкие щенки! Мидар грохнул кулаком по столику с бокалами, хрусталь жалобно звякнул. Что потянуло их туда, где нужно проливать кровь? Что они там делают?!
Владыка Ицца уж точно не ожидал от Мидара подобной реакции.
Что ты заладил одно и то же?! Мне нужна информация, много информации. Всё о том эфире. И послать туда поисковиков. Может, нечестивец оставит нам след. Сид не глуп, он не останется там после вспышки.
Ицца осмелился задать вопрос:
Интересно, что его там задержало? Может, пытается найти брата?
Если он его найдет, к лучшему, я смогу сразу убить их обоих!
Ицца спрятал улыбку за краем бокала. Владыка слишком любил своих детей, чтобы уметь скрывать это.
Дым, поднимающийся над крышами, был мирным. Неделя прошла с момента захвата дворца. Жизнь возвращалась в привычное русло, лишь с одним исключениеммагистрата больше не существовало. Люди спорили об управлении, что-то отменяли, что-то восстанавливали, моление звездам объявлено было всеобщим, а один из портовых городов ответил тем, что прислал знаменитого чтеца звезд для установления новых путей. «Семья» рассыпалась: кто-то занялся городским управлением, кто-то делами установления мира в разоренных Вороном пределах. Лита коротала вечера за долгими разговорами с Ингой, решив остаться с «сестричкой» до тех пор, пока может быть полезной. Инга знала много сказок и преданий, которые и передавала девушке при свете свечей. Иногда к ним подсаживался Фин и неотрывно следил за огнем. В последнее время он держался как-то поодаль, сторонился разговоров, всё больше молчал и улыбался, но совсем не так, как прежде.
Ты уходишь от нас? спросила Инга.
Да, Фин качнулся на стуле, пламя свечи потянулось к нему.
Надолго?
Думаю, что насовсем.
Ты поплывешь за море? сердце Литы болезненно сжалось.
Нет, Фин, бывший глашатай, перевел взгляд в глаза девушки. Конечно, свечаневерный подсказчик, но девушке показалось, что на мгновение глаза Фина сделались зелеными.
А куда ты идешь?
Я еще не знаю.
Разговор оборвался. Так они и сидели втроем молча. Всю долгую ночь. Прощаясь без слов. Каждый из них понимал, что навсегда. Лита незаметно для себя задремала, а, проснувшись, увидела повязанный на запястье кожаный ремешок, которым Фин стягивал волосы в хвост. Сам глашатай исчез.