Не хочешь ничего рассказыватьне рассказывай, Вить. Она вздохнула. Но, все же, надеюсь, что ты исчезал не только для того, чтобы заморочить мне голову. Я беспокоилась, между прочим.
Нет, конечно: вообще не поэтому. Виктор взглянул на настенные часы, сверился с наручными, помрачнел. Отстают. Поменяй батарейку.
Торопишься?
Он кивнул. Лика достала мобильник.
Эх ты, выворотень Ну, диктуй.
Что?
Пин-код от кредитки. И номер телефона, по которому с тобой теперь можно связаться. Лика заметила легкое замешательство на его лице. В чем дело?
Записывай Он быстро продиктовал номер.
«Четыреста девяносто восемь»?
Код Реутова. Там у меня двоюродный брат. Звони, когда захочешь.
Прощаясь, он порывисто обнял ее, уже ступив на порог.
Береги себя. До встречи.
Ты тоже.
Дверь захлопнулась с неприятным скрежетом. Лика отрешенно подумала, что стоит не только поменять батарейки в часах, но и смазать замок.
* * *
Двумя часами позже она с досадой отложила книжку. Читать не получалось: буквы складывались в слова, слова в предложения, заполняли страницы, но смысл терялся где-то между строк. Непонятное, смутное беспокойство, появившееся с момента прощанияа, может, и раньшенарастало. Сколько времени прошло? Часы на кухне остановились. Секундная стрелка, как намагниченная, дрожала около семерки.
«Время не меряют по компасу» Лика закрыла глаза, позволяя мыслям течь свободно. Часы и компас, время и расстояние; река, в которую нельзя войти дважды
«Далеко и давно для живущего здесь и сейчас суть одно.
Только память и чувства имеют всегда протяженность»
нашептывало подсознание незнакомым бархатистым голосом.
«Только память и чувства; но кто есть, скажи, их хозяин?
Человек.
Человек, заплутавший однажды в дороге»
Лика резко села в кресле и взялась за мобильник: на часах высветились два ноля и две единицы: Виктор должен был уже с полчаса как доехать.
Лика набрала номер.
Говорите, вас слушают. Сиплый мужской голос слегка картавил.
Простите за поздний звонок, сказала Лика. Позовите, пожалуйста, Виктора. Алло? Позовите пожалуйста
Да уж припозднились вы, недобро просипели в трубке. Утром прощание было.
Что?! Лика каким-то чудом не выронила телефон. Дронов, Виктор Александрович. Вы хотите сказать, он
Да. Не звоните сюда больше! Голос собеседника дрогнул, а затем прервался очередью коротких гудков.
Плохо сознавая, что она делает, Лика оделась, вышла на улицу. С неба сыпались кудрявые белые хлопья, беспристрастно скрывая следычеловеческие, звериные, любые.
Сон? Нет. Галлюцинации? Вряд ли
Лика вернулась в квартиру и осмотрелась: стрелка, неспособная перепрыгнуть тонкую черту циферблата, подергивалась, указывая на морозильную камеру.
«Ну а что: тоже север!» Лика вздрогнула, уловив краем глаза блеск полированного вереска.
Остывшая трубка лежала, завалившись на бок. На белом пластике холодильника темнела горка черно-серого пепла.
«Тропа, ступив на которую, всегда идешь до концаэто та тропа, которую ты прокладываешь сам»: так говорилкогда-то и где-тоодин человек.
«Пламя ярче звезд», говорил он.
На этот раз на холодильнике остались и спички тоже.
Лика бережно взяла трубку, зажмурилась и крепка сжала в кулаке, чувствуя, как дерево нагревается от тепла ее руки.
© Ink Visitor, сентябрь 2013.
Ред.03.19.